Клуб четырех коней

Андрей Иванов

​

Хосе Рауль Капабланка

Галерея чемпионов мира

Иг­ру Ка­паб­лан­ки от­ли­ча­ли вир­ту­оз­ная тех­ни­ка, гар­мо­ния и лег­кость. «В его твор­чест­ве гос­подст­во­ва­ла тен­ден­ция к прос­то­те, и в этой прос­то­те бы­ла не­пов­то­ри­мая кра­со­та под­лин­ной глу­би­ны», — от­ме­чал Ми­ха­ил Бот­вин­ник.

Об­раз Ка­паб­лан­ки в жиз­ни со­от­вет­ст­ву­ет его сти­лю в шах­ма­тах. Он был оба­я­тель­ным, лю­без­ным, жиз­не­ра­дост­ным, сво­бод­но го­во­рил на не­сколь­ких язы­ках, его кра­со­та бы­ла яр­кой и не­пов­то­ри­мой.

Хо­се Ра­уль Ка­паб­лан­ка ро­дил­ся на Ку­бе в 1888 го­ду и по­зна­ко­мил­ся с шах­ма­та­ми в че­ты­рех­лет­нем воз­рас­те, на­блю­дая за иг­рой от­ца. Ско­ро он уже обыг­ры­вал от­ца и по­сте­пен­но стал од­ним из силь­ней­ших шах­ма­тис­тов Ку­бы. Уже тог­да он был тон­ким по­зи­ци­он­ным мас­те­ром, от­ли­чав­шим­ся не­обык­но­вен­ной быст­ро­той рас­че­та ва­ри­ан­тов.

Ка­паб­лан­ка от­пра­вил­ся в Нью-Йорк для уче­бы на тех­но­ло­ги­чес­ком фа­куль­те­те в Ко­лум­бий­ском уни­вер­си­те­те и стал ча­с­тым по­се­ти­те­лем Ман­хэт­тен­ско­го шах­мат­но­го клу­ба. Здесь он иг­рал «лег­кие» пар­тии и пар­тии блиц. В 1906 го­ду он за­нял пер­вое мес­то в блиц­тур­ни­ре с учас­ти­ем чем­пи­о­на ми­ра Эм. Лас­ке­ра, од­на­ко увле­че­ние «быст­ры­ми шах­ма­та­ми» по­ме­ша­ло успеш­но­му за­вер­ше­нию уче­бы.

По его сло­вам, он «мно­го за­ни­мал­ся спор­том» и «иг­рал мно­го серь­ез­ных пар­тий».

Убе­ди­тель­ная по­бе­да в мат­че с Ф. Мар­шал­лом со­зда­ла ему ре­пу­та­цию луч­ше­го мас­те­ра Но­во­го Све­та.

«Са­мое по­ра­зи­тель­ное бы­ло то, что я иг­рал, не имея ни­ка­ких те­о­ре­ти­чес­ких зна­ний, бук­валь­но не рас­крыв ни од­ной книж­ки, — пи­сал Ка­паб­лан­ка. — Если бы Мар­шалл иг­рал со мной се­вер­ный гам­бит, вен­скую пар­тию или еще что-ли­бо по­доб­ное, ре­зуль­тат мат­ча мог быть иным… Моя по­бе­да сра­зу вы­дви­ну­ла ме­ня в чис­ло круп­ней­ших мас­те­ров шах­мат­ной иг­ры».

Ка­паб­лан­ка де­бю­ти­ро­вал в Ев­ро­пе на меж­ду­на­род­ном тур­ни­ре в Сан-Се­басть­я­не в 1911 го­ду, в ко­то­ром иг­ра­ли поч­ти все силь­ней­шие мас­те­ра эпо­хи (кро­ме Лас­ке­ра). Он взял пер­вый приз с ре­зуль­та­том 9,5 оч­ков из 14 воз­мож­ных, про­из­ве­дя гран­ди­оз­ную сен­са­цию.

