* * *
Чем я Господу обязан
За покой ветвей ручных?!
Кто-то облако размазал
В уголке небес ночных.
Кто-то зорьку по-над лесом
Расчесал.
Работа чья?
Дать бы по рукам балбесу,
Но балбес здесь только я.
И дрожит, дрожит иконой
Счастье в птичьем галдеже…
Рот прикрой, не то ворона
Залетит, не дай Божé!
* * *
Как растут быстро дети чужие!
Сын знакомого как каланча.
И зудит под ребром, точно жилы
Тянет кто из меня по ночам.
Может быть, потому, что сильнее,
Чем Христа, полюбил бы детей
Я своих; на моей нету шее
Детских рук, только Он — на кресте.
Может быть, потому, что отцовства
Своего бы я не оценил?!
Хоть души своей маленькой ростом
Я, на взгляд мой, его заслужил.
Только, видимо, Богу виднее,
Как на суд грешных сына отдать:
Своего б я не прятал на шее,
Но и вряд ли позволил распять.
* * *
Совсем как угольки в печи —
Заря: обжечь не трудно пальцы.
Деревня на людей ворчит,
А те всё не угомонятся.
Всё не улягутся никак!
Ей взрослый — лишь большой ребёнок.
На, небо хлебушком макай
Под взглядом бабки и иконок!..
В низинах травяных туман
Бельём сырым на ветках бьётся.
И дремлет, накормив дома,
Земля, беременная солнцем.
* * *
Не дано стать одним со стеной,
Но прижмусь к ней, как туча к ветле:
Даже бабою — что там страной! —
Не владею на этой земле.
Ни друзьями, ни братом своим.
Не отара они, чтоб владеть
Ими, хоть и стремился одним
С ними стать я судьбы своей треть.
Если любишь — не мыслишь о том.
Просто любишь. Без всякого Но.
Только сладить с любви простотой
Посложнее, чем вилам с копной.
* * *
Знаю, вошёл не вчера я
в мир этот старенький, но
как по-кошачьи играет
мокрою дождь тишиной!
Вот и пейзажам помятым
смену давно бы нашёл,
только в руке моей мятлик:
курица иль петушок?
Зря, что ли, сердце болело
мной непрощённых насчёт?
Пусть даже красная с белым
молния вновь полыхнёт.
Маршрутка
В маршрутке тесно, как в аду,
Когда он не был пуст.
Но не соскочишь на ходу,
Народ уж больно густ.
Как говорится: Рад бы в рай,
Да не дают грехи,
Старуха у маршрутных врат
Да эти вот стихи
Про то, что тесен мир земной
В маршрутках в ранний час.
Что голос возмущенный мой
В толпе у райских касс?
Не мне на старую пенять.
Прижму её к груди,
С грехом, совсем как у меня,
С моим, один в один.
Метёлка
Свистит ли состав за посёлком,
Гундят ли в углах комары,
Всё кажется, будто метёлка,
Какой подметают дворы,
Внутри меня в кучу сметает,
Что прожил я, точно листву.
Откуда метёлка — не знаю.
Во сне ли она, наяву ль?
Но жутко! Всё свищет зараза!
Всё свищет, хоть прячься в закут.
Мне кучи не жалко ни разу,
Боюсь, что меня с ней сожгут!
Днём только покажется: Смолкла!
Ночами опять канитель…
И свищет, и свищет метёлка,
Как будто какая метель.
Не говорите о России
Пускай секут дожди косые
Скат деревенского витья,
Не говорите о России,
Живя за пазухой ея.
Пускай почтарь письмишко сунет
О смерти, с фронта письмецо,
Не поминай Россию всуе,
Не прячь от матери лицо.
Когда пьёшь горькую с соседом
Под песни грустные «Любэ»
Припомни, много ль бабка с дедом
Вдруг говорили о себе.
Не надо о России часто:
Оставьте Богово — Ему!
О счастье говорит несчастный,
Счастливым это ни к чему.
Мне и не снилось
Мне и не снилось, как пришла война
В страну, где много позже я родился.
Мне и не снилось, какова цена,
Какой народ советский расплатился
За мир в стране.
А книги… Книги — что?
И фильмы о войне — кино, не больше.
И сорок первый год проклятый тот
Для бравшего Берлин намного горше,
Чем для меня, не видевшего ад.
И дед мой, репрессированный властью
Подростком в Казахстан, мой дед — солдат,
Пронесший через жизнь судьбы ненастье.
А стариков всё меньше по стране,
Которые войну живой застали.
Какие знают всё о той войне,
Но видит Бог, что лучше бы не знали.
Сказка о бессмертии
Темны становятся деревья
Листвой от ночи в двух шагах.
Я не избушка, я — деревня
На человеческих ногах.
Во мне дурак всё жизни ищет,
Поскольку смерти не нужон.
Поскольку без него их тыщи.
Слыхал, их имя Легион!
А где бок о бок дремлют сутки,
Лиса таскает уток в лес.
Но нет яиц с иглой в тех утках,
Хоть смерть, конечно, в утках есть.
И мой дурак забылся б в смерти,
Когда б у чёрта на рогах
Не слышал: в небесах — конвертик,
А в нём о всех его грехах.