Я знал некоторых воров в законе. Мне как юноше они виделись приличными и нормальными людьми. Кроме того, мы воспитывались на романтическо-блатных песнях Аркадия Северного, Вили Токарева, Владимира Высоцкого, Михаила Звездинского, Александра Розенбаума и др. Молодёжь увлекалась блатной романтикой. Не любили милицию, считалось зазорным руку подать менту. Знакомые мне воры не общались с властью. И вдруг воры стали вписываться в новую систему. Криминал пошёл в экономику полным ходом. Настоящие воры не имели с государством никакого дела, и их позиция, например, у меня вызывало уважение. Но новая формация сращивалась с новой элитой: деньги и власть нашли друг друга. Поэтому меня смущает, когда воры, работающие с милицией и госструктурами, смеют именовать себя «честными». Но, видимо, такие наступили времена. Не специалист в этом вопросе, но поделился своими сомнениями, исходя из жизненного опыта.

Кстати, сращивание началось с так называемых кооперативов. Они вначале организовывались как комсомольские предприятия. Возможно, в идеале, при жёстком контроле со стороны специальных органов, кооперативы приносили бы доход себе и обществу. В конце концов, социализм — это ассоциация, по Карлу Марксу, свободных производителей. Но кооперативное движение захватили рэкетиры и бандиты, с которыми власть не боролась, но перед которыми заискивала. Да и своя рубашка ближе к телу. В стране постепенно насаждался хаос. Свобода слова, но били в одни ворота: западная демократия замечательная, а советская — отстой. Не являюсь сторонником власти Советов, но давал присягу, служил социалистическому Отечеству, как мои деды и отец, и потерю страны воспринимаю как личную трагедию. Я понимал, что всё началось ещё в 1917 году, когда демократы уже разваливали Россию. Если бы не большевики, то вряд ли сохранили страну. Потеряли Финляндию и Польшу, но приобрели Туву, Бухару, Хиву. В сфере наших интересов была восточная Европа, Алжир, Индокитай, Индия, Куба, Ливия, Сирия и др. И вот опять господа-демократы отводили России роль региональной державы. Хотели стать Швейцарией. Но надо было расстаться с русской идеей. И демократом удалось заслонить русскую идею, которая строится на справедливости. И власть Советов, или советская демократия имеет очевидные плюсы. Мой дед был председателем поселкового совета, и я видел, как решались вопросы, как проходили выборы главы посёлка. Жители сами принимали решение, принимали открытым голосованием. Разве это не демократия? В местных советах принимали решение, кого рекомендовать в городской совет. Насущные проблемы решали сами люди. Новым буржуинам не нужна была советская демократия, но — буржуазная, многопартийная. Внешне выглядело демократично, но на деле решала кучка толстосумов. Не Совет нужен был, а парламент с депутатской неприкосновенностью. На самом деле постепенно нас приучали к беззаконию. Вопросы надо было решать не в органах власти, а с новыми воротилами бизнеса и жизни.

Это было не так заметно на первом этапе дарованных свобод. Кроме того, свобода понималась относительно. Кому-то разрешалось почти всё, а кое-кого просто шельмовали, называли мракобесом и ретроградом. Этого было достаточно, чтобы закопать человека политически. Например, Александра Проханова стали беспардонно обзывать красно-коричневым, социал-фашистом и т. п. Некоторые мысли Александра Андреевича и сегодня выглядят весьма эпатажно. Но это его позиция. Трудно совместить Христа и Сталина. Для меня это абсолютно неприемлемо, но факт христианского социализма, который был вполне возможен в постсталинскую эпоху, очевиден. Проханов — убеждённый государственник, верящий в империю. Его империя наполнена смыслами Великой Победы в Отечественной войне. Но в конце 1980-х он был показан общественному мнению как клоун коммунизма и фашизма. К слову, уравнение фашизма и коммунизма проходило довольно успешно. После Гроссмана это становилось очевидным. Показательно, что уже через год, в 1989-м, съезд народных депутатов будет клеймить позором пакт Молотова — Риббентропа. Идиоты! Вот это уже был вбит осиновый кол в страну Советов. Тот, кто этого не видел и не понимал, либо шизоид, либо подлец. Однако вместо борьбы обнаружилась странная апатия.

Помню своё состояние. Понимал, что идём к распаду, но сдерживала мысль, бродившая в сознании, что за империю хотят сражаться красно-коричневые, значит, нас ждёт гражданская война и такой развал, после которого не встанем никогда. Наверно, поэтому утверждалось понимание, что необходимо разбежаться, чтобы собраться на новых началах, не имеющих к коммунизму и капитализму никакого отношения. Возможно, такая линия и была в руководстве страны. Собрать тех, кто хочет быть с Россией в союзе, кто искренне желает объединения. Те же, кто хочет свободы, пусть катятся колбаской по Малой Спасской. Но сегодня понимаю близорукость такого подхода. Ушедшие пошли к новому суверену. А суверен, США и НАТО, ждал этого, принял с распростёртыми объятиями. Не просто принял, а загнал в свои объятия, не дав сторонникам Союза никакого шанса, устраивая межнациональную резню. И это в каждой союзной и автономной республике происходило (сегодня известно, как яростно Анатолий Чубайс выступал протии союза России и Беларуси).

Если Горби этого не видел, то это не просто вопиющая бездарность, оглупляющая серость и недоразвитый дебил, а ничтожество без лица и души. И когда он мямлит про предателей, про ситуацию в стране, которую сам и спровоцировал, то ещё более выглядит полным дегенератом. Но вот проблема. Не мог дегенерат дойти до вершин власти. Горби привёл Андропов, человек глубокий, с масштабным мышлением. Но Андропов не успел усмотреть в нём эффективного предателя. Вот ошибка КГБ! Фатальная! Сталин знал, что коммунисты перерождаются, обладая огромной властью, поэтому периодически подвергал элиту репрессиям и чисткам. Андропов же, к сожалению, для страны, либеральничал, не верил сталинскому постулату. А зря! Горбачёв, Яковлев, Шеварднадзе на глазах из коммунистов превращались в социал-демократов и кадетов типа «душки» Керенского. Вдруг, как по команде, заговорили о выдающемся революционере-идеалисте Александре Керенском. Приводили слова великой Марины Цветаевой, что она обожает Керенского, что это лучший демократ, каких она только знает, но он потерпел неудачу, потому что был демократ сущностно. Что эта сволочь способствовала развалу Российской империи, старались не упоминать. Он вёл Россию к демократии, а большевики, с Лениным во главе, устроили контрреволюцию, погубили добрые начинания господ масонов ложи «Великий Восток», главой которой и был Керенский. Цель ложи — уничтожение Российской империи, то есть России. Её центр — Французская республика. Так что ребята-демократы не России служили, а Европе. Потому и Ленина не очень искали, а только объявили немецким шпионом, потому что сами были агенты влияния. У них один хозяин был — Диавол! Это звучит метафизически, но это непреложная истина.

Время было, конечно, интересное. Кстати, вновь вернусь к тупому сравнению фашизма и коммунизма. Начали показывать фильм Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм». Подавалось, таким образом, будто фильм при советской власти был запрещён, и вот, передовые демократы, открыли нам глаза. А запрещён, потому что народ узрел бы в Гитлере, в фашизме, те же черты, которые были у Сталина и коммунистов. Конечно, нет оправдания бестолковому насилию. Но ложь была в том, что фильм никто не запрещал, я его с интересом смотрел ещё в 1981 году, то есть при Брежневе. И этот фильм заставлял думать, сравнивать, к чему и призывал великий режиссёр. Но кукловодам новой реальности нужно было запачкать наших отцов и дедов грязью по уши. Успех у сравнения был. Многие купились дешёвой пропагандой, поверили в идентичность двух систем. То, что коммунисты водрузили знамя над Рейхстагом, рассматривалось как досадное недоразумение, не закономерность, но историческая случайность. Утверждалось, что победить мог только свободный народ, обладающий демократическими традициями и правами. И этот народ — англосаксы Британии и США. У этого народа историческое движение к Свободе и демократии. А мне почему-то вспоминался О’Генри, его «Короли и капуста», где ярко показывалась свобода и демократия по-американски. При этом эти свободолюбивые ребята бессовестно грабили латинские народы Южной Америки. Пример Анчурии поучителен. Кубу превратили в публичный дом, и очень обиделись, когда революция Фиделя вышвырнула их с Острова Свободы. Не идеализирую Кастро, например, его воинствующий атеизм считаю глупостью. Но романтический социализм, который он строил вместе с Че, вызывает уважение.

Новая советская элита отворачивалась от Кубы, бесстыдно сдавали кубинскую революцию, откровенно сближались с западными демократиями. Но меня всегда беспокоил вопрос: как могли построить общество развитой демократии рабовладельцы? Господа плантаторы создали государство, в котором чёрные не имели никаких прав, были говорящими орудиями. И это в век, когда создавалась декларация, в которой утверждалось, что люди равны перед Богом. Однако на деле равными оказались англосаксы, а негры и цветные — генетический мусор, обслуживающий сверхчеловеков. Странная демократия! И ведь Коротич писал об Америке правду в 1984 году! А в 1988-м с придыханием говорил о Сиянии демократии на холме.

Конечно, волновала война в Карабахе. Она разгоралась не по дням, а по часам. Не верилось, что начинался развал страны. Вместо того чтобы остановить войну, общество втягивали в спор, кто виноват, почему азербайджанцы воюют с армянами, ещё больше подбрасывающий дрова в костёр взаимной ненависти. То, что можно было остановить решительными мерами, для меня очевидно. Затягивание конфликта вело к «афганскому синдрому», когда появились убитые и раненые, и стали требовать справедливости, которая выражалась в кровной мести. Госбезопасность выявляла, писала умные доклады, но верхи останавливали очевидные действия. Вмешался криминал, появилось огромное количество оружия. Горбачёв именно этого и добивался. Он ввергал отдельные районы страны в хаос. Внутри государства шла война между республиками. Это казалось бредом, несуразицей, но это происходило на глазах.

