De profundis

Александр Махов

​

Леонардо

​

Часть чет­вёр­тая

ВОЗ­ВРА­ЩЕ­НИЕ ВО ФЛО­РЕН­ЦИЮ

Воз­вра­тив­шись на ро­ди­ну, Лео­нар­до за­стал там боль­шие пе­ре­ме­ны пос­ле со­жже­ния на кост­ре Са­во­на­ро­лы 24 мая 1498 го­да на пло­ща­ди Синь­о­рии. Сто­ит, од­на­ко, упо­мя­нуть, что сто­рон­ни­ки каз­нён­но­го мо­на­ха воз­двиг­ли ему в Фер­ра­ре па­мят­ник как му­че­ни­ку за ис­тин­ную ве­ру.

Пос­ле ря­да сме­няв­ших друг дру­га по­ли­ти­чес­ких ка­та­клиз­мов Фло­рен­ция бы­ла про­воз­гла­ше­на Рес­пуб­ли­кой, а её пра­ви­те­лем, т. е. Гон­фа­лонь­е­ром спра­вед­ли­вос­ти был по­жиз­нен­но из­бран Пье­ро Со­де­ри­ни. Этот вы­хо­дец из тор­го­во-фи­нан­со­вых кру­гов — но­вой, на­би­ра­ю­щей си­лу бур­жу­а­зии, при­нёс при­ся­гу и обя­зал­ся свя­то хра­нить вер­ность бук­ве за­ко­на.

Пос­ле сму­ты об­ста­нов­ка в го­ро­де нор­ма­ли­зо­ва­лась. За­ра­бо­та­ли рын­ки и кре­дит­ные бан­ки, а фло­рен­тий­цы ощу­ти­ли свою за­щи­щён­ность от вся­ко­го ро­да на­пас­тей.

Фло­рен­ция по­ка про­дол­жа­ла иг­рать свою роль за­ко­но­да­тель­ни­цы мод. Её на­ря­ды из шел­ка и бар­ха­та поль­зо­ва­лись не­из­мен­ным спро­сом в Ев­ро­пе, а це­ни­те­ли пре­крас­но­го, как и се­год­ня, не пе­ре­ста­ва­ли вос­хи­щать­ся фло­рен­тий­ским ис­кус­ст­вом. Мест­ные куп­цы ши­ро­ко ис­поль­зо­ва­ли мор­ские во­ро­та че­рез Ге­ную и Ве­не­цию для вы­год­ной тор­гов­ли с со­сед­ни­ми стра­на­ми.

Лео­нар­до за­ду­мал­ся: не озна­ча­ет ли по­жиз­нен­ный ста­тус гон­фа­лонь­е­ра че­го-то вро­де мо­нар­хии или ав­то­ри­тар­но­го ре­жи­ма, на­по­до­бие хо­ро­шо из­вест­но­го ему прав­ле­ния Сфор­ца в Ми­ла­не или до­жа в Ве­не­ции? Но всё раз­ли­чие бы­ло в том, что преж­ний пра­ви­тель Ло­рен­цо Ве­ли­ко­леп­ный был че­ло­ве­ком вы­со­чай­шей гу­ма­ни­тар­ной куль­ту­ры, а ны­неш­ний гон­фа­лонь­ер Со­де­ри­ни пред­став­лял ин­те­ре­сы бан­ков­ских толс­то­су­мов. Эти мыс­ли не да­ва­ли ему по­коя, не­смот­ря на ра­дость при ви­де ожив­лен­ных лиц де­ло­ви­тых фло­рен­тий­цев. Прав­да, при пра­ви­тельст­ве су­щест­во­вал Со­вет из вось­ми чле­нов, ме­ня­ю­щих­ся каж­дые два ме­ся­ца, но они ни­че­го не ре­ша­ли, хо­тя и сле­ди­ли за под­дер­жа­ни­ем об­щест­вен­но­го по­ряд­ка.

