Евгений Баратынский

Безнадёжность

Желанье счастия в меня вдохнули боги;

Я требовал его от неба и земли

И вслед за призраком, манящим издали,

Жизнь перешёл до полдороги,

Но прихотям судьбы я боле не служу:

Счастливый отдыхом, на счастие похожим,

Отныне с рубежа на поприще гляжу —

И скромно кланяюсь прохожим.

Владимир Буев

Служил я прежде прихотям судьбы-злодейки.

По-разному служил: сяк, этак и вот так.

Однажды понял: до чего же я слабак,

Доверясь призракам и фейкам.

Теперь служу себе, на паперть я присел.

Неделями и днями здесь я отдыхаю.

Склониться предо мною всякому удел,

Когда меня монетой угощает.

Евгений Баратынский

Благословен святое возвестивший!

Но в глубине разврата не погиб

Какой-нибудь неправедный изгиб

Сердец людских пред нами обнаживший.

Две области — сияния и тьмы —

Исследовать равно стремимся мы.

Плод яблони со древа упадает:

Закон небес постигнул человек!

Так в дикий смысл порока посвящает

Нас иногда один его намек.

Владимир Буев

В себе копаться — стать не то учёным,

Не то святым. С изъянами внутри.

Но то не видно, если не хандрить.

Коль обнажился миру — упрощённый.

Раскрыл двоякость — стал порочным враз.

Познавши мироздание, в экстаз

Не стоит падать яблоком Ньютона.

Закон небесный — яблоко Эдема

(Оно одновременно вне закона).

…Сияние и тьма — всегда дилемма.

Евгений Баратынский

Болящий дух врачует песнопенье.

Гармонии таинственная власть

Тяжёлое искупит заблужденье

И укротит бунтующую страсть.

Душа певца, согласно излитая,

Разрешена от всех своих скорбей;

И чистоту поэзия святая

И мир отдаст причастнице своей.

Владимир Буев

Душа болит? С мелодией сливайся.

Но только не с попсой соприкоснись.

Попса сильна, но ей не поддавайся.

Ты в рок со всею страстью окунись.

Но подойдёт и опера в театре

Большом. Все страсти мигом оживут

…Чтоб усмириться, есть в запасе адрес:

В соборе песнопения идут.

Евгений Баратынский

Бывало, отрок, звонким кликом

Лесное эхо я будил,

И верный отклик в лесе диком

Меня смятенно веселил.

Пора другая наступила,

И рифма юношу пленила,

Лесное эхо заменя.

Игра стихов, игра златая!

Как звуки, звукам отвечая,

Бывало, нежили меня!

Но всё проходит. Остываю

Я и к гармонии стихов —

И как дубров не окликаю,

Так не ищу созвучных слов.

Владимир Буев

Я в годы юные, бывало,

Скликал в лесу дубы к себе.

Дубы сбегались, и немало

Я этой рад бывал толпе.

Лесное эхо вызывали

С дубами мы большой гурьбой.

Потом гурьбой стихи писали

И наслаждались синевой.

Дубы скликаться перестали.

Ни эха нынче, ни стихов.

Дубы, вы творчество предали?

Гармонию верните слов!

Меня же музы ублажали,

А вы сорвали с облаков.

Евгений Баратынский

Были бури, непогоды,

Да младые были годы!

В день ненастный, час гнетучий

Грудь подымет вздох могучий;

Вольной песнью разольётся —

Скорбь-невзгода распоётся!

А как век то, век-то старый

Обручится с лютой карой.

Груз двойной с груди усталой

Уж не сбросит вздох удалый:

Не положишь ты на голос

С чёрной мыслью белый волос!

Владимир Буев

Все мы были молодыми

Штормовыми и взрывными.

В дни несчастий и старений

Ждать не стоит улучшений.

Коли стар, иная песня:

Умирания предвестник.

Тяжким стали вдох и выдох

У друзей на панихидах.

Кара Божья иль природы —

Угасания невзгоды?

Думы чёрные терзают:

Все там будем, намекают.

Евгений Баратынский

В альбом

Вы слишком многими любимы,

Чтобы возможно было вам

Знать, помнить всех по именам;

Сии листки необходимы;

Они не нужны были встарь:

Тогда не знали дружбы модной,

Тогда, бог весть! иной дикарь

Сердечный адрес-календарь

Почёл бы выдумкой негодной.

Что толковать о старине!

Стихи готовы. Может статься,

Они для справки обо мне

Вам очень скоро пригодятся.

Владимир Буев

И вы толпой большой любимы,

И сами любите толпу.

Для вас уже неразличимы

Мужские лица. Я в борьбу

Вступить бы рад, как было прежде

В ветхозаветные годá,

Но не даёте вы надежде

Блеснуть. Отметку вновь в реестре

Хотите сделать в нужном месте,

Присвоив некий номер мне.

Я вам пишу, чего же боле.

Придётся сгинуть старине,

Мне ж — разучить иные роли.