«В лич­ной жиз­ни Ка­паб­лан­ки нет ни­че­го, что по­зво­ли­ло бы уга­дать в нем шах­мат­но­го мас­те­ра, — пи­сал Ру­дольф Шпиль­ман. — Ка­паб­лан­ка лю­бит вся­кие ви­ды лег­ко­го спор­та, и осо­бен­но тен­нис. Во всем осталь­ном он — эле­гант­ный свет­ский че­ло­век… Со­зда­ет­ся впе­чат­ле­ние, буд­то Ка­паб­лан­ка за­ни­ма­ет­ся шах­ма­та­ми лишь для раз­вле­че­ния, меж­ду про­чим. Если он все же до­стиг та­ких ог­ром­ных успе­хов, то это объ­яс­ня­ет­ся глав­ным об­ра­зом его не­обы­чай­но быст­рой со­об­ра­зи­тель­ностью, трез­вой рас­чет­ли­востью, а так­же при­сут­ст­ви­ем ду­ха. Очень раз­ви­та в нем са­мо­уве­рен­ность».

Не те­ряя вре­ме­ни, Ка­паб­лан­ка вы­звал Лас­ке­ра на матч за ми­ро­вое пер­венст­во, од­на­ко этот по­еди­нок не со­сто­ял­ся.

Ка­паб­лан­ка по­сту­пил на дип­ло­ма­ти­чес­кую служ­бу (фак­ти­чес­ки, это бы­ла под­держ­ка ку­бин­ским пра­ви­тельст­вом сво­е­го та­лант­ли­во­го со­оте­чест­вен­ни­ка) и по­лу­чил на­зна­че­ние в ку­бин­ское кон­сульст­во в Санкт-Пе­тер­бур­ге.

Ка­паб­лан­ка при­нял ак­тив­ное учас­тие в шах­мат­ной жиз­ни Рос­сии и иг­рал с мас­те­ра­ми. Тог­да он вы­иг­рал две пар­тии у Але­хи­на. Ка­паб­лан­ка так­же вы­сту­пал с се­ан­са­ми од­нов­ре­мен­ной иг­ры в раз­лич­ных рос­сий­ских го­ро­дах.

Вес­ной 1914 го­да со­сто­ял­ся меж­ду­на­род­ный тур­нир в Санкт-Пе­тер­бур­ге, в ко­то­ром участ­во­ва­ли силь­ней­шие шах­ма­ти­с­ты ми­ра. Ка­паб­лан­ка за­нял вто­рое мес­то вслед за Лас­ке­ром.

«Уже тог­да Ка­паб­лан­ка иг­рал так же хо­ро­шо, как Лас­кер, — счи­тал Але­хин. — Ни­ког­да преж­де и ни­ког­да впо­следст­вии я не ви­дел — и да­же не мо­гу се­бе пред­ста­вить — та­кой по­ра­зи­тель­ной быст­ро­ты шах­мат­но­го мыш­ле­ния, ко­то­рой об­ла­дал Ка­паб­лан­ка в то вре­мя».

«Ка­паб­лан­ка в жиз­ни хо­ро­ший спорт­смен и пло­хой мыс­ли­тель, — пи­сал Эм. Лас­кер. — В его иг­ре оди­на­ко­во рез­ко бро­са­ют­ся в гла­за то же до­сто­инст­во и тот же не­до­ста­ток. Он про­яв­ля­ет ки­пу­чую энер­гию при ра­бо­те, при вы­пол­не­нии каж­дой за­да­чи, при раз­ре­ше­нии каж­дой про­бле­мы. Но в его сти­ле не­за­мет­но ни сле­да об­ще­го, ска­жем — фи­ло­соф­ско­го, по­ни­ма­ния по­ло­же­ний на шах­мат­ной доске. Тут то же раз­ли­чие, что меж­ду фо­то­гра­фом и ху­дож­ни­ком. Ка­паб­лан­ка схва­ты­ва­ет по­ло­же­ние на шах­мат­ной доске с точ­ностью фо­то­ап­па­ра­та, но он не оду­хотво­ря­ет по­ло­же­ния».

