Судь­ба ко мне щед­ра.
У ме­ня есть сын. У ме­ня есть муж.
Мы жи­вём в хо­ро­шем до­ме. В до­ме у шос­се.

У мо­е­го му­жа есть де­вуш­ка. У них ро­дил­ся ре­бёнок. Ему при­мер­но пол­то­ра го­да.
Я уви­де­ла его не­дав­но и не ис­пы­та­ла ни­че­го, кро­ме уми­ле­ния и неж­нос­ти.

Ре­бёнок очень по­хож на мо­е­го му­жа. На мо­е­го спя­ще­го му­жа. Во сне у не­го по­яв­ля­ет­ся удив­лён­ная дет­ская улыб­ка. Буд­то он ви­дит что-то чу­дес­ное. На­вер­ное, те­перь он ви­дит во сне сво­е­го чу­дес­но­го маль­чи­ка. Этот маль­чик по­хож на мо­е­го му­жа го­раз­до боль­ше, чем наш сын. Я силь­но раз­ба­ви­ла его фа­миль­ные чер­ты сво­и­ми.
Но сей­час речь не о мо­ём сы­не. Речь о чу­дес­ном маль­чи­ке.

Я не ска­за­ла му­жу, что знаю о ре­бён­ке. И сам он ни­ког­да мне ни­че­го не рас­ска­жет. По­то­му что, рас­ска­зы­вать, в об­щем, не­че­го. По­то­му что ре­бёнок есть, но его нет.
А де­вуш­ка есть.

Она не та­кая как все. Она не та­кая, как я, как вы, как они. Она та­кая, ка­кая нуж­на ему. Ког­да они встре­ти­лись, она по­смот­ре­ла ему в гла­за и слов­но на­ве­ла на рез­кость объ­ек­тив: уви­де­ла всё, что ему нуж­но.

Ему нуж­ны бы­ли боль, стра­да­ние, по­рок и не­у­ст­ро­ен­ность. Она тут же ему это всё предо­ста­ви­ла. Че­го не бы­ло — вы­ду­ма­ла.

Мы жи­ли с му­жем слиш­ком уж хо­ро­шо. Так хо­ро­шо, что да­же пло­хо, по­то­му что, слиш­ком уж хо­ро­шо. Слиш­ком спо­кой­но. Это под­та­чи­ва­ло его пред­став­ле­ние о жиз­ни как тра­ге­дии. Гар­мо­ния ему бы­ла толь­ко по­ме­хой.

Мой муж — ге­ний. Со мной он не мог боль­ше де­лать ве­ли­ких от­кры­тий.

Она та­кая, ка­кая есть. С этим ни­че­го не по­де­ла­ешь.

Мы с ней зна­ко­мы дав­но. Она бы­ла юной, я — мо­ло­дой. На её ли­це всё не­мно­го слиш­ком и че­рес­чур: слиш­ком ло­ко­ны, слиш­ком гу­бы, слиш­ком вес­нуш­ки и очень стран­ные гла­за — ули­точ­ные до­ми­ки свет­ло-го­лу­бо­го цве­та, спи­раль ухо­дит в се­ре­ди­ну зрач­ка. Стран­но­ва­то, страш­но­ва­то и при­тя­га­тель­но. Она дви­га­лась мел­ки­ми шаж­ка­ми, слов­но по топ­ко­му бо­ло­ту или по пес­ку, всег­да ис­пу­ган­но вздёр­нув пле­чи, слов­но бо­ясь, что её уда­рят. Она так и не рас­сла­би­ла пле­чи во все дни, что мы бы­ли ря­дом на сол­неч­ном бе­ре­гу оке­а­на. А я так и не уда­ри­ла её ни ра­зу, хо­дя по­рой очень хо­те­лось. Но не по го­ло­ве, а по зад­ни­це…

Эта ис­то­рия с де­вуш­кой на­ча­лась ещё в про­ш­лом ве­ке. А мо­жет, и в по­зап­ро­ш­лом. Ведь мы жи­вём здесь так дав­но, что я да­же не пом­ню, ког­да мы с му­жем встре­ти­лись. Я ду­маю, ис­то­рия с этой де­вуш­кой на­ча­лась ещё до мо­е­го по­яв­ле­ния. До на­шей люб­ви. Да, мой муж лю­бит ме­ня. В этой жиз­ни ему, кро­ме ме­ня, лю­бить не­ко­го. Кро­ме ме­ня и на­ше­го сы­на.