Евгений Баратынский

В дни безграничных увлечений,

В дни необузданных страстей

Со мною жил превратный гений,

Наперсник юности моей.

Он жар восторгов несогласных

Во мне питал и раздувал;

Но соразмерностей прекрасных

В душе носил я идеал;

Когда лишь праздников смятенья

Алкал безумец молодой,

Поэта мерные творенья

Блистали стройной красотой.

Страстей порывы утихают,

Страстей мятежные мечты

Передо мной не затмевают

Законов вечной красоты;

И поэтического мира

Огромный очерк я узрел

И жизни даровать, о лира!

Твое согласье захотел.

Владимир Буев

Я не один: нас будто двое.

Один в слепых страстях погряз,

Но это дело молодое.

Он гений, коль без лишних фраз.

Второй, конечно, гений тоже,

Но это я, кто гонит страсть:

Немолодой, и мне дороже

В страстях безумных не пропасть.

Ведь я поэт, и соразмерность

Нужна поэтам, чтоб творить.

Поэзии чужда чрезмерность.

В стихах чтоб строки мастерить,

Что станут вечным идеалом,

Расчёт потребен. Не мятеж

И не порыв с девятым валом,

А мера, рифма, и падеж.

Я идеал узрел однажды,

Согласье лира мне дала.

Моих стихов читатель жаждет?

Их вся Вселенная ждала.

Евгений Баратынский

В своих стихах он скукой дышит,

Жужжаньем их наводит сон.

Не говорю: зачем он пишет,

Но для чего читает он?

Владимир Буев

В стихах поэт один убогий

Премного скукой надышал.

Причина? Щелкопёр двуногий

Моих творений не читал!

Евгений Баратынский

Всегда и в пурпуре и в злате,

В красе негаснущих страстей,

Ты не вздыхаешь об утрате

Какой-то младости твоей.

И юных граций ты прелестней!

И твой закат пышней, чем день!

Ты сладострастней, ты телесней

Живых, блистательная тень!

Владимир Буев

Я вырос и теперь меняюсь

Лишь на лицо: стареют все.

Но вес и рост я ухитряюсь

Хранить во всей своей красе.

Как юноша высок и строен —

Моя такая точно тень.

Я грациозен, я убоен,

Коль тень навёл я на плетень.

Евгений Баратынский

Всё мысль да мысль! Художник бедный слова!

О жрец её! тебе забвенья нет;

Всё тут, да: тут и человек, и свет,

И смерть, и жизнь, и правда без покрова.

Резец, орган, кисть! счастлив, кто влеком

К ним чувственным, за грань их не ступая!

Есть хмель ему на празднике мирском!

Но пред тобой, как пред нагим мечом,

Мысль, острый луч! бледнеет жизнь земная.

Владимир Буев

«Всё мысль да мысль»… Обрыдла мысль ужели?

«Мысль, острый луч»… Как будто бы восторг.

«Резец, орган, кисть»… Тут ввязаться в торг

Искусства виды разные посмели

В сознании поэта, кто влеком

Ко всем искусствам, но в объёме разном.

Совет поэта: лезть не напролом

В искусства эти, а тишком, ползком:

За чувственную грань ступать опасно.

Евгений Баратынский

Две доли

Дало две доли провидение

На выбор мудрости людской:

Или надежду и волнение,

Иль безнадежность и покой.

Верь тот надежде обольщающей,

Кто бодр неопытным умом,

Лишь по молве разновещающей

С судьбой насмешливой знаком.

Надейтесь, юноши кипящие!

Летите, крылья вам даны;

Для вас и замыслы блестящие,

И сердца пламенные сны!

Но вы, судьбину испытавшие,

Тщету утех, печали власть,

Вы, знанье бытия приявшие

Себе на тягостную часть!

Гоните прочь их рой прельстительный:

Так! доживайте жизнь в тиши

И берегите хлад спасительный

Своей бездейственной души.

Своим бесчувствием блаженные,

Как трупы мёртвых из гробов,

Волхва словами пробужденные,

Встают со скрежетом зубов, —

Так вы, согрев в душе желания,

Безумно вдавшись в их обман,

Проснётесь только для страдания,

Для боли новой прежних ран.

Владимир Буев

Не вызывает удивления

Набор превратный доль такой:

Мол, иль надежда и волнение,

Иль безнадежность и покой?

Волнение и безнадежность

Вполне в одной натуре жить

Способны. Как и безмятежность

С надеждой можно породнить.

Призыв к кипящей молодёжи

Лететь куда-нибудь дают

Поэты тыщу лет. Я тоже

Даю совет, коль не пошлют.

Я разных дать могу советов

Во всяком возрасте парням.

Других не слушайте поэтов:

Сидеть по норам старым пням,

Сопеть в свою тихонько трубочку,

Дожития считать года!

Хотите дудку? Дуйте в дудочку.

От плясок будет лишь беда.

Инфаркт случится — и сыграете

Вы сразу в ящик, коль ещё

О танцах-шманцах размышляете,

Явив себя юнцом-хлыщом.

