От автора

            В настоящем труде автор правдиво и документально показывает историю Русского Офицера, артиллериста, участника Первой мировой и Гражданской войн.

            Широкому кругу читателей история этих войн известна в основном по воспоминаниям крупных военачальников или выдающихся политических деятелей, которые оставили свидетельства глобального противостояния с высоты занимаемого ими положения, но, возможно, читателю окажутся ближе и понятнее события, с точки зрения простого русского офицера, «окопная правда». Таких свидетельств, к сожалению, сохранилось немного, тем ценнее каждое из них. В документальной повести «Честь имею» будет рассказано о Русском Офицере, артиллеристе, полковнике Константине Ивановиче Некрашевиче-Покладе.

            Кадетское братство

            Константин Иванович Некрашевич-Поклад родился 13 августа 1884 года в городе Могилёве Могилёвской губернии, отец — могилёвский полицмейстер Иван Григорьевич Некрашевич-Поклад, православного вероисповедания, мать — Амалия Константиновна Некрашевич-Поклад (из Урбановичей), лютеранского вероисповедания.

            По православному обычаю родители окрестили Константина в могилёвском кафедральном соборе 1 октября 1884 года. В семье Константин был третьим ребёнком.

            Старшая сестра Нина (07.04.1881) окончила могилёвскую женскую гимназию, где в 1915–1916 годах служила классной надзирательницей.

            Брат Александр (30.08.1882) окончил могилёвской мужскую гимназию, с 15 июня 1902 года — студент физико-математического факультета Императорского Санкт-Петербургского университета. После окончания университета работал в Обществе электрического освещения Санкт-Петербурга.

            В дальнейшем родились: сестра Ольга (18.10.1888) и брат Федор (02.02. 1890).

            Фёдор — воспитанник Полоцкого кадетского корпуса Витебской губернии, по окончании которого был зачислен в Павловское военное училище. Успешно завершив обучение в 1910 году, Высочайшим приказом назначен во вторую артиллерийскую бригаду. Участник Первой мировой войны. Поручик-адъютант управления 2-й артиллерийской бригады 23-го армейского корпуса 2-й армии Северо-Западного фронта. Тридцатого августа 1914 года попал в плен. Находился в немецком концлагере Нейссе (Силезия) для пленных офицеров. После окончания Первой мировой войны из плена был освобождён. Проживал в Ленинграде, трудился экономистом научно-исследовательского бюро Центрального управления шоссейных и грунтовых дорог автомобильного транспорта. Семнадцатого ноября 1929 года арестован по сфабрикованному ОГПУ делу «Весна». Осуждён по статьям 58-6, 58-7, 193-24 УК РСФСР, приговорён к высшей мере наказания — расстрелу, с конфискацией имущества и с высылкой семьи. Определением Военной коллегии Верховного Суда СССР от 11 декабря 1963 года уголовное дело в отношении Некрашевича-Поклада Ф. И. было прекращено за недоказанностью обвинения.

            Константин с малых лет познал строгость родителей в воспитании. Дворян с самого раннего возраста готовили к исполнению социальной роли. Именно заботами о будущем своих детей руководствовались родители, подбирая для них надлежащие методы воспитания и программу образования.

            Качество первоначального образования во многом зависело от средств, которыми располагала семья, а также от положения, которые занимали родители в обществе. Жалованье Ивана Григорьевича позволяло нанять детям опытного воспитателя-учителя. У Александра и Константина возраст был ненамного различен, поэтому их обучали совместно. Как принято в дворянской среде, с малых лет в детях формировались качества верноподданного, доблестного служителя Отечеству, светского человека, носителя благородных традиций. Мужчине полагалось быть решительным и смелым, но при этом обходительным и вежливым, блюсти строгие моральные правила.

            Константин был способным мальчиком, быстро усваивал науки. Когда ему исполнилось десять лет, родителями было решено определить его в могилёвскую мужскую гимназию имени Императора Александра I, которая давала хорошую подготовку для поступления в университет.

            В первый класс гимназии принимались дети, умеющие читать и писать по-русски, знающие главные молитвы, а также из арифметики — сложение, вычитание и таблицу умножения. Все эти познания Константин уже получил от своего домашнего учителя.

            В 1871 году появился новый Устав, а следом, в 1873 и 1874 годах, — «Правила для учеников» и «Правила о взысканиях», которые налагали новую ответственность на обучаемых. Гимназия пользовалась особым покровительством губернского Дворянского собрания.

            Старшую дочь Нину Иван Григорьевич обучал в могилёвской женской гимназии на бесплатной основе, сыновья — Александр и Константин учились платно.

            По выходе на пенсию 1 января 1896 года Ивану Григорьевичу все сложней становилось платить за обучение сыновей в гимназии, пришлось искать место для их бесплатного обучения. Константина, по совету младшего брата Ивана Григорьевича, Иосифа Григорьевича, определили в Полоцкий кадетский корпус, куда принимались мальчики десяти-двенадцати лет из офицерских и дворянских семей Витебской, Минской, Могилёвской, Виленской, Гродненской и Смоленской губерний.

            Константин при поступлении сдал экзамены на отлично. Когда родители в приёмном зале, передав сына офицеру-воспитателю, уходили, Константин с трудом сдержал слёзы: начиналась самостоятельная жизнь.

            Корпусные помещения кадетского корпуса резко отличались от ещё недавно оставленной гимназии. Для размещения кадетов было приспособлено здание Иезуитской академии и монастыря.

            Согласно правилам приёма, учащиеся делились на категории: интерны (штатные и сверхштатные) и экстерны (приходящие). В свою очередь интерны разделялись на казённых, содержащихся на государственные средства, тех, кто содержался за счёт родителей, а также обучавшихся на стипендии дворянства, организаций и частных лиц. Константин учился за счёт государственных средств.

            Полоцкий кадетский корпус, по принятой градации, относился к первому разряду, что предполагало открытие специальных классов для подготовки офицеров. Срок обучения составлял восемь лет: один год — приготовительный; пять лет — общий курс; два года — специальный курс.

            Жизнь кадетов — категория особая, совсем не случайно её называют: «Кадетское братство». С ним связана одна из самых знаменитых кадетских традиций — обращение друг к другу на «ты», независимо от возраста. «Монополия» на эту традицию издавна приписывается полоцким кадетам.

            Учебный год длился с 15 августа до 5 июня. Преподавались следующие дисциплины: Закон Божий, русский, немецкий и французский языки, русская и общая история, география, математика (арифметика, алгебра, геометрия, тригонометрия, аналитическая геометрия), физика, химия, юриспруденция, черчение, минералогия, физиология, ботаника, космография, рисование, музыка, вокал, танцы.

            Много внимания уделялось строевым занятиям, плаванию, гимнастическим упражнениям, фехтованию.

            Среди военных наук — тактика, артиллерия, военная история и фортификация.

            Константину науки были не в тягость, ему нравилась учёба, но особенно — занятия по артиллерийскому делу. Однако без знания таких наук, как математика (арифметика, алгебра, геометрия, тригонометрия), физика, химия, невозможно стать артиллеристом. Среди кадетов эта военная профессия была наиболее престижной, ведь именно артиллеристы в XIX — начале XX века считались самой образованной частью русского офицерства. Константин решил непременно стать артиллеристом.

            Приезжая каждое лето на каникулы домой, он браво докладывал отцу о своей успеваемости в кадетском корпусе. Рассказывал о своих друзьях: Владимире Левицком, Всеволоде Устюжском, Георгии Юнгере, Эдуарде фон Рюль, которые также мечтали попасть на учёбу в Михайловское артиллерийское училище. Родители радовались благородной мечте сына.

            Девятого марта 1901 года Константина потрясла страшная весть: после тяжёлой болезни скончался его отец — Иван Григорьевич. За Константином был послан экипаж, чтобы сын успел проститься с отцом. Это была огромная утрата для Константина, он стоял возле гроба и не мог поверить, что отца больше нет, некому будет теперь рапортовать о своих успехах в учёбе. Константин дал клятву, что закончит кадетский корпус и поступит в Михайловское артиллерийское училище.

            Незаметно прошли годы, настало время выпуска из кадетского корпуса и поступления в училище. Кандидат должен был иметь по математике не менее десяти балов. Константин успешно сдал экзамены и был зачислен, он выполнил клятву, данную покойному отцу.

            Мать, братья и сёстры были рады, что мечта Константина сбылась. Младший брат Фёдор, который также учился в Полоцком кадетском корпусе, с завистью смотрел на старшего брата, в будущем мечтал поступить именно в Михайловское артиллерийское училище.

            Постижение артиллерийской науки в Михайловском юнкерском училище [1]

            Константин с большим рвением окунулся в науку артиллерийских познаний.

            Офицер, писатель и публицист Анатолий Марков в своей эмигрантской книге воспоминаний «Кадеты и юнкера» писал: «Обстановка Михайловского военного училища производила впечатление настоящего храма науки, чувствовалось, что училище живёт серьёзной трудовой жизнью, где нет места показной стороне, нет места дедовщине и ненужной браваде».

            Учебный день начинался по звуку трубы дневального в шесть утра. Юнкера вскакивали с постелей, застилали их, одевались, умывались.

            После утреннего осмотра — молитва и стакан чая. Затем — завтрак, классные занятия до полудня и строевая подготовка до обеда, который подавался в пять часов пополудни. Далее — самоподготовка и два часа свободного времени. Отбой строго в десять вечера. Ежедневный распорядок был такой же, как и в остальных петербургских военных училищах.

            Общий культурный уровень юнкеров был весьма высок. Каждому вменялось в обязанность уметь свободно изъясняться на одном из иностранных языков, на втором — читать и переводить. Юнкера играли в собственном оркестре, составляли церковный хор храма Святого Благоверного князя Александра Невского. В обязательную программу по литературе входило изучение произведений Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева, Шекспира, Гёте, Байрона, Шиллера. Русская словесность преподавалась почти как студентам-филологам.

            После открытия курса практического офицерского класса обучавшихся стали командировать на заводы, связанные с военным производством, — от литейных до пороховых, чтобы господа офицеры познали основы изготовления орудий и снарядов. Преподаватели училища отправлялись в ознакомительные зарубежные поездки, связанные с артиллерийским делом.

