*

            Я не вздыхаю тяжело,

            я даже вовсе не вздыхаю,

            душой тяжелой отдыхаю,

            и всё, что на душу легло,

            лежит во мне, не шевельнется,

            и долго пролежит без слов,

            но всё словами отольется –

            от детских слез до смертных снов.

            Начало 70-х (?)

                  *

                              Памяти Игоря Шкляревского

            – Игорь! – кричу в бесконечность.

            Вижу летящий свет.

            Вечность – это не вечность,

            если тебя в ней нет.

            Сердце живое бьется

            одно среди мёртвых планет.

            В памяти остается

            только летящий свет.

                  *

                                                           М.В.

            "Всесоюзная слава не светит,

            как-нибудь перебьюсь мировой,

            и никто никогда не заметит,

            что я умер – и умер живой.

            На мотив похоронного марша

            сочиню я фривольный куплет,

            и узнает Володина Маша,

            что для вечности времени нет".

            С той поры, как написано это,

            три эпохи ушло в пустоту,

            и куплет отличить от куплета

            я уже не могу на лету.

            И о вечности знаю я только,

            что она пребывает во мне,

            но не просто, а так, как иголка

            в стоге сена, а стог – на Луне.

            Этот сон не приснится Парижу,

            и Москва не увидит его.

            Нереально всё то, что я вижу,

            ибо в сущности нет ничего.

            Ничего – ни того, ни другого.

            Никого – ни тебя, ни меня.

            Только слово. Но это – не слово.

            Это – мы. Это – ты. Это – я.

                  *

            Идущий наобум

            проходит на ура.

            Наводит много дум

            история Петра.

            Но злее этих дум

            шальная мысль о том,

            что просвещённый ум

            живет чужим умом.

                  *

            Сладко пить минеральную  воду,

            поднимая бокал за свободу.

            За свободу бокал поднимая,

            поднимая – и всё понимая...

                  *

            Над министерством обороны

            летают белые вороны,

            кружится прошлогодний снег,

            как будто двадцать первый век

            не наступил и не наступит,

            и время обратится вспять,

            и возродится буква Ѣ,

            и русской правды не уступит.

                *

            Мне снится холодный сапожник

            с большими гвоздями в зубах.

            Мне снится голодный безбожник,

            и кровь у него на губах.

            Он хочет поведать мне снова

            о том, как злодейски убит.

            Он ищет какое-то слово,

            губами его шевелит.

            Он просит меня, еле-еле

            ворочая языком.

            Но губы его посинели,

            язык его мне незнаком.

            Энтропия

                                                                 В. Алексееву

            В полях дикорастущей Энтропии

            Роняю я слова свои скупые.

            Далекие от истинной науки,

            бессмысленны их волновые звуки.

            И никакие квантовые числа

            моим словам не прибавляют смысла.

            Но призраки невидимого мира

            во мне признали своего Шекспира.

            И на лету поют во мне, как птицы,

            мои элементарные частицы.

            И умопомрачительные кварки

            живому мне – как мертвому припарки!

            Но хаос и гармония едины

            и золотой не терпят середины.

            Что Слово – это Бог, я повторяю

            и только слову свято доверяю.

            Но как свой краткий век ни торопи я,

            отныне миром правит Энтропия!

            Так говорит наука мировая

            и вещих слов порука круговая.

            В краю родном, в краю благословенном

            они струятся, словно кровь по венам.

            Я их не зря произносил – навеки.

            Они текут, великие, как реки.

            И кажется, что жизнь моя не тает,

            а только Энтропия возрастает!

                  *

            Не поднимая легких вежд,

            спят юные невежды.

            Среди потерянных надежд

            есть и мои надежды.

                  *

            Те, для кого закрыты небеса,

            напрасно в них глядят во все глаза.

            И жалко их базарное веселье

            перед железной дверью в подземелье.

            Поэзия

            Всегда отделена от государства,

            во времени нигде ей места нет.

            Но Царство Божье – истинное царство!

            А кто не верит в это – не поэт!

                  *

            Я не знаю, о чем говорить.

            Но молчание невыносимо. 

                *

            ...И вот великая мечта

            летит в небесные чертоги,

            где обитают полубоги,

            что нам, убогим, не чета.

            Там роботы Отец и Сын

            воспитывают робот Духа,

            но мене, текел, упарсин*

            опять доносится до слуха.

            Смысл этих огненных словес

            из вещей книги Даниила

            не испарился, не исчез,

            не растворился в том, что было.

            Исчислил наше царство Бог,

            и вот предел ему положен.

            Суров и прост библейский слог

            и к истине предрасположен.

            И пóлно совращать умы,

            смущать их всякой дребеденью!

            И в небесах, и в царстве тьмы

            мечтания – не путь к спасенью.

            А в настоящем нечем жить.

            Жить можно только предстоящим.

            Но где связующая нить?

            Что оттолкнем и что обрящем?

            Без вдохновляющей мечты

            добро и зло неразличимы,

            и я – не я, и ты – не ты,

            и наши сны неизлечимы.

                *

            Когда за окном снегопад,

            ты шепчешь слова невпопад.

            Сквозь белый невидимый шум

            ты видишь заснеженный сад

            и шепчешь слова наобум,

            навзрыд, на авось, наугад.

            Но их-то и помнит Москва –

            неслышные эти слова...

                *

                 Памяти Игоря Шкляревского

            Тайный автор «Слова о полку»,

            что он видел на своем веку?

            Что он ведал в северских лесах?

            Что он слышал в птичьих голосах?

            Что ему шумело, что звенело?

            Перед чем душа его немела?

            С кем дружил он и кому служил?

            Где безвестно голову сложил?

            В чем он видел свой последний долг?

            Как собрал он свой бессмертный полк

            несказанных и заветных слов,

            восклицаний, плачей, вещих снов?..

            …………………………………

            …………………………………

            Вспышки молний и раскаты грома

            обтекает время невесомо.

            И течет невидимой рекой

            над Днепром, над Доном, над Окой.

            Тихий шорох, тихий плеск воды,

            тихое предчувствие беды.

            Там, где небо сходится с землей,

            ветер пахнет гарью и золой.