Радикулитом в лучшем случае,

Который схватит навзначай,

Отделаетесь и, намучаясь,

В душе погасите раздрай.

Евгений Баратынский

Ахилл

Влага Стикса закалила

Дикой силы полноту

И кипящего Ахилла

Бою древнему явила

Уязвимым лишь в пяту.

Обречён борьбе верховной,

Ты ли, долею своей

Равен с ним, боец духовный,

Сын купели новых дней?

Омовен её водою,

Знай, страданью над собою

Волю полную ты дал,

И одной пятой своею

Невредим ты, если ею

На живую веру стал!

Владимир Буев

Стикс — река. Пяту Ахилла

Пальцами держала мать.

Пятку эту не омыла

Речка. Мамочка забыла

Пятку в Стиксе искупать.

Толка меньше лишь в купели,

Но сегодня на купель

Отрицатели подсели,

Не заметив, что на мель.

Без купели и без Стикса,

Если только ты не крыса,

Всей душой своей живой

Боль почувствуешь людскую —

Осознаешь, что вручную

С ней не справится герой.

Евгений Баратынский

Догадка

Любви приметы

Я не забыл,

Я ей служил

В былые леты!

В ней говорит

И жар ланит,

И вздох случайный…

О! я знаком

С сим языком

Любови тайной!

В душе твоей

Уж нет покоя;

Давным-давно я

Читаю в ней:

Любви приметы

Я не забыл,

Я ей служил

В былые леты!

Владимир Буев

Любви приметы

Не удивят:

Мои бузят

В шкафу скелеты.

Любовь моя —

Как колея.

Неоднократна.

Её познал,

Как сериал.

Всегда приватно.

В твоём шкафу

Всё так похоже.

Немного строже,

Чтоб скрыть молву.

Давай послужим

Любви сейчас.

Уверен, сдюжим,

Как в прошлый раз.

Евгений Баратынский

Дорога жизни

В дорогу жизни снаряжая

Своих сынов, безумцев нас,

Снов золотых судьба благая

Даёт известный нам запас.

Нас быстро годы почтовые

С корчмы довозят до корчмы,

И снами теми роковые

Прогоны жизни платим мы.

Владимир Буев

Пропитано мечтами детство:

Иллюзий, грёз бесчислен ряд.

Но жизнь полна несоответствий:

Взрослеешь — и сменился взгляд.

Цинизм иль разочарованье

Приходят с возрастом ко всем:

С мечтами тяжкое прощанье —

Как расставанье с бытием.

Евгений Баратынский

Есть грот: наяда там в полдневные часы

Дремоте предаёт усталые красы.

И часто вижу я, как нимфа молодая

На ложе лиственном покоится нагая,

На руку белую, под говор ключевой,

Склоняяся челом, венчанным осокой.

Владимир Буев

Люблю подсматривать из-за травы густой

За девой молодой красивой и нагой.

Вуайеристом называть меня не надо —

Держусь я древнего эллинского обряда.

Сейчас уснёт краса под говор ключевой,

Наружу выйду насладиться красотой.

Евгений Баратынский

Ещё, как патриарх, не древен я; моей

Главы не умастил таинственный елей:

Непосвященных рук бездарно возложенье!

И я даю тебе моё благословенье

Во знаменьи ином, о дева красоты!

Под этой розою главой склонись, о ты,

Подобие цветов царицы ароматной,

В залог румяных дней и доли благодатной.

Владимир Буев

О, дева красоты, ведь я ещё не стар!

Так почему своих не подставляешь щёк

Ты под мои уста. Идём вдвоём в розарий,

О, дева красоты! Цветы — не серпентарий!

О, ты там можешь лечь и запахи вдыхать.

И голову свою, пристроив, не включать.

Расслабься — твоя доля станет благодатной.

Благоуханье роз всем девушкам приятно.

Евгений Баратынский

К Амуру

Тебе я младость шаловливу,

О сын Венеры! посвятил;

Меня ты плохо наградил,

Дал мало сердцу на разживу!

Подобно мне любил ли кто?

И что ж я вспомню, не тоскуя?

Два, три, четыре поцелуя!..

Быть так; спасибо и за то.

Владимир Буев

Амур, стреляй в меня скорее

Стрелой любви к кому-нибудь.

В других пуляешь, кто древнее

Меня. Стреляй! Открыта грудь!

Верней, стреляй вон в деву ту,

А также в ту и в ту, и в эту!

Их всех люблю — мне нет ответа.

И мне уже невмоготу.

Евгений Баратынский

Живи смелей, товарищ мой,

Разнообразь досуг шутливый!

Люби, мечтай, пируй и пой,

Пренебреги молвы болтливой

И порицаньем и хвалой!

О, как безумна жажда славы!

Равно исчезнут в бездне лет

И годы шумные побед

И миг незнаемый забавы!

Всех смертных ждёт судьба одна,

Всех чередом поглотит Лета:

И философа-болтуна,

И длинноусого корнета,

И в молдаванке шалуна,

И в рубище анахорета.