            С мая по сентябрь юнкера пребывали в учебных лагерях близ Красного Села, на берегу Дудергофского озера. Здесь будущие артиллеристы учились «в полях» маневрированию, топографической съёмке и меткой стрельбе. В последний день полевой практики — обычно 6 августа — в Красное Село приезжал сам государь с великими князьями, иностранными послами и генералами. И тут же, после торжественного смотра, объявлял о производстве выпускников в офицеры, лично обходя строй и вглядываясь в лица бывших юнкеров. Оглушительное «Ур-ра» сотен голосов потрясало воздух. Вместе с михайловцами в церемониале участвовали и другие учащиеся военных заведений столицы. Дружеские объятия и шампанское.

            В день училищного праздника, 25 ноября, петербургский свет съезжался по приглашениям в особняк на Выборгской стороне на знаменитый Михайловский бал. К балу юнкера готовились заблаговременно, проекты украшений были грандиозны, а электротехники и художники имелись собственные. В день бала все помещения были открыты, центральный зал — без колонн с лепными стенами и высоким потолком, при свете многих люстр выглядел грандиозно. Из этого зала можно было сделать огромный круг по широким коридорам с открытыми классами, в которых всюду были устроены уютные гостиные, гроты, буфеты с прохладительными напитками.

            Константин Некрашевич-Поклад приглянулся руководству училища как способный, дисциплинированный юнкер, пользующийся большим авторитетом среди сокурсников, он добросовестно исполнял служебные обязанности, достигал отличных успехов в науках.

            Тринадцатого октября 1904 года Константин был произведён в унтер-офицерское звание портупей-юнкера. Вскоре, за проявленные успехи по службе, назначен курсовым портупей-юнкером, начальником юнкеров курса. По долгу службы Константину полагалось участвовать в обучении личного состава, помогая кадровым офицерам.

            Учёба подошла к концу; показав свои отличные знания на экзаменах, Константин Иванович Некрашевич-Поклад 15 июля 1905 года производится в подпоручики с назначением в 55-ю артиллерийскую бригаду.

            Константин был очень рад, что попал в одну артиллерийскую бригаду со своим другом по кадетскому корпусу Георгием Юнгером.

            На торжественном смотре по поводу окончания училища было объявлено о производстве выпускников в офицеры. В церемонии участвовал государь с великими князьями. Офицерам было доведено, что офицер обязан прослужить на действительной службе за воспитание в училище полтора года за каждый год пребывания в училище.

            После церемонии михайловцы, разливая шампанское, клялись друг другу в том, что дружеская связь их навсегда останется неразрывной.

            Константину Ивановичу по обходному листу, необходимо было подготовить к сдаче училищный инвентарь — книги, библиотеку и т. д., — так как он был ответственным за имущество. После этого он доложил курсовому офицеру о том, что задолженностей нет. Офицер принял рапорт, крепко пожав Константину руку, они обнялись, офицер дал напутствие продолжить обучение в академии.

            Жаль было Константину расставаться с училищем, он буквально породнился с ним, ни разу не подвергался дисциплинарным взысканиям, неоднократно отмечался похвалами за усердие в учёбе.

            Карьера артиллерийского офицера

            Константин Некрашевич-Поклад и Георгий Юнгер отправились по месту дислокации 55-й артиллерийской бригады в город Минск. Командиру бригады было доложено, что согласно предписанию из Михайловского артиллерийского училища для прохождения службы прибыли подпоручики Некрашевич-Поклад и Юнгер.

            Побеседовав с молодыми офицерами, командир принял решение предоставить им отпуска, как это полагается  по окончании курса наук.

            Константин Иванович отбыл в отпуск 25 июля 1905 года в город Могилёв к маме, сёстрам и братьям. В новеньком офицерском мундире он с гордостью шагал по улице Дворянской к дому кафедрального собора, где проживали его родные. С трепетом в груди представлял он встречу с семьёй.

            Первой Константин увидел в распахнувшейся двери сестру Ольгу, которой было уже семнадцать лет. Она бросилась на шею брата с радостным криком. Мама, Амалия Константиновна, нежно обняла сына и прижала его к груди, слёзы текли ручьём.

            — Жаль, что тебя не видит отец! — с горечью сказала она.

            Быстро накрыв на стол, родные стали расспрашивать Константина, о том, где будет проходить его служба. Константин ответил, что бригада находится в Минске, поэтому видеться можно будет часто.

            Следующим утром Константин, Амалия Константиновна, Нина и Ольга пошли на соборное кладбище, где покоился Иван Григорьевич.

            Перекрестившись, Константин поцеловал крест на могиле и сказал:

            — Здравствуй отец!

            Про себя же добавил:

            — Я выполнил клятву, стал офицером!

            Константин спросил у мамы разрешения навестить дядю, младшего брата отца, полковника Иосифа Григорьевича Некрашевича-Поклада, который после возвращения с русско-японской войны проходил службу в штабе Одесского военного округа.

            Вместе с Константином попросилась ехать Ольга. Амалия Константиновна решила, пусть едет, сыну будет веселей.

            На вокзале в Киеве их встретил Иосиф Григорьевич, он был в это время в отпуске, с семьёй. Подпоручик Некрашевич-Поклад доложил полковнику Некрашевичу-Покладу по установленной форме о том, что находится в краткосрочном отпуске после окончания курсов наук Михайловского артиллерийского училища. Выслушав доклад, Иосиф Григорьевич сердечно обнял племянника и племянницу, и добавил:

            — Рад, что в нашей семье появился ещё один офицер!

            Дома их встретила жена Иосифа Григорьевича, Евгения Александровна, двоюродные братья — Александр и Владимир, а также сестра Татьяна. За обеденным столом Константин рассказал о своей учёбе и сообщил, куда направлен для прохождения службы. Иосиф Григорьевич был чрезвычайно рад тому, что Константин окончил училище по 1-му разряду и получил звание подпоручика.

            На следующий день он предложил гостям прогулку по красавцу Киеву. Особенно восхищена прогулкой была Ольга, Киев очень понравился ей, она мечтала жить в большом красивом городе и таила надежду, что мама отпустит её в Санкт-Петербург, к своей старшей сестре Валентине Платовой.

            Вечерами Иосиф Григорьевич подолгу беседовал с Константином, вспоминая подробности своей нелёгкой военной службы, а также кровопролитную русско-японскую войну, в которой ему довелось защищать легендарный Порт-Артур. Он сказал, что быть русским офицером — великое счастье и гордость, и Константин навсегда запомнил эти слова.

            Погостив у дяди, Константин с Ольгой собрались в обратную дорогу в Могилёв. Время пробежало быстро, Константину пора было собираться в обратный путь. Амалия Константиновна перекрестила сына в дорогу.

            Семнадцатого августа 1905 года подпоручик Некрашевич-Поклад вернулся к месту несения службы без опоздания. Ему был доведён приказ от 4 августа 1905 года о назначении младшим офицером 2-й батареи.

            В каждой батарее, в зависимости от вида артиллерии, было от четырёх до восьми однотипных орудий. Организационно батарея подразделялась на взводы, в каждом из которых было два орудия. Для удобства управления огнём в бою и обучения личного состава батареи сводились в дивизионы, а те, в свою очередь, в артиллерийские бригады.

            Ознакомившись с приказом, Константин Иванович приступил к исполнению своих обязанностей.

            Офицер показал способности и знания в артиллерийском деле, и в короткое время был замечен командованием. Командир бригады издал приказ о назначении Некрашевича-Поклада Константина Ивановича на вакантную должность старшего офицера 4-й артиллерийской батареи с окладом 180 рублей в год столовых денег с 17 декабря 1905 года.

            Константин Иванович умело справлялся с назначенной должностью, быстро завоевал авторитет среди офицеров и солдат.

            Двадцать пятого декабря 1905 года Высочайшим приказом 55-я артиллерийская бригада была сведена в кадры мирного состава.

            Одиннадцатого февраля 1906 года Высочайшим приказом подпоручики Некрашевич-Поклад и Юнгер были переведены в 3-ю артиллерийскую бригаду. Командующий 55-й артиллерийской бригады при переводе дал им весьма положительную оценку. Третья артиллерийская бригада была дислоцирована в городе Смоленске Московского военного округа.

            Шла мирная жизнь, проводились учения, как теоретического характера, так и с выездом на полигоны для практических стрельб. Константин Иванович преподавал артиллерийские азы младшим офицерам, унтер-офицерам и солдатам.

            Его императорское величество 29 августа 1908 года соизволил отдать следующий приказ: «Произвести из резервной артиллерийской бригады 3-й из подпоручиков в поручики Некрашевича-Поклада Константина Ивановича».

            Константин немедленно сообщил в письме младшему брату Фёдору об этом приятном известии. Фёдор оканчивал Полоцкий кадетский корпус, он был искренне рад за брата и написал в свою очередь Константину о том, что по окончании корпуса, 31 августа 1908 года, будет направлен в Павловское военное училище. Братья мечтали встретиться в родительском доме.

            Константин втянулся в военную жизнь, она шла своим чередом, немного монотонно, временами трудно, как положено армейской жизни. Офицер всегда готов убыть по назначению к новому месту службы, особенно легко менять места жительства неженатым офицерам. Но в воинских частях командование не приветствовало переводы офицеров, которые показали себя с положительной стороны. Однако пришёл черед и Константина Ивановича.

            Это случилось после краткосрочного отпуска. Младший офицер мог находиться в отпуске в среднем чуть более месяца в год, а офицеры от капитана и старше-более двух месяцев.

            Отпуск Константин вновь провёл у мамы, в Могилёве. Дома не подозревали, что соберётся вся семья, точную дату приезда сыновей Амалия Константиновна не знала. Сначала приехал Константин. Через два дня неожиданно нагрянул Фёдор. Мама, открыв дверь, радостно всплеснула руками и крикнула:

            — Костя, иди скорей сюда!

            Константин поднялся с кресла, вышел в прихожую и увидел Фёдора в военной форме, вместе с ним приехали старший брат Александр и сестра Ольга, которые проживали в Санкт-Петербурге. Старшая дочь Нина жила вместе с Амалией Константиновной.

            Так неожиданно собралась вместе вся семья. Константину навсегда запомнилась эта радостная встреча.

