Он – неотразим! Высок, строен, одет с иголочки. В руках – дорогой фотоаппарат, профессионально щёлкает им понравившийся объект несколько раз и с разных сторон.
Этот турист выигрышно выделяется из всех присутствующих в выставочном зале, куда Раиса привезла свою группу по договорённости с администратором и сразу заказала экскурсию на двадцать человек. Она это делала из коммерческих соображений – работала за определённый процент.
Безупречного мужчину примерно одних с ней лет, Раиса заметила ещё в экскурсионном автобусе: на всех остановках он норовил выйти первым и подать ей руку, внимательно слушал всё, что она говорила, вопросов не задавал, но от его всепроникающего взгляда становилось как-то не по себе.
В зале, где по стенам развешаны картины современных художников, его можно принять за корреспондента какой-либо газеты, но она точно знает, что вся группа – итээровцы из Новосибирска, приехавшие на научную конференцию в Москву. Принимающая сторона по обыкновению организовала для них культурную программу, куда и вошла обзорная экскурсия по городу, а достойное завершение ей устроила непосредственно Раиса. Попрощавшись и передав группу гиду-искусствоведу, она собралась уходить, и тут подошёл он. Представился бархатистым баритоном: «Анатолий». Перед её глазами тут же всплыла старая пластинка, где в середине на красном кружке – фамилии иностранных вокалистов и названия песен, звучащих на разных языках. Одна из них в женском исполнении на польском – «Ах, Анатоль!». Раечка училась тогда в восьмом классе и, придя из школы домой, в одиночестве крутила её чуть ли не каждый день. Да, это был тот самый Анатоль с пластинки. Раиса посмотрела на стоящего перед ней Анатолия, как на давнего знакомого.
Но почему он обратил на неё внимание? Она в курсе, что не отличается особой привлекательностью, что и с возрастом сохраняет типичную внешность девочки из приличной семьи, отличницы по основным предметам и поведению. Светло-русые волосы расчёсаны на прямой пробор, его продолжает тонкая линия носа, серые глаза смотрят на собеседника открыто, без лукавства. После школы сразу поступила в Московский областной педагогический. Замуж вышла за первого, кто позвал, – однокурсника из другого города: на семейном совете решили, что такую возможность упускать нельзя. Парень был положительным во всех отношениях, даже хорошо, что из далёкой провинции – не избалован, и новых родственников меньше.
И всё сложилось удачно. Родители с обеих сторон поучаствовали в приобретении для молодых кооперативной квартиры, радовались рождению внуков и теперь обожают их, и помогают всем, чем возможно и невозможно. И с мужем всё благополучно. Он так же, как она, оставил учительскую профессию, но пошёл не в экскурсоводы, а сумел устроиться в Министерстве культуры. Неожиданно обнаружив неплохие организаторские способности, стал управленцем средней руки с хорошей перспективой на будущее. Не пьёт, не курит, все деньги – в дом. Вот уж действительно «не родись красивой, а родись счастливой»! И всё-таки, и всё-таки… Порою нападала тоска, и казалось пресным то, что должно было вызывать острую эмоцию, даже интимные отношения с мужем. Правда, они никогда не были для неё чем-то определяющим, а так, скорее – полезным для здоровья.
Раиса привыкла отдавать себе отчёт, «где с кем и как», но сейчас собственное поведение не имело для неё ни малейшего значения. Она была свободна, почти воздушна, куда-то пропала присущая ей скованность в движениях. Странно и необыкновенно приятно! Она себя не контролировала. Вместе они вышли из галереи и направились в сторону Столешникова переулка, там недавно открылось небольшое уютное кафе.
Самое начало сентября, тепло. Она, в нарядном летящем платье и босоножках с крошечной модной сумочкой через плечо, смотрится великолепно рядом со статным мужчиной в светлом костюме и с массивным фотоаппаратом. У него совсем мало времени, в ночь – обратный авиарейс и надо успеть вернуться в гостиницу за вещами, но час-полтора они могут посидеть за столиком напротив друг друга и выпить кофе. Раиса не стала скрывать, что замужем, что имеет двоих детей, что живёт в достатке и всем довольна, он ответил одной фразой: «Свободен, буду счастлив принять тебя у себя в любой момент».