Познай же цену срочных дней,

Лови пролётное мгновенье!

Исчезнет жизни сновиденье:

Кто был счастливей, кто умней.

Будь дружен с музою моею,

Оставим мудрость мудрецам, —

На что чиниться с жизнью нам,

Когда шутить мы можем с нею?

Владимир Буев

Наплюй на всех и раскрывай

Своё нутро на всю катушку:

То гасни, то опять сверкай.

Узды не надевай на тушку

Свою — молвой пренебрегай.

Твоя любой быть может слава,

Коль выбор сделала душа.

Греша иль вовсе не греша,

Вся наша будет «там» орава.

Чего ж стесняться, если так.

Вкус жизни — наслаждаться вволю.

Подверженный молве слабак

Сдаёт себя самоконтролю.

Или законченный дурак,

Таких же слушать кто изволит.

Какой же вывод из всего,

В чём я сейчас вас всех уверил?

Ведь я ничуть не лицемерил.

А вывод этот — ого-го!

…Мои читайте и учите

Стихотворенья наизусть.

Я с вами шутками делюсь —

Вы с жизнью тоже так шутите.

Евгений Баратынский

Звезда

Взгляни на звёзды: много звёзд

В безмолвии ночном

Горит, блестит кругом луны

На небе голубом.

Взгляни на звёзды: между них

Милее всех одна!

За что же? Ранее встаёт,

Ярчей горит она?

Нет! утешает свет её

Расставшихся друзей:

Их взоры, в синей вышине,

Встречаются на ней.

Она на небе чуть видна,

Но с думою глядит,

Но взору шлёт ответный взор

И нежностью горит.

С неё в лазоревую ночь

Не сводим мы очес,

И провожаем мы её

На небо и с небес.

Себе звезду избрал ли ты?

В безмолвии ночном

Их много блещет и горит

На небе голубом.

Не первой вставшей сердце вверь

И, суетный в любви,

Не лучезарнейшую всех

Своею назови.

Ту назови своей звездой,

Что с думою глядит,

И взору шлёт ответный взор,

И нежностью горит.

Владимир Буев

Творцы о звёздах пишут все

Издревле и сейчас.

И предлагают посмотреть

На небо каждый раз.

И предлагают также все

На небе отыскать

Одну милей других звезду,

Своею чтоб признать.

Необозримый кругозор

Любой большой поэт

Имеет, обращая взор

На звёздный силуэт.

К тому же и звезду одну

Все выберут гурьбой.

И все потянут на себя,

Галдя наперебой.

Но вдруг является такой

Особенный поэт,

Кто уникальную звезду

Даёт найти совет.

Ведь триллиарды наверху

Пылает в небе звёзд.

Не все они нежны к тебе,

Но взор твой чист и остр.

И потому на триллиард

Твоя одна нашлась.

Не будешь знать, что легион

Её нашёл вчерась.

Пусть никого не удивит,

Что взор ответный всем

Легионерам шлёт звезда

И с нежностью глядит.

Евгений Баратынский

Здравствуй, отрок сладкогласный!

Твой рассвет зарей прекрасной

Озаряет Аполлон!

Честь возникшему пииту!

Малолетную хариту

Ранней лирой тронул он.

С утра дней счастлив и славен,

Кто тебе, мой мальчик, равен?

Только жавронок живой,

Чуткой грудию своею,

С первым солнцем, полный всею

Наступающей весной!

Владимир Буев

Если я поэт, то сыну,

Суждено побыть акыном.

Бог Эллады озарил

Для династии дорогу.

Три богини внемлют Богу —

Сын их всех объединил.

Ты всех выше, сын, поэтов.

Будем петь теперь дуэтом.

Пусть второй ты (первый я).

Остальным не дотянуться

До небес. И пусть утрутся —

Аполлон лишь нам судья.

Евгений Баратынский

Истина

О счастии с младенчества тоскуя,

Всё счастьем беден я,

Или вовек его не обрету я

В пустыне бытия?

Младые сны от сердца отлетели,

Не узнаю я свет;

Надежд своих лишён я прежней цели,

А новой цели нет.

Безумен ты и все твои желанья —

Мне первый опыт рек;

И лучшие мечты моей созданья

Отвергнул я навек.

Но для чего души разуверенье

Свершилось не вполне?

Зачем же в ней слепое сожаленье

Живёт о старине?

Так некогда обдумывал с роптаньем

Я дольний жребий свой,

Вдруг Истину (то не было мечтаньем)

Узрел перед собой.

«Светильник мой укажет путь ко счастью!

Вещала. — Захочу —

И, страстного, отрадному бесстрастью

Тебя я научу.

Пускай со мной ты сердца жар погубишь,

Пускай, узнав людей,

Ты, может быть, испуганный, разлюбишь

И ближних, и друзей.

Я бытия все прелести разрушу,

Но ум наставлю твой;

Я оболью суровым хладом душу,

Но дам душе покой».

