
За сколько-то месяцев до Миллениума
– Какой осознанный тип человека! — первым делом воскликнула ясновидящая Татьяна Петровна, ворвавшись в незнакомую комнату, где на купленном за пару дней до дефолта сыновьем диванчике сидел Книгочеев, хмуролицый от лишь усиливающегося приступа застарелой подагры.
Книгочеева ясновидящая Татьяна Петровна видела первый раз в жизни.
Сама же официально работала дворничихой на другом конце Москвы.
– Здрасьте! — буркнул в ответ Книгочеев, тоже доселе с Татьяной Петровной никогда не встречавшийся.
Татьяну Петровну притащила к ним домой, в нищую, почти центровую коммуналку, жена Книгочеева, услышав про ясновидящую от соседки, которая позиционировала себя как свадебный фотограф, а заодно и как продвинутый таролог…
Продолжая что-то фоново говорить (она оказалась на редкость словоохотливой) Татьяна Петровна вынула из полиэтиленового пакета бутылку молдавского коньяка.
Ловко её вскрыла...
Впрочем, при дальнейшем рассмотрении со стороны, выяснилось, что в коньячной бутылке находится некая коричневая маслянистая смесь.
Предназначенная для растирок.
Именно ей, совмещая это действие с тщательным массажем, ясновидящая Татьяна Петровна смазала обе нижние части нижних книгочеевских конечностей — от стоп до коленей.
Что стало физически возможным в результате упреждающих телодвижений Книгочеева, закатавшего свои, уже постсоветские тренировочные шаровары, аж до самых ляжек…
Неожиданным образом маслянистая растирка имени Татьяны Петровны Книгочееву помогла.
Дав эффект практически сразу.
Но всё-таки остаточные суставные боли в левом колене повлекли за собой повторный скорый вызов и визит ясновидящей Татьяны Петровны.
Благо такса у неё была вполне божеская.
Много меньше среднемосковской…
Через день возникшая в их с женой коммуналке Татьяна Петровна отработала процедуру с обеими нижними частями нижних книгочеевских конечностей по новой.
С тем же успехом.
А может, и с большим, ведь Книгочеев безболезненно и благодарно отправился провожать её до дверей.
Вместе с молчаливой женой.
Однако в старой московской прихожей по-прежнему крайне словоохотливая Татьяна Петровна ход свой резко застопорила.
Перескочив на будущее.
Короче говоря, прежде чем навсегда исчезнуть из жизни Книгочеева и его жены, предрекла ясновидящая Татьяна Петровна их семье неотвратимые жизненные изменения.
В будущем.
Самом ближайшем.
А напророчила ясновидящая Татьяна Петровна немного-немало грядущую женину беременность с последующим рождением ребёнка.
Вроде бы девочки.
В первый год нового тысячелетия.
До которого оставалось всего-то считанные месяцы…
Ничего подобного, впрочем, не случилось.
Ни в первый год нового тысячелетия, ни потом.
Хотя неотвратимые жизненные изменения не заставили себя долго ждать.
Это книгочеевская жена, уехав на трёхдневный профессиональный семинар, так назад, в их коммуналку и не вернулась.
Спустя сколько-то месяцев после наступившего вскорости миллениума…
Ясновидящая Клава
Ясновидящая Клава позвонила Бадейкину поздней ночью и сказала, что, наконец, готова с ним встретиться.
Встретиться они не могли уже третий день: всё у бывшей в Москве проездом (точнее, деловым наездом) Клавы не получалось.
По причине крайней рабочей занятости.
То есть, в виду перманентного ежедневного приёма народонаселения.
Собственно, для настоящей цели ясновидящая в столицу и пожаловала – чтобы копеечку кровную даром потомственным к физическому телу притянуть.
Дома-то, в краснодарской станице, т а к у ю притянешь едва ли…
А Бадейкину Клава намеревалась уделить внимание особое, персональное: они уже были знакомы – и к тому времени несколько раз пересекались в периоды Клавиных гастрольных туров-чёсов.
Смугло-чёрная, цыгановатая, отчасти златозубая, но при этом голубоглазая, Клава с виду казалась обыкновенной провинциальной тёткой и выглядела на свой законный полтинник.
Впервые увидев Бадейкина в пятиметровой кухне съемной квартиры их общей приятельницы, где вела приёмы-сеансы, ясновидящая – как и всех других клиентов – заставила его выпить свежесваренную чашечку молотого кофе.
По окончании процесса питья – собственноручно перевернуть пустую чашку над блюдцем.
После чего стала гадать на кофейной гуще.
– Какой интересный семейный мужчина! – обратилась она к Бадейкину в третьем лице, изучая кофейные иероглифы.
А узнав, что Бадейкин разведён и одинок, напророчила ему через полгода пепельноволосую государственную женщину со светлыми глазами и двумя детьми…
Телефонов его н о м е р а (всего-то четыре) к ясновидящей тогда наяву перекочевали.
Пристроенный к ней по блату, в качестве льготного клиента, Бадейкин сам визитку в кухне Клаве и сунул.