Раиса не ожидала такой фамильярности, только что вели светскую беседу на «вы» и вдруг – «ты», да ещё «приходи ко мне в пещеру». Но почему-то, сидя в удобном кресле, продолжала невозмутимо отхлёбывать маленькими глоточками горячий кофе по-турецки из толстой керамической чашки. Анатолий подозвал официанта, что-то прошептал ему на ухо, и когда тот вернулся с коробкой пирожных, просто сказал: «Твоим мальчишкам». Она и это восприняла, как должное. Вырвав листок из рабочего блокнотика, написала своё полное имя, домашний адрес и телефон, нисколько не сомневаясь в правильности совершаемых действий. Выйдя из кафе, они дошли до метро «Кузнецкий мост» и здесь расстались. «До скорой встречи в моём доме», – уверенно сказал Анатолий, целуя её в щёку, словно они знакомы сто лет и живут по соседству. Раиса сдула с ладони прощальный поцелуй, подсмотренный у героини итальянского фильма, и скрылась из глаз своего новоявленного кавалера.
Дома на вопрос мужа, как прошла сегодняшняя экскурсия, ответила: «Как всегда – прекрасно». На дежурный вопрос – дежурный ответ. Всё, как всегда. Только в эту ночь ей спалось беспокойно. Грезился белый конь, то мирно пасущийся вдалеке, то мчащийся прямо на неё, она слышала его храп, а валивший из ноздрей пар, влажно обволакивал лицо. Воочию лошадь она видела в детстве, когда жила с матерью на даче – хозяин возил дрова на телеге, запряжённой старой клячей.
Весь следующий, так называемый «библиотечный день», Раечка провела в лёгкой прострации, не выходя из дома. Мужская часть населения самостоятельно позавтракав, разошлась кто на работу, кто в школу – до вечера. К их приходу она заставила себя сесть за стол, и обложившись книгами и методичками, сделала вид, что готовит новую тему. «Ты такая бледненькая», – сказал муж. – «Ложись-ка спать пораньше, я сам управлюсь». «Мама устала, мама занята, мама много работает» … Этой ночью Раиса в какой-то степени приобщилась к породе лошадей – крепко спала, «отбросив копыта».
Проснулась свежей и здоровой, всех накормила и проводила. В двенадцать часов взяла группу туристов у Боровицких ворот и провела с ними «пешку» по Кремлю. В открытой кафешке Александровского сада с удовольствием выпила из бумажного стаканчика чёрный кофе и съела кусок торта «птичье молоко», болтая с двумя тоже освободившимися на сегодня коллегами. Вместе они поспешили в кинотеатр гостиницы Россия «Зарядье», чтобы успеть взять билеты на дневной сеанс стоимостью в 25 копеек. Там они съели мороженое, выпили ещё по чашечке кофе, и, расположившись в полупустом зале, насладились просмотром новой французской комедии с Пьером Ришаром в главной роли. Так прошёл день, а вечер Раиса, вновь ставшая любимой мамочкой Раечкой, встретила в семейном кругу уравновешенной, бодрой, излучающей заряд оптимизма. Одним словом – как всегда! Побежали недели за неделями, все в делах и заботах, и не без маленьких радостей. Реальный Анатолий вернулся в песенное состояние Анатоля. И вот однажды утром в понедельник вместе с газетами Рая достала из почтового ящика извещение: получить корреспонденцию до востребования в ближайшем отделении почтамта. Первое желание было выкинуть эту бумажку, но возобладало второе, стимулом явилось любопытство, и она зажала её в руке.
Раечке частенько приходилось заходить на почту за посылками от заботливых родителей мужа, в основном, это были всякие вкусности домашнего приготовления или текстильные изделия для детей, но письмо в конверте, адресованное ей лично, получала впервые. С выражением лица, не допускающим лишних вопросов, она протянула в окошечко знакомой работнице почтамта паспорт с листочком, взамен получила вытянутый конверт казённого серого цвета, и, прикупив для настроения открытку с видом залитой разноцветными огнями вечерней Москвы, не мешкая убрала в сумочку оба предмета.
Смеркалось, зажглись фонари. Несмотря на ощутимый морозец, Раиса присела в ближайшем скверике на обледенелую скамейку и, достав конверт, нетерпеливо оторвала полоску по всей ширине. Послание на двойном листе, вырванном из тетради, было сложено пополам. На первой странице она прочитала только два слова, написанных аккуратным почерком: «Здравствуй, Рая!». Вся же внутренняя часть оказалась исписанной будто бы прыгающей рукой с пропусками букв, не говоря уже о знаках препинания. Содержание представляло собой эротическое излияние. Как ни странно, в нём не было пошлости. Оторваться от чтива не представлялось возможным, она не встречала такого ни в одной литературе, даже в «иностранке», которую регулярно выписывала, переплетала в мастерской, инвентаризировала и аккуратно ставила на отдельную полку в книжном шкафу. Сумасшедший монолог заканчивался на третьей странице, а на четвёртой – чётко два слова: «Приезжай, жду». Подпись отсутствовала.
