Блок

​

Вся жизнь Блока — это грёза. 
     Питер, сумрачные каналы, туманы, где Третий Рим запросто можно перепутать с Первым, набережная реки Пряжки, где психиатрическая больница Святого Николая Чудотворца соседствует со школой имени Шостаковича, улицей Декабристов и причалом с изломанными суставами гигантских железных пауков из фильма ужасов, кранами, которые словно тщатся поднять на дыбы этот город — из болотного мрака и промозглости. Все это как нельзя лучше подходит для образа жизни существования Блока. 
     Блок возник именно здесь!
     Фонари, аптека, прекрасные дамы, проститутки — лишь аранжировка его снов о той прекрасной жизни, которая случится, если…
     Что?
     Весьма расплывчатый ответ можно найти в статьях Владимира Соловьева о Вечной Женственности:
     «Для Бога Его другое (т. е. вселенная) имеет от века образ совершенной Женственности, но Он хочет, чтобы этот образ был не только для Него, но чтобы он реализовался и воплотился для каждого индивидуального существа, способного с ним соединиться».
     Для того, чтобы воплотить эту мечту в жизнь, надо стать серафимом. Блок и был этаким серафимом во плоти:

Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.

Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.

И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.

И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам,- плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.

 

Человеку написать такое не под силу!

Игорь Михайлов