Она приходит в виде молодой красивой бурятки с чёрными косами, с чёрными глазами, луноликая, с алыми нежными губами и говорит мне: «Пойдем со мной, ты теперь будешь моим мужем, но только там – в хрустальных водах Байкала».

– В жизни, – объяснял он, – нет такого: бьют – беги, дают – бери. В жизни все по-настоящему: бьют – бей и не сдавайся, дают – откажись брать, не бывает бесплатных бутербродов.

Сколько раз я ругал себя за неосмотрительность, излишнюю доверчивость, жадность, в конце концов.

как лист сорвавшийся несносен
как миг ещё желает длиться
давай досмотрим эту осень…

К чему тепло расходовать напрасно,
Поскольку осень, без неё нельзя
Смиренно жить, молчать, хранить припасы,
Не требуя, не плача, не грозя.

Жизнь была грустна, слишком пропитана бытом, чтобы подниматься к возможным высшим регистрам…

При советской власти порядком надоела фраза о необходимости «воспитания нового человека», но именно потому, что воспитать его так и не удалось, советская власть потерпела крушение.

География и биология стоят на месте. А вот расстановка мировых сил, политические взаимоотношения, оценки и приоритеты изменились очень заметно.

Румынский поэт от улиц, площадей и самой земли поднимает свой рабочий стол в гору, к заоблачным вершинам, как бы поближе к небу, звёздам. Оттуда он видит мир другими глазами, — мифологическими. Резче чувствует одиночество, чаще заглядывает в пропасти…

Через два дня я опять спасаю жизнь безрассудной кошки, неизвестно по какой причине потерявшей страх перед грозной собакой.

Вот она, наша гераклитова река, в которую заходишь каждый раз по-разному, и которая каждый раз относит поэта неизвестно куда.

Эти стихи большие и необычные как фамилия поэта — Закаблуковская.