В это же время откровенно сдавали союзников в Афганистане. Блестящая книга Валерия Николаева «Живый в помощи» показывает храбрость наших ребят и подлость вышестоящего руководства, предавших этих солдат. Как воевать за рубежами Родины, когда бардак творился на Кавказе. Для контрреволюции нужна была горячая война и горячие головы Кавказа.

Но летом собирают партийную конференцию, где разыгрывают фарс с тётей Элей, которая, конечно, была неправа, но сказал это туповатый Егор Лигачёв, и вся советская «образованщина» увидела в Ельцине нового лидера, способного повести к сияющему холму — к демократии и свободе. Правда, тётя Эля просила политической реабилитации. Но зачем? Именно из-за отказа реабилитации Ельцин стал невероятно популярен. Куда делись прежние коммунистические убеждения у человека, которому уже было 57 лет? Испарились. А может быть, и никогда и не было их. Был секретарь-прилипала, хорошо устроенный, обеспеченный. А тут предложение: стать лидером новой оппозиции. И не какой-то рабочей или право-левого уклона, а демократической фракции в рядах КПСС.

Но Горби вместо того, чтобы отправить соперника в Магадан, даёт ему возможность свободно агитировать, то есть фактически в стране появлялся новый лидер. Конечно, Горбачёв понимал, что его власть будет уходить неизбежно, но его заверили, что это не скоро. Он приведёт страну к демократии, и благодарный народ изберёт его президентом Вселенной. Что там Советский Союз. Другие масштабы! Если это так, то он полный недоумок. Правда, не будем сбрасывать роль жены, с которой глава государства постоянно советовался. Кукловоды распада блестяще использовали привязанность Горби к жене. Провинциалка, взлетевшая высоко наверх. И он, и она — деятели районного уровня, но амбиции — выше Эйфелевой башни. Раиса Горбачёва, надо признать, сыграла свою роль в распаде государства. Они так хотели нравиться демократам Запада, что не могли позволить иметь свои национальные интересы. И ведь видели, что нами правит потрясающий идиот, но заученно твердили, что он единственный и неповторимый, никто не может сравниться с его лидерскими качествами. Тревожное заблуждение!

Вообще, империи рушатся, потому что элита боится сказать правду. Враньё во всём, и это притом, что была объявлена гласность. Только гласность работала в одном направлении. Понятно, что говорили то, что раньше говорилось на кухнях. Когда-то большевики пришли, объявили, что правда — высшая ценность, а потому все документы царизма были раскрыты. Однако секретов стало больше, а не меньше. Ложь, умноженная на полуправду, уничтожала советскую империю. Этим и воспользовались кукловоды развала. Конечно, продолжали говорить о социализме с человеческим лицом, о социалистической демократии. Диссиденты смеялись в лицо, когда при них заговаривали о социализме с человеческим лицом. Конечно, Буковскому и Сахарову данное утверждение представлялось глупым. Но в идеале социализм и должен был служить человеку. С этого постулата Максим Горький начинался. «Человек — это звучит гордо!». Мы это слышали со школьной скамьи. Правда, скорее говорилось о человеке вообще, как индивиде, но не конкретной личности. Не сразу поняли. Но демократы ухватились.

Не свобода нужна была, но разнузданность. Создавалась каста либералов, и тот, кто имел другое мнение, — подвергался остракизму. Цинизм и скептицизм сквозил в прощелинах их зубов. Презрение к инакомыслию — вселенское. И они боролись за свободу. Как же это напоминало английскую аристократию и американских плантаторов и буржуа. Ценна была их свобода. То есть демократия для избранных. В этом отношении коммунисты были предпочтительнее, потому что в орбиту своих интересов они втягивали народные массы. Горбачёвской элите это было противопоказано. Поэтому собирали партконференцию для избранных. Их готовили к поворотному историческому моменту. Делегатов оболванивали так, что спустя три года в августе 1991-го Съезд народных депутатов СССР — высший политический орган Союза — санкционирует распад страны. Все, раскрыв рот, слушали тандем дяди Горби и тёти Эли. Их готовили с 1988 года. Тот, кто не вписывался, не избирался. Все, кто представлял опасность для нового курса, решительно убирались с дороги. Значит, решительность у Горбачёва, настойчивость в достижении цели, была. Нет, не дегенерат нами управлял, а подлейшая бестия. В свою команду подбирал себе подобных, певших дифирамбы.

В народе, в его лице хотели видеть человека, способного трансформировать сталинский социализм в социализм нового типа. Я говорю о людях искренних. Конечно, невозможно было вернуть страну к сталинской модели. Тем более что уже пережили хрущёвскую оттепель и брежневский застой. Нельзя входить, согласно Гераклиту, два раза в одну реку. Народные чаяния, однако, эксплуатировались, но начинали строить буржуазную демократию. Начали создавать хозрасчётные предприятия, возвращались, как писали газеты, к марксизму, набирало силу комсомольско-кооперативное движение. Говорил выше, что оно почему-то сразу попало в руки криминала и спецслужб. И вместо экономического улучшения происходило ухудшение. Я не мог понять. Заводы, колхозы производили продукции в огромном количестве, она была востребована, раскупалась мгновенно. Но слышали о кризисе рыночных отношений. Кризис был в голове товарищей Гайдара и Горбачёва, Явлинского и Собчака. Лично работал на заводах детского питания, консервном предприятии, наблюдал положение. На складах продукции полно, а в магазинах пусто. Искусственно создавался дефицит. Сегодня понятно, зачем это делалась. Но в то время действия элиты не вмещались в голове, в это невозможно было поверить. Они рыли яму, в которую сами падали. На самом деле, они народу эту яму рыли. Элита сразу вошла в правление вновь созданных кооперативов и банков, становилась директорами предприятий. Пройдёт год, и, уже не стыдясь, директора заводов, где будут платить зарплаты с задержками, строили себе усадьбы и дворцы, покупали крутые иномарки.

Я, конечно же, занимался литературой. Проходил курс литературы ХIХ века. Открывалось много имён, появлялась информация. Помнится, зачитывался Чаадаевым. Пришло знакомство с русской философской мыслью. Правда, Чаадаев в первом философическом письме не очень лестно отзывался о России. Оказывается, наша проблема в том, что избрали себе особый путь. Вот если бы приняли католическую версию христианства, то шли бы вместе с Европой, были бы частью единого европейского лика и была бы у нас демократия, уважение к личности, культура Возрождения и т. п. Честно признаться, вначале мне импонировала позиция философа, но чтение его последующих писем привело меня к мысли, что Чаадаев и сам-то не верит в эту католическую Европу. Чаадаева нельзя судить по первому письму. Он был убеждённый русофил, верил в великую миссию России. Понимал, слава богу, что в России не было инквизиции, этого бича свободной мысли.

Наша культурная отсталость условна. Уже писал, что в Риме создавали собор Святого Петра, а у нас — неповторимое чудо из чудес, храм Василия Блаженного, церковь в Кижах, уникальное шатровые храмы. Такие шедевры мог создавать только свободный народ. Кроме того, у нас не было рабства, крепостное право, которое не является рабством, документально было закреплено только в 1649 году. Причём крестьяне понимали, что эта крепость была государственной необходимостью. Но ведь некрасивые формы это право приняло во времена Петра Великого и Екатерины Великой, сторонников западного образа жизни. Не забудем, что до присоединения земель Речи Посполитой доля крепостных крестьян составляла 22 процента, а к 1861 году — 34 процента. Именно Пётр и Екатерина уничтожали казацкие вольности в Малороссии, что до сих отзывается национальной обидой. Хотя с объективной точки зрения в землях Малороссии продолжал действовать закон Речи Посполитой, а запорожские казаки получили земли на Кубани, территория которой почти равна Франции. Но звучала сказка о рабской сущность русского народа. Поэтому надо следовать западным образцам, народам, победившим рабство. В пример приводился Радищев с его знаменитым «Путешествием». На Западе он видел истинную свободу, а на Руси — рабство! Трудно было признать, что великий революционер, страдавший за народ, писал не совсем правду, скорее полуправду. Читая Чаадаева, конечно, обращался к творчеству Пушкина, который дал блестящую отповедь своему старинному другу. Пушкин не отказывался от национальной истории, какая она ни была. Но, занимаясь историей, понимал, что история России столь же интересна, как и история разных европейских стран. И принижать себя — значит быть необъективным, не любить свои «отеческие гробы».

Изучая романтизм, поневоле становился романтиком. Пушкин, Лермонтов, Гоголь входили в моё сознание, чтобы навсегда остаться в нём. Кстати, никогда не делил Пушкина с Лермонтовым. Для меня поэзия двух великих поэтов равнозначна. Безусловно, пальма первенства принадлежит Пушкину. Он — первый! И по времени, и по сути. Но творчество Лермонтова уникально. Несколько раз перечитывал «Героя нашего времени», и считаю романом на все времена. Пока человек жив, его будут волновать проблемы дружбы, чести, совести, любви и нелюбви, храбрости и трусости, малодушия и великодушия. Вечные темы! В русской литературе эти вопросы поднимаются изначально.

Конечно, Пушкин их воплотил в художественный текст так, как не удавалось прежде ни одному русскому поэту и писателю. Пушкин — Феномен русской литературы и общественной жизни. Без него не было бы ни Лермонтова, ни Гоголя, ни Льва Толстого, ни Достоевского, ни Чехова. Это аксиома, которую следует принять безоговорочно.