В этой жиз­ни де­вуш­ка мо­е­го му­жа бы­ва­ет толь­ко на­ез­да­ми. Она по­яв­ля­ет­ся в ос­нов­ном за про­дук­та­ми. Иног­да ей хо­чет­ся есть. Иног­да она за­гля­ды­ва­ет в Ин­тер­нет. Всё осталь­ное вре­мя она там… в дру­гой жиз­ни.

Да. Мой муж про­са­чи­ва­ет­ся из этой жиз­ни в дру­гую. Слов­но до­ждь сквозь ветхую кры­шу.

Я не сра­зу это по­ня­ла. Я дол­го му­чи­лась от то­го, что он ни­ког­да не бы­ва­ет вмес­те со мной. Да­же ког­да мы ночью ле­жим в по­сте­ли. Да­же ког­да он об­ни­ма­ет ме­ня и про­ни­ка­ет в ме­ня, меж­ду на­ми всег­да есть ка­кая-то тон­кая, как цел­ло­фан, про­слой­ка. Не знаю, как нам уда­лось за­чать на­ше­го сы­на. Я ни­че­го не мо­гу по­де­лать с этим вот уже поч­ти двад­цать лет. Да и не на­до ни­че­го де­лать. На­до при­нять это как есть.

Кто-то мне это ска­зал: при­ми всё как есть. Тог­да я очень оби­де­лась, огор­чи­лась эти­ми сло­ва­ми.
По­том по­ня­ла — ка­кое это об­лег­че­ние и осво­бож­де­ние! При­нять всё как есть — это же снять с се­бя всю от­вет­ст­вен­ность!

Но сна­ча­ла я му­чи­тель­но пы­та­лась по­нять, ку­да ис­че­за­ет мой муж.
Да, я про­ве­ря­ла его кар­ма­ны и да­же пы­та­лась взло­мать его поч­то­вый ящик. Ка­кая глу­пость! Раз­ве в кар­ма­нах и пись­мах мож­но най­ти ко­ор­ди­на­ты дру­гой жиз­ни?
Од­наж­ды я ре­ши­ла вы­сле­дить его, по­еха­ла за ним на ма­ши­не. На без­опас­ном рас­сто­я­нии. Я ве­ла его по шос­се как на­сто­я­щий опер. Но он вдруг ис­чез. И на­зав­тра ис­чез.
Че­рез не­сколь­ко дней я за­ме­ти­ла мес­то его ис­чез­но­ве­ния.

На шос­се пря­мо пе­ред эс­та­ка­дой был не­при­мет­ный съезд. Я всег­да про­ез­жа­ла ми­мо и бо­ко­вым зре­ни­ем от­ме­ча­ла что-то стран­ное. Там всег­да был ту­ман. Я при­тор­мо­зи­ла и свер­ну­ла ту­да. Ма­ши­на сра­зу ока­за­лась в ту­ма­не, слов­но в мо­ло­ке. Это бы­ло стран­но: толь­ко что на шос­се был яр­кий сол­неч­ный день.

Я оста­но­ви­лась. Бы­ло ти­хо. Шу­ма ма­шин не бы­ло слыш­но. Я слег­ка на­жа­ла на пе­даль га­за. Ма­ши­на дви­ну­лась впе­рёд, и вдруг я по­чувст­во­ва­ла, что ле­чу ку­да-то. Очень быст­ро. Серд­це мое ёк­ну­ло, как это бы­ва­ет, ког­да са­мо­лёт по­па­да­ет в воз­душ­ную яму.

Ма­ши­на ле­те­ла, под­ска­ки­вая на сгуст­ках ту­ма­на, слов­но на коч­ках. Я за­кры­ла гла­за. Че­рез не­сколь­ко се­кунд я по­чувст­во­ва­ла, как ма­ши­на мяг­ко шлёп­ну­лась на зем­лю. Я от­кры­ла гла­за.

Пе­ре­до мной бы­ла лес­ная до­ро­га, ры­жая от гли­ны. Это был очень стран­ный лес. В нём не бы­ло ни од­но­го зна­ко­мо­го де­ре­ва. На­сто­я­щие джун­гли. Тол­с­тые ство­лы, опу­тан­ные ли­а­на­ми и цве­точ­ны­ми гир­лян­да­ми. Я по­ду­ма­ла: «Ка­кая кра­со­та! Мо­жет, я уже умер­ла? В та­ком слу­чае, за­слу­жи­ла ли я этот рай?»