            Александр и Ольга рассказали, что договорились вместе поехать к маме после выпуска Фёдора из училища. Фёдор окончил училище, как и Константин, по 1-му разряду с присвоением воинского звания подпоручик. Это было большое счастье для всех. Амалия Константиновна со слезами глядела на своих детей, предчувствуя, что всех вместе видит их в последний раз.

            По прибытии Константина в бригаду, офицеры сообщили, что пришёл приказ о переводе. Начальник штаба на следующий день довёл до сведения, что Высочайшим приказом по военному ведомству за № 1035 от 17 августа 1910 года поручик Некрашевич-Поклад и ещё семь офицеров переводятся в 46-ю артиллерийскую бригаду, сформированную на базе 3-й резервной бригады, которая вошла в состав 25-го армейского корпуса и расквартирована в городе Ярославле Московского военного округа.

            По традиции в воинских частях, перед выездом к новому месту назначения на плацу выстраивались подразделения. Командир выступил с речью, поблагодарил за службу офицеров, дал напутствие служить, не жалея живота своего и не роняя чести офицера. Пожимая на прощание руку Константину, он сказал:

            — Жаль с тобой расставаться, но ради службы и дальнейшей карьеры рад за тебя. Ты направлен к отличному командиру, генерал-майору Илье Ильдефонсовичу Волковицкому.

            Офицеры, попрощавшись с сослуживцами, отбыли к новому месту назначения.

            Генерал-майор Волковицкий2, поприветствовав офицеров, сказав, как бы шутя:

            — Заждался я вас господа офицеры!

            Перед личным составом бригады был зачитан приказ о назначении на должности. Поручик Некрашевич-Поклад назначался старшим офицером 1-й батареи.

            Знакомясь с личным составом батареи, Константин Иванович изложил свой послужной список, автобиографию: из потомственных дворян, холост, недвижимого имущества, родового и благоприобретенного нет.

            Первая батарея, была на хорошем счету, Константину Ивановичу удалось быстро влиться в коллектив, показав свои способности в артиллерийском деле.

            В должности старшего офицера батареи Константин Иванович отвечал за подготовку стрельбы и выполнение огневых задач взводами, правильность определения установок и точность наведения орудий. Он отрабатывал с личным составом батареи навыки ведения артиллерийского боя.

            Высочайшим приказом по военному ведомству 1911 года за безупречную воинскую службу поручик Некрашевич-Поклад Константин Иванович был жалован орденом Святого Станислава 3-й степени. Ордена вручали в торжественном порядке.

            Генерал-майор Илья Ильдефонсович Волковицкий пользовался большим уважением у офицеров за порядочность и честность, им было жаль, когда вместо него 10 марта 1912 года командиром бригады был назначен генерал-майор Александр Александрович Фогель3.

            По традиции бригада выстроилась для прощания с прежним командиром. Генерал-майор Волковицкий поблагодарил личный состав за службу и пожелал новому командиру успехов. Офицерами было сказано Илье Ильдефонсовичу много благодарных слов и добрых пожеланий на новой должности.

            Высочайшим приказом № 114 августа 31 дня поручик Некрашевич-Поклад Константин Иванович был произведён в штабс-капитаны с 9 августа 1912 года. Каждому офицеру было приятно получить воинский чин на ступень выше, Константин Иванович за весь период службы не подвергался дисциплинарным наказаниям, поэтому очередные воинские чины получал без задержек.

            Продолжая находиться на должности старшего офицера батареи, он много внимания уделял самоподготовке, изучению артиллерийских наук, старался передать свои знания личному составу батареи. Высочайшим приказом по военному ведомству № 1262 штабс-капитан Некрашевич-Поклад был жалован орденом Святой Анны 3-й степени с мечами и бантами за безупречную воинскую службу.

            В 1913 году бригада всё чаще выезжала на полевые стрельбы, было ясно, что это не случайно, надвигались тревожные события. Офицеры понимали, что практические стрельбы приносят больше пользы для артиллеристов, чем зубрёжка теории, но и теория была на полевых стрельбах не оставалась забытой. Константина Ивановича, как и его сослуживцев, мучили тяжёлые предчувствия, война становилась всё более неизбежной.

            Тридцать первого октября 1913 года от младшей сестры Ольги пришла страшная весть из Санкт-Петербурга: скоропостижно скончался старший брат Александр. Поехать в Санкт-Петербург, чтобы провести брата в последний путь, Константин по служебным обстоятельствам не смог. Потеря брата потрясла его, брату два месяца назад исполнился всего тридцать один год, Константин тяжело пережил эту потерю.

            Тревожное время войны

            Для Русской армии наступили суровые испытания: 1 августа 1914 года Германия объявила России войну. Второго августа германские войска оккупировали Люксембург. Шестого августа Австро-Венгрия объявила войну России.

            Русские офицеры рвались в бой. Седьмого августа 1914 года 46-я артиллерийская бригада в составе 25-го армейского корпуса была перемещена из Московского военного округа на территорию Малороссии. В состав корпуса входили 3-я гренадерская и 46-я пехотная дивизия. Корпус был подчинён главнокомандующему 5-й армии Юго-Западного фронта генералу Плеве Павлу Адамовичу4.

            К 1914 году Малороссия объединяла девять губерний: Черниговскую, Херсонскую, Харьковскую, Таврийскую, Полтавскую, Подольскую, Киевскую, Екатеринославскую, Волынскую. Каждая губерния делилась на уезды. Западные земли Малороссии силой исторических событий находились в составе враждующих сторон. На начало войны 3,5 млн человек состояли на службе в российской армии и 250 тысяч в Австро-Венгерской армии.

            Австро-Венгрия планировала расширить свои владения, захватив Волынь, Подолье, всю Надднепрянскую Малороссию. Август Тиссен — «стальной король» Германии — в начале войны определил цель: «Россия, должна отдать нам Донецкий бассейн с Одессой, Крымом и Приазовьем».

            Двадцать пятый армейский корпус принимал участие в боях с германскими и австро-венгерскими войсками на Юго-Западном и Западном фронтах. Сражался в ходе Галицийской операции в августе 1914 года.

            Галицийская битва — одно из крупнейших сражений Первой мировой войны (август-сентябрь 1914), в результате которой русские войска заняли почти всю Восточную Галицию, почти всю Буковину и осадили Перемышль. В данных событиях отличилась 46-я артиллерийская бригада, поражая позиции врага огнём для беспрепятственного движения пехоты и кавалерии.

            Очевидец, характеризуя наступления русских пехотных дивизий, отмечал, как быстро, сосредоточенным огнём, русские батареи заставили замолкнуть батареи противника. Австрийские пленные офицеры говорили о том, что были потрясены точностью ведения огня. Подобными воспоминаниями наполнены мемуары германских и австрийских фронтовиков.

            Штабс-капитан Некрашевич-Поклад исполнял обязанности старшего офицера батареи на высоком уровне. Своевременно докладывал на пункт управления командиру батареи данные, необходимые для определения установок и расчёта корректур, управлял взводами при выполнении огневых задач, быстро рассчитывал корректуры в ходе пристрелки и стрельбы на поражение. За умелые действия Константин Иванович был поощрён благодарностью руководством бригады.

            Восемнадцатого сентября 1914 года 25-й армейский корпус с приданными дивизиями и 46-й артиллерийской бригадой были переданы в состав 9-й армии Юго-западного фронта. В ноябре 1914 года войска правого крыла Юго-Западного фронта (9-я и 4-я армии) провели Ченстохово-Краковскую операцию. Они разгромили 1-ю и 4-ю австро-венгерские армии и германскую армейскую группу в южной Польше. Отразив встречные удары противника, 9-я армия продвинулась на краковском направлении на 50 километров, сорвав план австро-венгерского командования окружить и разгромить русские войска.

            Двадцать пятый корпус развернулся в районе Пржибысловице-Рудна, имея дивизию на охране участка по реке Висла. В этой операции артиллеристам было особенно тяжело. С 16 сентября командование неоднократно указывало на необходимость бережного расходования боеприпасов, особенно для лёгкой артиллерии. Штабс-капитан Некрашевич-Поклад, с помощью разведки, давал чёткую корректировку для ведения огня, таким образом уменьшая расход артиллерийских снарядов. Но запаса орудий не было, а производство новых не ускорялось. Пришлось все лёгкие батареи переформировать из восьмимиллиметровых, орудийных, в шестимиллиметровые, не увеличивая число батарей. Поэтому состав артиллерии в корпусах уменьшился на 24 орудия.

            С января 1915 года 9-я армия участвовала в Карпатской операции. Части, составлявшие правое крыло фронта, 16 февраля развернулись на участке Болехов — Черновицы, где в ходе встречных боёв остановили продвижение противника. В декабре 1915 года 9-я армия во взаимодействии с 7-й, проводила операцию на реке Стрыпе, но её подразделения так и не смогли прорвать хорошо укреплённую оборону противника, хотя артиллерия прилагала максимум усилий для её подавления.

            При переформировании 9-й армии 25-й корпус в составе дивизий и артиллерийских бригад был передан в 4-ю армию Юго-Западного фронта. Во всех проводимых операциях штабс-капитан Некрашевич-Поклад проявил себя храбрым, грамотным офицером. Своим бесстрашием показывал пример как офицерам, так и нижним чинам. Марта 3-го дня 1915 года его императорское величество соизволил отдать приказ: за проявленную храбрость в боях против неприятеля наградить орденом Святого Станислава 2-й степени с мечами пятерых офицеров 46-й артиллерийской бригады, в том числе штабс-капитана Некрашевича-Поклада. Приказ был зачитан перед личным составом бригады. Боевые товарищи поздравили орденоносцев, пожелав им новых наград.

            Офицеров также поздравили и нижние чины. Для солдата 1914–1915 годов офицеры были старшими братьями Великой Военной семьи. Отношения между офицерами и солдатами русской армии были проникнуты простотой и сердечностью, которые не были возможны ни в одной иностранной армии.

            Война набирала ход, словно колесо, катящееся с горы. В составе 4-й армии 46-я пехотная дивизия приняла участие в ходе дальнейших боевых событий.