В по­сле­ду­ю­щие го­ды Ка­паб­лан­ка вы­иг­рал ряд тур­ни­ров и вы­пус­тил свою пер­вую кни­гу. Она на­зы­ва­лась «Моя шах­мат­ная карь­е­ра» и со­дер­жа­ла 35 из­бран­ных пар­тий.

В 1921 го­ду Ка­паб­лан­ка убе­ди­тель­но вы­иг­рал матч на пер­венст­во ми­ра у Эм. Лас­ке­ра и стал треть­им в ис­то­рии шах­мат чем­пи­о­ном ми­ра.

«К это­му вре­ме­ни его си­ла до­стиг­ла вер­ши­ны: крис­таль­но чис­тое ве­де­ние де­бю­та и мит­тельш­пи­ля со­еди­ня­лось с не­пре­взой­ден­ной тех­ни­кой энд­шпи­ля» (А. Але­хин).

Лас­кер сдал матч пос­ле 14 про­ве­ден­ных пар­тий, из ко­то­рых он не вы­иг­рал ни од­ной! Чем­пи­он ми­ра про­играл че­ты­ре по­един­ка при де­ся­ти ни­чьих. Сдав матч, он дал та­кую ха­рак­те­рис­ти­ку сво­е­му по­бе­ди­те­лю: «Его хо­ды яс­ны, ло­гич­ны и силь­ны. В них нет ни­че­го скры­то­го, ис­кус­ст­вен­но­го или вы­му­чен­но­го. Мысль его скво­зит в хо­дах, да­же ког­да он хо­чет схит­рить. Иг­ра­ет ли он на ни­чью или на вы­иг­рыш, бо­ит­ся ли он про­играть — во всех слу­ча­ях хо­ды яс­но об­на­ру­жи­ва­ют его чувст­ва. При всем том, хо­тя хо­ды его и про­зрач­ны, но от­нюдь не шаб­лон­ны и час­то глу­бо­ки. Ка­паб­лан­ка не лю­бит ни за­пу­тан­ных по­ло­же­ний, ни аван­тюр. Он за­ра­нее хо­чет знать, ку­да идет. Глу­би­на его иг­ры — глу­би­на ма­те­ма­ти­ка, а не по­эта. У не­го ду­ша рим­ля­ни­на, а не гре­ка. Ком­би­на­ции Ан­дер­се­на или Чи­го­ри­на бы­ли воз­мож­ны лишь в опре­де­лен­ные мо­мен­ты, они бы­ли край­не ин­ди­ви­ду­аль­ны в ком­би­на­ци­ях. Ком­би­на­ции же Ка­паб­лан­ки поч­ти всег­да мож­но от­ло­жить на не­сколь­ко хо­дов, и они ед­ва из­ме­ня­ют­ся, так как они рож­де­ны из об­щих прин­ци­пов».

Ка­паб­лан­ка под­твер­дил свое пер­венст­во по­бе­дой в Лон­дон­ском меж­ду­на­род­ном тур­ни­ре 1922 го­да, где вы­сту­па­ли поч­ти все ве­ду­щие мас­те­ра, кро­ме Лас­ке­ра. Он за­ста­вил всех по­тен­ци­аль­ных пре­тен­ден­тов на шах­мат­ный трон под­пи­сать усло­вия, на ко­то­рых те мо­гут бо­роть­ся за выс­ший ти­тул. Глав­ное из этих усло­вий — не­об­хо­ди­мо обес­пе­чить при­зо­вой фонд в раз­ме­ре 10 000 дол­ла­ров США.

Але­хин пи­сал о сво­ей встре­че с Ка­паб­лан­кой в 1922 го­ду: «Он был уже чем­пи­о­ном ми­ра и яв­но на­ме­ре­вал­ся дол­го вос­се­дать на шах­мат­ном тро­не… Од­на­ко ха­рак­тер Ка­паб­лан­ки не­сколь­ко из­ме­нил­ся к худ­ше­му: он стал бо­лее нер­в­ным, и это ска­зы­ва­лось в его стрем­ле­нии от­сро­чить как мож­но доль­ше лю­бой матч на ми­ро­вое пер­венст­во или сде­лать его со­всем не­воз­мож­ным».

