Великий датский шахматист Бент Ларсен (1935–2010) однажды решил «раз и навсегда» ответить на вопросы, которые постоянно задают журналисты. Шахматный сборник «Скакспиллерен» опубликовал этот придуманный диалог:

«— Кого вы считаете сильнейшим шахматистом всех времен?

— Филидора! Я считаю, что лучший способ сопоставления — выяснить, на сколько лет тот или иной шахматист опередил свою эпоху. Филидор был не только сильнейшим шахматистом своего времени, но и опередил остальных ведущих мастеров, своих современников, лет на пятьдесят».

Участниками шахматного сражения на 64 клетках доски являются фигуры и пешки. Мастерство игрока определяется его умением распоряжаться теми и другими. Филидор был первым, кто обратил внимание шахматного мира на важность пешек, как «души шахмат». Он понял значение пешечных структур и превосходно умел наступать пешечными фалангами.

Пешки имели огромное значение в партиях Ларсена. Интересно отметить, как он играл пешками a, b, f, g, h. Один из самых больших оригиналов в истории древней игры, он любил именно фланговые пешки.

Лев Полугаевский очень внимательно изучал творчество Ларсена. Во вступительной статье к книге датчанина «50 избранных партий» он писал: «У Ларсена были свои любимые схемы и построения, любимые идеи, многие из которых принадлежат ему самому. Нешаблонность мышления позволяла Ларсену находить в позиции, казалось бы достаточно определенной, новые дополнительные ресурсы. К их числу относятся его «любимые» ходы а2–а4 и h2–h4 белыми и а7–а5 и h7–h5 черными, без которых едва ли обошлась, например, на турнире 1966 года в Гавре хотя бы одна из партий Ларсена и которые он делал исключительно своевременно. Смешное совпадение? Вряд ли. В таких необычных ходах — своеобразие шахматного почерка Ларсена».

Он любил начинать партию ходами 1. g2–g3 и 1. b2–b3, зачастую позволял сопернику построить сильный пешечный центр, чтобы позднее его атаковать. На Олимпиаде в Лугано (1968) команда Дании запретила своему лидеру начинать партии экспериментальным образом.

«Меня не понимают… Какой смысл играть двадцать ходов по теории, которую противник знает тоже, и вскоре соглашаться на неизбежную ничью?» — сетовал Ларсен.

Теория дебютов! Ларсен ее презирал, называл «странным созданием» и искал новые пути.

Филидор считал, что не следует загораживать пешку f ходом Кg1–f3. Ларсен также любил пешку f и играл белыми дебют Берда (1. f2–f4), а черными — голландскую защиту (1. d2–d4 f7–f5). В дебюте Берда он выиграл историческую партию у Бориса Спасского на межзональном турнире в Амстердаме (1964).

В каком дебюте белые не загораживают конем пешку f, смело бросая ее вперед? В королевском гамбите, который Ларсен полюбил еще в детстве. «Дома я… нашел одну книжку, — вспоминал Ларсен. — Неизвестно, откуда она взялась. Вероятно, её забыли прежние жильцы. Эта книга имела определённое влияние на моё шахматное развитие. В ней шла речь о королевском гамбите — дебюте могучем, как ураган. Никто не может устоять против него! Современные мастера, по-моему, трусишки, им нельзя играть королевский гамбит. Я, разумеется, не был боязливым ребёнком, и примерно до 1952 года любимый дебют романтиков оставался и моим любимым дебютом».

Королевский гамбит, итальянская партия, дебют слона, венская партия. «Достоинство применения старинных дебютов состоит в том, что противник их, несомненно, не анализировал, — считал Ларсен. — Если он вообще имеет представление, как нужно играть, то оно обычно основано на поверхностных теоретических знаниях, а не на собственной работе над вариантами».

Новое — хорошо забытое старое. Ларсен черпал идеи в партиях Филидора и других мастеров прошлого и порой обыгрывал чемпионов мира.

В 1960-х годах Ларсен стал ведущим шахматистом Запада. Он играл много и успешно и объективно превосходил по своим результатам Р. Фишера. В турнире на Кубок Пятигорского в Санта-Монике в 1966 году Ларсен дважды обыграл чемпиона мира Тиграна Петросяна.

Он делал неожиданные для соперников ходы не только фланговыми, но и центральными пешками. На супертурнире в Монреале (1979) на ход Анатолия Карпова 1. e2–е4 Ларсен ответил 1. … d7—d5! Скандинавская защита! «Горт сказал мне: “Ну да, ты же скандинав!..” Думаю, что против Карпова идея избегать пешечных слабостей удачна», — написал Ларсен. В этой партии он победил чемпиона мира.

Авторы шахматных книг пишут об изолированных пешках и их блокаде. Мнение Ларсена на этот счет было радикальным — изолированную пешку нужно не блокировать, а выигрывать.

Бент Ларсен владел многими европейскими языками, в том числе русским, и оставил ярчайший след в шахматной культуре. Чувствовать связь времен, изучать историю шахмат, творчество Греко, Филидора, Морфи — как это интересно и важно! По этому пути шли и продолжают идти шахматисты творческого склада. Борис Спасский блестяще разыгрывал королевский гамбит. Его тренер Александр Толуш однажды применил редко встречающийся в соревнованиях высокого уровня центральный дебют против Михаила Ботвинника и поставил мат лидеру советских шахмат! Гарри Каспаров дал новую жизнь шотландской партии.

Гроссмейстер Ефим Геллер, автор книги о матче на первенство мира Карпов — Корчной в Мерано (1981), писал о том, как Анатолий Карпов удивил соперника дебютом: «Рассказывают, что после третьего хода белых организаторы матча улыбались, довольные. Итальянская партия в Италии! К тому же трудно даже припомнить, когда в последний раз встречался этот старинный дебют на высшем шахматном уровне. Как минимум полвека этого не случалось».

А полвека назад в шахматном мире царствовал Александр Алехин, неоднократно и с успехом применявший «устаревшую, но довольно верную защиту Филидора» (как назвали её авторы романа «Двенадцать стульев»).