Даже не подозревая, чем это ему аукнется.
Аукнулось редкими, однако всегда неожиданными Клавиными звонками.
Ночными.
Похоже, пьяными.
И парой-тройкой ни к чему не обязывающих встреч, растянутых на компактные годы…
Кроме одной, когда Клава, ссылаясь на необходимость её поддержать, попросила о получасовом свидании на Курском вокзале.
Когда следовавший из Питера (там предприимчивая Клава тоже обзавелась клиентурой) краснодарский поезд транзитом проезжал через Москву.
Выйдя, покачиваясь, из вагона, поддатая ясновидящая схватила Бадейкина в охапку и стала страстно целовать в губы.
Все полчаса они так и простояли (Бадейкин – с некоторым перебором – исполнил именно то, о чём было попрошено), а напоследок Клава стала усиленно и максимально куртуазно звать Бадейкина в гости: есть домашнюю клубнику, домашнее парное мясо, пить станичный самогон…
Бадейкин сначала тихо удивился, потом немного испугался, но вскоре умудрился об этом приглашении (да и о случае на вокзале) почти забыть.
До нового Клавиного звонка.
Сулившего новую встречу с ясновидящей.
Как выяснилось – впервые ночную.
Впервые на его территории.
Мизансцена так сама выстроилась.
Точнее, конечно, Клава постаралась, а Бадейкин не рискнул жёстко увернуться…
И вот посреди ночи он вынужденно привёл её к себе.
Большую, нетрезво-шумную, напористо заставившую Бадейкина по дороге купить ей в круглосуточно работающем магазине пива, фисташковых орешков и дамских сигарет.
Впрочем, к фисташкам она так и не притронулась.
Да и втягивание внутрь пива лишь обозначила.
Только – сначала – курила.
Чтобы потом до утра спать.
Зарывшись лицом в маленькие бадейкинские ладони…
Выпроводить Клаву Бадейкину удалось часам к десяти, отведя на ближайшую остановку и посадив в подошедший (ей) троллейбус.
Вернувшись домой, Бадейкин обнаружил, что ясновидящая визитёрша забыла свои очки.
А ещё целлофановый – просвечивающий насквозь – пакетик с кусочком упакованного в праздничную бумажку мыла и розовыми трусиками.
Видимо, запасными…
Бадейкин немного помялся от внезапно накатившей волновой смеси брезгливости и страха.
После чего всё оставленное Клавой аккуратно положил во встроенный шкаф.
На самую нижнюю полку.
Причём очки пристроил поверх пакетика передней стороной стёкол – тоже – вверх.
Чтобы смотрели ввысь…
Так в течение нескольких лет Клавины вещички во встроенном шкафу бадейкинской прихожей благополучно и пролежали.
Неприкасаемые.
В ожидании звонка своей законной владелицы.
Пока Бадейкин их во двор не вынес, где рядом с чужим гаражом как бы случайно потерял…
Клава же позвонила лишь однажды.
Задолго до этого.
Но Бадейкин никак не мог с ней нормально разговаривать.
Он был в смятенном состоянии духа, ибо сидел в ванне одноместного номера провинциальной гостиницы, вертя в руках только что ненароком сломанный им тамошний шланговый душ…
13 декабря
В ночь на 13 декабря ведьма княжеского рода и полуявная эзотеричка написала ему письмо.
И сразу же отправила.
Посредством почты.
Электронной.
В послании она весело и нежно просила сопровождать её в дневном походе следующего дня по пяти православным храмам…
Местом встречи предлагалась станция метро «Китай-город», вблизи которой найти такое количество церквей почти единовременно мыслилось задачей абсолютно выполнимой.
Он дал своё письменное согласие – и они встретились.
13 декабря в 13 часов 13 минут.
Ровно через семь лет после того, как произошла их первая встреча.
О чём и она, и он помнили.
Пять храмов они обошли за пару часов.
А потом тут же, почти никуда не отходя, в каком-то ювелирном магазинчике он купил ей серебряное колечко.
Самое обычное.
Такое, какое ей и надлежало приобрести
Для ведьминского ритуального действа…
А потом он пригласил её в кафе.
И они заглянули в первое попавшееся на глаза.
Это оказалось вполне симпатичное псевдовосточное заведение под названием «Ваби Саби», где можно было длительно посидеть на суши и воде…
Если считать за воду зелёный чай с жасмином.
Впрочем, они этим не ограничились, взяв ещё по коктейлю, один из которых назывался «Ведьмино колечко».
Ведьма княжеского рода и полуявная эзотеричка принялась послушно цедить через трубочку слабоалкогольный коктейль «Ведьмино колечко» – и вдруг засмеялась.
Раскатилась нежно-весёлым серебристым колокольчиком.
Сквозь колокольчиковый звон он услышал:
– Надо же! Именно здесь мы впервые с тобой встретились! Ровно семь лет назад! 13 декабря…
– Это что – бывшее кафе с княжеским названием «Эстергази»? – недоумённо переспросил он.
– Угу! – по-простецки ответила она…