Я трепетал, словам её внимая,

И горестно в ответ

Промолвил ей: «О гостья роковая!

Печален твой привет.

Светильник твой — светильник погребальный

Всех радостей земных!

Твой мир, увы! могилы мир печальный

И страшен для живых.

Нет, я не твой! в твоей науке строгой

Я счастья не найду;

Покинь меня, кой-как моей дорогой

Один я побреду.

Прости! иль нет: когда моё светило

Во звёздной вышине

Начнёт бледнеть и всё, что сердцу мило,

Забыть придётся мне,

Явись тогда! раскрой тогда мне очи,

Мой разум просвети,

Чтоб, жизнь презрев, я мог в обитель ночи

Безропотно сойти».

Владимир Буев

Под подбородок я подставлю руку,

Чтоб просто помечтать

Привык с пелёнок я подобным трюком

Беззвучно счастье звать.

Но счастье не пришло и не приходит.

И нет об этом снов,

Из-за того, что цели нет, аж скулы сводит

И нет приличных слов.

Мне кто-то нашептал на ушко

(Наверно, опыт мой),

Что все мечты — коварная ловушка.

Я дал им всем отбой.

Я, поворот дав от ворот мечтаньям,

Их вновь к себе зову.

Какой я слабый в этом мирозданье,

Уж коль по существу!

Но вдруг с небес явилось озаренье —

Божественно оно.

Познал в себе я Истины рожденье

(Считал — не суждено).

Вот голоса теперь чуть ли не каждый

Я слышу божий день:

Мол, о страстях забудь и не куражься,

Будь стоек, как кремень.

Всё громче голоса вещают в ухо.

И в ухо не одно,

А в оба. Невезуха или пруха?

Друзей сдавать грешно!

Мне голоса их скопом предлагают

Отправить всех в утиль.

Ещё разок: друзей! И намекают,

Что ближний — пыль.

Взамен друзей и ближних мне обещан

Покой (не вечный, нет)

И холод на душе. Звучит зловеще

Я голосам ответ

Такой финальный дал нелицемерный

(Подобен я кремню):

Подите прочь, в шипы я лучше терний

Себя опять вгоню.

Я через путь тернистый к звёздам ринусь

(В транс голоса поверг)

Per aspera ad astra — так я двинусь

(Я Истину отверг).

Потом подумал лучше и соломку

Постлал, провозгласив:

Мол, голоса, постойте-ка с котомкой

За дверью, но вблизи.

Вдруг старость мнение моё изменит,

А вас в помине нет.

…Вот врач пришёл. Советы он оценит

И даст мне свой совет.

Евгений Баратынский

Итак, мой милый, не шутя,

Сказав прости домашней неге,

Ты, ус мечтательный крутя,

На шибко скачущей телеге,

От нас, увы! далёко прочь,

О нас, увы! не сожалея,

Летишь курьером день и ночь

Туда, туда, к шатрам Арея!

Итак, в мундире щегольском,

Ты скоро станешь в ратном строе

Меж удальцами удальцом!

О милый мой! Согласен в том:

Завидно счастие такое!

Не приобщуся невпопад

Я к мудрецам, чрез меру важным.

Иди! Воинственный наряд

Приличен юношам отважным.

Люблю я бранные шатры,

Люблю беспечность полковую,

Люблю красивые смотры,

Люблю тревогу боевую,

Люблю я храбрых, воин мой,

Люблю их видеть, в битве шумной

Летящих в пламень роковой

Толпой весёлой и безумной!

Священный долг за ними вслед

Тебя зовёт, любовник брани;

Ступай, служи богине бед,

И к ней трепещущие длани

С мольбой подымет твой поэт.

Владимир Буев

Коль делать нечего тебе,

Храбрец безумный и отважный,

И хочется внимать стрельбе,

И сам ты жутко эпатажный,

И хочешь слушать боя гром,

И залпы тысячи орудий —

Коль хочешь этот весь дурдом,

То средь людей тебе нет судий.

Тебе лишь Бог судья один.

Но, впрочем, есть ещё поэты.

Поэту средь его рутин,

Среди унылого рассвета

Эмоций надобен порыв

(Чужая смерть, чужое горе):

Естественный и не фальшив,

В мажоре так же, как в миноре.

Но чтобы всё — со стороны.

Чтоб естество и нефальшивость

На расстоянии видны

Бы были (лёгкая игривость),

И на виду у всей страны.

Вперёд же, юноши, вперёд!

Скачите в бой и умирайте.

Настанет только мой черёд,

Стихов создам я гигабайты.

Воздену к небу руки я

И страстно буду я молиться,

Чтоб боги, слог мой подоя,

Позволили стиху родиться,

Меня сраженьем упоя.

Евгений Баратынский

К Алине

Тебя я некогда любил,

И ты любить не запрещала;

Но я дитя в то время был,

Ты в утро дней едва вступала.

