Ирландия должна быть свободна!
На монете, отчеканенной к 50-летию Пасхального восстания, на реверсе: скульптура — герой, разрывающий путы, на аверсе — красивый портрет Патрика Генри Пирса.
С детства его окружали разговоры о свободе Ирландии, о великой древней культуре, о необходимости самостоятельности, которой не добиться мирным путём.
Одноклассники считали Пирса носителем умеренных взглядов — возможно, он скрывал подлинность устремлений, вырабатывая сталь характера сдержанностью и стоицизмом.
Нечто закипает.
Изначально Пирс всё же считает, что в составе Великобритании Ирландии надёжней, всё переворачивает поездка в США, знакомство с ирландскими националистами: Ирландское республиканское братство не признает ничего, кроме автономии.
Закипает общественное движение и в Ирландии становится не спокойно — инициируется проект закона о гомруле: отъединение Ирландии, мероприятия, проводимые в стране, различны. Пирс принимает участие во многих, демонстрируя ораторский блеск
Красное пламя войны!
Мы готовы.
кельтское возрождение солнцем мерцало Пирсу, который, сочиняя стихи на ирландском, мог бы оставаться в пределах педагогики и поэзии, раз был основателем школы св. Эдны, где преподавание велось на двух языках.
Кельтские образы насыщали поэзию Пирса.
Кельтские образы сияли современностью.
Стих вибрирует скорбью, историей, жаждой правды, стих словно прокалён больной совестью:
Я зерно из народа, который скорбями пленён;
Ничего нет в кивотах, лишь память о славе времён.
Угнетённым илотом на свет меня мать родила.
Умиравших под гнётом кровь по жилам и в сердце текла.
Я годами делил с ними стол и играл с их детьми.
Сонмы жён и мужей под господскими стонут плетьми.
Кроток нрав, но гнетомы кликою лихих палачей.
Ощущаю тепло я от рук близких мне на плече.
(пер. М. Габеза)
Ирландия — словно дыхание Пирса, сердечные пульсации, сила истории и — прискорбное подчинение в современности:
Я Ирландия:
Я древнее старухи из Берри.
Велика моя слава:
Мной взлелеян бесстрашный Кухулин.
Велико и бесчестье:
Дети продали мать за бесценок.
Я Ирландия:
Я безродней старухи из Берри.
(пер. Д. Веденяпина)
идёт интеллектуально‑вывернутая игра: о! здесь отголоски «Похвалы глупости» слышны, здесь шаровые раскаты шутовского смеха над псевдо‑мудрецами, не способными понять корни проблем, осторожными, как ручные собачки; и растяжка строки свидетельствует о бесконечной страстности Пирса:
И поскольку мудрецы не проронили ни слова, я говорю, что я всего лишь глупец,
Глупец, возлюбивший свою глупость,-
Да‑да, возлюбивший её более, чем мудрецы свои книги,
или свои конторы, или же свои безмятежные дома,
Или славу свою на устах молвы;
Глупец, никогда не совершивший ничего благоразумного,
Никогда не считавший расходов, никогда не заботившийся ни о чем, покуда другие
Пожинали плоды своих великих посевов,- ибо всю жизнь только разбрасывал семя…
(пер. М. Яскова)
Жажда борьбы — именно: конкретной, с оружием, с огнём зреет в нём постепенно, ибо был период, когда Пирс утверждал, что обучая детей в своей школе, совершает деяния более революционные, нежели стрельба и кровопролитие.
Ирландия в сердце,. и сердце это горячо воспринимает всю меру несправедливости мира.
Гроздь гнева зреет: Генри Пирс становится одним из руководителей Пасхального восстания 1916 года — отчаянной попытки горстки ирландцев обрести, наконец, свободу от алчного Альбиона.
Сначала — заговор: прикидка сил, подпольные встречи, потом, поскольку Британия ослаблена Первой мировой, созревший плод решения: начать восстание.
Пасха в помощь: воскресенье не может оставить своих католических детей вне света.
Была попытка заручиться помощью Германии.
Вероятно, участники восстания предполагали проигрыш: силы несопоставимы, но, начав его, уже понимали — ходу назад нет.
Стрельба в городе, баррикады на улицах, захваченный арсенал.
…смертное, тайна смерти, постепенного угасания всего томили Пирса‑поэта:
Как ужасно, что этот смеющийся рот
Искривится от плача;
Как нелепо, что этот сияющий взор
Потускнеет от боли;
И под бременем многих печалей
Склонится головка…
Вот какие видения мучат меня,
Когда я целую тебя.
(пер. Д. Веденяпина)
Восставшие проиграли.
Пирс был арестован и расстрелян: он заплатил собой за мечту, за идеал свободы.
Он был красив: целостная натура, словно ощущал необходимость ранней своей смерти, врываясь в собственные стихи вихрем, сметающим любые мелочи бытия.
Он заплатил собой за идеал — красиво, как он сам, бесстрашно заплатил.
За свою поэзию, в конце концов — оставшись языком живого сострадательного пламеня в памяти людской.
Хроника восстания
Г. Пирс, изображённый на монете; тонкий серебряный профиль, а на реверсе: статуя, подразумевающая свободу, избавляющуюся от пут.
От пут в очередной раз — в 1916 году избавиться не получилось: Британия, как всегда, оказалась сильнее, и, подавив Пасхальное восстание, пятидесятилетию которого посвящена монета, не отпустила Северную Ирландию на свободу.