Лес впе­ре­ди на­чал ре­деть. Я уви­де­ла ма­ши­ну му­жа, при­пар­ко­ван­ную на опуш­ке.

Я оста­но­ви­лась и по­шла даль­ше пеш­ком. За­пах ле­са был сла­док и свеж. Го­ло­ва за­кру­жи­лась. Пря­чась за де­ревь­я­ми, я ти­хо по­до­шла к опуш­ке.
То, что я уви­де­ла, ни­чуть ме­ня не уди­ви­ло.

По­сре­ди по­ля­ны рос­ло де­ре­во. Ог­ром­ный фи­кус — бань­ян. Он ши­ро­ко рас­ки­дал свои вет­ви и пус­тил мно­жест­во кор­ней. Собст­вен­но, это был дом со мно­жест­вом ком­нат и пе­ре­хо­дов. Удоб­ное жи­ли­ще! Кор­ни об­ра­зо­вы­ва­ли и сте­ны, и ме­бель. Я за­ме­ти­ла кое-ка­кие сле­ды бы­та. Сбо­ку на кор­не при­мос­ти­лась стоп­ка книг, сре­ди ко­то­рых я сра­зу при­ме­ти­ла не­сколь­ко дав­но ис­чез­нув­ших из на­ше­го до­ма. Ря­дом ле­жа­ла яр­ко-ры­жая ко­жа­ная сум­ка-план­шет мо­е­го му­жа, ко­то­рая мне так нра­ви­лась и ко­то­рую я то­же дав­но не мо­гу най­ти до­ма. Ка­кие-то чаш­ки и плош­ки, ко­то­рые бы­ли объ­яв­ле­ны раз­би­ты­ми, — ва­ля­лись тут и там. Ещё ка­кая-то за­бы­тая ерун­да. Глав­ным мо­им по­тря­се­ни­ем был стол из не­сколь­ких со­гну­тых вет­вей бань­я­на. На нём ле­жа­ло не­сколь­ко тя­жёлых свя­зок тет­ра­дей мо­е­го му­жа. Их я то­же не ви­де­ла до­ма уже це­лую веч­ность. При­гля­дев­шись, не труд­но бы­ло до­га­дать­ся, что если од­ну из тет­ра­дей убрать со сто­ла, то мо­мен­таль­но об­ру­шит­ся и стол, и вмес­те с ним весь этот при­чуд­ли­вый дом…

Я не мог­ла ид­ти даль­ше. Серд­це ко­ло­ти­лось в гру­ди, но­ро­вя вы­прыг­нуть. Ещё не хва­та­ло тут сдох­нуть… Мог­ла, если бы оста­лась там ещё хоть на ми­ну­ту.

Я до­бра­лась до ма­ши­ны, раз­вер­ну­лась, вре­зав­шись в зе­лё­ную сте­ну ле­са, и по­мча­лась об­рат­но. По­че­му-то я бы­ла уве­ре­на, что со­вер­шен­но спо­кой­но вер­нусь на своё шос­се. Так и слу­чи­лось…

Ко­неч­но, я ни­че­го не ска­за­ла му­жу. За­чем? За­чем всё услож­нять. Ведь я люб­лю его. И он лю­бит ме­ня. Ему не­ко­го боль­ше лю­бить в этой жиз­ни, кро­ме ме­ня и на­ше­го сы­на.

Мы жи­вём с му­жем ти­хо и ни­ког­да не ссо­рим­ся. Мы раз­го­ва­ри­ва­ем о де­лах и о на­шем сы­не. Мы пы­та­ем­ся за­ра­бо­тать день­ги, что­бы жить. И я те­перь по­ни­маю, что де­нег нам всег­да бу­дет не хва­тать.