В иг­ре Ка­паб­лан­ки ста­ло за­мет­но же­ла­ние ре­шить пар­тию в свою поль­зу чис­то тех­ни­чес­ки­ми средст­ва­ми, из­бе­гая рис­ка. Она яв­но обед­не­ла и ста­ла бо­лее су­хой.

В Нью-Йорк­ском тур­ни­ре 1924 го­да Ка­паб­лан­ка взял вто­рой приз вслед за Лас­ке­ром, что вы­зва­ло раз­го­во­ры о том, что ве­те­ран все еще мо­жет сра­жать­ся с чем­пи­о­ном на рав­ных.

На тур­ни­ре в Моск­ве в 1925 го­ду Ка­паб­лан­ка от­стал не толь­ко от Лас­ке­ра, но и от Бо­го­лю­бо­ва, за­няв­ше­го пер­вое мес­то.

«Как из­вест­но, — пи­сал А. Але­хин, — 1925 год при­нес Ка­паб­лан­ке ве­ли­чай­шее из разо­ча­ро­ва­ний, ка­кие ему при­хо­ди­лось ис­пы­ты­вать за всю его карь­е­ру на меж­ду­на­род­ных тур­ни­рах: на мос­ков­ском тур­ни­ре он за­нял лишь третье мес­то — и то це­ной ог­ром­ных уси­лий, при­чем про­играл две пар­тии иг­ро­кам срав­ни­тель­но низ­ко­го клас­са, а еще в не­сколь­ких пар­ти­ях (на­при­мер, про­тив Ре­ти и Ле­вен­фи­ша) из­бе­жал по­ра­же­ния глав­ным об­ра­зом бла­го­да­ря добро­ду­шию или без­за­бот­нос­ти сво­их про­тив­ни­ков».

В тур­ни­ре в Нью-Йор­ке 1927 го­да Лас­кер не участ­во­вал, и Ка­паб­лан­ка взял пер­вый приз, опе­ре­див Але­хи­на. Глав­ный кон­ку­рент Ка­паб­лан­ки в сво­ей кни­ге о тур­ни­ре от­ме­тит от­сут­ст­вие не толь­ко Лас­ке­ра, но и ря­да дру­гих ве­ли­ких мас­те­ров, имев­ших хо­ро­шие и от­лич­ные ре­зуль­та­ты во встре­чах с Ка­паб­лан­кой.

По­ка Але­хи­ну не уда­ва­лось вы­иг­рать у Ка­паб­лан­ки хо­тя бы од­ну пар­тию, а по­то­му ма­ло кто ве­рил в воз­мож­ность за­во­е­ва­ния им чем­пи­он­ско­го ти­ту­ла. Од­на­ко ре­зуль­та­ты Але­хи­на не­ук­лон­но улуч­ша­лись, он очень мно­го ра­бо­тал над со­бой и на­ко­нец су­мел до­быть не­об­хо­ди­мые для ор­га­ни­за­ции мат­ча на пер­венст­во ми­ра день­ги.

Матч Ка­паб­лан­ка—Але­хин со­сто­ял­ся в Бу­э­нос-Ай­ре­се в 1927 го­ду. Ка­паб­лан­ка про­играл сво­е­му це­ле­уст­рем­лен­но­му со­пер­ни­ку, взяв верх в трех пар­ти­ях и усту­пив в шес­ти (при двад­ца­ти пя­ти ни­чьих).

Пос­ле по­ра­же­ния от Але­хи­на Ка­паб­лан­ка стре­мил­ся к то­му, что­бы вер­нуть уте­рян­ный ти­тул чем­пи­о­на ми­ра. В 1928—1931 го­дах он по­ка­зы­вал очень вы­со­кие ре­зуль­та­ты.