Тогда любим я был тобой,

И в дни невинности беспечной

Алине с детской простотой

Я клятву дал уж в страсти вечной.

Тебя ль, Алина, вижу вновь?

Твой голос стал ещё приятней;

Сильнее взор волнует кровь;

Улыбка, ласки сердцу внятней;

Блестящих на груди лилей

Все прелести соединились,

И чувства прежние живей

В душе моей возобновились.

Алина! чрез двенадцать лет

Всё тот же сердцем, ныне снова

Я повторяю свой обет.

Ужель не скажешь ты полслова?

Прелестный друг! чему ни быть,

Обет сей будет свято чтимым.

Ах! я могу ещё любить,

Хотя не льщусь уж быть любимым.

Владимир Буев

Ох, подростковая любовь!

И даже детская туда же!

Не замечаешь ни часов,

Ни дня темнеющего даже.

Клянёшься вечностью любить.

И голову на отсеченье,

И зуб даёшь. Боготворить

До дней последних и мгновенья.

Потом вдруг что-то не срослось.

Разъехались и врозь взрослели.

Забылось. Хорошо жилось.

Вдруг на какой-то параллели

Мы встретились. Что вижу я!

Цветок расцвёл, и груди — чудо!

И ты сегодня не дитя.

Пойдём со мной скорей, Анюта!

Ах, извини, Алиной звать

Тебя. Забыл. Конечно, скверно.

Теперь-то вспомнил! Обещать

Могу опять, что буду верным.

Ведь много лет тебя люблю.

Алина, что ты нос воротишь?

Чего молчишь? Ответь, молю!

…Уйду к другой, коль сумасбродишь!

Евгений Баратынский

К жестокой

Неизвинительной ошибкой,

Скажите, долго ль будет вам

Внимать с холодною улыбкой

Любви укорам и мольбам?

Одни победы вам известны;

Любовь нечаянно узнав,

Каких лишитеся вы прав

И меньше ль будете прелестны?

Ко мне, примерно, нежной став,

Вы наслажденья лишены ли

Дурачить пленников других

И гордой быть, как прежде были,

К толпе соперников моих?

Ещё же нужно размышленье!

Любви простое упоенье

Вас не довольствует вполне;

Но с упоеньем поклоненье

Соединить не трудно мне;

И, ваш угодник постоянный,

Попеременно я бы мог —

Быть с вами запросто в диванной,

В гостиной быть у ваших ног.

Владимир Буев

Табу на всякие улыбки!

И на укоры, и мольбы!

Любовь не может быть ошибкой,

Простительны любви рабы.

Люблю, и вам необходимо

Ко мне любовью воспылать,

Желательно неизлечимой.

Чего боитесь потерять?

Коль воспылаете, другие

От зависти ко мне умрут.

Вкруг вас запляшут, как шальные,

Но ничего! Переживут!

Меня не любишь, горемыку.

И слава богу — никого!

Не то бы мне пришлось попрыгать,

В вас порождая торжество.

Я ж буду только поклоняться

И, упиваясь, угождать.

У ваших ног, как тень, валяться

В гостиной. Но не танцевать!

Не прыгать, а вкруг вас слоняться.

И о диване вслух мечтать.

P. S. Простите, речь здесь о диванной,

Концовке быть нельзя туманной.

Евгений Баратынский

К чему невольнику мечтания свободы?

Взгляни: безропотно текут речные воды

В указанных брегах, по склону их русла;

Ель величавая стоит, где возросла,

Невластная сойти. Небесные светила

Назначенным путём неведомая сила

Влечёт. Бродячий ветр не волен, и закон

Его летучему дыханью положён.

Уделу своему и мы покорны будем,

Мятежные мечты смирим иль позабудем,

Рабы разумные, послушно согласим

Свои желания со жребием своим —

И будет счастлива, спокойна наша доля.

Безумец! не она ль, не вышняя ли воля

Дарует страсти нам? и не её ли глас

В их гласе слышим мы? О, тягостна для нас

Жизнь, в сердце бьющая могучею волною

И в грани узкие втеснённая судьбою.

Владимир Буев

Своё пусть раб спокойно принимает рабство.

Ты, глядя на течение реки, расслабься.

Река текла, течёт и будет дальше течь.

И только берег сможет ёлку уберечь.

Мне не познать за жизнь мою глубин Вселенной.

И жизнь поэтому не будет полноценной.

Понять неведомый закон не суждено.

Печалюсь я, другим же — всё равно.

Но, впрочем, я судьбе своей давно покорен,

Путь пилигрима быть не должен иллюзорен.

С реальностью свои хотелки я сопряг.

А кто мешал, тех палкой разогнал, собак.

И тут задумался: зря разогнал, быть может?

Неведомый закон за это уничтожит?

Вдруг это он послал мне тех кусачих псов,

Чтоб со страстей моих безумных снять засов?

…Печалюсь, что с реальностью сопряг хотелки.

Теперь понять бы: щи пусты иль бисер мелкий?