            Приказ по 46-й пехотной дивизии № 2. Штаб Любеня (дом лесничего). от 2 мая 1915 года, 12 ч. 40 мин. ночи:

            1) Противник около 12 час. дня 01 мая 1915 года занял Бодзентин кавалерией силою около полка;

            2) 4-й армии приказано занять позицию по линии Боровое — Циаровка — Павлов — Смелов — Рогов — Любеня — Опатов — Копрживница;

            3) Дивизии приказываю занять участок: Татры БР. Яблона — Колков — Вюры фольварк Загае — Болесское — до ручья восточнее последнего.

            Приказываю:

            а) 183-му пехотному Пултускому полку с 1-м дивизионом 46-й артиллерийской бригады занять и оборонять правый участок позиции от Татр;

            б) 184-му пехотному Варшавскому полку со 2-м дивизионом 46-й артиллерийской бригады и другими подразделениями занять и оборонять левый участок позиции от линии Домброва — Ржепин.

            Штабс-капитан Некрашевич-Поклад работал с полным напряжением сил, но он никогда не жаловался на усталость и исполнял порой трудноисполнимое. Его старания по службе в разных походах были не раз отмечены командованием дивизии и артиллерийской бригады.

            Поступил приказ по 25-му армейскому корпусу об отходе в ночь на 11 мая на линию Хенцины — Моровица — Петрковице. Дивизионы 46-й артиллерийской бригады были приданы полкам 46-пехотной дивизии. Невзирая на сложности, связанные с отступлением, артиллерия вела непрерывный обстрел позиций противника. Штабс-капитан Некрашевич-Поклад показывал пример находчивости, мужества и стойкости. Благодаря его опыту и знаниям, орудия били точно по целям. Из командного пункта было видно, как австро-германская пехота целыми рядами, «как под острием косы», ложилась под огнём русской артиллерии. Артиллерия сравнивала с землёй окопы, орудийный рёв сливался в единый жуткий непрерывный гул.

            В ходе боевых событий из ставки Верховного поступил приказ: с 11 мая 1915 года 4-я армия входит в составе Северо-Западного фронта. Смена позиций обороны отражалась на моральном духе нижних чинов. Но Константин Иванович пытался разъяснить воинам, что все передвижения по фронту необходимы для скорейшей победы над неприятелем, что это вовсе не прихоти офицеров штаба.

            Высочайшим приказом по военному ведомству от 12 мая 1915 года № 1288 по 46-й артиллерийской бригаде за отличную службу штабс-капитан Некрашевич-Поклад Константин Иванович был произведён в капитаны. Командир бригады лично вручил погоны капитана Константину Ивановичу, поблагодарив за службу, пожелав и дальше бить неприятеля с такой же беспощадностью.

            Товарищи по службе сердечно поздравили Константина Ивановича, немного пожалев о том, что в условиях передовой трудно найти время, чтобы достойно отмечать получение званий и наград.

            В период первого года войны командование российских войск не скупилось на награды тем, кто бесстрашно громил неприятеля. В архиве РГВИА есть рапорт командующего 4-й армии от 24 июня 1915 года № 11280. К нему прилагается список офицеров, представляемых к награждению за отличия в делах против неприятеля в период с 1 декабря 1914 года по 1 июня 1915 года Орденом Святой Анны 2-й степени с мечами, состоящий из 169 наградных листов. Среди прочих в списках указан капитан 46-й артиллерийской бригады Некрашевич-Поклад. Но приказ о его награждении будет утверждён лишь 10 июня 1916 года.

            Капитан Некрашевич-Поклад неустанно нёс службу, исполняя обязанности старшего офицера 1-й батареи, принимал участие во всех операциях, проводимых 25-й армейской бригадой.

            В ходе Таневского сражения 4–5 июля по старому стилю австро-венгерские войска были отброшены, а части генерала Алексея Ермолаевича Эверта5 нанесли им крупное поражение при польском городе Уржендове.

            В боях при Вильколазе и Уржендове с русской стороны особенно отличился 25-й армейский корпус генерала-лейтенанта Александра Францевича Рагозы6. В ходе сражения было взято в плен 297 офицеров, 22 463 нижних чина и 60 пулеметов. И вновь артиллеристы показали своё умение при малом количестве снарядов вести прицельный огонь по позициям неприятеля и наносить ему сокрушительный урон.

            Константину Ивановичу довелось принять участие 9–22 июля (по старому стилю)  1915 года в Люблин-Холмском сражении, где 46-я артиллерийская бригада проявила себя блестяще.

            В ходе сражений погибало много офицеров, так как они всегда были в первых рядах, личным примером поднимая боевой дух нижних чинов. Считается, что кадровое офицерство за два первых года Первой мировой войны оказалось почти истреблено. Таким образом, выдвижение способных офицеров, проявивших себя в боевых условиях, делалась заметней, они назначались на вакантные командные должности.

            Не успел Константин Иванович после сражений привести в порядок хозяйственную часть 1-й батареи, как прибыл вестовой и вручил пакет. Необходимо срочно явиться в штаб 46-й пехотной дивизии. Получив разрешение от командира артиллерийской бригады, капитан Некрашевич-Поклад убыл в штаб 46-й пехотной дивизии. Начальник штаба зачитал ему телеграмму из 25-го армейского корпуса: «Командировать капитана Некрашевича-Поклада на должность командира батареи 8-й Сибирской стрелковой артиллерийской бригады».

            Вернувшись в расположение 46-й артиллерийской бригады, Константин Иванович доложил её командиру, генерал-майору Александру Александровичу Фогелю, о полученном распоряжении. Командир бригады поблагодарил его за безупречную службу.

            В 8-й Сибирской стрелковой артиллерийской бригаде Константина Ивановича встретили радушно, зная о его большом опыте в боевых операциях. Командир бригады, генерал-майор Павел Григорьевич Мещеринов, представил капитана Некрашевича-Поклада офицерам и нижним чинам 3-й батареи, ввёл его в курс дислокации батареи, поручил заняться доукомплектованием личного состава, так как много офицеров и нижних чинов полегло на полях сражений.

            Артиллерийские батареи каждого вида полевой артиллерии имели своё, отличное от других, штатное расписание, которое зависело от числа орудий в батарее, особенностей их эксплуатации и боевого использования. В артиллерийской батарее, независимо от её вида, по штату полагалось 5–6 офицеров: командир батареи в чине подполковника, 2 старших офицера — капитаны и 2–3 младших офицера в чине от подпоручика до штабс-капитана, занимавшие должности помощника командира батареи и командиров взводов.

            Количество нижних чинов в батареях также зависело от вида артиллерии и её укомплектованности по штатам мирного или военного времени. Так, по штатам военного времени в лёгкой артиллерийской батарее числились: 1 батарейный фельдфебель (как правило, сверхсрочнослужащий в звании подпрапорщика), 8 орудийных фейерверкеров, 48 человек прислуги к 8 орудиям, 24 человека ездовых к 8 орудиям, 8 вожатых в звании фейерверкеров к зарядным ящикам, 24 человека прислуги к зарядным ящикам, 36 человек ездовых к зарядным ящикам. Кроме того, в штат батареи входили 3 каптенармуса, 2–3 трубача, обозный фейерверкер, отделения разведчиков, наблюдателей и телефонистов, берейторы (специалисты по обучению лошадей и верховой езде), а также нестроевые нижние чины для выполнения разного рода хозяйственных работ, денщики и обозные. Для обеспечения полевой артиллерии боеприпасами каждая артиллерийская бригада или дивизион имели собственные артиллерийские парки.

            Приступив к исполнению обязанностей, Константин Иванович в первую очередь начал комплектовать батарею с нижних чинов. Регулярно проводил с вновь прибывшими на службу уроки обучения артиллерийской науке. Начал прибывать в батарею и офицерский состав.

            Завершив комплектацию подразделения, Константин Иванович доложил командиру бригады о его боевой готовности.

            На Западном фронте

            В августе 1915 года был образован новый, Западный фронт, со штабом в Минске. 10-я армия генерала Радкевича7, частью которой была 8-я Сибирская стрелковая артиллерийская бригада, вошла в его состав и на протяжении года участвовала в тяжёлых боях на территории Белоруссии. Осенью 1915 года принимала участие в широко известной Виленской операции.

            Началом оборонительной операции 10-й русской армии против 10-й германской армии в районе города Вильно послужил отход русских от Ковно. Германская армия намеревалась окружить русские войска, однако бои конца августа не принесли противнику результата. Укрепив свои силы, немцы в начале сентября предприняли новое наступление, прорвали оборону русских и даже смогли вклиниться в тыл, но так и не сумели закрепить успех операции, были оттеснены.

            Двадцать первого сентября 1915 года русской армией была занята Сморгонь, немцы отброшены к озеру Свирь. В районе Вилейки захвачена вражеская конная артиллерия, 1-я кавалерийская дивизия оказалась в болотах возле озера Нарочь.

            Ко 2 октября 1915 года Свенцянский прорыв был окончательно ликвидирован русскими войсками, которые образовали прочный фронт по линии: озеро Дрисвяты — озеро Нарочь — Сморгонь — Делятичи на Немане.

            Третья батарея капитана Некрашевича-Поклада громила неприятеля умело и неустанно. Количество снарядов было на контроле командира батареи, и он требовал от корректировщиков точного расчета расположения объектов неприятеля.

            Из воспоминаний генерал-лейтенанта Владимира Фёдоровича Джунковского8, командира 15-й Сибирской стрелковой дивизии, который 18 ноября 1915 года лично ознакомился с 3-й батареей, прибыв на место её дислокации вместе с командиром 8-й Сибирской стрелковой бригады генерал-майором Павлом Григорьевичем Мещериновым9:

            «На батарее обошли землянки нижних чинов, подробно расспросили командира батареи капитана Некрашевича-Поклада об условиях их проживания, и затем перед строем вручили крест Георгия 1-й степени фейерверку батареи, поздравив его. Новому георгиевскому кавалеру батарея устроила целую овацию, его качали, кричали “ура”. Это был общий любимец бригады, до изумительности храбрый и отличный товарищ. Затем поднялись на артиллерийский наблюдательный пункт. В это время шла сильная орудийная стрельба и над нашими головами летали снаряды. С наблюдательного пункта всё немецкое расположение было видно как на ладони. Командиру 3-й батареи, капитану Некрашевичу-Покладу, была дана команда открыть огонь по заданной нами цели. Тотчас над нашими головами пролетел снаряд. Через секунду он уже разорвался у немцев, попав очень ловко в блиндаж; на наших глазах полетели брёвна, доски, песок; второй снаряд угодил левее; третий — прямо в окоп, мы видели, как побежали немцы и куда-то скрылись».