На самом деле испытывал радость, что наш русский поэт ни в чём не уступает поэтам Европы. Более того, тот же Пушкин глубже понимал сущность человеческой души, не подавался иллюзиям, которые свойственны писателям-романтикам его времени. Если и поддавался, то быстро от них избавлялся. Например, Виктор Гюго, Джордж Байрон, создавая свой мир, становились в романтическую позу и зачастую не хотели замечать расхождение идеологии и жизни. Жизнь вписывали в структуру идеологического посыла, который им виделся единственно верным. При этом сами не имели ясной духовной позиции. Гюго — поклонник Наполеона I — принимает знаки достоинства пэра Франции из рук короля Луи-Филиппа, а после свержения короля — перед нами радикальный республиканец, противник социальной монархии Наполеона III. Байрон — властитель дум европейской молодёжи, участник движения итальянских карбонариев, отправляется в Грецию не ради республики, но мечтает стать королём Эллады.

Эти писатели не могли и не могут служить нравственными ориентирами, потому что являются блуждающими звёздами, как в личном жизненном пути, так и в художественных текстах. Другое дело — русская литература, которую братья Манн называли «святой». Конечно, Лермонтов не может быть нравственным столпом, но он — урок, данный нам в обучение и научение. Это моё субъективное мнение, которое некоторым покажется странным и ненаучным. Но передаю свои ощущения тех лет.

Огромное количество времени занимало кино. С детства телевизионный экран был частью бытия нашего поколения. Даже в армии, когда нас водили в клуб, ощущали себя неразрывной частью изображаемого на экране. Мне нравились исторические фильмы, приключенческие и, конечно же, экранизация классики. Безумно нравился чеховский «Иванов» с Иннокентием Смоктуновским в главной роли. Чехов — не мой писатель, его духовный мир далёк моему нынешнему взгляду на мир, но в молодые годы восхищался им безумно. Краткость, художественная точность потрясала. Но после прочтения каждого чеховского произведения не покидало чувство тоски. Волна безысходности накатывалась на душу. Ей-богу, застрелиться хотелось после прочтения «Ионыча», «Палаты № 6», даже его юмор, который с детства слышал с телеэкрана в исполнении Игоря Ильинского, наводил на грусть. Так и хотелось воскликнуть: «Эх, Русь-Матушка. В какой ты, ж…!», или по-пушкински: «Ай да Чехов, ай да сукин сын!»

Честно признаться, в художественном отношении Чехов для меня эталон. Почему не совсем мой писатель? Причина крылась в чеховском атеизме, от него и безнадёжность. После «Крыжовника» — плакать с рассказчиком и осталось. Я не был ещё церковным человеком, но бытие Бога ощущал. Например, на занятиях по курсу «История религий», который до этого носил название «Научный атеизм», постоянно вступал в споры с моим преподавателем, который, будучи атеистом, махнул на меня рукой и поставил зачёт автоматом, полагая, что своими неудобными вопросами я веду религиозную пропаганду, а задача будущего учителя быть атеистом. Кстати, это минус советской школы, которую пропитывали воинствующим безбожием. Но в моей студенческой молодости мы всё-таки спорили идейно. Плюс же советского образования заключён в удивительном стремлении системы заставить думать, сравнивать, сопоставлять. Система полагала, что её атеистическая идеология настолько верна, что человек, думающий и размышляющий, неизбежно придёт к правильным материалистическим выводам. Сразу вспоминается ленинское: «Учение Маркса верно, потому что оно всесильно, а всесильно, потому что верно». Этот философский бред воспринимался истиной в последней инстанции. Однако разрешённость думать приводила к тому, что формировалось критическое отношение к действительности (как герой-анархист из пьесы Всеволода Вишневского относил себя к партии критического рассудка).

Особенно это проявлялось, когда на практических занятиях анализировали художественные тексты великих авторов. Читая Диккенса и Теккерея, не испытывал восторга относительно западной цивилизации. Достоевский был ближе, роднее. Правда, в это демократическое время гласности великими объявлялись философы и писатели, положительно воспринимавшие Европу. Подчёркивалось, что, например, Тургенев был другом Флобера, что Мопассан ценил нашего писателя как замечательного художника. То есть, если в Европе признавали русского писателя, значит, он великий, а если не признавали, значит, пустышка. Преклонение перед Западом просто удивительное. По большому счёту мне до лампочки, читал или не читал какой-то там цыган-португалец Достоевского или Чехова. Они меня формировали как личность — вот что важно! Мне нравится Луиш Камоэнс, ценю Фернандо Пессоа, но португальцу разве это важно? Эти поэты дороги национальному самосознанию, так же формировали самобытность португальской литературы и культуры. Русский человек для них прохожий, и мне дороже мой Пушкин, мой Лев Толстой, мой Достоевский и другие великие соотечественники. Поэтому рабское преклонение перед западным мнением считаю глупостью несусветной и вредной. За что могу сказать спасибо западной культуре, так это за Сервантеса, которого считаю гением всех времён и народов, Данте, за его метафизический поиск Истины, Шекспира, проникшего в тайны человеческой души. И конечно же, Томасу Карлейлю. В принципе, до прочтения «Великой французской революции» я неплохо относился к её деятелям. Воспитанный романом Виктора Гюго «Отверженные», я, безусловно, был на стороне обиженных. Любил не только читать эту книгу, но и несколько раз смотрел гениальный фильм с Жаном Габеном в главной роли.

Вообще, революции, происходившие в истории человечества, воспринимались как борьба угнетённого человека за свои права. Герой-мальчик Гаврош был примером для подражания. Буржуазная напыщенность, скупость и бережливость подвергалась осмеянию и остракизму. И вот Карлейль с его замечательной историей, в которой открылась человеческая трагедия. Смерть стала нормой жизни. Обыденность, от которой хотелось выть, — это картина французской революции. Великие герои открылись совсем иначе. Ценность человеческой жизни — бесспорна. Ради этого начиналась революция. Не об этом ли читал у Фейхтвангера, не это ли заметил в романе Гюго «Девяносто третий год». Видел, и не замечал. А вот Карлейль мастерски показал ужас революции, в которой виновны были все, начиная с короля и заканчивая обычным мастеровым. И совсем по-другому уже воспринималась трагедия Дантона, казнённого Робеспьером. Кстати, фильм «Дантон» смотрелся с жалостью. Главный герой погибает вместе с другом Камилем Демуленом. Но, прочитав Карлейля, я уже знал, что эти революционеры голосовали за казнь короля. Возмездие свершилось. Я знал это и ранее, но обострение истины происходило в эти годы отчётливо. Идущий на эшафот Дантон вызывает восхищение, но разве не достойны уважения тысячи французских дворян, создавших Францию? Они шли на гильотину только потому, что они были представителями того сословия, которое превратило землю германского племени франков в историческую Францию.

Глубоко убеждён, что отказ от исторических форм ведёт любую страну к деградации и потере национальной идентичности. Последняя попытка быть суверенной завершилась неудачей Наполеона III. Республика последовательно агонизировала. Идеи революции, связанные с дутым равенством, проданной свободой и лицемерным братством, лишь отсрочили падение исторической Франции. Лишённая исторического христианства, страна погружается в хаос, после которого, возможно, будет уже Арабистан. Так что была Галлия, были франки, потом Франция, видимо, наступает время африканского Арабистана.

А началось всё с оправдания насилия. Я понял, что именно это Карлейль доносил до своих читателей. Не революция, но эволюция. Каждый политик должен уметь слушать историю, понимать метаисторию. Если этого не будет, то произойдёт национальное крушение. Именно это и происходило в моей стране. Но у нас государство вообще отказалось от насилия, отдав свои функции в руки национальных движений и криминала. Читали Карлейля и не видели последствий бессилия. Наша страна проходила путь предреволюционной Франции и агонии Российской империи 1917 года. Кстати, художественный фильм про предреволюционную эпоху и назывался «Агония» с Алексеем Петренко в главной роли (правда, о Распутине — враньё!).

Как уже говорил, кино занимало мои мысли. Хотел смотреть что-то новое, необычное. Интересен был фильм «Легко ли быть молодым?». Юрис Подниекс поднял важные вопросы, волнующие молодёжь. Латышские стрелки не были нашими ориентирами, мы пропадали на рок-концертах, слушали Виктора Цоя и Юрия Шевчука, восхищались Борисом Гребенщиковым и Андреем Макаревичем. Они были нашими героями. Им плевать было на власть, и это импонировало анархическому сознанию. Мы жаждали перемен, хотя любимый нами Высоцкий боялся перемен. Жили воистину в революционное время!

Очевидно, что рок-движение способствовало развалу страны. Анархизм в сознании привёл к разрушительному действию или бездействию. Рок — это протест, но в этом протесте не было конструктивного плана. Разрушим, а потом посмотрим! Вот лозунг рок-движения. Поэтому велика ответственность лидеров рок-движения. В принципе, они и сами это начинали понимать. Тот же Игорь Тальков призывал вернуться к имперской идее, к России до 1917 года, развенчивал Ленина. И молодёжь шла за ним. Был опасен в таком качестве. Потому и убили.

Помню неподдельный интерес к грузинскому кино. В первую очередь, конечно, Тенгиз Абуладзе. Его «Покаяние» поразило искренностью и духовной зрелостью. Этот фильм обсуждался широко в кругу интеллигенции. Молдавская интеллигенция приняла его как протест против всего советского. Правда, ещё не понимали, что это был протест не столько против советского режима, сколько против русского национального сознания. Ещё не угадывался пещерный национализм всех этих так называемых деятелей культуры. Почему так называемых? Тот, кто не уважает чужой культуры, не может быть радетелем своей в истинном значении этого слова. Нельзя утверждать свой язык и литературу через отрицание другой.

