Марийка родилась и выросла в райцентре Ягодном, окончила в городе колледж связи и теперь работала на почте. Работа как работа, приём и выдача посылок, корреспонденций, писем, заполнение бланков. В обязанность Марийки входили ещё сортировка и отправка корреспонденций и посылок в близлежащие сёла, которых насчитывало девять. Туда раз в три дня почту отвозил дядя Ваня на своём уазике, доставлял аккурат в тамошние продуктовые магазины, где почтальоны, в свою очередь, забирали её и разносили по адресам. 

            В руки Марийке попала маленькая бандеролька, обёрнутая в светло-коричневую бумагу. Нынче все посылки на почтах запечатывали в серый пластиковый пакет, а этой бандероли, что в руках девушки, явно не повезло: бумага сильно обтрёпана и адрес, написанный на ней, едва заметный, истёртый, из чего явствовало, что посылка долго путешествовала по стране. Марийка однажды уже встречала эту посылку, наверное, месяца три назад, и, оглядев её вновь, подправила шариковой ручкой надписи адресов.

            Получателем значилась некая Мирослава Сергеевна Дорохова из села Красилино. А отправителем – Костров Н.М. из украинского города Одесса.

            Вот так история, подумала Марийка, вышла неувязка с этой бандеролью, что она не доставлялась получателю и к отправителю, стало быть, не возвращалась. Мало ли что могло случиться, ведь шла война. Вот посылка и болталась туда-сюда. Марийка с грустью вздохнула: парень её, Андрей Максимов, нынче воевал на фронте, давно не было от него известий.

            Марийка решила в выходной съездить в Красилино и выяснить всё насчёт злополучной бандероли.

            Выехали утром. До Красилино километров двадцать. Марийка сидела в кабине уазика рядом с дядей Ваней, и тот рассказывал ей о своей молодости, службе в армии и о прочем другом – он любил задушевные беседы.  

            Вскоре они прибыли в Красилино, остановились у продмага. Марийка зашла в магазин.

            – Я здесь недавно работаю, – сказала, выслушав Марийку, продавщица, дородная женщина средних лет. – Оставьте посылочку, придёт почтальон, заберёт.

            – Я сама отнесу, – Марийка взглянула на адрес бандерольки. – А где у вас улица Речная?

            – Как выйдете, идите налево и до конца, а там поверните направо.

            – Спасибо!

            Дядя Ваня тормознул машину возле покосившейся калитки. Небольшой двор, деревянный дом с крыльцом, на двери замок, окна забиты досками крест-накрест.

             – Дело ясное, – изрёк дядя Ваня. – Никто тут не живёт.

            Марийка направилась к соседскому дому. Вышла старушка.

            – Уехала Мирослава, – сказала она. – Год, как уехала в город. Осложнения у неё были после коронавируса проклятого. Вот дочь её Танюша и забрала к себе. Слабенькая очень была, может, померла уже. А чего спрашиваешь?

            – Я из почты Ягодного, – ответила девушка. – Посылка ей пришла. Мне бы адрес или телефон дочери Мирославы Костровой.

            – Был адрес, сейчас гляну. – Старушка ушла в дом и вскоре появилась с блокнотом. – Вот тут записано, посмотри сама, я плохо вижу.

            Марийка отыскала нужный адрес, сфотографировала его своим телефоном.

            – Мира учительствовала в школе, – сказала старушка. – Школа тут начальная. Апосля дети в райцентр ездют. Может, зайдешь? Чайку с дороги выпей.

            – Нет, спасибо. До свиданья!

            – Хорошей дороги!

            Вернувшись домой, Марийка тотчас пошла на автовокзал. Дядю Ваню она решила больше не беспокоить. До города около ста километров. К вечеру автобусом же обернусь, решила она.

            Марийка отыскала нужную квартиру возле городского парка на третьем этаже кирпичного дома. На звонок открыла дверь седовласая пожилая женщина, с лицом светлым, моложавым. Курносый нос, серо-голубые глаза. Назвать старухой её было никак нельзя. Марийка догадалась, что это и есть Мирослава Кострова.

            После недолгого объяснения Марийка вручила женщине бандероль и попросила её расписаться на бланке извещения. Мирослава Сергеевна была взволнована, и руки её слегка дрожали.

            – У вас всё хорошо? – спросила девушка.

            – Да, – ответила пожилая женщина. – Сейчас я… Как зовут тебя, милая девушка?

            – Мария, – ответила Марийка.

            – Машенька, ты не спешишь?

            – Нет.

            – Помоги, пожалуйста… Проходи. Я должна немного прийти в себя…

            Они прошли на кухню, сели к столу. Мирослава Сергеевна вскрыла бандероль. Внутри был целлофановый пакет с пуховой шалью, круглой жестяной коробочкой и сложенным листом бумаги. Женщина развернула листок, стала читать. Лицо её тронула улыбка, а глаза повлажнели. Затем она спохватилась, поставила на газ чайник.

            – Сейчас мы будем, Машенька, пить чай… с леденцами.

            Она присела и вновь углубилась в письмо, потом отложила его в сторону, взяла в руки шаль, погладила, положила поверх письма и дотронулась пальцами до узора на крышке коробочки – ветки рябины. Она открыла крышку. Внутри были леденцы, разноцветные, крохотные, с детский ноготок.

            Они пили чай с яблочным вареньем, пряниками и леденцами.

            – Эти леденцы из моего прошлого, – проговорила Мирослава Сергеевна и задумалась.

            – Как вы себя чувствуете? – спросила Марийка. – Мне ваша соседка в Красилино сказала, что вы болели.

            – Спасибо! – кивнула женщина. – Сейчас хорошо, слава Богу! Но дочь не отпускает меня в деревню. А дом, поди, без присмотра совсем в упадок пришел. Дочери и зятю некогда, вот опять уехали на неделю в Москву. А внучка в магазин вышла. Мы с ней обязательно следующим летом поедем в Красилино.

            Помолчали.

            – А ты, Маша, замужем? – спросила Мирослава Сергеевна.

            – Нет, – ответила Марийка. – Есть друг, он сейчас на фронте, ушел добровольцем. Очень за него беспокоюсь.

            – Он обязательно вернется, – заверила женщина. – Держись за него, если любишь. Любовь преодолевает все преграды. Я это хорошо знаю... – Она опять задумчиво посмотрела пред собой, и продолжила. – Была такая история… два друга любили одну девушку, один из них постоянно дарил ей коробочку с леденцами, а она вышла замуж за другого и вскоре родила дочь. Потом они уехали в деревню, построили там дом. А мужчина, любивший девушку, уехал далеко, он так и не женился, был однолюб. И вот спустя годы, женщина та получает от того мужчины бандерольку с леденцами монпансье. И письмо, где он пишет, что знает, что его друг, муж женщины, десять лет назад погиб в аварии, и что, если она не против, он приедет к ней.

            Мирослава Сергеевна замолчала, затем грустно добавила:

            – Только к чему всё это теперь… жизнь прожита.

            Посидели ещё немного молча, и Марийка засобиралась.

            – А вы всё-таки напишите ему, – сказала она. – Напишите, пусть приедет. Вдвоём веселей. Поживете ещё. В деревне славно.

            Спускаясь по лестнице, Марийка встретила девочку, идущую с улицы, с авоськой в руке, лет четырнадцати, с большими серо-голубыми глазами, точь-в-точь как у Мирославы Сергеевны.