            Третий Сибирский корпус принял участие в Нарочской операции. Седьмого марта было приказано продолжать наступление 3-м Сибирским и 5-м корпусами между местечками Нарочь и Большие Оступы, и выйти на линию: господский двор Августово — Мокрицы.

            В Свенцянской боевой операции Константин Иванович получил ранение, но поле боя не покинул, продолжая командовать батареей.

            В марте 1916 года 3-й Сибирский армейский корпус входит в состав 2-й армии Западного фронта (Приказ по 2-й армии № 98).

            В ночь на 8 марта 1916 года 8-й Сибирской дивизии было предписано перейти из фольварка Гарова к деревне Стаховцы и подключиться к атаке 5-го армейского корпуса, но пройти за ночь по размытым дорогам 12 километров сибиряки не успели.

            Девятого марта 1916 года, с рассветом, было приказано начать пристрелку, с 6.00 подготовку и в 13.00 перейти в атаку. Немцы встретили наступление сильным огнём и контратаками, которые были отбиты.

            Ближе к вечеру 9-го марта выяснились, что потери 8-й Сибирской дивизии составили: за 7 марта — 1 убит, 14 ранено, 1 контужен; за 8 марта — 60 солдат убито, 267 ранено, 35 контужено.

            Днём 9-го марта шёл дождь, в ночь на 10-е марта прояснило, ударил мороз до 4 градусов, среди личного состава начались обморожения.

            В 3.30 10-го марта части 3-го Сибирского корпуса начали наступление в составе 10-й дивизии. В 6.00 29-й и 32-й Сибирские полки вошли в Длинный лес, что на подступах к деревне Мокрицы. Движение шло медленно, мешала колючая проволока и сильный обстрел вражеской артиллерией.

            Восьмой Сибирской дивизии было приказано подготовить атаку. Ночью было взято в плен 7 немцев 249-го полка 75-й резервной дивизии, от них получены ценные сведения о дислокации противника. Атака ночью высоты «Фердинандов нос» была отменена, командование дивизии приказало укрепляться на опушке леса.

            Потери за 9 марта в 8-й Сибирской дивизии: убито нижних чинов — 94, ранено и контужено — 479, 5 пропало без вести, 9 офицеров ранено; 10 марта: убито нижних чинов — 117; ранено — 556; контужено — 140. Офицеров убито — 10; ранено — 5, контужено — 3.

            Пятнадцатого марта наступление русских продолжилось.

            К 16.00 8-я Сибирская дивизия, за исключением правого фланга, заняла окопы в Длинном лесу. Потери в некоторых частях составляли более 50 %. Сильные немецкие контратаки.

            В журнале военных действий 3-го Сибирского корпуса имеется запись от 16 марта: «Государь император приказал начатое наступление продолжать настойчиво и до конца».

            Шестнадцатого марта на фронте редкий огонь. Приказано ждать контратаки немцев и пытаться контратаковать.

            В ночь на 21 марта, в 5.45, 3-й Сибирский корпус был сменён на фронте 35-м армейским и отведён в резерв. Тяжёлая артиллерия осталась на месте. Командарм, генерал Е. А. Радкевич, сурово упрекнул за неудачу операции генерала М. М. Плешкова10.

            К 23 марта потери 3-го Сибирского корпуса за Нарочскую операцию составили 129 офицеров и 9115 нижних чинов (на 2 марта соединение насчитывало 44 166 бойцов). Таким образом, корпус потерял убитыми и ранеными до 21 % личного состава на территории современного Мядельского района Минской области Белоруссии.

            Третий Сибирский корпус, восхитивший немцев геройской обороной Лыка в феврале 1915 года, спас Северный фронт от крушения. Такую же стойкость он выказал во всех дальнейших боях, где его 7-я и 8-я дивизии были гранитными утёсами в строю северных армий.

            В этих сражениях артиллерии приходилось нелегко. В сложных погодных условиях орудия приходилось на конной тяге с помощью личного состава поднимать на возвышенные места для ведения артиллерийского боя. Константин Иванович понимал всю ответственность своей роли командира батареи в выполнении поставленных задач.

            Он вновь получил ранение, на перевязочном пункте оказали помощь и порекомендовали ехать в лазарет, но Константин Иванович отказался и вернулся в свою батарею.

            Его императорское величество в Царской Ставке 19 сентября 1916 года соизволил отдать следующий приказ: «Утверждается пожалование Главнокомандующим армии Западного фронта. За отличие в делах против неприятеля: Орден Св. Анны 4-й степени (Аннинское оружие) с надписью “за храбрость” 8-й Сибирской стрелковой артиллерийской бригады капитану Некрашевичу-Покладу».

            Нелегко доставались боевые награды Константину Ивановичу, он был дважды ранен и каждый раз оставался в строю.

            В связи со сложной боевой обстановкой командование фронтом всё чаще проводило корректировку расположения войск. Особенно на себе ощутили это подразделения 3-го Сибирского армейского корпуса.

            Мартовская операция была помощью французам. На французском фронте у Вердена с 22 по 30 марта прекратились германские атаки, что как раз совпадает со временем русского наступления на нарочском направлении. Мартовская неудача не могла не оказать отрицательного влияния на моральное состояние русского командования. Но кто же виноват в кровавой неудаче? Высшим русским командованием были нарушены основы военного искусства и элементарные правила тактики. Меньше всех были виноваты войска, простые офицеры.

            С 21 ноября 1916 года 3-й Сибирский корпус снова вводится в состав 2-й армии Западного фронта.

            Вторая армия находилась на левом фланге Западного фронта, занимая рубеж обороны от реки Березина до реки Припять. В оборонной полосе значительную роль играла артиллерия. Своими умелыми действиями капитана Некрашевич-Поклад приносил значительный урон врагу.

            За отличия в делах, проявленную храбрость против неприятеля Его Императорское Величество в Царском селе 5 января 1917 года соизволил отдать следующий приказ: «Пожаловать Орденом Св. Равноапостольного Князя Владимира 4-й степени с мечами и бантам капитана Некрашевича-Поклада 8-й Сибирской стрелковой артиллерийской бригады».

            Война продолжалась, артиллерии требовались новые подходы к ведению огня. Пришла на помощь авиация.

            Согласно приказу начальника штаба Верховного главнокомандующего от 21 декабря 1916 года № 1775 взамен «Инструкции», объявленной при приказе начальника штаба Верховного главнокомандующего 1916 года № 541, принять к руководству прилагаемое «Наставление для стрельбы артиллерии при помощи лётчиков-наблюдателей». Инспекторам артиллерии и командирам авиационных отрядов представить свои заключения по применению настоящего «Наставления».

            Появилась необходимость открыть на фронтах специальные школы для обучения взаимодействию артиллеристов и авиаторов. Инспекцией артиллерии Западного фронта была создана школа артиллерийской стрельбы при помощи самолётов. Начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал М. В. Алексеев11 распорядился подготовить офицерский состав для надлежащего обучения.

            В специальной школе Западного фронта офицеры отрабатывали целеуказания авиаторов, учились с воздуха оценивать результаты стрельбы, пользоваться радиотелефоном и радиотелеграфом, а также передавать сигналы цветными полотнищами и ракетами. Продолжительность курса школы для командиров дивизионов и батарей составляла четыре недели, для наблюдателей — около шесть недель.

            Двадцатого апреля 1917 года капитан Некрашевич-Поклад был зачислен в артиллерийскую школу стрельбы при помощи самолётов во второй поток. Константин Иванович понимал, что ведение огня с помощью лётчиков-наблюдателей весьма эффективно и внимательно изучал новую для него науку.

            В период обучения он получил приятную новость от офицеров штаба 8-й Сибирской стрелковой дивизии. Поступил приказ по армии и флоту о чинах военных сухопутного ведомства от 21 апреля 1917 года. Он был произведён из капитанов в подполковники с назначением командиром 3-й батареи.

            Начальник школы и однокашники горячо поздравили Константина Ивановича с очередным воинским чином.

            Двадцатого мая 1917 года был издан приказ по армиям Западного фронта № 253. Главнокомандующий приказал объявить: «Второй выпуск офицерской артиллерийской школы стрельбы при помощи самолётов, сформированной при Управлении Инспектора Артиллерии армий фронта, 18-го сего мая окончил курс».

            Среди офицеров, успешно окончивших курс, значился капитан 8-й Сибирской стрелковой артиллерийской бригады Некрашевич-Поклад.

            Почему Константин Иванович записан капитаном? Дело в том, что приказ о повышении в звании ещё не поступил в школу.

            По возвращении Константина Ивановича командир бригады генерал-майор Павел Григорьевич Мещеринов распорядился построить личный состав свободных от военной службы офицеров и нижних чинов. Начальник штаба зачитал приказ о присвоении звания подполковник Константину Ивановичу Некрашевичу-Покладу.

            После окончания церемонии командир бригады в личной беседе сказал Константину Ивановичу:

            — Из расположения вверенной вам батареи, во время вашего обучения в школе, бежал канонир Пётр Юркевич, взяв с собой револьвер системы Нагана за номером двадцать два триста тридцать семь. Для розыска означенного солдата приняты меры. О происшедшем назначено произвести дознание. По настоящее время солдат не разыскан. Будьте осторожней, времена наступают смутные, внимательней смотрите за людьми.

            Константин Иванович был наслышан о февральских событиях, офицеры на учебных курсах делились новостями, он понимал, что офицерский корпус батареи должен найти возможность расположить к себе нижних чинов для того, чтобы единой семьёй воевать за Родину, за Россию.

            Большевистский Декрет о мире

            В июне 1917 года Западному фронту была поставлена задача нанести вспомогательный удар по Вильно. К началу наступления в состав фронта входили три армии: 2-я, 3-я и 10-я. После эффективной артподготовки пехота пошла в наступление, но, встретив сопротивление противника, вернулась на прежние позиции. Неудачное наступление негативно повлияло на настроение бойцов, участились случаи дезертирства, солдаты всё чаще отказывались идти в атаки.