В 1988 году молдавская интеллигенция осторожно говорила о советском насилии, о демократизации общества и культуры. Слово «демократия» становилось жупелом, которым всех несогласных пугали. Начинались требования по введению в молдавский язык латинской графики, вместо кириллической. Мол, советская власть насильно заставила молдавский народ писать на чуждой ему кириллице. Это абсолютная ложь! Коммунисты как раз и вводили латиницу в Молдавии. В 1932 году в МАССР был введён латинский алфавит. В 1937 году группа молдавских писателей, призывавших вернуться к исторической кириллице, были расстреляны НКВД. Слава богу, Сталин разобрался с этой ситуацией, и в 1938 году вернул кириллический алфавит. Он вернул то, что действительно являлось народным достоянием. Но господа интеллигенты считают себя умнее народа. Шла румынизация молдавского народа. В своё время им удалось латинизировать Молдавию и Валахию, создав Румынию в середине ХIХ века. Народ лишили права на письменность под тем предлогом, что молдаване и валахи относятся к романской группе языков, поэтому латинский алфавит — родной. Полный бред! В молдавской лексике 60 процентов славянских слов. Вдумайтесь, господа-лингвисты, в эту цифру. Но им наплевать на народ с его глубокой исторической традицией. Создавался новый народ, который получил название — румынский. Эту операцию начинали и в Молдавии в конце 80-х годов ХХ столетия. Всё русское вытеснялось под предлогом, что советское. Республика, бывшая одной из развитых стран, превращалась в аграрный нищий придаток Европы. Из социального государства создавалась страна свободного рынка, в которой каждый каждому враг, а не брат. Сатанизм в действии.

Коммунисты не могли разрушить душу молдавского народа, потому что христианские начала были схожи с социальной политикой советской власти. В советских учебниках писали, что воспитываем высокоразвитого духовно человека, для которого идеалом является братство, свобода и равенство. Отрицать братство, заложенное в христианстве, не могли. В этом главное духовное противоречие. Борьба с христианством приводило в ловушку. С одной стороны, с христианством надо бороться, как с опиумом, но с другой — христианство призывает людей быть братьями.

Чтобы уничтожить исторический народ, необходимо после стольких лет безбожия ввести свободный рынок, где совесть заглушена и нет намёка на братство. Поэтому капитализм для любого народа представляет собой систему, уничтожающую историческую традицию, народные корни, во имя наживы и благополучия банкиров. В моде становились не те, кто добывает потом и трудом материальные блага, но кто успешен, обладает денежными средствами. И неважно, как эти средства оказались в кармане бизнесмена. Разрушение нравственных начал проходило, как это не покажется странным, тогда, когда смотрели «Покаяние». Нам бы задуматься о природе покаяния, нам бы дорогу к храму прокладывать, идти к братскому единению, а вместо этого началось этническое разъединение, разрушение личностных историй. Вчерашние пионеры становились олигархами. Чем они лучше деятелей, устраивавших репрессии в 1937 году? Цинизм идентичный! Скепсис и нелюбовь к человеку ужасающая. Олигархи хуже. Революционеры хоть расстреливали искренне из любви к человечеству (тоже маразм!), а эти перешагивали через кровь не ради идеологии, но обыкновенной тупой наживы и мимолетной власти. Мелко и ничтожно, противно и гадко! Так называемые хозяева жизни, элита! Правда, элита — самоназначенная.

Еще вчера читали политэкономию социализма, а сегодня вкупе с Гайдаром, проповедовали экономику капитализма. Бездари в социалистической экономике, такими же бездарями были и в экономике свободного рынка. Мелкие и гнусные воришки, прикрывшиеся высоким идеями, в основании которых лежит золотой телец, что установлен банкирами с Уолл-стрит в Нью-Йорке. Но магия слова «демократия» раскрывала перед этими бездарными профессионалами все двери коммунистической власти. Эта власть вела себя как продажная шлюха. Не имея духовного стержня, текли по течению, пережидали, как навоз в проруби, события.

Итак, мы присутствовали при рождении буржуазно-националистического общества, в котором представитель титульной нации отказывался от своего имени молдаванина, чтобы стать румыном. Пятьсот лет кириллической истории с великим Штефаном во главе вычёркивались из национального сознания, подчёркивалась история пребывания Дакии в составе Римской империи. То есть суверенное состояние народа отвергалось, ему предлагали быть частью аморфной и неоязыческой Европы. И руководители республики соглашались с уничтожением республики ради Нового романского существования. Элита уже предала Христа не единожды, предавали ещё раз!

Что радовало? Удивили футболисты, которые чуть не стали чемпионами Европы. Наши ребята сотворили чудо, дошли до финала, где проиграли «летучим голландцам». Но гордость за страну переполняла. А осенью невиданный успех в Сеуле, когда в финале победили бразильцев и стали олимпийскими чемпионами. Было радостно, что вместе одерживали победы. Это объективная истина, говорящая о том, что распад Союза — дело искусственное и спровоцированное элитой и нашими геополитическими противниками. И не важна им была идеология. Американцы прекрасно торговали с Советами, и противоборство систем зачастую выглядело надуманным. Было чёткое желание свалить конкурента со своего пути. Американские сказки, что они боролись за нашу и вашу свободу, — для наших либеральных дурачков! Надо быть отмороженным на всю голову, чтобы поверить, что они были против распада нашей страны. Тётя Эля потом ездила и отчитывалась в конгрессе США о выполненном задании. Паскудное предательство, проглоченное народом, брошенным под каток приватизации и криминального беспредела.

В 1988-м нам казалось, что идут реформы и страна находится в стадии реформирования: избавляемся от родовых пятен сталинских репрессий, неправильной национальной политики, движемся, согласно Марксу, к ассоциации свободных производителей, предлагается инициатива народным массам; в литературе обретаем так необходимое слово свободы, а философия даёт возможность сказать давно назревшее и чаемое. Ждали весны, когда закончится война в Афганистане, будет созван съезд народных депутатов. Страна воистину станет демократической, как хотел того Владимир Ленин. Говорили: «Народ созрел для выбора своих представителей, которые принесут к ногам власти чаяния и упования простого человека». Будет настоящая демократия, при которой народ станет непосредственным участником управления страной. Указывали на ленинскую советскую демократию, которую загубил Сталин, но восстанавливает Михаил Горбачёв.

На самом деле, масштаб этой личности вырисовывается только сейчас (эти строки пишу в 2020 году). В 1988-м он виделся незаменимым, единственным, способным привести нас к задуманному Лениным миру. Уже тогда, помню, сомневался в ленинской модели советской власти, потому что внимательно, ещё в армии, читал этого товарища. Для меня он был фанатик идеи, ненавидящий Россию всеми струнами своей души. Россия — это для пожара мировой революции. Поэтому с октябрятской поры не любил Ильича. Из революционеров в юные годы мне были ближе, конечно, декабристы. Кстати, понимал поступок Александра Ульянова и его сестры Анны. У них была совесть. Эта совесть была сродни совести Ивана Каляева, убившего великого князя Сергея, но был и подвиг самопожертвования. Владимир Ильич на самопожертвование был не способен. Это образчик интеллигента-прохиндея диалектически оправдывающего любую подлость во имя революции. Ему принадлежат слова, что нравственно всё, что делается во имя пролетарской революции. То есть жги, убивай, насилуй — всё позволено ради высшей цели. Похоже с Робеспьером! Ленин для меня всегда был омерзительным типом. Это не значит, что я не понимал, что он великий революционер. Кроме того, он стоял у истоков советского государства, которому я присягал. Крушение идеалов коммунизма не отрицало для меня возможность служения Отечеству. Конечно, служение исторической России всегда считал для себя предпочтительнее, но это не значит, что надо было так бездарно отдавать территории.

Волнения начались на Кавказе, но почему-то ни армяне, ни азербайджанцы из Союза уходить не собирались. Наоборот, в рамках Союза надеялись уладить этот конфликт, тем более, когда произошла трагедия в Армении. Землетрясение унесло тысячи жизней, не разбирая национальностей. Вся страна помогала обездоленным, оставшимся без жилья людям. Молдавия приняла много семей, раздавала квартиры. Это был жест настоящей дружбы.

Конфликт начинал тлеть. Тогда в действие ввели прибалтийскую тему. Прибалты дружно запели. Это восхищало. Народы сохранили песню. Если бы не было песни, то погибли народы. Думаю, это правда. Только государственность прибалтийским народам, право на самоопределение дала советская власть. Господа эстонцы и латыши фактически исчезали с лица земли под немецким владычеством, и только Россия дала возможность этим народам не ассимилироваться с немцами, помнить о своём этническом происхождении. В советское же время эстонцы и латыши получили государственность. Мол, её уничтожил Сталин в 1940 году. Не уничтожил, а соединил в союз равноправных народов. Латыш Пельше был представителем советской элиты при Брежневе. В республиках говорили на родных языках.

Сегодня они говорят о независимости. Они совсем людей за дураков держат. Какая суверенность, ребята?! Вы — часть Европейского союза, который плевать хотел на вас. Уничтожена промышленность, эти страны вернулись в состояние аграрного придатка Западной Европы. Никакого уважения к себе. Где ваша гордость, господа латыши и эстонцы? Работаете говновозами и сантехниками в Британии и Франции? Сбылась мечта идиота! В Союзе престижные профессии инженеров, а артисты какие были! Артмане, Цилинскас, Мартинсоне! Где замечательная Анне Вески? Выступают на своих заброшенных хуторах, получая зарплату молочной продукцией. Нормальные латыши уехали в Россию, стали частью империи, известны всему миру. Те, кто остался, если и интересны, то только себе, да и себе, уверен, не интересны.

Что касается литовцев, это отдельная песня. Они радостно голосуют за осуждение преступного советско-германского пакта 1939 года. Молодцы! Будьте последовательны. Русский Ваня завоевал для вас, умников, Виленский край, из которого славные литовские парни драпали без оглядки от польских жолнеров. Мои польские сородичи вас, милые литовцы, за быдло даже не почитали. Россия подарила вам эту землю, потом немцев, которые вас, дорогие литовцы, считали неполноценными и ущербными, выгнала Красная армия. В благодарность стреляли в спину, как последние уроды и убийцы. Как объяснить русской матери, что её сын погиб не от вражеской пули, а от пули подонка, которого он, русский солдат, освободил от физического не унижения, но уничтожения. На каких принципах воспитываете свою молодёжь? Герои ваши — это лесные братья. Ах, как хорошо про вас сняли фильм «Никто не хотел умирать» истинные литовцы. Всё великое находится в Москве. Театральные режиссёры, артисты уехали в Москву, потому что нормальный человек не может жить в атмосфере подлости и неблагодарности. Кстати, верните Клайпеду, подаренную вам Сталиным в 1945 году, немцам или русским. Слабо?!