Во вре­мя оче­ред­ной про­гул­ки по го­ро­ду вни­ма­ние Лео­нар­до при­влек­ло оду­хотво­рён­ное вы­ра­же­ние ли­ца по­встре­чав­шей­ся ему од­ной мо­ло­дой осо­бы со сколь­зя­щей тан­цу­ю­щей по­ход­кой. Он пред­ста­вил­ся, уви­дев, как ли­цо не­зна­ком­ки осве­ти­лось улыб­кой изум­ле­ния. Она на­зва­лась Ли­зой Ге­рар­ди­ни. Лео­нар­до пред­ло­жил про­во­дить её до до­ма и вы­ска­зал же­ла­ние на­пи­сать её порт­рет.

А вот лю­бой дру­гой про­хо­жий обы­ва­тель вряд ли об­ра­тил бы вни­ма­ние на это боль­ше­ло­бое, с длин­но­ва­тым но­сом и вы­щи­пан­ны­ми по тог­даш­ней мо­де бро­вя­ми обыч­ное жен­ское ли­цо и не огля­нул­ся бы ей вслед.

Они оста­но­ви­лись у её до­ма, ока­зав­ше­го­ся по со­седст­ву с его мас­тер­ской. На зво­нок-ко­ло­коль­чик дверь от­кры­ла по­жи­лая ра­бот­ни­ца в фар­ту­ке, да­ла прой­ти хо­зяй­ке в дом. Отой­дя в сто­рон­ку от по­лу­от­кры­той две­ри, жен­щи­на по­ве­да­ла Лео­нар­до, что её хо­зя­е­ва го­да два на­зад при­бы­ли из Неа­по­ля.

Из офи­ци­аль­ных до­ку­мен­тов из­вест­но так­же, что по­те­ряв на вой­не же­ни­ха, Ли­за по на­сто­я­нию обед­нев­ших ро­ди­те­лей вы­шла за­муж за куп­ца вдвое стар­ше её по име­ни Фран­чес­ко Дзан­о­би дель Джо­кон­до, ко­то­рый дваж­ды был же­нат, и у не­го рос­ла доч­ка Диа­ни­ра две­над­ца­ти лет. По­сколь­ку они не бы­ли вен­ча­ны, Ли­за со­хра­ни­ла свою де­вичью фа­ми­лию.

В тот же день в до­ме Дзан­о­би дель Джо­кон­до раз­ра­зил­ся скан­дал. Узнав о со­гла­сии же­ны по­зи­ро­вать ху­дож­ни­ку, муж под­нял та­кой крик, что стек­ла на ок­нах за­дре­без­жа­ли. От­ку­да же не­счаст­но­му рев­нив­цу бы­ло знать, что Ли­за мог­ла за­ин­те­ре­со­вать ху­дож­ни­ка толь­ко как мо­дель? Спус­тив­ший­ся сверху на крик со­сед по до­му, мо­ло­дой бан­ков­ский слу­жа­щий, успо­ко­ил раз­бу­ше­вав­ше­го­ся 6еднягу, ска­зав, что сво­им пред­ло­же­ни­ем Ли­зе по­зи­ро­вать, ве­ли­кий мас­тер тем са­мым ос­част­ли­вил се­мейст­во Дзан­о­би дел Джо­кон­до, при­дав ему все­об­щую об­щест­вен­ную из­вест­ность, а та­кое во Фло­рен­ции до­ро­го­го сто­ит.

Ког­да страс­ти улег­лись, Лео­нар­до при­вел Ли­зу в мас­тер­скую, где её по­ра­зи­ла ца­рив­шая в ней чис­то­та и по­ря­док, кра­си­вые под­свеч­ни­ки, раз­лич­ные ста­ту­эт­ки и за­бав­ные гли­ня­ные фи­гур­ки.