            Бои продолжались, 30–31 октября 1917 года на участке Гренадёрского корпуса 2-й армии Западного фронта, были заняты позиции на подступах к Минску, на линии железной дороги Минск — Барановичи. Офицеры и большинство солдат оставались в строю, несмотря на отравление газами и болезненное состояние. Артиллерия, несмотря ни на что, делала своё дело — это было отмечено командиром дивизии, многие бойцы были награждены солдатскими Георгиевскими крестами. Подполковник Некрашевич-Поклад мог быть удовлетворён тем, что вверенная ему батарея отмечена командованием, но его не оставляла тревога за морально-психологическое состояние личного состава.

            Шёл конец октября 1917 года, был принят большевистский Декрет о мире12, после которого солдаты толпами повалили с фронта по домам.

            Одновременно из армии началось массовое бегство офицеров, не согласных с новыми условиями службы, с новой властью и резонно опасающихся за свою жизнь. Не редкостью были убийства и самоубийства офицеров. Разбегались караулы, назначаемые на охрану складов, из-за чего имущество расхищалось либо гибло под открытым небом. Из-за массового падежа конного состава окончательно парализованной оказалась артиллерия. Константину Ивановичу приходилось прикладывать массу усилий для того, чтобы его батарея не теряла боеспособности. На позициях пока что ничего не менялось — перестрелки, артобстрелы. Топили печки, варили пищу, заготавливали дрова, несли дежурства.

            Четвёртого декабря 1917 года в местечке Солы в Белоруссии представителями 2-й, 3-й и 10-й армий Западного фронта было подписано перемирие. Боевые действия на всём протяжении фронта — от Видзы до Припяти — приостанавливались на два месяца. В воинских частях были выбраны солдатские комитеты, а Декларация прав военнослужащих13 разрешила политическую деятельность в армии. Российская армия фактически раскололась: одна её часть требовала забыть об оккупированных противником двенадцати губерниях страны и закончить войну, другая — собиралась воевать до победы.

            В конце декабря 1917 года было начато увольнение солдат 1912 года призыва. В батарее подполковника Некрашевича-Полклада основная часть солдат были 1913–1914 годов призыва. Боеспособность батареи была заметно утеряна, но боевая служба продолжалась. Иногда немецкие и русские солдаты братались, выходя из окопов и встречаясь на нейтральной полосе. Война надоела всем. Но германские солдаты нигде не выходили из повиновения офицерам. Они братались только там, где им разрешали, и делали это под надзором своих командиров.

            В русские окопы немецкие офицеры и унтер-офицеры приходили с фотоаппаратами, снимали что хотели и где хотели и так, чтобы на снимках были видны укрепления, пулемётные гнёзда и ходы сообщения.

            В тылу продолжались митинги и собрания. Дисциплина стремительно падала, дело шло к полной анархии, немецкие солдаты и офицеры, установившие за время перемирия приятельские отношения с солдатами и офицерами русской армии, предупреждали о готовящейся на 18 февраля наступательной операции, просили больше не приходить в немецкие окопы.

            Восемнадцатого февраля 1918 года в двенадцать часов дня, как только срок заключенного перемирия истёк, германские войска по всему фронту перешли в наступление. Сопротивление немногих из оставшихся русских частей было легко сломлено. Взяв Сморгонь, немцы пошли на Минск.

            Погибших в тот день, но не бросивших фронт русских солдат и офицеров похоронили вернувшиеся в город жители, спустя несколько месяцев.

            Сморгонь был единственным городом на фронте от Балтийского до Чёрного моря, который так долго и упорно, 810 дней, защищала российская армия в Первую мировую войну.

            Вопрос о создании новой армии стоял перед военным руководством Западного фронта. По рассмотрении его на совещании представителей частей армий фронта, состоявшемся 29–30 декабря 1917 года в Минске, было принято постановление с проектом формирования революционных частей новой армии. Были определены порядок формирования, структура, численный состав и материальное обеспечение частей. Отдавая приказ войскам фронта о реорганизации старой армии, с ноября 1917 года главнокомандующим Западным фронтом стал Александр Фёдорович Мясников14, он признал проект Западно-фронтового совещания формирования революционных частей согласным с приказом Верховного главнокомандующего, призвал, руководствуясь им, «скорее строить ряды новой Красной армии».

            В ночь с 19 на 20 февраля 1918 года штаб Западного фронта был эвакуирован из Могилёва в Смоленск. Штаб 3-го Сибирского корпуса был расформирован, а личный состав распущен. Константин Иванович никак не мог поверить, что такая мощная армия могла развалиться, столько жизней было отдано в этой войне, неужели напрасно? Ожидания и помыслы Константина Ивановича, как и всего населения страны, были устремлены к мирному будущему, которое связывалось с победой в этой войне.

            По мере того как малоуспешный ход военных действий становился всё более очевиден, победа отодвигалась для России в неясную перспективу.

            Участник этих событий, офицер Генерального штаба А. И. Верховский15, на страницах своего походного дневника задавался вопросом: «Но почему же командный состав не учили воевать?» Ответственность начальства за ошибки и необходимость кадровых перестановок была очевидна для офицерства. Вернувшись весной 1915 года из госпиталя на фронт, Верховский отмечает: «Что же касается пересмотра пригодности к занимаемым должностям нашего старого командного состава, то здесь почти ничего не изменилось. Только местами люди поменялись».

            Наряду с чисто субъективными факторами, основной причиной таких отношений являлся пагубный стиль руководства войсками со стороны большинства начальников и штабов. Обвинения по адресу высшего командования, властей, политиков — сил, олицетворявших государство, — приводили к естественному заключению, что именно государственная власть в существующем виде препятствует исполнению офицерством своего профессионального долга, мешает армии одерживать победы. В условиях общественного, политического, хозяйственного кризиса, охватившего Россию на рубеже 1916–1917 годов, во взглядах офицерства так или иначе находили отражение настроения самых широких слоёв общества с его общей усталостью и разочарованием от известий с фронта, раздражением деятельностью властей и командования. К этому добавлялись неудовлетворенность отношением общества к армии, признаки утраты внутреннего единства. Подавляющее большинство офицерства, ощущая безуспешность и бесперспективность боевой службы, накапливало в себе недовольство. Слабость власти и утрата ею остатков общественного авторитета вредила и профессиональным интересам офицерского корпуса — из надёжной опоры монархии он постепенно превращался в оппозиционную общественную силу.

            Первая мировая война явилась причиной огромных социальных и политических перемен, предопределивших пути последующего развития многих стран — участниц конфликта. Особое место в этих процессах принадлежало представителям той части населения, которая непосредственно была вовлечена в военные действия, именно они со своим жизненным опытом и социальной активностью в наибольшей мере повлияли на исход войны для своих стран и их послевоенное будущее. В этом смысле весьма значимым представляется пример России, для которой участие в мировой войне хотя и не привело к военному поражению, но обернулось полным крушением прежнего общественного строя и государственного порядка, положило начало их революционному преобразованию.

            Ставка Верховного главнокомандующего действовала в Могилёве до 26 февраля 1918 года, затем была переведена в Орёл в связи с приближением к городу австро-германских войск.

            Константин Иванович оказался в сложной ситуации: в новой армии ему служить не хотелось, так как офицерам дворянского происхождения доверия не оказывалось. Иногда их попросту, без суда и следствия, расстреливали. Константин Иванович понимал, что в городе ему оставаться небезопасно, Могилёв бурлил революционными событиями, в прилежащих к нему деревнях и посёлках создавались молодёжные комитеты.

            Волей судьбы Константину Ивановичу довелось встретиться с родственником, Иваном Егоровичем Покладом, который в то время состоял в молодёжном революционном комитете деревни Сокольничи. Иван Егорович порекомендовал Константину Ивановичу уезжать подальше от этих мест, семью его отца-дворянина многие знали в Могилёвской губернии, сам Константин Иванович — офицер царской армии, подполковник, с такими людьми разговор был коротким. Офицеров огульно считали контрреволюционерами, относились к ним подозрительно и враждебно, по стране прокатилась волна бессудных расправ. Поблагодарив за совет, Константин Иванович принял решение добираться до Киева. Там проживала семья его дяди, генерал-майора Иосифа Григорьевича Некрашевича-Поклада16.

            Попрощавшись с родными, Константин Иванович отбыл в Киев. Повидавшись с дядей, он спросил у него совета, как быть дальше, что делать? Иосиф Григорьевич ни на секунду не задумался с ответом:

            — Есть лишь одна дорога: защищать Россию, оставаться верным присяге.

            В это время в Киеве формировалась Астраханская армия.

            В Астраханской армии

            Астраханская армия — это оперативно-стратегическое объединение антибольшевистских войск монархической ориентации на Дону, созданное при помощи гетманских оккупационных властей в июле — октябре 1918 года. Константин Иванович принял решение вступить в Добровольческую армию. Был зачислен в неё 9 августа 1918 года.

            Г. А. Орлов17 в «Дневнике добровольца» вспоминает о встрече с земляком-могилёвцем полковником Некрашевичем-Покладом в артиллерийской школе города Армавир. С начала августа 1918 года Константин Иванович был назначен начальником резерва в Астраханской армии. Конечно, дело это для него было незнакомое, но он решил попробовать себя в нём. Новая должность соответствовала чину полковника.

            Несомненно, он больше видел себя в привычном амплуа — артиллериста.

            В Добровольческой армии офицеры производились в следующие чины обычным порядком, но тщательного внимания этому не уделялось, чинопроизводство носило достаточно случайный характер: одни офицеры довольно быстро производились в соответствии с занимаемыми должностями, другие на таких же должностях многими месяцами оставались в прежнем чине. Приказом главнокомандующего Добровольческой армии Антона Ивановича Деникина18 от 27 сентября 1918 года подполковник Некрашевич-Поклад был произведён в чин полковника.

            Тринадцатого октября 1918 года Астраханская армия была преобразована в Астраханский корпус и включена вместе с другими частями Южной и Русской народной армии в состав Особой Южной армии.