«Я меч­тал уви­деть жи­во­го Ка­паб­лан­ку, на­блю­дать за его иг­рой, — пи­сал Са­ло Флор. — А мо­жет быть, ког­да-ни­будь мне удаст­ся по­го­во­рить с ним. О чем не меч­та­ет юно­ша. Меч­тать при­шлось еще не­сколь­ко лет. В 1928 го­ду, бу­ду­чи ко­ман­ди­ро­ван кор­рес­пон­ден­том на тур­нир в Бер­ли­не, я уви­дел Ка­паб­лан­ку. Да, дейст­ви­тель­но, очень эле­гант­ный муж­чи­на, с оба­я­тель­ной улыб­кой Хо­се Ра­уль Ка­паб­лан­ка. Уди­ви­тель­но лег­ко, быст­ро иг­ра­ет. Осо­бен­но ме­ня по­ра­зи­ла его уве­рен­ность, хо­тя не про­шло еще и го­да пос­ле мат­ча в Бу­э­нос-Ай­ре­се. По­те­ря зва­ния чем­пи­о­на ми­ра — са­мая боль­шая трав­ма для шах­ма­тис­та. От та­ко­го со­кру­ши­тель­но­го уда­ра ред­ко уда­ет­ся опра­вить­ся. А тут, су­дя хо­тя бы по уве­рен­ной по­ход­ке, ка­жет­ся, что вро­де ни­че­го не про­изо­шло. Но толь­ко вро­де, Ка­паб­лан­ка иног­да при­ни­мал по­зу ар­тис­та».

До­го­во­рить­ся о но­вом мат­че с Але­хи­ным не уда­лось. Ка­паб­лан­ка не су­мел со­брать не­об­хо­ди­мую для ор­га­ни­за­ции мат­ча де­неж­ную сум­му.

Экс-чем­пи­он ми­ра не мог пред­по­ла­гать, что сыг­ран­ный им в то вре­мя не­боль­шой матч с гол­ланд­цем Мак­сом Эй­ве ста­нет во­об­ще по­след­ним мат­чем в его жиз­ни. Ка­паб­лан­ка вы­иг­рал две пар­тии при вось­ми ни­чьих.

Он воз­об­но­вил дип­ло­ма­ти­чес­кую служ­бу и вре­мен­но ото­шел от шах­мат. Вер­нет­ся он к ним толь­ко в се­ре­ди­не 1930-х го­дов.

На Мос­ков­ском меж­ду­на­род­ном тур­ни­ре 1935 го­да Ка­паб­лан­ка был лишь чет­вер­тым, од­на­ко при­бли­жал­ся пе­ри­од его но­вых успе­хов.

1936 год стал очень удач­ным для экс-чем­пи­о­на ми­ра. Не по­тер­пев ни од­но­го по­ра­же­ния, он за­нял пер­вое мес­то на 3-м Мос­ков­ском меж­ду­на­род­ном тур­ни­ре, а за­тем раз­де­лил с М. Бот­вин­ни­ком 1—2 ме­с­та на тур­ни­ре в ан­глий­ском Нот­тин­ге­ме. Ка­паб­лан­ка опе­ре­дил в Нот­тин­ге­ме чем­пи­о­на ми­ра М. Эй­ве, Але­хи­на и Лас­ке­ра.

«Ка­паб­лан­ка внеш­не был ма­ло по­хож на шах­ма­тис­та, — пи­сал С. Флор. — Со сво­и­ми кол­ле­га­ми Ка­па — так его на­зы­ва­ли в шах­мат­ном ми­ре — пред­по­чи­тал встре­чать­ся лишь в тур­нир­ном за­ле. В Моск­ве, на­при­мер, он ста­рал­ся дер­жать­ся «по­даль­ше» от всех нас, шах­ма­тис­тов, ко­то­рые каж­дый ве­чер со­би­ра­лись в гос­ти­ни­це «На­цио­наль». Ка­па всег­да был ак­ку­рат­но, изящ­но одет. Это не мог­ло не нра­вить­ся. Он с ува­же­ни­ем от­но­сил­ся к зри­те­лям, к ауди­то­рии. На се­анс обыч­но яв­лял­ся в смо­кин­ге».

