Это было у моря, где ажурная пена, Где встречается редко городской экипаж… Королева играла — в башне замка — Шопена, И, внимая Шопену, полюбил ее паж… О Северянине сказано все, что можно и нельзя. Его можно уже и забыть. Но стихи, это жеманная гримаса боли и восторга, эта гениальная апоплексическая судорога, не дает покоя, как будто тебя дразнят, испытывают твое терпение: А потом отдавалась, отдавалась грозово, До восхода рабыней проспала госпожа… Это было у моря, где волна бирюзова, Где ажурная пена и соната пажа… До того, как вызывающее бесстыдство начало высекать искры из глаз его неистовых поклонников и недоброжелателей, он под псевдонимом Игорь Лотырёв писал заурядные патриотические поделки: «Одна из этих книжонок попалась как-то на глаза Н. Лухмановой, бывшей в то время на театре военных действий с Японией. 200 экземпляров «Подвига „Новика“ я послал для чтения раненым солдатам. Но отзывов не было…» Русский поэт, чтобы понравится публике, должен быть женственным, жеманным, страдающим от непонимания и невнимания публикой. Поэт — это поза! Есенин писал, что лучшими ценителями поэзии в то время были еврейские девушки. К ним примыкал и огромный пласт русских кисейных провинциальных барышень, которые, следуя велению моды, селились в обеях столицах. По сути стихи Северянина — это ширпотреб Серебряного века: Мы живём, точно в сне неразгаданном, На одной из удобных планет… Много есть, чего вовсе не надо нам, А того, что нам хочется, нет… Эти строки очень похожи на строчки Вертинского: Ваши пальцы пахнут ладаном, А в ресницах спит печаль. Ничего теперь не надо нам, Никого теперь не жаль… Игра, кокетство. Гений Игоря Северянина породила безвкусица. Она же его и уничтожила, когда мода прошла: Но дни идут — уже стихают грозы. Вернуться в дом Россия ищет троп… Как хороши, как свежи будут розы, Моей страной мне брошенные в гроб… «Прошлое — ложь, для памяти нет дорог обратно, каждая миновавшая весна невозвратима, и самая безумная и стойкая любовь — всего лишь скоропреходящее чувство.« — сказал Маркес. Наверное, он прав, но все же, все же… Северянин, Серебряный век, вечерний альбом, очарование заката, Россия, которой уже не будет, словно засохший цветок в забытой книжке, которую открывают редко. Летний сон, греза: Мне удивительный вчера приснился сон: Я ехал с девушкой, стихи читавшей Блока. Лошадка тихо шла. Шуршало колесо. И слёзы капали. И вился русый локон… Игорь Северянин родился 16 мая 1887 года.