В конце 1980-х именно прибалтов кукловоды запустили как мирный протест против Союза. Они последовательно стали добиваться выхода из Союза, что объективно вело к развалу империи. Дядя Горби произносил заклинательные речи. Создана была организация «Саюдис». Это было начало конца. Это было уже очевидно. В 1989 году вырисовывался контур развала. По мановению волшебной палочки появляются народные фронты во всех республиках Союза. Вспомнили статью Конституции о праве республики выходить из состава Союза. К ней никто серьёзно не относился, но закон есть закон. Механизм был запущен, а верховная элита разводила руками. Наверно, были те, кто искренно верил, что возможно через демократию, гласность построить обновлённый Союз, заключить новый союзный договор. Убеждён, такая возможность была до съезда, когда со старыми верховными советами можно было заключить договор, и на основании этого договора сохранять страну. Тем более что даже прибалты ещё не были готовы хлопнуть дверью. Я думаю, что сторонником такого движения был Анатолий Лукьянов. Он последовательно проводил законы, в которых стоял за сохранение Союза. Референдум о сохранении Союза надо было проводить не в 1991-м, когда поменялась элита в республиках, а в19 89-м, когда население однозначно проголосовало бы за Союз. Кроме того, был принят закон, что для выхода из Союза надо было провести референдум, на котором две трети населения, то есть конституционное большинство должно было проголосовать за сохранение или выход. Голосование должно было чётко проходить в каждой республике. В 1989 году победа была бы на стороне Союза. Но Горбачёв раскручивал механизм развала таким образом, что республики уже ждали выборов, на которых будет избрана новая элита. Им плевать было на мнение народа. Я не помню, чтобы в Молдавии народ спросили: хочет ли он быть вне Союза? Народ поставили перед фактом. Решала продажная парламентская демократия. Решали прорумынские лидеры Народного фронта. Мне было смешно, когда эти деятели заявляли себя христианами. Оказывается, Христос разделился по национальному признаку. Все эти национальные движения рядились в хитон Христа, не имея на это никакого морального права, потому что национальная обособленность и исключительность противоречит христианской идее.

Но в 1989-м казалось, что Украина, Беларусь, Казахстан, Россия не допустят развала. И если кто-то и уйдёт, то фундамент останется. Однако в 1989-м ушёл Владимир Шербицкий на Украине, рождался «Рух». Конечно, все эти народные фронты не на пустом месте рождались, но для функционирования необходимы были огромные денежные средства. Откуда у бедных и честных интеллигентов оказались огромные средства? И порядочно ли было брать деньги у того же Фонда Сороса, у американского конгресса, у криминального бизнеса? Я думаю, национальная интеллигенция плевала на народ изначально, потому что считают его глупым и невежественным, не знающим правильной дороги. Они благодетели, они знают, куда идти и зачем? Презрение к народу — вот фундамент их жизненной позиции. Наши молдавские интеллигенты вдруг резко вспомнили, что учились в румынских школах. Никого не волновало, что это были годы оккупации (1941–1944). С какой гордостью мне один доцент советской Молдавии показывал аттестат 1944 года. Ему было всего 62 года, яростно выступал за латинскую графику. Полагаю, что мы, славяне, допустили ошибку, когда объявили латинистам, что нам всё равно, на какой графике будут писать молдаване. Мол, ваш язык, вам и решать. И были неправы. Надо было всем миром подняться против этого национального предательства. На это осмелилось только Приднестровье. Но в начале и мы согласились, когда был принят закон о функционировании языков на территории Молдавии.

Неожиданно был объявлен государственный язык — молдавский. Но уже раздавались голоса, что называть его надо румынским. Сегодня именно так: в республике Молдова государственный язык — румынский. Вообще, это было воспринято, как дикость. Как может функционировать на территории части страны один язык. Бред полный! Кстати, это решение принимал верховный совет, избранный в 1985-м советском году. Бациллы национализма глубоко сидели в молдавской элите. Именно в это время к власти пришёл Снегур, из Михаила Ивановича, превратившегося в Мирчу Иона. Перекрасились мгновенно. В законе говорилось о постепенном переходе в течение пяти лет. Но уже 1 сентября 1989 года в сферу образования стали спускать латинизированные документы без русского перевода. Это уже касалась и славянского населения. Начались забастовки в Тирасполе и Бендерах, Рыбнице и Григориополе. Пришло понимание, что происходит ползучая контрреволюция и нацификация республики, которая многонациональна. Конфликт был неизбежен. Но ведь так всё хорошо удавалась кукловодам распада. Почему бы не навязать законы, уничтожающие русский язык. Кстати, клятвенно обещали, что русский язык будет по-прежнему иметь государственную поддержку. Недавно, этот закон Конституционный суд Молдовы признал устаревшим. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!

Вообще, все эти национальные движения руководствовались ложью и полуправдой. В основном удар наносился по советской идеологии, но подспудно тяжесть удара переносилась на русский сегмент. В той же Молдавии постоянно стали вспоминать голод 1946 года. Не коммунисты его устроили во время коллективизации, а подчёркивалось, что голод наступил, когда русские вернулись. Как будто не было румынской нагайки, полностью ограбленной страны. Причины возникших проблем и крылись в жуткой послевоенной разрухе. Но о румынах говорили только хорошо. Виноваты русские. То есть никто не просил их освобождать молдавский народ от румынской оккупации. Дальше — больше! Оккупация провозглашалась советская. Страна, обладавшая высокой развитой экономикой, мощной академической наукой, великолепной системой образования, согласно мнению фронтистов страдала под русским гнетом. Ещё раз подчеркну, что советское убиралось. Это было очевидно. Героем, на которого равняться призывали, был Алексей Матеевич, живший в начале ХХ века. Ядро народного фронта — клуб Матеевича. Советской власти, когда жил этот деятель, а умер он в 1917 году, не было и в помине. Значит, борьба начиналась не просто за национальное возрождение молдавского народа, но против русского.

Утверждаю со знанием дела, что молдавская культура во времена Союза находилась на высочайшем уровне. Молдавская песня популярна по всему Союзу. Кто не знает Софию Ротару, Надежду Чепрага, Юрия Садовника, Иона Суручану и многих замечательных певцов? Когда по радио пели эти артисты, то ребята с разных республик, их узнавали. Кто сейчас помнит Анастасию Лазарюк, группу «Оризонт»? В России эти имена уже ничего никому не говорят. А Европа их не знает, и знать не хочет. Расцвет литературы также небывалый. Весь Союз читал Иона Друцэ. Молдавская элита даже травила его, и он вынужден был уехать в Москву. В России и замечательный Евгений Дога. Кстати, именно Друцэ написал первым положительную рецензию на «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына. Роман Друцэ «Белая церковь» одно из популярных и читаемых произведений именно русскими читателями.. Я помню свои ощущения, когда прочитал этот роман. Во-первых, с исторической точки зрения вызвал неподдельный интерес, во-вторых, отчетливо просматривалось понимание положительной роли России в становлении Молдавии.

Поэзия Григоре Виеру, Думитру Матковски пользовалась популярностью, как и творчество Емилиана Букова и Спиридона Вангели. Ухоженная и красивая писательская интеллигенция, которую было не узнать в год молдавского ренессанса. Проклятия в сторону России стали привычным делом. Люди, писавшие на молдавском языке, вдруг заявили, что их притесняли, не давали возможности творить на румынском языке. Это настоящий язык, а не тот диалект, который почему-то называют языком. То есть язык молдавского народа, созданный многовековой кириллической историей и ими же самими, объявлялся суррогатом.

Но ведь на этом языке созданы произведения Иона Друцэ, великого молдавского писателя, стихотворения Петри Крученюка, нашего земляка, студента нашего пединститута; на этом языке создано потрясающее устное народное творчество, раскрывающее душу молдавского народа, её уникальный феномен. За верность кириллице были расстреляны лучшие сыны молдавского народа в 1937 году. И вот происходил отказ от наследия, оскверняли колодец, из которого пили живую поду.

Для меня эти деятели культуры сразу превратились из уважаемых людей в обыкновенных придурков, ищущих, где послаще и погуще. Когда человек, поэт или учёный, уходит умом в этническую исключительность, то он теряет свою поэтическую и учёную состоятельность. На это явление обратил внимание ещё Владимир Вернадский, который столкнулся с так называемыми «самостийниками» в 1917 году. И что интересно! Именно Вернадский с его широким кругозором создаёт Академию наук Украины.

Украина, конечно, отдельная история. В 1989 году украинцы воспринимались адекватно, и они были адекватными. Украинская интеллигенция в основном видела себя частью великой империи, в строительстве которой они принимали непосредственное участие. Отказываться от этой данности выглядело полным идиотизмом. «Гопников» с Галиции всерьёз не воспринимали. Более того, до сих пор не понимаю, какое отношение этот этнос имеет к остальной Украине. Чуждый православной Киевской Руси греко-католический квазисуррогатный этнос. Язык, не имеющий отношения к киевско-полтавскому диалекту южнорусского (украинского) языка. Казалось, что шансов на разрушение нет. Однако пройдёт два года, и народ будет голосовать за выход из Советского Союза. Правда, «гопники» во главе с лукавым Кравчуком обманули народ, который голосовал за вхождение в обновлённый союз. Но даже это трудно ещё было представить. Надо признать, что 1989 год был годом упущенных возможностей.