Евгений Баратынский

К Кюхельбекеру

Прости, поэт! Судьбина вновь

Мне посох странника вручила,

Но к музам чистая любовь

Уж нас навек соединила!

Прости! Бог весть когда опять,

Желанный друг в гостях у друга,

Я счастье буду воспевать

И негу праздного досуга!

О милый мой! Всё в дар тебе —

И грусть, и сладость упованья!

Молись невидимой судьбе:

Она приближит час свиданья.

И я, с пустынных финских гор,

В отчизне бранного Одена,

К ней возведу молящий взор,

Упав смиренно на колена.

Строга ль богиня будет к нам,

Пошлёт ли весть соединенья?

Пускай пред ней сольются там

Друзей согласные моленья!

Владимир Буев

Мы породнилась, как творцы.

Я странник — ты сидишь на месте,

Однако оба мы певцы

На поэтическом насесте.

Меня ты в гости не зовёшь,

И я грущу, ведь долгожданный

Для всех я. Слушай, упадёшь:

И для тебя я друг желанный.

Молись, и я к тебе приду,

Иль позови нетерпеливо.

Я, будто с неба, снизойду,

Услышу друга коль призывы.

Я, бросив все дела,

Послав к чертям чертог Вальхаллы,

Как быстроходная стрела,

Судьбе пошлю свои запалы.

Богинь судьбы была гурьба

В различных культах у народов.

Но слиться нам, творцам, — судьба,

Водить чтоб вместе хороводы.

Евгений Баратынский

К ***

Не бойся едких осуждений,

Но упоительных похвал:

Не раз в чаду их мощный гений

Сном расслабленья засыпал.

Когда, доверясь их измене,

Уже готов у моды ты

Взять на венок своей Камене

Её тафтяные цветы;

Прости, я громко негодую;

Прости, наставник и пророк,

Я с укоризной указую

Тебе на лавровый венок.

Когда по рёбрам крепко стиснут

Пегас удалым седоком,

Не горе, ежели прихлыстнут

Его критическим хлыстом.

Владимир Буев

Коль все начнут в тебя плеваться,

Тогда ты счастлив должен стать.

А если хвалят, поддаваться

Нельзя. Хвалы не замечать!

В того, кто хвалит, плюнуть надо

И гордо в сторону уйти.

Камена коль, то как преграда

Богиня эта не ахти.

Венок лаврóвый предрекаю

А может, лáвровый тебе,

Коль скромный будешь. Не пугаю,

Но хлыст припас я и тэпэ.

Тэпэ — критические плети,

Чтоб был послушен твой Пегас.

Коль конь не в том предстанет свете,

Плеть критику тебе задаст.

Евгений Баратынский

Бокал

Полный влагой искрометной,

Зашипел ты, мой бокал!

И покрыл туман приветный

Твой озябнувший кристалл…

Ты не встречен братьей шумной,

Буйных оргий властелин, —

Сластолюбец вольнодумный,

Я сегодня пью один.

Чем душа моя богата,

Всё твоё, о друг Аи!

Ныне мысль моя не сжата

И свободны сны мои;

За струёю вдохновенной

Не рассеян данник твой

Бестолково оживленной,

Разногласною толпой.

Мой восторг неосторожный

Не обидит никого;

Не откроет дружбе ложной

Таин счастья моего;

Не смутит глупцов ревнивых

И торжественных невежд

Излияньем горделивых

Иль святых моих надежд!

Вот теперь со мной беседуй,

Своенравная струя!

Упоенья проповедуй

Иль отравы бытия;

Сердцу милые преданья

Благодатно оживи

Или прошлые страданья

Мне на память призови!

О бокал уединенья!

Не усилены тобой

Пошлой жизни впечатленья,

Словно чашей круговой;

Плодородней, благородней,

Дивной силой будишь ты

Откровенья преисподней

Иль небесные мечты.

И один я пью отныне!

Не в людском шуму пророк —

В немотствующей пустыне

Обретает свет высок!

Не в бесплодном развлеченьи

Общежительных страстей —

В одиноком упоеньи

Мгла падёт с его очей!

Владимир Буев

Я привык вчера ль, сегодня,

Даже завтра пить один.

Одному шампань пить модно!

Вот бокал шипит. Причин,

Чтоб второй не пить, не вижу.

Пью один, чтоб изучать

Водку я (хоть и ненавижу).

Не одно ж вино хлебать!

Вот пошёл второй и третий,

Пятый и шестой бокал.

Где четвёртый? Не заметил,

Выпив. Но не перебрал.

Мысль моя раскрепостилась:

Вдохновился — и вперёд.

Много мыслей народилось:

Каждая своё несёт.

Не пургу несут, надеюсь.

В эйфории нынче я:

И согреюсь, и развеюсь,

И уже не втихаря

О своих скажу надеждах,

Обнажу весь свой талант.

И друзья мои-невежды

Не съязвят: мол, дебютант.

Со струёй веду беседу,

А не только сам с собой.

Со струёй. Какой? Поэту

Две даны, когда бухой.