«В Нот­тин­ге­ме пар­тия меж­ду ни­ми про­хо­ди­ла очень ори­ги­наль­но. Але­хин де­лал ход и де­мон­ст­ра­тив­но ухо­дил от доски. Так же по­сту­пал и Ка­паб­лан­ка. За­снять обо­их за шах­мат­ной доской так и не уда­лось. Эту пар­тию вы­иг­рал Ка­паб­лан­ка».

Ку­би­нец вновь го­тов был иг­рать матч на пер­венст­во ми­ра с Але­хи­ным, но вто­рой их по­еди­нок мир ни­ког­да не уви­дел.

Але­хин пи­сал, что пос­ле 1936 го­да «си­ла Ка­паб­лан­ки сни­за­лась — ско­рее со спор­тив­ной, чем с чис­то шах­мат­ной точ­ки зре­ния… Хо­тя до кон­ца сво­их дней Ка­паб­лан­ка мог по-преж­не­му со­зда­вать жем­чу­жи­ны шах­мат­но­го ис­кус­ст­ва, он уже не имел до­ста­точ­ной энер­гии для до­сти­же­ния прак­ти­чес­ко­го успе­ха в боль­шом тур­ни­ре».

В 1937—1939 го­дах Ка­паб­лан­ка иг­рал с пе­ре­мен­ным успе­хом. На зна­ме­ни­том АВ­РО-тур­ни­ре в Гол­лан­дии (1938) он за­нял пред­пос­лед­нее мес­то.

На Все­мир­ной шах­мат­ной олим­пи­а­де в Бу­э­нос-Ай­ре­се Ка­паб­лан­ка по­ка­зал луч­ший ре­зуль­тат на пер­вой доске, иг­рая за сбор­ную Ку­бы. Он опе­ре­дил Але­хи­на.

Ис­то­ри­чес­кое со­пер­ни­чест­во Ка­паб­лан­ки и Але­хи­на ин­те­рес­но еще и тем, что это бы­ло со­рев­но­ва­ние двух аб­со­лют­но не­по­хо­жих друг на дру­га лю­дей. У них бы­ли раз­ные взгля­ды на жизнь во­об­ще, на роль шах­мат в жиз­ни, на под­го­тов­ку к иг­ре. «Что ка­са­ет­ся во­про­са о том, как го­то­вить­ся к тур­ни­ру, ска­жу, что са­мое важ­ное — сон вво­лю, ду­шев­ный по­кой и от­сут­ст­вие за­бот не­шах­мат­но­го ха­рак­те­ра, — под­чер­ки­вал Ка­паб­лан­ка. — Я слы­шал, что Але­хин уде­ля­ет боль­шое вни­ма­ние слож­ной и труд­ной пси­хо­ло­ги­чес­кой под­го­тов­ке. Для ме­ня это озна­ча­ло бы ог­ром­ную — и на­прас­ную — тра­ту фи­зи­чес­кой и умст­вен­ной энер­гии».

Ка­паб­лан­ка был ве­ли­ким шах­мат­ным стра­те­гом, об­ла­дав­шим за­ме­ча­тель­ной ин­ту­и­ци­ей и чувст­вом по­зи­ции. Он раз­ра­бо­тал но­вые стра­те­ги­чес­кие при­емы (вы­клю­че­ние лег­кой фи­гу­ры со­пер­ни­ка из иг­ры, и др.).

Свой под­ход к ве­де­нию мит­тельш­пи­ля он опи­сал сле­ду­ю­щим об­ра­зом: «Ос­нов­ной прин­цип се­ре­ди­ны иг­ры за­клю­ча­ет­ся в ко­ор­ди­ни­ро­ва­нии дейст­вий сво­их фи­гур».

«В энд­шпи­ле, — счи­тал Ка­паб­лан­ка, — на­до иг­рать точ­но и не те­ряя тем­пов; каж­дый ход, вы­иг­ры­ва­ю­щий или сбе­ре­га­ю­щий вре­мя, дол­жен быть не­мед­лен­но учтен».

Он на­пи­сал кни­ги, спо­собст­ву­ю­щие рос­ту по­пу­ляр­нос­ти шах­мат. По ним учи­лись и про­дол­жа­ют учить­ся шах­ма­ти­с­ты не­сколь­ких по­ко­ле­ний.