Письменное откровение Анатолия вызвало бурю эмоций. Сияющая счастливая Раечка шла по улицам погружённого в ночь города мимо редких освещённых витрин магазинов, а ей казалось, что она купается в потоке света где-нибудь в Голливуде – невиданном волшебном царстве за тридевять земель. Она готова была идти и идти, как вдруг поймала себя на том, что стоит перед подъездом чистенького кооперативного дома, где проживает со своим семейством ни много ни мало пятнадцать лет. Проверив на всякий случай место положения письма в потайном кармашке сумочки, убрав с лица следы приятных впечатлений, вызвала лифт и поднялась на шестой этаж.
Семья была почти в сборе, но объяснений её запоздалого появления никто не ждал. Раиса в очередной раз поблагодарила судьбу, что та подарила ей работу, которую проконтролировать весьма затруднительно. Едва ступив на порог, она стала рассказывать каким напряжённым был рабочий день, как не пришёл автобус в назначенное время, как нервничала группа, боясь опоздать на вокзал к своему поезду и только благодаря её умению гасить конфликты обошлось без скандала. Вполне реальная штатная ситуация, возникающая на экскурсиях, и какая разница, что сегодня её не было. «Спать, спать и спать!» – с этими словами она проследовала в ванную, и совершив необходимый ритуал перед сном, вышла в просторном банном халате. «У меня «обзорка» с Киевского в восемь тридцать, так что уж вы сами», – бросила, виновато улыбаясь, мимоходом заглянув на кухню, где трое её ненаглядных мужчин пили чай. «Завтра буду думать», – сказала она себе, и закрыв дверь спальни тут же нырнула под одеяло.
На следующий день к концу экскурсии у Раисы был готов план действий. В её распоряжении сутки. Она берёт билеты в Новосибирск туда и обратно с разрывом в несколько часов, которые пробудет с ним. Да, авантюра, ну и что? После того, что она прочитала в письме, удовлетворить своё любопытство и нарастающее желание близости с таким неординарным мужчиной стало для неё необходимостью. Не было ни страха, ни сомнений. Не с чем было сравнить это состояние, никогда ничего подобного с ней не происходило. В кассах аэрофлота купила билеты, в ближайшем отделении связи отбила телеграмму с номером рейса и единственным словом – «встречай». Своё путешествие она наметила на предстоящий библиотечный день. Дома скажет, что поедет за город к школьной подруге с ночёвкой и вернётся к вечеру следующего дня. Оставалось выпросить у девчонок из отдела путёвок в экскурсионном бюро позднюю «кричалку» с Красной площади.
Как задумала, так и сделала, и всё прошло по намеченному плану. Четыре часа в самолёте пролетели незаметно – откинувшись в кресле она проигрывала варианты их встречи, самые невероятные. Но тот единственный, который может уготовить сама жизнь, предугадать нельзя, как ни старайся.
Весь багаж Раисы составляла небольшая спортивная сумка на широком ремне. Покинув самолёт и оказавшись в здании аэровокзала, она бодро направилась к выходу. В центре зала остановилась, ища глазами Анатолия, но из толпы встречающих к ней шагнул средних лет коренастый мужчина, назвав её по имени-отчеству, строго сообщил, что Анатолий Алексеевич распорядился доставить Раису Петровну к себе на квартиру в целости и сохранности, здесь он позволил себе едва заметно улыбнуться: «Павел». Серьёзные люди живут в Новосибирске, подумала Рая, отвечая ему ямочками на щеках, не выразив удивления каким образом он выделил её из множества других, вспомнив, что могла присутствовать на фотографиях, сделанных Анатолием в Москве. Настроение было отличное, почти эйфорическое от случившегося и в предвкушении того, что ещё должно случиться. Никакого негатива она не допускала.
Прекрасная лётная погода встречала всех вновь прибывших в славный город Новосибирск: светило солнце, голубело небо, блестел снег. Павел распахнул перед Раечкой дверцу большой служебной машины, и она грациозно, как ей казалось, впорхнула в салон, пахнущий дорогим мужским парфюмом и сигаретами. Кто же он, кто мужчина её мечты Анатоль, о котором вожделенно пела с пластинки польская певичка?