Уса­див на­тур­щи­цу пе­ред моль­бер­том, Лео­нар­до по­ка­зал, как на­до сло­жить ру­ки на жи­во­те. Взяв за­ра­нее вы­бран­ный хол­ст на под­рам­ни­ке раз­ме­ром 70 на 53 см. и кисть с па­лит­рой, он при­сту­пил к на­пи­са­нию порт­ре­та Ли­зы Ге­рар­ди­ни, ко­то­рой бы­ло око­ло 24 лет. По его за­дум­ке фо­ном порт­ре­ту бу­дет на­пи­сан­ная поз­же вод­ная гладь, по­кры­тый ро­сою лес и свет­лое не­бо в про­зрач­ной дым­ке.

Вско­ре раз­нес­лась весть, что Лео­нар­до при­гла­сил по­зи­ро­вать мо­ло­дую на­тур­щи­цу. По­шли раз­го­во­ры о том, что ху­дож­ник в го­дах на­столь­ко увлёк­ся мо­делью мо­ло­же его поч­ти вдвое, что каж­дый се­анс об­став­лял как спек­такль с шут­ка­ми, при­ба­ут­ка­ми и за­бав­ны­ми ис­то­ри­я­ми, лишь бы снять при­су­щую при по­зи­ро­ва­нии ско­ван­ность не­опыт­ной на­тур­щи­цы и не до­пус­тить на её ли­це по­яв­ле­ния вы­ра­же­ния без­раз­ли­чия. Оче­вид­цы уве­ря­ют, что по­рой, да­бы за­ин­те­ре­со­вать Ли­зу, он брал в ру­ки лют­ню и на­чи­нал му­зи­ци­ро­вать, под­би­рая ме­ло­дию к сво­им мад­ри­га­лам. Не­да­ром его на­зы­ва­ли «слад­ко­го­ло­сым Ор­фе­ем».

Что ка­са­ет­ся са­мой Ли­зы, то на все ста­ра­ния, за­бо­ты и по­вы­шен­ное к се­бе вни­ма­ние по­жи­ло­го мас­те­ра она смот­ре­ла со скры­той сни­схо­ди­тель­ностью и яв­ной иро­ни­ей, что по­рой от­ра­жа­лось в её со­кры­той улыб­ке, ко­то­рую на­зва­ли «за­га­доч­ной».

Позд­нее кто-то на­зо­вёт порт­рет Ли­зы Ге­рар­ди­ни «пес­ней тор­жест­ву­ю­щей люб­ви».

Вы­ска­зы­ва­лось так­же суж­де­ние о том, что за­га­доч­ная «улыб­ка» на­тур­щи­цы свя­за­на с её пред­сто­я­щим ма­те­ринст­вом, а скре­щен­ны­ми ру­ка­ми на жи­во­те она с ра­достью ощу­ща­ет дви­же­ние пло­да. А в на­ше вре­мя по­ст­мо­дер­низ­ма улыб­кой «Джо­кон­ды» за­ин­те­ре­со­ва­лись учё­ные Ам­стер­дам­ско­го уни­вер­си­те­та, ко­то­рые при по­мо­щи раз­ра­бо­тан­ной ком­пью­тер­ной про­грам­мы раз­га­да­ли тай­ну улыб­ки Мо­ны Ли­зы. По их вы­клад­кам она вы­ра­жа­ет 83% счастья, а вот 0% пре­не­бре­же­ния, 6% стра­ха и 2% злос­ти.

Уж не опе­ре­дил ли Лео­нар­до гол­ланд­ских учё­ных на пять сто­ле­тий, пер­вым раз­га­дав тай­ну улыб­ки Мо­ны Ли­зы, взяв­шись за на­пи­са­ние её порт­ре­та? Как бы то ни бы­ло, сво­им от­кры­ти­ем он не стал де­лить­ся ни с кем, оста­вив его в тай­не.

Лео­нар­до не то­ро­пил­ся, на­но­ся маз­ки на хол­ст, а вот мо­ло­дая на­тур­щи­ца час­то спе­ши­ла до­мой к яко­бы хво­ра­ю­щей пад­че­ри­це и про­пус­ка­ла се­ан­сы.