            В составе Астраханского корпуса по штату положено было сформировать пехотную и конную бригады, артиллерийский и броневой дивизионы, авиаотряд, сапёрную роту, автомобильный дивизион, химический взвод. В армии остро стоял вопрос комплектации артиллеристами. Опытных артиллеристов после Первой мировой войны оставалось немного. По просьбе руководства армии, Константин Иванович назначается командиром запасной батареи.

            Как указывает в своих воспоминаниях «Дневник добровольца» Георгий Орлов, Константин Иванович не имел никакого желания участвовать в боях с большевиками. Видя политические интриги в армии, где каждый стремился выгадать что-то для себя лично, для него, боевого офицера, было ясно: долго такая армия не провоюет.

            В декабре 1918 года Астраханское войско было подчинено главкому Вооруженных силы Южной армии генералу Н. И. Иванову19, к минимуму сведены роли и значения собственного политического руководства астраханцев.

            В конце декабря 1918 года Константин Иванович получает назначение в Армавир, в формируемую там учебно-подготовительную артиллерийскую школу, в постоянный её состав. Школа была сформирована 19 декабря 1918 года по распоряжениям инспектора артиллерии Добровольческой армии генерал-лейтенанта Н. Д. Невадовского и начальника артиллерии Добровольческой армии генерал-майора К. К. Бодиско. Школа готовила командный состав и солдат-специалистов для артиллерийских частей армии. Через неё должны были, по мысли Главного командования, пройти все офицеры-артиллеристы Добровольческой армии.

            Кроме того, по настоянию начальника Английской военной миссии при Ставке главнокомандующего генерала А. И. Деникина, на артшколу было возложено: получение из Новороссийска английской артиллерийской материальной части, её изучение и испытание; издание правил и таблиц стрельбы; подготовка офицерских и солдатских кадров-инструкторов; перевооружение и формирование артиллерийских частей. Возглавил школу бывший командир 75-й артиллерийской бригады и инспектор артиллерии 1-го артиллерийского корпуса, блестящий артиллерийский офицер, генерал-лейтенант К. К. Эггер. В артшколе Константин Иванович чувствовал себя неуютно, в душе скопилось много горечи и разочарования от ужасов Гражданской войны, когда брат шёл на брата, сын на отца и отец на сына.

            В артшколе часто устраивались собрания, на которых вопросы борьбы с красными подвергались жарким дебатам и горячим спорам. Революция и последовавшая за ней Гражданская война привели к невиданному прежде расколу русского общества, стали сложнейшими жизненными испытаниями для офицерства. В условиях взаимного ожесточения сторон было трудно спрогнозировать дальнейший путь развития страны. Как и всё население бывшей империи, офицерство оказалось расколотым между красными, белыми и сторонниками национальных государств. Некоторая его часть предпочла уклониться от вовлечения в братоубийственную войну и заняла нейтральную позицию.

            Константин Иванович решил, что служба в артшколе — не его стезя и попросил о назначении в боевую часть. Начальник артшколы, генерал-лейтенант Константин Константинович Эггер20, ответил на его просьбу:

            — Понимаю вас, сам считаю, что я не на своём месте, но кому-то надо учить артиллерийскому делу. Что ж, буду держать вашу просьбу на контроле.

            К счастью, в артшколу 16 июля 1919 года пришёл запрос от начальника строевой части авиации вооружённых сил Юга России о необходимости опытного офицера-артиллериста и солдат для противовоздушной обороны авиационных аэродромов.

            Начальник артшколы вспомнил разговор с полковником Некрашевичем-Покладом и выдал ему предписание от 23 июля 1919 года № 1052 г.: «Предписываю Вам, с получением сего, совместно с поручиком Перетрутовым и 8-ю солдатами следовать в г. Екатеринодар в распоряжение Начальника 9-го Авиационного отряда. Об отъезде донесите. Генерал-лейтенант К. К. Эггер».

            В белых армиях противовоздушная оборона ограничивалась лишь фронтом. При необходимости защиты какого-либо объекта в глубоком тылу от налётов авиации красных выделялись полевые артиллерийские батареи и авиаотряды, общее же руководство ПВО не было создано. Между тем зенитные подразделения находились в ведении инспекторов артиллерии армий, а авиационные отряды — начальника управления воздушного флота.

            К большому сожалению, материалы по 9-му авиационному отряду в архивах не сохранились. Рассказать о дальнейшем боевом пути полковника Некрашевича-Поклада не представляется возможным. Известно лишь, что части генерала-лейтенанта Н. Э. Бредова, защищавшие Киев, были отрезаны от главных сил Добровольческой армии. Н. Э. Бредов получил приказ оставить позиции и отступать к Одессе. В таких условиях 3-й и 9-й авиаотряды, с трудом пробившись на станцию, пытались эвакуировать свои самолёты.

            Девятый авиаотряд сумел без потерь достичь Одессы. В январе 1920 года при очередной поспешной эвакуации пришлось бросить там аэропланы, другое имущество и отойти в Крым.

            — Поражение Белого движения, крах армии, что способствовало этому? — размышлял Константин Иванович. — Первое: развал тыла. Второе: падение морали в войсках, воровство, коррупция, предательство. Всё это привело к ослаблению и полному развалу военных и государственных основ власти. Основными уроками поражения Белого движения на Юге России является то, что, провозгласив нежизнеспособные лозунги, оно не смогло решить главных вопросов населения. Национальные интересы стран Антанты оказались важнее союзнического долга. Поддерживаемые незначительными финансовыми и материальными вливаниями, белые власти толкали на смерть десятки тысяч русских людей, разоряли Россию для приумножения своих капиталов. Любое социальное противостояние без поддержки широких народных масс обречено на поражение.

            Константин Иванович Некрашевич-Поклад честно выполнил свой долг русского офицера, но оставаться на Родине было смерти подобно. Впереди — эмиграция, чужбина.

            На чужбине

            С раннего утра 13 ноября 1920 года по улицам Севастополя начали передвигаться повозки и группы людей, направляющиеся в сторону порта. Желающие выехать в зарубежье записывались в штабе генерала-майора Михаила Николаевича Скалона21, их количество оказалось столь велико, что стало ясно: расчёты Южнорусского правительства и штаба Врангеля будут значительно превышены, тоннажа судов окажется недостаточно. Днём 13 ноября в Севастополь прибыли перегруженные людьми последние поезда, в том числе поезд командующего 1-й армией генерала А. П. Кутепова.

            С утра следующего дня стали проходить на погрузку воинские части. Следовали они в образцовом порядке, не останавливаясь и не растягиваясь. Их встречали специально выделенные офицеры и провожали прямиком к пристани. Позднее в своей анкете полковник Некрашевич-Поклад указал, что эвакуировался 31 октября (по старому стилю) 1920 года в Константинополь. Установить, на каком именно судне он покинул Севастополь не представляется возможным.

            Тридцать первого октября (по старому стилю) 1920 года пятнадцать кораблей и судов покинули порт Севастополя. Константин Иванович не стоял перед выбором, вернуться домой к родным или эмигрировать в чужую страну. Вернуться домой, значит, принести свою жизнь в жертву в 36 лет. Он ничего не видел в жизни, кроме воинской службы и войны, молодые годы миновали, даже семьёй он не нашёл времени обзавестись. В голове звучали слова родственника Ивана Поклада: «С офицерьём сейчас разговор короткий».

            Не думал Константин Иванович, что покидает Родину навсегда, ему казалось, что он сможет вернуться. Опершись на леера парохода, он наблюдал как скрываются за горизонтом берега родной страны. Накатывал горький ком в горле, пробивались слёзы, промелькнули перед глазами годы учёбы в кадетском корпус, Михайловское военное училище, родной дом, мать, сёстры, братья. Прощай, Родина, прости нас, мы служили тебе, не жалея сил и живота своего. Видимо, судьба у нас такая.

            Так и простоял Константин Иванович у борта до тех пор, пока берег не скрылся совсем.

            Пароходы подошли к Константинополю и сосредоточились на рейде Мода, ожидая, когда им дадут добро на заход в Босфор. Открывалась прекрасная панорама города с храмом Святой Софии. На пароходах было грязно и холодно. Правовое положение офицеров и солдат ещё не было выяснено, международная полиция следила, чтобы они не сходили на берег.

            Решением союзного командования, остатки разбитой армии предполагалось расселить в лагерях Галлиполийского полуострова и островов Эгейского моря. Гражданские беженцы, больные и раненые должны были остаться в Константинополе. Но разобраться в этой людской каше, кто армейский, а кто гражданский было невозможно. Сгрудившимся на пароходах людям хотелось только одного: поскорее сойти на берег, выбраться из ада, в который превратились палубы, каюты и трюмы кораблей врангелевской армады. Штабом командующего был издан приказ, устанавливающей, кто из числа военных и морских чинов может считаться беженцами:

            генералы и адмиралы, не пожелавшие остаться на службе или пожелавшие, но не получившие назначения;

            штаб-офицеры, не получившие штатных назначений;

            штаб-офицеры, старше 43 лет, не пожелавшие добровольно остаться в составе русской армии;

            штаб-офицеры, обер-офицеры и солдаты, имеющие свидетельство непригодности к службе четвёртой категории;

            офицеры, независимо от чинов, имеющие специальное высшее военное и морское образование (генерального штаба, интенданты, артиллеристы, юристы, инженеры, электротехники), не получившие по специальности штатных должностей и не желающие остаться на должностях рядовых;

            имеющие третью категорию из-за болезни и ранения.

            Константин Иванович решил принять статус беженца.

            С этих дней для него начался «константинопольский» период жизни. Куда идти? Где и под какой крышей преклонить голову? На какие средства существовать? Всё перемешалось в заполнившей константинопольские набережные разношёрстной толпе, говорящей на русском языке. Бывшие губернаторы, прокуроры, акцизные чиновники, мелкопоместные дворяне, генштабисты, гусары, уланы, драгуны, лейб-казаки, артиллеристы, юнкера, редакторы газет, репортёры, кинооператоры, певцы, артисты, музыканты, художники, врачи, инженеры, агрономы, классные дамы, фрейлины, офицерские жёны — калейдоскоп всех слоёв дореволюционного русского буржуазно-дворянского и интеллигентского общества. И, как исключение, — затерянные в этой массе ремесленники, хлеборобы, рабочие.