Дорога оказалась недлинной. Водитель с непроницаемым лицом, оставив автомобиль у подъезда, сопроводил её до самой квартиры на втором этаже многоэтажного кирпичного дома. Открыв запертую дверь и впустив Раечку внутрь, передавая ей ключ, произнёс: «Анатолий Алексеевич будет через час», и, не простившись, удалился. С минуту постояв в растерянности, Раиса сказала себе: «Всё будет хорошо». И заперла входную дверь, намеренно оставив ключ в замке.
Итак, она располагает целым часом. Времени вполне достаточно, чтобы привести себя в порядок. Какой удивительный, предусмотрительный, чуткий мужчина – даёт женщине возможность подготовиться к встрече! Она разместила на вешалке дублёнку, привезённую мужем из недавней болгарской командировки, и модный головной убор «трубу» – шапку-шарф, собственноручно связанную из пушистой импортной шерсти синего цвета. С облегчением сняла сапоги на каблуке, надев на ноги новенькие туфельки-балетки, специально купленные перед отъездом. Достав из спортивной сумки необходимые мелкие вещи, огляделась – пять дверей выходят в просторную с небольшой нишей прихожую. Две – двустворчатые с непрозрачными стёклами – плотно закрытая и распахнутая. Заглянув во вторую, Раечка определила, что это – гостиная, судя по мебели, совмещённая с кабинетом. Ещё три двери – обычные. Толкнув одну из них, она оказалась именно там, куда и стремилась попасть. Хотелось принять душ и обновить шёлковый халатик, подаренный родителями, вернувшимися из туристической поездки в Румынию, но она посчитала это не совсем приличным. Ограничилась тем, что вымыла руки и лицо, вытерлась своей полотняной салфеткой, не воспользовавшись хозяйским полотенцем. Теперь необходимо заново нанести макияж. Раечка не увлекалась косметикой, но всегда выглядела ухоженной, благодаря умению правильно ею пользоваться. Немного тонального крема, теней для глаз и туши для ресниц, блеск для губ – вот, пожалуй, и всё. Можно продолжить изучать квартиру. За соседней дверью оказалась тёмная комната, видимо гардеробная, за третьей – кухня, большая светлая, интереса для неё не представляющая.
С волнением подошла она к двустворчатой двери, той, что была закрыта, и, взявшись за одну из ручек, медленно потянула на себя. Да, это была та самая комната, о которой она много думала – спальня. Спальня неженатого мужчины – никаких мелочей, которые делали бы её обитаемой супружеской парой. По центру – широкая, застеленная покрывалом в чайных розах, кровать с тумбочкой со стороны окна и стоящим явно не на своём месте стулом. Во всю стену напротив изголовья – шкаф с раздвижными дверцами, вперемешку глухими и зеркальными. Сквозь плотно задёрнутые золотистые шторы – рассеянный свет позднего зимнего солнца. Несмотря на весь минимализм обстановки, спальная комната казалась уютной и располагающей принять влюблённых. Раечке захотелось оказаться под одеялом, зарыться в подушки, ощутить свежесть крахмального белья и почувствовать рядом сжигаемого страстью мужчину. Ах, Анатоль!
Раиса аккуратно вернула дверь в прежнее состояние, пройдя в гостиную села в угол дивана, подобрав под себя ноги, как привыкла дома, и, закрыв глаза, замерла в ожидании. Надо спокойно посидеть, не шевелясь, может, и вздремнуть, а там будь что будет! Когда раздался звонок, сердце Раечки сжалось; с трудом изобразив на лице сдержанность и достоинство, она повернула ключ и широко распахнула входную дверь. Ей даже не пришло в голову, что позвонивший мог быть кем угодно. По счастью, в квартиру вошёл тот, кого она ждала – Анатолий. Немного не такой, каким запомнился, а выше и крупнее, но это и понятно – одежда тогда была лёгкая летняя, а сейчас тяжёлая зимняя, и вместо фотоаппарата в руках у него большой портфель. Наверное, он тоже помнит её несколько иной. Мгновение они изучали друг друга, потом обнялись без поцелуев. И он, и она почувствовали некоторую неловкость.
Анатолий заговорил нарочито громко и уверенно. Восхищался её решением приехать, расспрашивал как она долетела, как ей понравился его дом, при этом он раздевался, переобувался, доставал из портфеля пакетики и свёртки, раскладывая их на кухонном столе. Раиса глядела на него, слушала, что-то отвечала, иногда невпопад, впервые осознав, что рядом, в сущности, незнакомый человек, к которому она приехала как любовница и надо соответствовать добровольно взятой на себя роли. Роли совершенно новой для неё.
