Анатолий Андреевич Ким (р. 1939) — прозаик, драматург, переводчик, сценарист. Родился в городе Ынтымак Южно-Казахстанской области. Учился в Московском художественном училище памяти 1905 года, окончил Литературный институт имени А. М. Горького. Автор десятков романов, повестей и сборников рассказов. Академик Академии российской словесности (1996). Обладатель множества наград и премий, в числе которых премия «Ясная Поляна» (2005), Золотой орден Мугунхва за вклад в мировую культуру (2014, Республика Корея), премия «Независимой газеты» «Нонконформизм» (2016), орден «За заслуги в культуре и искусстве» (2022).

В арсенале Анатолия Кима есть фильм «Выйти на поляну из леса». Если воспользоваться метафорой, то Анатолий Ким вышел из леса русской литературы. И, конечно же, корейской. Он вышел из эпоса, притчи и давно стал классиком. Недавно у него вышло три книги. Это ли не повод поговорить о литературе, жизни и обо всём на свете с мудрым, красивым человеком.

С Анатолием Кимом беседовали Игорь Михайлов и Максим Земнов.

Фото Максима Земнова

— Анатолий Андреевич, в вашем романе «Белка» есть такие строки: «Но я не могу умолкнуть навсегда с подобающим мне смирением, потому что есть в природе такое неумирающее явление, как чувство неисполненного долга…» Роман «Остров Ионы» биографический. Вы исполнили завет «Белки»?

— Но я ещё не умолк навсегда с подобающим смирением! На ваш вопрос отвечаю: ещё продолжаю усердно исполнять долг.

А роман «Остров Ионы» метафизически-биографический, здесь скорее биография духа, нежели жизни.

— Метароман — в чём его смысл? Нет ли здесь лукавства автора, решившего подогреть внимание публики?

— Как вам угодно будет считать, дорогой!

А насчёт смысла подзаголовка — когда впервые написал обозначение «метароман», я ещё и сам не знал его смысла, просто так написалось. Здесь открываю вам свой главный метод создания своего искусства художественной литературы. Всё, что я написал в большой, средней и малой форме прозы, в драматургии, в поэзии, — это импровизация. Всё создано без заранее обдуманного плана, ничто не взвешивалось, не отбиралось из набранного заранее онтологического багажа. Говоря проще, всё моё художественное делание есть единый экспромт, мгновение которого растянуто в квантовом пространстве художнического сознания.

Короче, я что-то делаю, а потом сам осознаю сделанное. Убивать меня за это не надо, а бить можно, потому что я вношу возмущение в умы дисциплинированные, рациональные, ответственные, давно и прочно втянутые в когнитивный процесс привычной им литературной деятельности.

Вот вы, уважаемый собеседник, заподозрили даже, что я употребил подзаголовок «метароман» с лукавым желанием самопиара, чтобы таким образом взбодрить внимание читателя. Но некоторой снисходительности я заслуживаю только потому, наверное, что мои «метароманы», «романы-сказки», «романы-притчи», «повести-дежавю», «повести невидимок», «полифонические рассказы» всё же принимают издатели, и книги выходили, выходят и разошлись по миру на тридцати языках, помимо родного русского.