            Люди рассеялись по городу, где-то устраивались на проживание, и перед каждым стоял вопрос: «Что делать дальше?»

            В первые дни на базары и толкучие рынки относилось всё то немногое, что можно было продать. Вчерашние «превосходительства», «сиятельства», «господа офицеры», «дамы общества», не имеющие никакой специальности и не знавшие, что такое труд, превратились в никому не нужных нищих.

            Константин Иванович с группой офицеров, поселился в европейской части города на западном берегу Босфора в районе Галата около знаменитой башни, рядом с улицей Пера — главной европейской артерией города, где находились крупные посольские миссии, в том числе и российская, а также торговой площади Таксим.

            Офицеры пытались понять, каким путём можно обеспечить себе пропитание. Кто-то обращался в штаб главнокомандующего, который находился в Константинополе, их направляли на полуостров Галлиполи.

            Русским офицерам приходилось чистить картошку и возить воду, чинить обувь на базаре, перекупать и продавать всё подряд, начиная со спичек, бубликов, ковров и всякого хлама и заканчивая валютой, спиртом и кокаином. При таком количестве беженцев найти порядочную работу было невозможно.

            Константин Иванович и его товарищи-офицеры поняли, что в этом городе перспектив для них не предвидится, отсюда нужно выбираться поскорей. Прошёл слух, что наиболее радушный приём ожидает русских эмигрантов в Югославии. Узнав, что идёт погрузка в Константинополе на пароходы «Владимир» и «Херсон», шедшие в эту страну, офицеры прошли процедуру регистрации и погрузились на пароход «Херсон».

            Офицеры прибыли в порт Бакар (Югославия) 3 января 1921 года.

            Русские, прибывшие в Королевство СХС (сербов, хорватов и словенцев), были в своей массе политическими эмигрантами, покинувшими родину с оружием в руках, а не беженцами, спасавшимися от политических или религиозных преследований, хотя, конечно, были и такие. Помощью русским эмигрантам в Королевстве СХС ведала Державная комиссия по делам русских беженцев. Здесь слово «эмигрант» было умышленно заменено словом «беженец», чтобы правительству было легче получить от парламента деньги.

            Первое время русские никакой денежной помощи не получали, но правительство придумало такой оригинальный способ: эмигранты имели право один раз в месяц обменивать ограниченную сумму рублей на динары. С одной стороны, это было пособием, но с другой — у Королевства СХС был шанс в случае падения большевизма получить свои деньги обратно. Югославское правительство предоставляло беженцам временное удостоверение на право жительства в Королевстве СХС и денежное пособие в 400 динаров, некоторые продукты питания и, при необходимости, одежду от американского Красного Креста.

            Пройдя все необходимые процедуры Константин Иванович получил временное удостоверение № 23/22 от 23 января 1921 года, а с февраля 1921 года стал регулярно получать пособие 240 динаров.

            К февралю 1921 года на территории Югославии было 215 колоний русских беженцев. Для оказания помощи русским была создана Государственная комиссия по устройству русских беженцев, в которую входили от официальных органов Л. Йованович, А. Белич, С. Кукич и три представителя от русской эмиграции: М. В. Челноков, С. Н. Палеолог и В. Д. Плетнёв. Возглавил работу комиссии известный филолог-славист академик А. Белич. Всеми вопросами, связанными с прибытием и пребыванием на территории Югославии армии Врангеля, ведало военное министерство.

            Константин Иванович был определён в Сербию, в колонию Джаково. Первое время ему было нелегко. Как все офицеры, он носил военную форму, поскольку другой одежды не было. Когда форма приняла неприглядный вид, он приобрёл штатский костюм и стал незаметен в общей людской массе.

            Однажды у Константина Ивановича спросили: «Не ваш ли родственник генерал-майор Некрашевич-Поклад? Он проживает в приюте для инвалидов, в колонии Рисано».

            Константин Иванович немедленно обратился в Государственную комиссию, там подтвердили эту информацию. В приюте для инвалидов Рисано действительно проживал генерал-майор Некрашевич-Поклад Иосиф Григорьевич, инвалид 2-й категории, утраченной трудоспособности 100 %.

            К сожалению, неизвестно, удалось ли встретиться Константину Ивановичу с его родным дядей, но существует документ о том, что 2 мая 1922 года он выслал ему по почте 100 динаров. Хочется верить, что они повстречались.

            Константин Иванович стремился к какому-то определению по трудоустройству, пособия не хватало. Решил обратится в трудовую комиссию. Она занималась вопросами трудоустройства и организацией курсов по приобретению профессий, в которых было заинтересовано югославское общество.

            Исходя из военной профессии артиллериста, Константин Иванович в августе 1922 года был направлен на курсы слушателя слесарно-монтажных курсов в Крагуеваце. Это «За́става Оружие» (серб. Застава оружје) — сербская компания, производитель огнестрельного оружия и артиллерии. Компания была основана в 1853 году и являлась ведущим производителем огнестрельного оружия в Сербии, а также крупным вкладчиком в местную оборонную промышленность.

            Константин Иванович с большой признательностью принял данное предложение, во времена обучения в Михайловском артиллерийском училище он бывал на военных заводах.

            Срок обучения на курсах составлял 6 месяцев. По их окончании слушатели сдавали экзамены и получали соответствующие свидетельства. Общим правилом для всех курсов было целевое распределение специалистов. В основном рабочие места предоставлялись в провинции. После окончания курсов Константин Иванович, вероятнее всего, остался работать на заводе города Крагуевце, потому как пособие больше не получал.

            «Столицей» русской колонии был Белград, именно здесь располагались основные организации диаспоры и их центральные органы, здесь кипела культурная и политическая жизнь. Давно отмечено, что эмигрантское общество было склонно к самоорганизации, на новом месте тотчас же возникали всевозможные комитеты, комиссии, союзы, группы и т. д.

            Весной 1921 года, по призыву главнокомандующего Русской армией барона П. Н. Врангеля22, начался процесс объединения офицеров в офицерские объединения, ставившие своей целью «оказание взаимной помощи, поиск занятий и моральную поддержку членов организаций». В Белграде создалось Общество офицеров-артиллеристов, которое объединяло офицеров-артиллеристов, проживающих в Югославии. Оно входило в состав IV отдела Русского общевоинского союза, издавало журнал «Артиллерийский вестник». Председателем общества был генерал-лейтенант Н. А. Илькевич23 (до 1949 г. — генерал-майор М. Н. Добровольский).

            Друзья-артиллеристы предложили Константину Ивановичу вступить в это общество. Константин Иванович долго обдумал данное предложение, ведь все отношения с армией он порвал, но друзья объяснили, что это его ни к чему не обязывает, это просто способ общения с бывшими боевыми товарищами. Ещё раз взвесив все «за» и «против», Константин Иванович 15 января 1923 года под № 231 был зарегистрирован в Обществе офицеров-артиллеристов. Из архивных материалов видно, что он значился в списках общества по 1941 год, когда эта организация прекратила своё существование.

            В конце декабря 1925 года из приюта инвалидов Рисано Константину Ивановичу сообщили, что дядя его тяжело заболел и помещен в военный госпиталь в городе Катарро (КХСХС; ныне Котор, Черногория). Двадцать третьего декабря 1925 года пришло известие о том, что Иосиф Григорьевич Некрашевич-Поклад скончался. Константину Ивановичу удалось проститься с ним, проводить в последний путь. Иосиф Григорьевич Некрашевич-Поклад похоронен на православном кладбище в селе Шкаляри (ныне район г. Котор).

            Дальнейшая судьба Константина Ивановича Некрашевича-Поклада неизвестна. Некрологи Югославии дают ответ, что среди умерших русских офицеров-эмигрантов он не значится. К 1941 году в Королевстве СХС эмигрантов из России было уже не более 15 тысяч, впереди были трагические события Второй мировой войны, раскол диаспоры «за» и «против» СССР, преследования со стороны усташей, немцев, партизан Тито, Красной армии.

            В Крагуеваце произошло массовое убийство от 2778 до 2794 мужчин и мальчиков, в основном сербов,  немецкими солдатами 21 октября 1941 года, и нет никакой гарантии, что среди этих людей не оказались русские эмигранты.

            В послевоенной Югославии русских оставалось, по некоторым данным, около 5 тысяч. В дальнейшем русские эмигранты Югославии стали разменной монетой между враждующими Тито и Сталиным. В конце концов, несогласие с ценностями социалистической Югославии заставило большинство из оставшихся в живых эмигрантов времён Гражданской войны покинуть эту страну.

            После войны, начиная с 1949 года, жизнь русских эмигрантов в Югославии стала ещё более сложной. Русских вдруг стали высылать целыми семьями. Вызывали в Управление государственной безопасности и объявляли о необходимости покинуть пределы страны через десять — четырнадцать дней. Русские, которые должны были покинуть страну, ехали в лагерь в Триесте, находившийся на самой границе. Содержало этот лагерь американское правительство, в нём беженцы ожидали отправки за океан: в Австралию, Новую Зеландию, Южную Америку, Канаду и США.

            Стоит сказать, что многие приняли в это время советское подданство. Тем, кто остался, было уже по 70–80 лет. Жизнь брала своё. В результате, в 1980 году «югославских» русских, прибывших в страну до 1923 года, было учтено не более двухсот.

            В 1941 году Константину Ивановичу было 57 лет. Вполне возможно, что он мог переехать в другую страну, но весьма сомнительно, что он решился вернуться на Родину.

            Такова закономерность человеческой памяти, что чем больше времени нас отделяет от исторического события, тем реже мы о нём вспоминаем, а следовательно, и меньше о нём знаем. В связи с этим, автор решил показать ту частичку истории, в которой русский офицер-артиллерист полковник Константин Иванович Некрашевич-Поклад внёс свой вклад в становлении офицерского корпуса Русской армии.

            Источники:

            РГИА — Ф. 1343. Оп. 36. Д. 17216.

            ГАРФ — Ф. 6792. (РЗИА) Оп. 1 Д. (не указано) Л. 591–592; Ф. Р-5826. Оп. 1. Д. 23. Л. 116об; Ф. Р-6798. Оп. 1 Д. 39. Л. 9; Ф. Р-6798. Оп. 1. