***

Дочь гробовщика как заря румяна,

И поёт красивейшим из альтов.

Сундуки полны богатым приданым,

Но не засылает никто сватов.

Дочь гробовщика прядёт всех быстрее

И в любой работе покажет пыл.

Только, говорят, у неё на шее

След от поцелуя его застыл.

Кто же целовал проклятием деву?

И каким обетам она верна?

Говорят, внимает её напевам

Отпустить не хочет та сторона.

Плачет оттого, что с каждой минутой

Горче и больней девичье житьё.

Говорят, отец задолжал кому-то

Да тому, кто точно возьмёт своё.

Шепчут, что в субботу рядом с овином

Пивом где готовится стать ячмень,

Видели её с бледным господином

Плоть его прозрачна, сквозит как тень.

Только гробовщик не верит ни слову

И не слышит сплетен его жена.

Дочери сказали: «Пойдешь за хромого!

Вековуха в доме нам не нужна».

А хромой-то рад золотым монетам!

Все их пересчитывает, гляди.

Не внимает, глупый, ничьим советам

Проклятую скоро прижмёт к груди.

Свадьба разгулялась в доме калеки

Получил красотку – жених, ликуй!

Вдруг невеста стонет, сжимает веки,

Держится за шею, где поцелуй.

Некто из гостей, казавшийся пьяным

Поднимает вдруг на неё глаза

А они – пусты. Нет, полны тумана.

Гости – кто бежать, кто под стол сползать.

– Я пришёл забрать, что моё по праву.

Собирайся, милая, – лишь на день

Вскрылась на ту сторону переправа

Опоздать – покоя не знать нигде.

Бросилась невеста к душе покойной.

– Забери, любимый! Я здесь одна!

– Э-э, так не пойдет – возразил спокойно

молодой супруг. – То моя жена.

– Гробовщик, отец её, вор беззубый

Был с моей вдовой плутоват и груб

Оплатила гроб мне из красного дуба

Он же ей подсунул обычный дуб.

– Сколько стоил гроб твой, дух окаянный?

– Тридцать пять монет. – Хорошо, вернём.

Кожаный кошель в сундуке с приданым

Быстро отыскал жених под бельём.

Взял покойник золото, растворился.

За столы вернулась гулять родня.

Плакала невеста и об пол билась

– Как на деньги мог променять меня!

Пили-ели, пели и пили снова

Лился в окна горницы лунный свет.

И когда иссяк их запас хмельного

Вдруг заметили, что невесты нет.

А следы по снегу ведут к овину.

Гнал по ним жених и кричал: «Люблю!»

Будто не калека, а зверь-детина.

Он успел разрезать на ней петлю.

Жили долго, скучно, всё хорошея,

Наполняли дом детской кутерьмой

Баба с двумя отметинами на шее

И мужик по прозвищу «Нехромой».

Встреча

Я мечтала о встрече с душой,

Родной как близнец.

Подчинённой мне, но большой

Страстной, как чернец.

Задолбалась искать того,

Кто горяч, но тих.

И подарит мне волшебство

Радостей земных.

Но при этом чтоб не от мира

Он был совсем.

Управляя рукой командира

Был рабски нем.

Кто останется там стоять,

Но бежит сюда.

Приласкает, как чадо мать,

Выгнав в холода.

Нежно к сердцу меня прижмёт

И пошлёт к чертям.

Поцелуем закроет рот,

Оскорбит как хам.

Я отчаялась и махнула

На всё рукой.

Тут мне мэтч из-под Барнаула

Пишет: «Я такой».

Прилетай, прогоню с крыльца,

Уложу в кровать!

Я забанила наглеца

И ушла рыдать.