А начиналось замечательно. Прошли выборы депутатов съезда. Избирали по хитроумной схеме. Не было всеобщих выборов. Выбирали от общественных организаций. И ведь претенденты прошли через фильтр. Таким образом, избраны были сторонники Горбачёва. Пробрался как-то Борис Ельцин. Просто удивительное рядом! Появился Анатолий Собчак, избрали абсолютного идеалиста и неприспособленного к политической деятельности Андрея Сахарова. Великий учёный вёл себя как карась-идеалист, говорил правильные, но утопические вещи. Войну в Афганистане называл преступной, клеймил позором избиение грузинской интеллигенции в Тбилиси. Но при этом не называл причин происходящего. Оторванный от реальности человек давал бой коммунистической элите, не понимая, что не против элиты он воюет, а против страны и народа, который будет обречён через несколько лет на страшную нищету. Он мечтал о демократии как ребёнок. Но его детская мечта о справедливости была использована кукловодами распада. Человек, много сделавший ради военного паритета с НАТО, стал писать конституцию нового общества. В этом обществе он мечтал о единстве демократических сил, о равенстве, свободе — вот только соратники его, например, те же представители литовского «Саюдиса», не желали единства, использовали его высокий нравственный авторитет ради разрушения и разъединения. Он умрёт в декабре 1989 года, не дожив всего несколько месяцев до того дня, когда литовцы объявят о выходе из Союза, наплевав на законы, не проводя плебисцита в республике. То есть они прекрасно понимали, что народ их не поддержит, и поэтому они народ считали «быдлом». Хороши демократы! Игры же в парламентскую демократию представляют собой откровенную манипуляцию и подкуп избирателей. Насмотрелся на выборы всех уровней. Враньё!

Ничего из того, что клятвенно обещают, никто не выполняет. Я испытываю стыд, поэтому, говорю откровенно, редко участвую в балагане продажи голоса. Но всегда выступал и выступаю против разделения целого на части, потому что это губительно для общества. Потому в марте 1991 года голосовал за единый Союз, хотя убеждён, что это голосование было юридически неверно. Каждая республика должна была голосовать отдельно, тогда видна была бы картина. Например, какие могли быть тогда вопросы к Прибалтике, если бы они провели референдум. Но они этого не сделали, придумав тысячу отговорок. Понятно, что кукловоды из Москвы и Вашингтона в едином порыве шли к уничтожению империи. И дядя Горби, и тётя Эля должны предстать перед судом истории. В принципе, Борис Николаевич уже стоит перед Высшим судом.

Вообще, забавно было наблюдать, как агенты КГБ, сексоты и стукачи возглавляли народные фронты в своих республиках. Господин Ландсбергис, домнуле Рошку многое могли бы рассказать о своей деятельности. А Грибаускайте, бывшая президентом Литвы? Фактически все представляли комсомольскую элиту своих республик. Откровенные карьеристы, готовые продать маму родную, если прикажет власть. Власть и приказывала — разрушать страну. Например, вместо вдумчивых и точечных арестов преступников Горбачёв отдавал приказы о вводе войск в Баку, что вызывало резкий протест населения. Зачем устраивать бойню, если всё могут решить спецслужбы. После этого война в Карабахе приняла размеры не просто межнационального конфликта, но открытого противостояния регулярных армий. Как такое могло произойти, где армия была только советской и единой. Откуда столько оружия появилось у армян и азербайджанцев? Кавказ неожиданно был нашпигован оружием, и оно было советское. Не хотите, товарищ Горбачёв, верховный главнокомандующий, за это ответить? Странно, но Ельцин избавил вас от ответственности. Странным это выглядит. Не для меня. Убеждён, был сговор и спланированный развал великой страны.

В эти годы страну забавляли Анатолий Кашпировский и Алан Чумак. Людей погружали в транс. Как человек недоверчивый смеялся над сеансами этих «чудиков». Ни в коем случае не выступаю против психотерапии, но то, что эти господа — шарлатаны, ни минуты не сомневаюсь. И запущены они были в духовное пространство страны как-то вовремя.

Была ли общественная попытка остановить развал. Была. В апреле 1989-го, ещё перед съездом вышла статья Нины Андреевой. Человек переживал об уходящих идеалах коммунизма. И как на неё набросились. Конечно, она пыталась отстоять суконным языком брежневский Союз. Но общественное сознание уже не готово было вернуться к обсуждению мировых проблем на кухню. Поэтому все, поддержавшие Андрееву, попали в стан ретроградов. Но страха она напустила. Заговорили о возврате к Сталину. В 1989 году — возвращение к Сталину означало поддержку преступника и преступного режима. К сожалению, не нашлись люди уровня самого Сталина, способные дать точный анализ происходящему. В то время как в демократическом лагере были личности харизматические: Афанасьев, Собчак, Сахаров. Горбачёв лавировал. На съезде стало ясно, что этот человек потерял власть в стране. При этом вплоть до марта 1990 года он всё-таки контролировал власть и мог совершать всё что угодно. И народ поддержал бы его, если это касалось сохранения Союза. Семьдесят три процента населения СССР высказались за сохранение империи. Что ещё надо? Развал страны есть преступление против воли народа. Как можно после этого ставить памятник Ельцину? Это невероятное историческое помрачение ума, охватившее часть русской интеллигенции. Не хочу судить ушедшего в вечность. Бог ему судья. Но дать оценки, наметить правильные ориентиры выздоровления мы обязаны. Иначе вновь будет повторение пройденного в ещё худших масштабах.

Может сложиться впечатление из вышесказанного, что ратую за возвращение Сталина. Ни в коем случае. Выступаю за человека масштаба Сталина. Чтобы там не говорили, но знаменитые десять сталинских ударов в рукаве не спрячешь. Он — великий полководец и государственный деятель. Пройдёт сто лет, репрессии будут забыты, а Великая Победа — нет. Наша победа сохранила нас, как народ.

В это интересное время я пробовал стать учителем. Признаться, мне казалось, что это не моё, хотя знакомство с учительской профессией происходило с детства. Мать отдала школе в общей сложности 38 лет, а техникуму и университету — 17. Прекрасный математик!. До сих пор помню, как толково и ненавязчиво объясняла график функций. Из меня математик не получился. Мать это не огорчало, так как любила наряду с математикой чтение исторических романов и классическую литературу. В семье был культ книги. Великолепная библиотека. Отца никогда не видел за чтением книг классического содержания. Смысл его жизни — начертательная геометрия, инженерно-строительное искусство, пчеловодство. Однако его сестры мне пояснили, что он перечитал всего Маркса, Энгельса и Ленина вместе со Сталиным, а после этого вступил в КПСС. Как герой Олега Табакова из кинофильма «Шумный день» говорил, что коммунизм в голове и в сердце. Он умер в 1987 году и не увидел развала страны. Трудно сказать, как бы он среагировал. Думаю, вспомнил бы своё партизанское прошлое и пошёл воевать, как Мальчиш-Кибальчиш, за страну Советов. Правда, внук Кибальчиша превратился в Плохиша (имею в виду Егора Гайдара). Если бы Аркадий Гайдар увидел деятельность своего внука, придушил бы его.

Что касается влияния отца на меня, то в выборе профессии оно было минимальным, тем более что я делал окончательный выбор, когда отец уже был в вечности. Большое влияние оказал брат, работавший учителем русского языка и литературы, в 1989 году преподававший в пединституте на педагогическом факультете. Пользовался популярностью, особенно у женской половины. Даже не половины, а у 90 процентов педфака, женского по своему составу. Парни учились, но это были спортсмены, которым был необходим диплом, чтобы работать тренерами детских команд. Брат, Юрий Михайлович, писал стихи, исповедовал демократические принципы жизни, любил диссидентов, притаскивал всякую запрещённую литературу, с которой я с удовольствием знакомился. Надо признаться, глядя на него, ловлю себя на мысли, что передо мной парень из 1960-х, искренний романтик, любитель выпить в дружеском кругу, читать стихотворения собственного сочинения. Мне, юному, его стихи казались талантливыми. Мне трудно было и тогда, и сейчас его судить, но то, что стихотворения несли исповедальное начало — очевидно. Это подкупало. Моя мать считала, что если и выйдет толк у кого-то в нашей семье, то это будет её сын Юрий. Уроки он вёл эстетически выверено, в свободной форме, говорил то, что учителя, воспитанные коммунистической системой, не говорили. Это импонировало ученикам, студентам. Детскую литературу преподавал так, что хотелось перечитать Андерсена, Маршака и Чуковского. Это литература серьёзная! Был одержим идеей создать литературное общество, дружил с представителями молдавской интеллигенции, выступал за более глубокое изучение молдавской литературы. Вообще, Эминеску вызывал у него неподдельный восторг. Молдавские интеллигенты даже принимали его за своего сторонника. Но это ошибочное мнение. Любовь к молдавской литературе не означало, что он поддерживает Народный фронт.

Мы любили приходить на кафедру молдавской филологии. Умные и интересные преподаватели. Пили вино гранёными стаканами и кувшинами. Гостеприимный и чудный народ. Выступали в основном за латинский алфавит, за государственный румынский язык. Мы старались острые углы обходить стороной. Существовал Союз, и разрушение полиязычной системы виделось невозможным. Поэтому потуги молдавской интеллигенции казались бурей в стакане с неприличной жидкостью. Наверно, поэтому бастовавший Тирасполь осенью 1989-го года притих и затаился (а забастовочное движение было мощное и организованное, все предприятия Тирасполя остановили работу, требуя введения государственного русского языка наряду с молдавским). Ожидали выборов в марте 1990-го, когда надеялись выбрать парламент, в котором будет сильная русскоязычная партия и будет принят адекватный языковой закон, соответствующий гуманистическим европейским принципам.

Споры возникали, но больше волновали студенты, общий уровень обучения. Гласность дала возможность собираться в литературные группы. Союзы писателей и художников становились в наших глазах условными организациями. Надо признать, что современники успехом не пользовались. Кроме того, провинциальный уровень нашей печати удручал. Но появились книжечки, в которых публиковали стихотворения ранее запрещённых или полузапрещённых поэтов и писателей, например, Николая Гумилёва. Естественно, хотелось приобщиться к этому движению.

