В 1968 году в Белграде проходил четвертьфинальный матч претендентов на мировое первенство. Экс-чемпион мира Михаил Таль играл с выдающимся югославским шахматистом Светозаром Глигоричем (1923—2012).

Глигорич начал матч с победы и во второй игре имел преимущество. Партия была отложена, на следующий день соперники должны были ее доиграть. Вдруг Глигорич сделал Талю два неожиданных предложения — разойтись миром в отложенной партии и… поехать на стадион, где должен был играться футбольный матч между национальными командами Югославии и Франции.

«Конечно, ему тоже хотелось увидеть игру двух сборных, — писал советский шахматист в предисловии к книге С. Глигорича, вышедшей в издательстве «Физкультура и спорт» в 1983 году. — Но я не сомневаюсь, что своим предложением он в первую очередь стремился доставить удовольствие футбольному болельщику Талю. А такое не забывается… На трибуне стадиона в тот вечер мы наверняка производили впечатление самых близких друзей. А на следующий день снова был суровый бой за шахматной доской. Таков Светозар Глигорич — удивительно обаятельный собеседник (подчас с гитарой в руках), настоящий спортсмен, шахматный рыцарь. Он и книгу свою назвал «Играю против фигур». «Шахматы — это борьба с самим собой, — говорит Глигорич. — Я никогда не играю против соперника, я играю против его фигур»».

Играть против фигур — принцип Акибы Рубинштейна. Он не использовал человеческие слабости соперника и не воздействовал на него психологически. Глигорич — щедро одаренный природой и при этом скромный — похож на Рубинштейна и душевными качествами, и шахматным стилем.

«Я легко разыгрывал дебют и гармонично располагал фигуры, понимал логику борьбы в партии и умел крепко держать в руках инициативу, — писал Глигорич о своей игре в соревнованиях первых послевоенных лет. — Особое внимание я уделял фактору времени во всех фазах партии и охотно жертвовал пешку в дебюте ради перевеса в развитии и в эндшпиле ради получения опасной проходной».

Глигорич с большой силой отстаивал свои шахматные взгляды и уделял исключительное внимание шахматным началам. В своей книге он не располагает партии в единой хронологической последовательности, а делит их по дебютам — от острейшего королевского гамбита и венской партии до ассиметричной голландской защиты. Он очень много анализировал дебютные системы и внёс большой вклад в теорию испанской партии (которую одинаково успешно разыгрывал и за белых, и за чёрных), староиндийской защиты (он хранил ей верность на протяжении многих лет), защиты Грюнфельда, защиты Нимцовича и других начал. «Патент Глигорича» — эти слова Таля мы повторим не раз, читая книгу.

Югославский шахматист был большим мастером разыгрывания ладейных окончаний. Сильное впечатление производит его партия с экс-чемпионом мира Максом Эйве на турнире претендентов в Цюрихе в 1953 году. Глигорич имел лишнюю пешку в двухладейном эндшпиле, причем все пешки находились на королевском фланге. Он победил, продемонстрировав филигранную технику реализации минимального преимущества.

Глигорич всегда следовал ясному правилу: выбирай простейший путь к победе, даже если он связан со сравнительно меньшими материальными приобретениями. Например, у него две лишние фигуры, но на доске сложная позиция, партнер, что называется, «мутит воду». Можно отдать одну фигуру, упростив позицию, — Глигорич делал это, не колеблясь. Или он оставлял только одну лишнюю пешку, получая при этом технически выигранное окончание.

Великий шахматист, побеждавший Ботвинника, Смыслова, Таля, Петросяна, Фишера, арбитр соревнований самого высокого уровня, организатор шахматного движения в своей стране, политический комментатор, публицист, репортер и музыкант, писавший и исполнявший свои песни. Он сражался с немецкими оккупантами и был джентльменом за шахматной доской.

«Мой стиль можно определить двумя словами — напряженное равновесие. Это равновесие скрещенных шпаг. Кто ошибается в такой борьбе, тот погибает», — утверждал Глигорич.