Он по­ни­мал мо­ло­дую жен­щи­ну, ко­то­рой на­до­еда­ло по­зи­ро­ва­ние, и в глу­би­не ду­ши стра­дал от её без­раз­ли­чия к его ра­бо­те. Тог­даш­нее на­стро­е­ние мас­те­ра точ­но пе­ре­да­ют сти­хи Ра­фа­э­ля *):

На серд­це ра­дост­но от лю­бо­ванья
Пред­став­шей взо­ру див­ной кра­со­той.
Но чтоб изоб­ра­зить лик не­зем­ной,
Не мас­тер­ст­во нуж­но, а обо­жанье.

И сколь ни ве­ли­ко во мне же­ланье
Гру­ди кос­нуть­ся кистью, как ру­кой,
Округ­лость бёдер очер­тить ду­гой,
Ис­пы­ты­ваю разо­ча­ро­ванье.

По­кой утра­тив: я при­шёл в смя­тенье
И мне не под­чи­ня­ет­ся ру­ка,
Чтоб в крас­ках во­пло­тить не­бес тво­ренье*

Взи­рая на ме­ня из­да­ле­ка,
Она мол­чит и на мои му­ченья
Без сни­схож­денья смот­рит свы­со­ка.

— *—

С ра­достью за­ме­тив, что же­не вко­нец на­ску­чи­ли се­ан­сы по­зи­ро­ва­ния, Дзан­о­би дель Джо­кон­до пред­ло­жил ей от­дох­нуть, от­пра­вив­шись с ним в Ба­зи­ли­ка­ту, где у не­го бы­ли де­ла в свя­зи с по­став­ка­ми во Фло­рен­цию све­жих овечь­их шкур. Но в го­род­ке Ла­го­нег­ро, где они ока­за­лись про­ез­дом, Ли­за Ге­рар­ди­ни ско­ро­пос­тиж­но скон­ча­лась, под­це­пив бо­лот­ную ли­хо­рад­ку или дру­гую за­раз­ную бо­лезнь. На сле­ду­ю­щий день во Фло­рен­ции лю­ди об­суж­да­ли скорб­ную весть. Услы­шав об этом, Лео­нар­до чуть не ли­шил­ся да­ра ре­чи, у не­го под­ко­си­лись но­ги. Од­на­ко вско­ре при­шло опро­вер­же­ние — та­мош­ним эс­ку­ла­пам чу­дом уда­лось вы­рвать из лап смер­ти мо­ло­дую жен­щи­ну.

Ис­ху­дав­шую и ослаб­лен­ную пос­ле тя­жёлой бо­лез­ни Ли­зу Ге­рар­ди­ни счаст­ли­вый муж при­вёз до­мой. Но те­перь о се­ан­сах по­зи­ро­ва­ния не мог­ло быть и ре­чи. Да Лео­нар­до в них боль­ше и не нуж­дал­ся, успев вос­про­из­вес­ти на кар­ти­не не толь­ко нуж­ные чер­ты и по­зу, но и ду­шев­ный на­строй на­тур­щи­цы. Он по­сто­ян­но вно­сил прав­ку в кар­ти­ну, и все его мыс­ли бы­ли о «Джо­кон­де», на ко­то­рую ушли це­лых 17 лет. Лео­нар­до не рас­ста­вал­ся её порт­ре­том до са­мой смер­ти.

Что ка­са­ет­ся са­мой Ли­зы Ге­рар­ди­ни, то она пе­ре­жи­ла по­жи­ло­го му­жа, хво­рую пад­че­ри­цу и ти­хо по­чи­ла в собст­вен­ном до­ме в воз­рас­те шес­ти­де­ся­ти че­ты­рёх лет. Спус­тя пять сто­ле­тий италь­ян­ские ар­хео­ло­ги и ис­кус­ст­во­ве­ды за­да­лись целью най­ти мо­ги­лу ле­ген­дар­ной Мо­ны Ли­зы. По­ка им не уда­лось най­ти во Фло­рен­ции мес­то её за­хо­ро­не­ния, как и по­ны­не не най­де­на во Фран­ции мо­ги­ла ге­ни­аль­но­го твор­ца «Джо­кон­ды».

