Слово «писатель» ещё употребляется! Писателей нередко можно увидеть на телеэкране — хотя бы некоторых. Так сказать, всуе. А вот выражение «образованный человек» я в последний раз слышал краем уха, наверно, ещё когда в универе или в аспирантуре учился. То есть с 2004 года ни письменно, ни устно не слышал ни разу. В советское время оно чуть ли не каждый день звучало… Чтоб на кого-то указали: дескать, вот образованный человек, учитесь, берите пример. Да просто чтобы мельком мелькнуло — мол, образованный вот человек, ну и хрен с ним. Что называется, исчезло из дискурса. Новые «бандитские» ценности как вступили в свои права в девяностые, так махрово и процветают, пусть уже и в иных, более утончённых цветочках и цветовой гамме. Но на деревенском менталитете всё это видно особенно наглядно.

«Вон он твой Прилепин-то — каждый день его показывают!» И впрямь показывают — чудеса. И фамилию в деревне все выучили, и каков он на вид. И даже рассуждают: «А что он твой Лимoнкин-то ему дал? (От меня уже и эту фамилию почти выучили!) Да ничего. А Путин вон сколько всего ему дал. И партия, и почёт, и кажный день показывають!» — тут все во всём разбираются почище политологов, стендаперов и эксперов литературных премий.

«Вон он поэт-то берёзовский — алкаш, ходит побирается. Тоже стихи писал, даже в районной газете печатался!» При упоминании райгазеты указывают поднятым указательным пальцем вверх — характернейший жест при всём здесь описанном — то есть из ряда тех же высших ценностей, что и телевизор или джип изворотливого соседа-фермера. (Впрочем, теперь и родной районке изменили, выписывают все кругом желтушную дрянь типа «Жилья-былья» или «Меридиана».) Берёзовка — соседняя деревушка вымершая, теперь уж никого не осталось. Последним из могикан был безымянный поэт, Василий, кажется, ходил всё по окрестностям в поисках выпивки или подработки. «То хоть дрова колол — а теперь газ вон у всех. Марье Максимовне стихи подрядился написать на юбилей, взял бутылку авансом, а по дороге ещё у кого-то стырить чего-то решил. Его так отделали, все зубы выбили, и уж ничего он больше не написал. Вот тебе и поэт!»

Прилепин, «Лимонкин», безымянный полуживой пиит — все они мои, из тех, кто занимается «не тем, чем надо». Но первый из них (или последний) — аз.

«Книжку он написал, — критикует мать, — да тут каждый мог бы такую написать! Люди работают, вкалывают — им не до книжек, зарабатывать надо. А так любой бы написал, что они неграмотные, что ли? Ума, что ли, да таланта не хватит на такую дребедень! Тут у нас и сочинения писали вон какие, в районе отмечали. И стихи уже писали, в “Одноклассниках” выкладывали, в районке даже печатали. А ты что — родное село обхаял и доволен! Лимонхва да Коля Глухой — алкаши да бомжи — нашёл про кого написать! Написал бы про директора, про школу свою! На доске почёта люди висят, кто действительно отличился!»

С книгой «Мир-село и его обитатели», выпущенной в 2017 году в «Эхме», я прославился, если не сказать, ославился, и на селе. Интернет уже до кого-то дошёл и здесь, кое-что вызрело на чернозёмных грядках, и прокатился цельный бум — по иронии судьбы даже родителям пришлось претерпеть некую обструкцию. «Пастернака я, конечно, не читал, пастернак ваш не ел и подавно, но их обоих осуждаю!» Нашлась даже, сказывали, энтузиастка, что ездила по домам героев-прототипов с печатным экземпляром, каждому подчёркнутое указывала, красочно зачитывала! Вне контекста — во всех смыслах, — что и говорить, вызвало возмущение. Уж ежели и во всём здесь люди знают толк, то уж словесная-то материя — родимая стихия, в ней тут каждый как рыба в воде, а заодно и как рыбак на бер