Я не ску­чаю. Мне есть чем за­нять­ся. Я пу­те­шест­вую по ми­ру с ты­сячью по­ру­че­ний. Я под­ни­ма­юсь в го­ры и ку­па­юсь в мо­рях. Я ме­ряю ша­га­ми са­мые кра­си­вые пло­ща­ди ми­ра и ни­ког­да ни с кем не мо­гу раз­де­лить сво­их вос­тор­гов. Я од­на. Я всег­да од­на. Да­же если во­круг ме­ня тол­пы. Да­же ког­да со мной лю­ди, ко­то­рых я на­зы­ваю сво­и­ми луч­ши­ми друзь­я­ми. В каж­дой стра­не на­хо­дит­ся муж­чи­на, ко­то­рый спра­ши­ва­ет, за­му­жем ли я. Я хо­ро­шо вы­гля­жу и не про­из­во­жу впе­чат­ле­ния за­муж­ней жен­щи­ны. Муж дал мне та­кую сво­бо­ду, ко­то­рая по­зво­ля­ет мне де­лать всё, что я за­хо­чу. Но я ни­че­го не хо­чу. Мне ни­кто не ну­жен. И это со­зда­ёт во­круг ме­ня та­кое раз­ре­жен­ное прост­ранст­во. Не­ве­со­мость. В ней мо­жет су­щест­во­вать толь­ко мой муж. И я не хо­чу ни­ко­го дру­го­го. Я при­вык­ла лю­бить сво­е­го му­жа. Но мы ни­ког­да не бу­дем вмес­те. Это на­до при­нять как есть.

Де­вуш­ка мо­е­го му­жа лю­бит всё, что лю­бит он. Она под­стро­и­ла се­бя под не­го. Они поч­ти еди­ное це­лое. Она ни­ког­да ему не пе­ре­чит. Она ис­пол­ня­ет все его тай­ные же­ла­ния, она вы­учи­ла все за­ко­ул­ки его под­соз­на­ния, рас­ки­нув­ше­го­ся как тот са­мый бань­ян, в ко­то­ром они жи­вут. Они со­вер­ша­ют пе­шие про­гул­ки по са­мым по­та­ён­ным его от­нор­кам. Всё, что муж скры­ва­ет от ме­ня, рас­цве­та­ет там, в те­ни вет­вей и кор­ней древ­не­го фи­ку­са бань­я­на.

Я со­всем дру­гая. Я хо­те­ла, что­бы муж мой стал лёг­ким. Что­бы горь­кие вос­по­ми­на­ния юнос­ти от­ле­те­ли от не­го, как хвост от яще­ри­цы или как сго­рев­шая сту­пень ра­ке­ты. Но ока­за­лось, что это ему не нуж­но. Про­ш­лое об­ни­ма­ло его, креп­ко сце­пив на спи­не паль­цы, и он был счаст­лив в этих объ­я­ти­ях.

Он ста­но­вил­ся всё тя­же­лее год от го­да. Я пе­ре­ста­ла за­да­вать во­про­сы: ког­да же? ско­ро ли? Я уже дав­но по­ня­ла, что ни­ког­да. Ни­ког­да ни­че­го не из­ме­нит­ся. Но я всё рав­но люб­лю его. Мо­жет быть, по­то­му, что боль­ше мне лю­бить прос­то не­ко­го.

Я смот­рю на его ис­ка­жён­ную фи­гу­ру, и мне хо­чет­ся пла­кать! Как я люб­лю его те­ло! Его креп­кую грудь, его мяг­кие ру­ки. Как я лю­би­ла его ли­цо, всег­да чуть за­го­рев­шее (те­перь знаю по­че­му). Я лю­би­ла его гла­за цве­та ус­тав­ше­го за день мо­ря. Всё это за­рос­ло ка­ки­ми-то бу­ру­на­ми и ли­шай­ни­ком.

Как хо­чет­ся со­драть с не­го всё это! Ка­жет­ся, это мож­но сде­лать од­ним дви­же­ни­ем. На­до толь­ко най­ти мес­то, где эта мас­ка от­ста­ёт от ли­ца и со­рвать! Как я хо­чу всё вре­мя при­жать­ся к его тёп­лой спи­не и це­ло­вать, це­ло­вать пу­ши­с­тые ло­пат­ки, что­бы рас­то­пить эти на­ро­с­ты, ко­то­рые ме­ша­ют про­ре­зать­ся крыль­ям! Я хо­чу, что­бы у не­го вы­рос­ли крылья! Что­бы мы уле­те­ли… Но те­перь я знаю точ­но, что мы ни­ког­да не уле­тим и крылья ему со­всем не нуж­ны…

С не­ко­то­рых пор я ста­ла за­ме­чать, что жи­вот мо­е­го му­жа раз­ду­ва­ет­ся прос­то не­по­мер­но. Я про­бо­ва­ла да­вать ему раз­ные сна­добья для сни­же­ния ве­са. Ко­неч­но, все это бы­ло бес­по­лез­но. Смот­реть на то, что с ним про­ис­хо­дит, ста­ло прос­то страш­но. В кон­це кон­цов, у нас есть сын, ко­то­ро­му ну­жен здо­ро­вый отец!