— * —

Весть о воз­вра­ще­нии Лео­нар­до во Фло­рен­цию раз­нес­лась по всей Ев­ро­пе.

По­сы­па­лись прось­бы о на­пи­са­нии кар­ти­ны, и сре­ди пер­вых бы­ла гер­цо­ги­ня Ман­туи Иза­бел­ла Д’Эс­те. Но на этот раз она не на­по­ми­на­ла о сво­ем порт­ре­те, а лишь по­про­си­ла, по­ла­га­ясь на его вкус, на­пи­сать для неё кар­ти­ну на биб­лей­ский сю­жет.

Ве­ро­ят­но, тог­да и бы­ли на­пи­са­ны две лувр­ские кар­ти­ны на досках с изо­бра­же­ни­ем свя­то­го Иоан­на Крес­ти­те­ля. На пер­вой из них хо­ро­шо вид­на раз­ра­бо­тан­ная Лео­нар­до тех­ни­ка «сфу­ма­то», ког­да бла­го­да­ря раз­лич­ным сло­ям крас­ки и ла­ка фи­гу­ра как бы вы­сту­па­ет из тем­но­ты. Поз­же, при на­пи­са­нии вто­рой кар­ти­ны ху­дож­ник ото­шёл от пер­во­на­чаль­но­го за­мыс­ла: в неё бы­ли вклю­че­ны до­пол­ни­тель­ные де­та­ли, пре­вра­тив­шие свя­то­го в бо­га Вак­ха, чью взлох­ма­чен­ную го­ло­ву укра­ша­ет ве­нок из ви­но­град­ных листь­ев. Бо­лее то­го, у Вак­ха по­яви­лась лео­пар­до­вая шку­ра и пас­ту­шес­кий по­сох, тог­да как на пер­вой кар­ти­не в ру­ке у свя­то­го крест. Но оба Иоан­на ука­зы­ва­ют ру­кой на не­бо.

При­мер­но в тот же пе­ри­од Лео­нар­до по­лу­чил за­да­ние от Со­ве­та вось­ми экс­пер­тов при пра­ви­тельст­ве на рытьё ка­на­ла для отво­да вод Ар­но в сто­ро­ну не­по­кор­ной Пи­зы. Там ощу­ща­лась ост­рая не­хват­ка про­до­вольст­вия, с чем лю­ди не хо­те­ли ми­рить­ся и бы­ли го­то­вы на ре­ши­тель­ные дейст­вия. К то­му же, до­став­ка то­ва­ров и про­до­вольст­вия вод­ным пу­тём яв­ля­лась са­мым де­шё­вым и на­дёж­ным средст­вом и, кро­ме то­го, во­ды Ар­но по­мог­ли бы осу­шить за­бо­ло­чен­ные зем­ли в окрест­нос­тях Пи­зы.

Под ру­ко­водст­вом Лео­нар­до при по­мо­щи его мас­те­ро­вых и ар­те­ли на­ня­тых зем­ле­ко­пов ра­бо­ты бы­ли за­вер­ше­ны в уста­нов­лен­ные сро­ки. Прав­да, вы­пла­чен­но­го го­но­ра­ра ед­ва хва­ти­ло, что­бы рас­счи­тать­ся с ар­телью зем­ле­ко­пов: не очень-то щед­ра ока­за­лась пра­ви­тельст­вен­ная каз­на. Но у Лео­нар­до не бы­ло вы­бо­ра, за­то ему уда­лось в та­ком не­прос­том де­ле пол­ностью про­явить свои ин­же­нер­ные та­лан­ты и по­лу­чить глу­бо­кую при­зна­тель­ность бла­го­дар­ных пи­зан­цев.

------

*) Golzio Fincenzo. Vol.11, pag.608 — А.М.