Воспользовавшись течением Первой Мировой, ирландские республиканцы мечтали провозгласить Ирландскую республику; организованное семью активнейшими членами военного совета Ирландского республиканского братства восстание стартовало на Пасхальной неделе, прямо в понедельник…
Суеверное мерцание — вдруг, если бы подождали до вторника, удалось?
Патрик Г. Пирс — ирландский поэт и свободолюбец, верил, что язык есть важнейшая часть национального самосознания, и, долго наблюдая за школьной системой Ирландии, пришёл к выводу, что организована она так, дабы вырастали добропорядочные англичане…
Дело сохранения языка, ведущего родословие своё от кельтов, было для Пирса важно; он решается открыть свою школу — полностью двуязычную; даже католические школы тогда отказывались от преподавания на ирландском языке.
В общем, Пирс с успехом воплощал свои планы: велось преподавание, разворачивались ленты языка, литературы, истории.
Он создавал организации, призванные вести к свободе; он проиграл — и был расстрелян: красивый, чрезвычайно одарённый человек, благородно бредивший силой свободы.
Её дыхание!
Величественное, как небо…
Ирландское республиканское братство, у основ которого также стоял Пирс, воспользовавшись возможностью, создало собственную вооружённую организацию; Оуэн Макнейл возглавил общество, выросшее из Братства — Ирландских добровольцев
Доступ открыт для всех…ирландцев.
Ещё одно формирование — Ирландская гражданская армия — создавалось профсоюзными лидерами.
Работа велась серьёзная, и вера в успех, ведущая создателей, не подразумевала проигрыша — запланированного духом истории.
Побеждает, увы, не тот, кто прав, а банально‑сильнейший
Сложные интеллектуальные игры ведут руководители: попытки запутать правительственных информаторов связаны с выпуском приказов о трёхдневных манёврах «Ирландских добровольцев»…
Их не будет: но те, кто связаны с британскими службами, могут попасться на крючок дезинформации…
Обыватели ходят по улицам, сидят в едальнях, сонно пересказывают друг другу сплетни.
Где‑то тут Леопольд Блум начинает своё путешествие, чтобы, столкнувшись со Стивеном Дедадлом, провалиться в недра вечности.
Дезинформация наслаивается; однако — приходит Пасха: наиважнейший христианский свет.
Потом — грядёт понедельник.
Более тысячи добровольцев занимают позиции в центре Дублина; ещё около 400 человек собираются в Либерти‑Холле: руководит ими Д. Коннолли.
Штаб‑квартира в офисе почтамта гудит; Дублинский замок не удаётся захватить: а это — ядро британской администрации в Ирландии; также и Тринити‑колледж.
Огонь открывается, стелется дым, пули, свистят для тех, кто окажется живым: тот, кому предстоит смерть, не услышит свиста; прохожие разбегаются, толком не понимая, что происходит.
Дезинформация, запускаемая руководителями восстания, сработала: британцы оказываются не готовы к выступлению и кавалерийские отряды, отправленные на разведку, попадают под штормовой огонь.
Возле приюта состоится серьёзное сражение; но потери британцев, опытных вояк, не столь значительны, сумев перегруппироваться, они проводят несколько атак на аванпост.
Со вторника по субботу объявлено военное положение.
Британский кулак сжимается сильно: ни вокзалы, ни порты восставшим не удаётся захватить: британцы подтягивают помощь.
Работают британские снайперы и пулемётчики; сыплется штукатурка, груды обломков — результаты пушечной стрельбы — громоздятся на улицах.
Мелькает неделя.
Почтамт не удержать, раненный и измотанный Коннолли передаёт командование Пирсу.
Пирс же — идеалист и поэт — несмотря на прожилки жёсткости в структурах личности, понимает, что дальнейшие действия поведут к большому числу жертвы: в том числе среди мирного населения; потому издаёт приказ сдаться.
Волны, прокатывающиеся по территории Британии, не значительны: они уже ничего не решают, восстание провалилось, руководители арестованы.
Крупнейшая попытка освобождения, предпринятая вольнолюбивым авангардом ирландского общества…
И тонкий профиль благородного Пирса, вписанный в пантеон героев свободы.
…которой — в сущности — и не существует вовсе: но такой она красивый миф!
3
— Пирс знает, что он делает! — Да‑да,
Свиную почку дайте. — Три монеты.
Мясная лавка. Сочная среда,
— Свободными уже мы будем в среду!
Все разговоры: Англия… война
До нас ли им? Грядёт освобожденье.
Для Конноли настанут времена
Триумфа.
Пасхи светлое лученье.
Восстанье в понедельник началось.
Толпа вооружённая сберётся
В Либерти‑холле, коль свобода — ось
Существованья.
Ярко светит солнце
Стрельба. Белеет дым. Сереет дым.
Пирс истинно владеет словом света.
Он благороден. И не быть другим.
Восстанье — сгусток страшного сюжета.
Импровизация бронемашин
Английских пушек против. Дублин взрезан
Железом страсти — надоел режим
Британии. И Конноли так резок.
Подавлено восстание. Гляжу
Я на монету. Пирс был благороден, —
Сужу я по лицу, — вёл к рубежу,
За коим свет, и этот свет свободен.
Восстание подавлено — увы,
В истории печальных глав так много.
Но осознать должны и мы, и вы,
Что невозможно жить без чувства долга.