«Вла­деть ини­ци­а­ти­вой — зна­чит иметь опре­де­лен­ное пре­иму­щест­во. По­это­му, за­хва­тив ини­ци­а­ти­ву, на­до ее удер­жи­вать, — учил Ка­паб­лан­ка. — Если про­тив­ник, вла­де­ю­щий ини­ци­а­ти­вой, по­че­му-ли­бо вы­пус­ка­ет ее, вы долж­ны пе­ре­хва­тить ее». «Вы долж­ны быть ре­ши­тель­ны­ми! Если вы счи­та­е­те, что ход хо­рош, де­лай­те его. Опыт — луч­ший учи­тель. Мно­гие, за­ду­мав ма­невр и счи­тая его хо­ро­шим, бо­ят­ся про­во­дить его в жизнь. На­прас­но! На­до без ко­ле­ба­ний де­лать то, что ка­жет­ся хо­ро­шим и пра­виль­ным».

«Он нить иг­ры чувст­во­вал, на ка­ких мес­тах долж­ны сто­ять фи­гу­ры — это от Бо­га, ко­неч­но, ин­ту­и­ция эта за­ме­ча­тель­ная, — ска­зал о Ка­паб­лан­ке Ва­си­лий Ва­силь­е­вич Смыс­лов. — Я ведь по кни­гам его учил­ся и по учеб­ни­ку, и по пар­ти­я­ми его. Ведь он из ха­о­са фи­гур на доске всег­да кон­струк­тив­ный план мог вы­брать, что же это тог­да, если не свы­ше дан­ное — паль­цем ткнуть в нуж­ное мес­то, где фи­гу­ра долж­на сто­ять. По­смот­ри­те на его пар­тию с Ним­цо­ви­чем из пе­тер­бург­ско­го тур­ни­ра 1914 го­да. Пом­ню как сей­час: ре­бен­ком с вос­хи­ще­ни­ем не раз пе­ре­иг­ры­вал ее. Иг­рок он был клас­си­чес­кий — чер­ны­ми — в пер­вую оче­редь — урав­нять. Чувст­вом гар­мо­нии врож­ден­ным об­ла­дал…»

7 мар­та 1942 го­да про­жи­вав­ший в Нью-Йор­ке Ка­паб­лан­ка ушел иг­рать в бридж в Ман­хэт­тен­ский шах­мат­ный клуб и боль­ше не вер­нул­ся до­мой.

Але­хин за­кон­чил свои вос­по­ми­на­ния о нем сле­ду­ю­щи­ми сло­ва­ми: «Ка­паб­лан­ка был слиш­ком ра­но вы­рван из шах­мат­но­го ми­ра. С его смертью мы по­те­ря­ли ве­ли­чай­ше­го шах­мат­но­го ге­ния, рав­но­го ко­то­ро­му мы ни­ког­да не уви­дим!»


Е. Бо­го­лю­бов — Х. Р. Ка­паб­лан­ка. Нью-Йорк, 1924. Де­бют фер­зе­вых пе­шек. 1. d4 Кf6 2. Кf3 d5 3. е3 е6 4. Сd3 с5 5. b3 Кс6 6. 0—0 Сd6 7. Сb2 0—0 8. Кbd2 Фе7 9. Ке5 сd 10. еd Са3 11. С : а3 Ф : а3 12. Кdf3 Сd7 13. К : с6 С : с6 14. Фd2 Лас8 15. с3 а6 16. Ке5 Сb5 17. f3 С : d3 18. К : d3 Лс7 19. Лас1 Лfс8 20. Лс2 Ке8 21. Лfс1 Кd6 22. Ке5 Фа5 23. а4 Фb6 24. Кd3 Ф : b3 25. Кс5 Фb6 26. Лb2 Фа7 27. Фе1 b6 28. Кd3 Лс4 29. а5 bа 30. Кс5 Кb5 31. Ле2 К : d4 32. сd Л8 : с5. Бе­лые сда­лись.