Од­наж­ды ут­ром я про­сну­лась с же­ла­ни­ем во что бы то ни ста­ло по­го­во­рить с ним серь­ёз­но, что­бы он на­ко­нец оч­нул­ся и…
Я по­смот­ре­ла на не­го. И… это бы­ло очень стран­но.

Сквозь ли­цо му­жа про­све­чи­ва­ло дру­гое ли­цо. Ли­цо ма­лень­ко­го ре­бён­ка. Маль­чи­ка. Буд­то в го­ло­ве му­жа све­тил­ся та­кой не­обыч­ный фо­нарь. Я по­вер­ну­лась на дру­гой бок. По­ле­жа­ла не­мно­го и сно­ва по­вер­ну­лась к не­му. Но он уже про­снул­ся и, уви­дев ме­ня, ска­зал свою обыч­ную ут­рен­нюю фра­зу: «Я люб­лю те­бя!». «И я», — от­ве­ти­ла я. Это бы­ло не­прав­дой. Мы вкла­ды­ва­ли в эти сло­ва со­вер­шен­но раз­ные зна­че­ния…
В этот день я сно­ва от­пра­ви­лась Ту­да.

До­еха­ла до не­при­мет­но­го ту­ман­но­го по­во­ро­та, с ко­то­ро­го ме­ня сно­ва сбро­си­ло в воз­душ­ную яму и про­ка­ти­ло по ту­ман­ным коч­кам. Я сно­ва ока­за­лась в ди­ко­вин­ном ле­су и на­шла по­ля­ну, на ко­то­рой рос­ло чу­до де­ре­во-бань­ян.

С мо­е­го пер­во­го по­яв­ле­ния здесь кое-что из­ме­ни­лось. Де­ре­во раз­рос­лось. Ря­дом с ним сто­я­ла го­лу­бая ма­ши­на де­вуш­ки, со­всем но­вая. Во­круг бе­га­ла бе­лая бель­гий­ская ов­чар­ка, со­всем мо­ло­дая. Я ис­пу­га­лась, что она ме­ня учу­ет. Но нет, не учу­я­ла. Счаст­ли­вая со­ба­ка не чу­ет чу­жих.
И вот я уви­де­ла то, что жда­ла. В те­ни де­ре­ва сто­я­ла дет­ская ко­ляс­ка.
В два прыж­ка я бы­ла у ко­ляс­ки и за­гля­ну­ла в неё.
Там спал маль­чик. Чу­дес­ный маль­чик.
Я сра­зу узна­ла эти бро­ви. Эти уши, эти бес­по­кой­ные ве­ки. Эту удив­лён­ную улыб­ку. Он то­же ви­дел сны. О чём? О ком?
Нет, это уже не мне раз­га­ды­вать.

Не знаю, что на ме­ня на­шло, но я вы­ну­ла из ко­ляс­ки ре­бён­ка вмес­те с пле­дом и при­жа­ла к се­бе. Кем при­хо­дит­ся мне этот ре­бёнок? Впро­чем, раз­ве это важ­но? Я люб­лю его!
На хо­ду за­во­ра­чи­вая ре­бён­ка в плед, я по­мча­лась к ма­ши­не. Стран­но, бель­гий­ская ов­чар­ка не об­ра­ти­ла на ме­ня ни­ка­ко­го вни­ма­ния.
Я по­ло­жи­ла ре­бён­ка ря­дом с со­бой на пе­ред­нее си­денье и при­стег­ну­ла рем­нём. Я вол­но­ва­лась, что бу­дет с ним во вре­мя пе­ре­ле­та От­ту­да Сю­да.
Мы по­еха­ли по до­ро­ге. Всё слу­чи­лось так, как в прош­лый раз. Ма­ши­на ото­рва­лась от зем­ли и за­пры­га­ла в ту­ма­не…
На­ко­нец я очу­ти­лась на шос­се. Я по­смот­ре­ла на со­сед­нее си­денье…
Там ле­жал плед. Но маль­чи­ка в нём не бы­ло.
Серд­це мое чуть не вы­рва­лось из гру­ди.
Я за­ры­да­ла от отвра­ще­ния к се­бе.

Ве­че­ром муж, как обыч­но, позд­но вер­нул­ся до­мой. Он об­нял ме­ня, как обыч­но, очень неж­но и креп­ко, пре­одо­ле­вая со­про­тив­ле­ние сво­е­го ог­ром­но­го жи­во­та. Мы сто­я­ли так с ми­ну­ту, и вдруг я по­чувст­во­ва­ла в этом жи­во­те би­е­ние ма­лень­ко­го серд­ца. И ещё од­но­го серд­ца, по­боль­ше. И де­вуш­ка, и маль­чик бы­ли там, внут­ри не­го. Он те­перь но­сил их с со­бой.

Как обыч­но, я ни­че­го ему не ска­за­ла.
Ведь он всё рав­но не пой­мёт, что если я люб­лю его, то люб­лю и его де­вуш­ку, и их ре­бён­ка. По­то­му что этот ре­бёнок по­хож на не­го, слов­но это он сам в мла­ден­чест­ве. Как же я мо­гу не лю­бить его?
Ночью мы ле­жа­ли в кро­ва­ти. Я, мой муж, его де­вуш­ка и их ре­бёнок.

Впро­чем, эта де­вуш­ка дав­но уже по­се­ли­лась и во мне. Она жи­вёт на са­мом дне мо­ей ду­ши улит­кой в ма­лень­кой ра­ко­вин­ке.
Иног­да эта улит­ка вы­пол­за­ет из сво­е­го до­ми­ка, и у ме­ня на­чи­на­ет­ся ток­си­коз. Ме­ня тош­нит и тря­сёт.
Как же быть с этим?
Я знаю, как быть. Очень прос­то. Я долж­на её по­лю­бить. Она от­ста­нет. «По­лю­би­те свою бо­лезнь».

Её на­до по­лю­бить са­мой прос­той че­ло­ве­чес­кой лю­бовью — без над­ры­ва и кол­ких оскол­ков оби­ды. Прос­то как под­ру­гу дет­ст­ва, с ко­то­рой жи­ли в од­ном подъ­ез­де, иг­ра­ли в клас­си­ки, ели суп, ме­ня­лись плать­я­ми, а по­том разъ­еха­лись в раз­ные сто­ро­ны жиз­ни. И пусть оста­нет­ся в па­мя­ти толь­ко яр­кий день на бе­ре­гу оке­а­на, где мы ку­па­лись в ог­нен­но-ле­дя­ных вол­нах и не зна­ли, что бу­дет даль­ше. Нет, это я не зна­ла. Она всё зна­ла. Она зна­ла, что бы ни слу­чи­лось, она всё при­мет как есть.

Боль­шую часть жиз­ни я по­тра­ти­ла на по­ис­ки че­ло­ве­ка, с ко­то­рым я мо­гу быть та­кой, ка­кая есть. А сей­час ду­маю, а так ли это нуж­но, быть та­кой, ка­кая есть. Что та­кое, это Я. И так ли уж оно бес­цен­но? На­ста­и­вая на сво­ём я, не от­да­вая ни пя­ди, не топ­чем­ся ли мы на од­ном мес­те? Или на­обо­рот, не не­сём­ся ли по длин­но­му пря­мо­му шос­се, из­бе­гая ви­ти­е­ва­тых вто­ро­сте­пен­ных про­сёлоч­ных грун­то­вых до­рог, по ко­то­рым не­спеш­но, но осмыс­лен­но мож­но до­брать­ся до це­ли в два ра­за быст­рее.

Я ни­ког­да не знаю, чем за­кон­чит­ся ве­чер. Ку­да по­не­сёт ме­ня веч­ное же­ла­ние узнать прав­ду.
Од­но я знаю на­вер­ня­ка — пол­ное вос­со­еди­не­ние не­воз­мож­но. По­то­му что, если слу­чит­ся чу­до и де­вуш­ка с ре­бён­ком об­жи­вут­ся в этом ми­ре, мо­е­му му­жу по­на­до­бит­ся ка­кая-то дру­гая де­вуш­ка, в дру­гом, от­дель­но взя­том прост­ранст­ве.
И воз­мож­но, та­кая де­вуш­ка и та­кое прост­ранст­во уже есть.
 

2010