Красивый чужой мужчина поставил посуду, разложил еду, открыл бутылку шампанского и, наполнив два высоких бокала, молча поднял свой, она сделала то же самое, их взгляды встретились, и Раечка вдруг увидела в его глазах страх и растерянность. Это было настолько неожиданно, что она слегка поперхнулась и наложила себе полную тарелку закуски, в первый раз за сегодняшний день почувствовав голод. Взяв себя в руки и включив своё профессиональное красноречие, заговорила обо всём на свете. Теперь уже Анатолий отвечал невпопад. И вновь между ними возникла напряжённость. Он не проявлял никакой инициативы, а Раиса испытывала замешательство. Ведь не есть и не пить, и не провести время за приятной беседой пожаловала она в гости к малознакомому одинокому мужчине, преодолев тысячи километров. Часы идут, надо действовать! Она выразила готовность прибраться на кухне, чтобы дать ему время привести себя в соответствующий вид.
Он, её Анатоль, ждал в постели. После символической водной процедуры, Раечка появилась в дверях спальни в своём соблазнительном халатике, на подступах к любовному ложу небрежно сбросила его на пол, как в кадре из недавно просмотренного иностранного фильма, и голышом скользнула в неизведанное.
Жаркое тело, крепкие руки, твёрдые губы, впившиеся в её рот. Всё было не так, к чему она привыкла. Его руки беззастенчиво мяли и месили Раечкино тело, задерживаясь во всех ложбинках и впадинках, доставляя ей непривычное удовольствие. При этом он шептал всякие непристойности, она воспринимала их, как неведомый язык, возбуждающий желание. Она ждала главного, но этого не происходило.
Он продолжал свои ласки, они становились всё более ощутимыми и почти причиняли боль, пока ещё сладостно-терпимую. Уже несколько раз доходила она до наивысшей точки, но с его стороны не было завершения. Раечка вдруг поняла, что он намеренно не даёт свободы её рукам. В какой-то момент, когда он чуть ослабил хватку, ей удалось ладонью коснуться его промежности – пальцы нащупали маленький вздрагивающий липкий комочек. Что это?! Она резко отдёрнула руку. Безмолвный огромного размера вопрос, казалось, навис над кроватью. Разжав объятия, Анатолий откинулся на спину.
Как расправившаяся пружина, Раиса вскочила на ноги, буквально выпрыгнув из постели, и кинулась одеваться, кипя негодованием: «Как он мог?!». Он пытался что-то объяснить, но она не слушала и даже не смотрела в его сторону, чувствуя себя обманутой и оскорблённой. Да, именно оскорблённой до глубины души. Бежать, скорее бежать из этого дома, из его ненавистной квартиры. Она второпях на голое тело натянула свитер и шерстяные колготки, с трудом застегнув трясущимися руками молнии на юбке и сапогах, засунула в сумку скомканное нижнее бельё со злополучным халатиком. Накинув шапку-шарф, в дублёнке нараспашку, схватив свою дорожную сумку, судорожно справившись с дверным замком, выскочила на лестничную клетку и пришла в себя лишь на другой стороне улицы напротив дома.
Казалось, прошла вечность с того момента, как она полная приятных ожиданий выходила из автомобиля при свете дня. Темно и холодно было сейчас. Фонарь, недавно тепло заглядывающий в окно спальни, мрачно мерцал и раскачивался из стороны в сторону под завывающим метущим снежные иголки ветром.
Раисе стало по-настоящему страшно. Ни души, ни единой машины. Как она доберётся до самолёта? Накатила волна усталости и безразличия. Почувствовав себя маленькой и слабой, она заплакала от собственного бессилия и уже готова была вернуться назад, как из подъезда показалась крупная мужская фигура – Анатолий, в том виде, в каком несколько часов назад явился с работы. Не спеша подошёл, поправил съехавшую с её волос «трубу». Заботливо, как на ребёнке, застегнул не предназначенную для сибирских морозов заморскую дублёнку. Она не сопротивлялась, стояла опустив голову, подумалось: «Ах, Анатоль!..». Ровным глубоким баритоном он проговорил, что беспокоиться не о чем – машина на подходе и доставит её в аэропорт. Жестом Данко, вырывающим из груди собственное сердце, вынул из-за пазухи и протянул ей туфельки-балетки, впопыхах оставленные в прихожей. Женщина медленно положила их в незастёгнутую сумку, а когда подняла глаза, мужчины рядом уже не было.
В знакомой машине подрулил узнаваемый водитель. Весь путь ехали молча и, только высаживая её у самого аэровокзала, Павел обронил: «Эх, бабы, бабы! Знать бы, какого рожна вам надо?». Раиса никак не отреагировала. Она мысленно была уже дома, обмозговывая своё возвращение.
