Любовь, освещающая душу, поднимающая к прерывистому сиянию неизвестных звёзд; метафизика любви зрелого человека к… почти девушке, юной женщине, очаровательной хохлушке: лёгкой и нежной, пальцами касающейся усталого чела…

А — словно пальцы души трогают другую душу, убеждая: я никогда тебя не отдам смерти, которая так несправедлива, какой не должно было быть…

И верит пожилой, тёртый шершавыми ладонями жизни человек, верит, обновлённый так нежно разгоревшейся любовью…

Рассказ М. Моргулиса «Хохлуша» невелик, а воспринимается, затягивая в себя и гипнотизируя, эпично: столько всего вмещено…

Необыкновенная радуга радости, плавный подъём в область, которая и должна быть местом обитания, конкретика жизни, соль сострадания…

Великолепная Хохлуша сострадает всем: отсюда и путь её, и действие на людей, грубых и окосневших душою, — слово сбрызгивает живой водою, оживляет их, умерших в себе…

Звёзды мерцают.

…длится танец Хохлуши, обращённый к ним.

Они мерцают зеленовато и золотисто, играя оттенками лучей, улыбаясь — только пули неведомо об этом.

…она бы и пулю сделала ласковой — нежная, словно растворившаяся в этой субстанции Хохлуша: да не удалось — слишком надёжен тяжёлый свинец.

Её убивают — трепетавшую на эсхатологическом ветру женщину, хотевшую всех спасти: слишком много взяла в своё сердце, оттого и пуля жестокого мира выбрала её…

Словно — закрученная турбулентностью онтологии уносится она в неизведанность, где не может ей быть плохо; и остаёшься, читатель, с влажным от солевой влаги лицом…

И рассказы Моргулиса остаются — продолжаясь в условную вечность.

Он делал их на земном материале, черпая из фантазий своих, из снов, из запредельных состояний, и, будучи священником, соприкоснулся с тайной, примиряющей многие начала.

Гномы естественны — они из детства, когда смерть далека, хотя она постоянно продолжает ворочать тяжёлые страницы глобальной книги, пить с нами чай — как со старухами из набатного стихотворения Б. Слуцкого; эльфы из рассказа «Перед полётом» проступят в реальности после того, как писатель проживёт жизнь: о чём объявит в начале повествования, косвенно декларируя отсутствие смерти.

Они вообще — сплетены у Моргулиса: жизнь и смерть; либо являются оборотами одной медали: тотальной, какую не ощутить, тем более — не взять в руку, отсюда нежный подтекст рассказов; отсюда и сумасшедший дом, живописанный с резкостью молний, раскроется… просто фактом смешения — жизни и смерти.

Флоридские пейзажи промелькнут пёстрыми лентами…

Техника — совмещение акварели и масла: мазки ложатся туго, но — плавно перетекают в исступление нежности.

И снова к звёздам поднимается чýдная Хохлуша, сбитая на плотском взлёте пулей: чтобы уж точно взлететь чистою душою в пределы запредельности.