ЛЕДОКОЛ

Немирович-Данченко

Слушая разговор двух капитанов, Ледокол понял, что над ним нависла реальная угроза угодить в металлолом. Он расстроился и ещё больше испугался. Первой мыслью было утопить Тегиминского, если тот всё-таки решит осмотреть трюмные помещения. «Качну пару раз, — подумал Ледокол, — он и захлебнётся. И буду прав, я не забыл, как он с “Сибирской звездой” нас подставил».

Но, научившись у Капитана рассудительности, Ледокол решил, что это ничего не даст. Во-первых, пришлют другого. Во-вторых, очередное происшествие может вызвать ещё большее убеждение в том, что такой корабль на Байкале больше не нужен. Пусть уж осматривает.

К удивлению Капитана, Тегиминский подошёл к ревизии основательно: долго осматривал угольную яму, машинное отделение, что называется, простучал все переборки и после каждого удара деревянным молоточком замирал и слушал, какой идёт звук, словно это не трюм, а какой-нибудь музыкальный инструмент.

Тегиминский вылез из трюма, дрожа от холода.

— Слышь, капитан, ледокол твой молодец, держится.

Капитан согласно кивнул.

— Залатают. Будет ещё служить народу.

Капитан вновь согласно кивнул.

— Не очень-то ты с начальством разговорчив.

Капитан молча пожал плечами.

— А что тут говорить, теперь и сам всё видел.

Теперь уже Тегиминский молча кивнул и пошёл в каюту греться и переодеваться. Он отбывал на материк.

Ледоколу эта беседа явно понравилась. Он даже посетовал, что Капитан не захотел подыграть проверяющему.

— А мог, не убыло бы, — проворчал Ледокол. — Я о Тегиминском думал хуже. Всегда от них с «Сибирской звездой» ждал какой-нибудь пакости. Но тут прямо растрогал.

…Вообще, Ледокол любил помечтать, а в этот раз после слов Тегиминского просто разомлел и даже стал немножко фантазировать о ближайшем будущем. Стальному исполину дальнейшее в общих чертах было понятно: перво-наперво откачают воду из трюма. Поставят новую заплату — цементный ящик и отведут к родной пристани — к мысу Баранчик, к станции Порт Байкал. Там начнут сооружать подводную часть стапеля. Потом водолазы сделают «сани» и закрепят их на подводной части корпуса. На этих «саночках» корабль будут вытаскивать из воды. Водолазам придется очень тяжело. Сани нужно идеально подогнать под обводы корпуса. Несколько дней без перерыва механизмы будут тащить Ледокол на санях по стапелю из Байкала. И только потом начнётся капитальный ремонт.

— Для меня это будет счастливое время. Можно лениться и ничего, ну совершенно ничего не делать. При этом я буду в центре внимания, меня будут прослушивать и простукивать, как пациента у врача, определять, какие узлы разбирать и заменять, какие достаточно смазать. Новая краска ляжет на очищенный корпус, и я снова предстану перед командой и пассажирами как новенький!

Как жаль, брат «Байкал» не увидит и не порадуется моему преображению. Как же мне бывает грустно без него… Одна родная душа осталась — Капитан. Он понимает меня с пол-оборота.

А что ждать от гостя? Зачем он забрал содержимое письменного ящика? Я никак не смог рассказать об этом капитану, ну никак! До чего же сложно устроена человеческая жизнь!

У нас, у кораблей, счастье совсем иное: если всё крутится-вертится, не скрипит, не трётся, не греется сверх меры — вот и хорошо, и всё понятно. А у людей сплошные эмоции. Всё пытаются друг другу доказать своё, единственно правильное. Смешные, честное слово. Ведь со стороны даже мне, стальному, и так всё видно: кто красивее, кто быстрее, больше, сильнее, в конце концов. Мы на эмоциях не живём. У нас трезвый ум — половина корпуса в холодной глубине, другая устремлена вверх.

Ледокол задумался, вспомнил историю с «Сибирской звездой».</