И во время этого приобщение и происходил первый педагогический опыт. Пришёл в шестой класс школы № 16 города Тирасполя. Необычно было в детях узнавать и вспоминать себя. Ловил себя на мысли, что дисциплина ребят соответствует нормам общепринятой морали. Класс, в котором учился я, был анархическим. Класс же, в котором проходил педагогическую практику, был шумный, но управляемый, хотя некоторые учителя стонали от него. Шефство надо мной взяли опытные учителя, но моим руководителем являлась молодая девушка, только завершившая обучение в пединституте. Человек молодой, поэтому мои идеи дать уроки, например, по творчеству Всеволода Гаршина, приняла спокойно, разрешила проводить с ребятами эксперименты. Действительно, Гаршина помним по его сказке «Лягушка-путешественница», мне же хотелось рассказать об его антивоенных рассказах. И я провёл урок внеклассного чтения по рассказу «Четыре дня». Тяжёлый и страшный рассказ, но это гимн мира, направленный против войны. Лежать четыре дня под телом тобою же убитого турецкого солдата в летний зной, дело не для слабонервных. Душа восставала против войны, тем более что на просторах Союза она уже тлела и разгоралась с новой силой. Помню глаза ребят, их сочувствие, и я ещё раз признавал правду Дмитрия Сергеевича Лихачёва, что душу ребёнка во многом формирует учитель-словесник. Если на место учителя поставить робота, систему тестов, то вопрос о гуманитарности образования можно снимать с повестки дня. Мои первые педагогические впечатления остались со мной до сего дня, и, когда они повторяются в моей деятельности, испытываю сорадование общему творчеству. Ребятишки тянули руки, чтобы поделиться со мной своими знаниями, своими чувствами, и мы были на одной духовной волне друг с другом. Кстати, ребята, спустя много лет рассказывали мне, что они испытали эстетическое чувство сопричастия не просто к великой русской литературе, но с некоей таинственной реальностью, воплощающей в себе добро и любовь, сострадание и прощение. С урока ребята уходили просветлёнными. Наверно, в этом главная задача учителя-словесника. Я и сам чувствовал духовный подъём.

К сожалению, такую духовную близость учителя — ветераны Куликовской битвы не приняли. Требовали строгого следованию плану урока, структурно идти вослед методичкам, изданным ведущими педагогическими организациями страны. Ничего против не имею методических пособий, сам их сегодня пишу, но всё-таки специфика того или иного класса учителю, преподающему в этом классе, знакома основательно. И надо доверять учителю! Интересны ли уроки ветеранов? Конечно! Но удивительное рядом. Они отходили от своих же принципов, ломали структуру во имя того, чтобы достучаться до сознания ребят. Однако спасибо говорю им за систему, привитую мне во время педпрактики. Кроме того, я начинал свою деятельность в интересное время, когда перестройка нашего сознания была в самом разгаре, но и Союз был ещё реальностью, исчезновение которой представлялось сумасшествием. Поэтому застрельщикам развала можно аплодировать.

Империю развалили фактически в течение трёх лет: с 1988 по 1991 год, когда официально председателем Президиума Верховного Совета СССР был Михаил Горбачёв, коммунист-перевёртыш, либо предатель с большой буквы, либо абсолютная политическая бездарность, скорее, по-ленинскому выражению, политическая проститутка. Ни мира, вам, ребята, ни войны! Летите все в тартарары! Вот этот Троцкий шиворот-навыворот очень возмущал ветеранов. Но они привыкли выполнять решения партии и правительства, и заученно твердили о новых веяниях и перестройке. Кстати, кукловоды распада это учитывали. Прекрасно понимали, что люди привыкли исполнять решения партийных съездов, которые представляли собой коллективное решение, то есть и их решение также. Хитрая уловка, сыгравшая свою пагубную роль в развале страны. Мол, мы сами развалили страну. Сегодня деятели перестройки так и говорят, сваливая вину на общественную ситуацию, на народ, жаждавший перемен. Но то, что именно они создали эту ситуацию полураспада, почему-то умалчивают. Как были без совести, такими и остались.

Надо признать, что филологическая общественность в массе своей понимала, что движемся не к добру. Слишком крутые изменения настораживали, вызывали неприятие. Свобода слова превращалась в свободу разнузданности, обострялись межнациональные отношения. Была надежда, что те, кто яростно выступили против советской власти, сами себя выявили и их арестуют. Ждали, когда это случится. Но почему-то откровенные враги советской власти только наглели. Проникали в школьную систему образования, особенно в молдавскую филологию, перешедшую на латинский алфавит. И что удивительно, вспоминали Румынию, воевавшую против СССР, оправдывали эту войну, забыв, что с августа 1944 года Румыния — член антигитлеровской коалиции, союзник СССР, а король Михай был даже награждён советским орденом Победы. Странно было слушать людей, забывших уроки истории. Но ведь эти учителя влияли на сознание молдоязычных ребят. В них воспитывалось неприятие исторической правды. Понятно, что история у каждого народа своя, но факты есть факты. Вот их и интерпретировали согласно своим идеологическим посылам. История становилась мифологией, рассказанной нечистоплотными учёными, лучше сказать, псевдоучёными. В результате, доверие к истории как науке стало отрицательным. В принципе, именно в школе я стал понимать, что исторической науки нет, но есть мифологическая история, рассказанная учёными или поэтами. В конце концов, Троянская война нам стала известна из «Илиады» и «Одиссея» Гомера. Это история, рассказанная поэтом. К науке это не имеет никакого отношения. Поэтому господа учёные, кандидаты и доктора исторических наук, сдайте свои дипломы.

В школе же я понял, что и педагогика не совсем наука. Нам преподавали методику преподавания русского языка и литературы. Школьные учителя посоветовали знания, полученные от наших методистов, забыть и не позорить своё пока ещё честное имя. Вначале это шокировало, но вскоре обнаружилась правда жизни. Практически ничего не пригодилось из того, что рекомендовалось делать на уроке. Действительность и теория расходились диаметрально. Поэтому педагогика есть искусство взаимодействия учителя и ученика. Искусство, но не наука! Искусству преподавания научить можно, то есть показать. Но если не дано, то можно душу детей покалечить. Кроме того, я не знаю ни одного педагогического научного метода. Педагогические системы типа классно-урочной существуют со времен Яна Амоса Коменского и во многом являются результатом опыта жизни, опыта взаимодействия, опыта, имеющего отношение к искусству общения. К тому же трудно повторить, например, методы Песталоцци, Руссо и других великих педагогов. Копия хуже оригинала. Надо иметь философское сознание уровня Руссо и Песталоцци, чтобы так преподавать, как они. Правда, кто-то скажет, что педагогика — это наука о воспитании. Но как измерить душу ребёнка, как понять эволюцию его духовного мира? Да и воспитание строится на идеологии. Само по себе воспитание есть пустышка. Принципы воспитания строятся на других науках: филологических, теологических, философских (в составе этой науки и физика, и математика, и экономика, и астрономия, и медицина, и химия, и биология и др.). Конечно, высказываю субъективное мнение. Встречал прекрасных педагогов-филологов, имеющих степени в области педагогики или в области методики преподавания литературы и языка. Великолепное знание литературы и языка — вот что поражало. Изучали уроки Ильина. Доктор педагогических наук. Прекрасные уроки! Но это его искусство, и никого другого! Повторить очень сложно. Да и как повторить Сорокина из республики ШКИД. Потрясающий педагог! Но где бы была его педагогика, если бы он не знал и не любил свой предмет? Я думаю, дорогой читатель, догадался, в каком месте.

Тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год — чемпионат Европы по футболу и Олимпиада в Сеуле. Уже упоминал эти грандиозные события, объединяющие наш единый народ. Как же радовались победам спортсменов. Но трещина пошла именно в спорте. Например, футболист смотрел на звезду его калибра в Европе, видел, что сумма его контракта несопоставима с его зарплатой. К тому же разрешили нашим звёздам заключать контракты с ведущими клубами Европы. Известный футболист Александр Заваров принёс бюджету страны пять миллионов долларов, а в месяц получал тысячу двести долларов. Это было смешно и унизительно. Ведущий футболист итальянского «Ювентуса» получал зарплату дублёра-юноши. И ведь он не один такой. Куда же девались деньги?

На самом деле разрушалась психология коллективизма, на которой строилось социалистическое сознание. Индивидуализм становился нормой жизни. Общественное мнение уже не играло важной роли. Право индивидуально решать свои проблемы поощрялось. Только никто не задумался, что, когда государства снимет с себя социальные обязательства, то останешься один на один с проблемами бытия. Рост буржуазных настроений был очевиден, но никто толком не знал, чем обернётся свободный рынок для всех нас.