Упоенье и отрава —

Вот такое что шампань.

Средь людей вино — подстава.

Коль один — похулигань.

В голове — воспоминанья,

Впечатленья прошлых лет:

Радость и часы страданья.

То ли сонм, а то ль букет

В голове всего разбужен

Винным чадом — кайф какой!

С чувствами бокал мой дружен —

Их наполнил остротой.

В одиночку я напился

И пророком сразу стал.

Изнутри я засветился

И наружу свет отдал.

Тьма смутилась и пропала,

Возвращая мне мечты.

Снова вижу дно бокала —

Гений чистой красоты.

Евгений Баратынский

К. А. Свербеевой

В небе нашем исчезает

И, красой своей горда,

На другое востекает

Переходная звезда;

Но навек ли с ней проститься?

Нет, предписан ей закон:

Рано ль, поздно ль воротиться

На старинный небосклон.

Небо наше покидая,

Ты ли, милая звезда,

Небесам другого края

Передашься навсегда?

Весела красой чудесной,

Потеки в желанный путь;

Только странницей небесной

Воротись когда-нибудь!

Владимир Буев

О звезда очередная!

То ты светишь в небе мне,

То, меня не извещая,

Совершаешь ты турне

И другим на небе светишь.

Переходная звезда.

Чу! Вернулась и приветишь

Вновь меня, моя мечта.

Вот опять ты поскакала

На чужие небеса.

Бег по кругу. Без аврала

Ты не мыслишь свой полёт?

Так Фортуна только может.

Колесо своё вращать.

Коль она не облапошит,

То вернёшься ты опять.

Евгений Баратынский

Как много ты в немного дней

Прожить, прочувствовать успела!

В мятежном пламени страстей

Как страшно ты перегорела!

Раба томительной мечты!

В тоске душевной пустоты,

Чего ещё душою хочешь?

Как Магдалина, плачешь ты

И, как русалка, ты хохочешь!

Владимир Буев

Ведь молоко, скажу любя,

Ещё обсохнуть не успело

На верхней губке у тебя,

Да и на нижней тоже бе́ло.

Но столько ты перенесла,

Что выжжена душа дотла.

Ты в христианстве Магдалина?

Или в язычество ушла?

Какого ищешь господина?

Евгений Баратынский

Как ревностно ты сам себя дурачишь!

На хлопоты вставая до звезды,

Какой-нибудь да пакостью означишь

Ты каждый день без цели, без нужды!

Ты сам себя, и прост и подел вкупе,

Эпитимьей затейливой казнишь:

Заботливо толчёшь ты уголь в ступе

И только что лицо своё пылишь.

Владимир Буев

К чему тебе так рано просыпаться

И небо необдуманно коптить,

Бессмысленно по тверди тусоваться

И углекислый газ производить?

Толчёшь зачем-то чёрный уголь в ступе,

Пыля своё бескровное лицо.

Толочь потребно воду, парень глупый, —

Омочится тогда твоё мясцо.

Евгений Баратынский

Когда неопытен я был,

У красоты самолюбивой,

Мечтатель слишком прихотливый,

Я за любовь любви молил;

Я трепетал в тоске желанья

У ног волшебниц молодых,

Но тщетно взор во взорах их

Искал ответа и узнанья!

Огонь утих в моей крови;

Покинув службу Купидона,

Я променял сады любви

На верх бесплодный Геликона.

Но светлый мир уныл и пуст,

Когда душе ничто не мило:

Руки пожатье заменило

Мне поцелуй прекрасных уст.

Владимир Буев

Коль я люблю, меня должны

Любить самозабвенно тоже —

Считал так, был когда моложе

(Без опыта и без вины).

В ногах прелестниц и красавиц

Валялся я, целуя их.

В ногах у юных, не у стариц.

Взгляд отводили: дескать, псих.

Раз не платили за любовь

Любовью страстной мне милашки,

Я с Купидоном был суров:

Контракт порвал, сказав: бумажка!

Поэт теперь, служитель муз.

Жму руки только мужикам.

Друзьям. Прекрасен наш союз.

Но хочется ласкать мадам.

Евгений Баратынский

Когда, дитя и страсти и сомненья,

Поэт взглянул глубоко на тебя, —

Решилась ты делить его волненья,

В нём таинство печали полюбя.

Ты, смелая и кроткая, со мною

В мой дикий ад сошла рука с рукою:

Рай зрела в нём чудесная любовь.

О, сколько раз к тебе, святой и нежной,

Я приникал главой моей мятежной,

С тобой себе и небу веря вновь.

Владимир Буев

Изобразил поэт философичность

И в позу мудреца большого встал,

Юна ты — не увидела циничность

(Так загодя поэт предполагал).

И ты сошла с высот своих небесных

В бездонную чудовищную бездну.

Я Мефистофель, ты наивный Фауст

В обличье девичьем, святом и нежном.

Мгновенье сделал я мгновеньем грешным,

Остановив на вечности покамест.