С детства учили, что мир капитализма есть падение человеческой личности, морали и нравственности. Не хотели в это верить. В 1990-е годы убедились, то, что писала газета «Правда» про Запад, — сущая правда. Собственно, это стали признавать и ведущие издания страны. Об этом стали писать журналы «Новый мир», «Наш современник» и др. Владимир Лобас пишет о жёлтых королях Нью-Йорка. Трудная жизнь таксиста-эмигранта. Солженицын писал об Америке как стране, в которой власть бизнеса не всегда играет положительную роль. Но, очарованные сказками о сытой европейской жизни, мы стремились обрести место под солнцем в своей стране. Однако реальность разбивала мечты, и тогда работала мысль, как уехать из этого совка навстречу счастливому будущему. Странное состояние раздвоенности, расщеплявщее нашу душу на множество взаимопротиворечащих движений. К тому же самооплёвывание собственной истории доходило до предела. Например, ругали русского царя за проигранную Первую мировую войну, не замечая, что организовали поражение предатели и либералы ради высших целей демократии, не видели очевидного. Ругали Ленина за предательство, за его требование превратить войну империалистическую в войну гражданскую, за его якобы немецкий шпионаж, но при этом либеральная демократия вроде как ни при чём. Мечтали вернуться в состояние, когда страной управляло Временное правительство. Самое худшее правительство в истории России. Вместо свобод господствовала чудовищная анархия, разнузданность и ненависть поразила все сословия России. Девятьсот восемьдесят девятый год напоминал безумие 1917-го времени весеннего разлива. Ожидали лета, когда, наконец, наступит 4 июля, власть встряхнется, чтобы не наступило 25 октября. Но 4 июля выразилось в разгоне толпы в Тбилиси, после чего началось шельмование генерала Родионова, выполнявшего достойно свой долг. Горби отказался от генерала, юлил на съезде народных депутатов. Это было омерзительно и подло. Становилось ясно, что такого главкома надо убирать. Керенский в десятой степени руководил армией и народом. Но власть у него была огромная. Правда, шахтёры Донбасса начали свои забастовки. Естественно, хотели человеческой жизни, но объективно играли на развал страны, на паралич власти. У руля страны стоял человек с дрожащими руками и хаотичными мозгами. Верх идиотизма — признание пакта Молотова — Риббентропа, заключённого в 1939 году, преступным. Фактически СССР и Рейх приравняли друг к другу. Это чудовищное преступление, совершённое съездом народных депутатов. Ненависть к Сталину ослепила до умопомрачения. Нюрнберг забывался, чтобы очернить Советский Союз, приравнять коммунизм к национал-социализму.

Будучи православным христианином не питаю иллюзий относительно коммунизма. Маркса, Энгельса и Ленина, считаю аномалией на теле человечества, но это аномалия есть результат общего отпадения от справедливости, от свободы, дарованной Богом человеку, любви как сущности бытия. На смену пришла теория борьбы классов, потому что реально человечество замкнула себя в сословные рамки, в классовую отчуждённость и индивидуализм. Коммунисты появились, потому что существовал запрос на справедливость и социальное равенство. Национал-социализм изначально строился на борьбе необыкновенных с обыкновенными (как ни вспомнить теорию Родиона Раскольникова), на превосходстве одной расы над другой. Кроме того, религией нацизма становится неоязычество, германская мифология — историческим фундаментом нацистского рейха. Тот факт, что СССР заключил пакт, рассматривается как преступление, потому что нельзя иметь дело с людоедами. Это и пытались донести советские вожди до сознания западных демократий. Но им было глубоко наплевать. Их мечта — орды нациков пусть сметут советскую империю и коммунизм. Сталин из инстинкта самосохранения заключил пакт, который до него заключали те же поляки, да и другие европейские страны. Лицемерие демократий поразительное, бесстыдство всех этих чемберленов не имеет границ и оправдания. Очень больно слышать про катынскую катастрофу. Боже упаси оправдывать палачей НКВД. Но нельзя судить о том времени, исходя из сегодняшних реалий. Как говорил Алексей Лосев, на миф необходимо смотреть глазами мифа. Именно так надо смотреть на советский миф.

Война с Польшей воспринималась, как неоконченная гражданская война, которую СССР и Польша вели с 1919 года. Рижский мир 1921 года воспринимался как временная передышка, концентрация сил. Конфликт был неизбежен. Напомню, Польша была частью Российской империи и война с ней воспринималось как внутреннее дело. Так воевали с басмачами, хотя официально существовала Хорезмская Советская Республика и Бухарская Советская Республика. Представителей «белой кости» расстреливали согласно классовому принципу. Та же история и с белофиннами и прибалтами. Кстати, в Латвии латышских стрелков и чекистов ждали с 1918 года. Так что Катынь, её истоки следует искать в 1917 году. Известно, что чекисты не церемонились. Но это была борьба классовая, а не межнациональная. СССР задумывался как союз равноправных народов, и поляки — не исключение. К слову, русские могли бы обижаться на поляков более, чем они на русских. Поляк Дзержинский — патологический убийца, Менжинский ему также не уступит. Да и сколько их борцов против России с польской кровью. Например, можно вспомнить Гриневицкого, убившего Александра Освободителя, уроженца Варшавы Яна Каляева, кинувшего бомбу в великого князя Сергея. Если начнём с поляками считаться, то шановни паны должны ротики свои прикрыть. Я знаю, что говорю, у самого польская кровь в жилах течёт, и кровь благодарит русский народ за спасение от франко-прусского ига в 1815 году, за избавление от физического уничтожения в 1945 году. Шестьсот сорок тысяч советских солдат лежат в польской земле. Какими же нравственными уродами надо быть, чтобы не помнить, кто дал жизнь целому этносу, сохранив его историческое лицо. Не стыжусь своего польского происхождения, потому что поляк Рокоссовский, великий маршал, победитель нацизма. Поляк Николай Лосский и его сын Владимир создали уникальную философию и богословие, Николай Лосский написал умную книгу о доброте русского народа; Владислав Дворжецкий — любимый мой артист, с детства шедший со мной по жизни в образе генерала Хлудова и капитана Немо; его брат Евгений провёл меня в мир Франции времён королевы Марго; мой польский дед штурмовал Кёнигсберг, потерял там ногу, а другой, его брат, погиб за нашу и вашу свободу у озера Балатон, в Венгрии. Потому и больно, когда забывают, что истинное назначение славянина — служить Истине, а не выступать в роли европейской или американской подстилки.

Впрочем, политическая проституция польской буржуазной элиты генетическая. Но поражает подлость наших либералов, не видящих и не желающих понять уникальность русского исторического лица. Сталин в 1939 году, как это ни странно, выражал русское лицо, которое ответило западной демократии по-русски: «Вы, ребята, хотели, натравить на нас зверя, ан, нет, теперь сами попробуйте, чтоб он не скушал вас!» А он скушал, и не подавился. Секретный протокол был естественным ответом на создавшуюся ситуацию. Германия шла на Восток, нужно было её остановить и провести красную черту, за которую нельзя пускать. Кроме того, Сталин восстанавливал границы Киевской Руси в границах ещё ХI века, расширил границы литовского государства. Юстас Палецкис, первый президент советской Литвы, всю жизнь будет благодарен России за её помощь. А ведь поляки бессовестно захватили Виленский край, да и Тешин забрали у словаков под шумок Мюнхенского сговора. Показательно, что Черчилль доблестную Речь Посполитую геенной Европы называл. Точное определение!

Как раз в это время читал его «Вторую мировую войну». Поучительная книга. Конечно, английский премьер-министр в своём репертуаре, но каков Сталин! С каким уважением пишет о нём Черчилль. Да, великий диктатор, но и человек, для которого интересы страны не пустой звук, а реальность. Сталин не хотел нравиться, он делал то, что нужно стране. Выбивал поставки для страны, добивался открытия второго фронта. И это было не только желание победы, но и стремление сохранить жизни собственных солдат. Не кровопийца был Сталин, а реальный политик, объективно оценивающий ситуацию. Горбачёв же, видимо, не читал Черчилля, если так легко сдавал интересы страны. Нам казалось, что наступает разрядка, а происходило разоружение страны. В декабре 1989-го Горби сдал Рейгану страну, сдал Варшавский договор, который стал трещать по швам. Вначале пошли волнения в Польше, но Ярузельский, друг Советского Союза, сумел удержаться и стабилизировать ситуацию. Не успокоились!

Осенью начинается революция в ГДР. Открытое предательство антифашистов во главе с Эрихом Хонеккером. Прямая подлость советского правительства. Конечно, Хонеккер был человек брежневской и сталинской эпохи, но это был человек, который боролся против нацизма. Можно предъявлять претензии к модели немецкого социализма, но звериным он точно не был. Падение Берлинской стены не свободу означало, а начало крушения советской империи. Скажу откровенно, я не сильно переживал падение коммунистической идеологии, но крушение империи воспринимал болезненно. Мои деды зря, получается, проливали кровь на немецкой земле. Пришло морально опущенное чудо, чтобы уничтожить завоевания моих дедов. Мне глубоко плевать на систему, мне печально, что русских вновь унизили, причём сделали мы это сами. Убеждён, что с проблемами страна справилась бы, если бы во главе стоял толковый руководитель, а не ничтожества типа Горбачёва и Шеварднадзе, бездарные лигачёвы и ельцины, для которых страна была кормушкой, а не смыслом жизни. Не Родине они служили, а своим интересам. Прикрываясь демократической фразеологией, на всём скаку неслись в бездну. Конечно, Горби хотел быть руководителем маленького союза без Прибалтики и Грузии и не ожидал свиньи, которую ему подложили его заокеанские кураторы. Он был уверен, что его ядерный чемоданчик удержит страну от полного развала. Ему хотелось быть президентом Швейцарии, союзником западных демократий, но он никак не мог понять, что в таком статусе он не нужен, как не нужна и Россия, которую надо было развалить и ослабить, создав марионеточное государство на просторах империи, даже несколько марионеточных государств. Уже готовились проекты Уральской республики, Сибирского государства, Кавказского халифата, независимых Татарстана и Башкортостана. Россия историческая превратилась бы в московское княжество святого Даниила. Нашлось бы этому тысяча оправданий. Рассказывали бы нам сказки, что как счастливо жили люди, когда княжества были маленькие. Главное ведь не страна, а люди, их счастливый быт, мещанское счастье, уют и тепло, как в Австрии. Австрийцы счастливы, и нет у них фантомных болей по поводу ушедшей империи, которая была крупнейшим государством Европы, мнение которого учитывалось в концерте мировых империй. Кстати, такие мнения становились расхожими. Люди устали от проблем, и готовы были продать величие страны, её первородство, за чечевичную похлёбку. Поэтому проблемы усугубляли, чтобы не появилось желание сражаться за империю, тем более что источником этой империи в её советской версии была такая ненавистная Октябрьская революция.

Продолжение следует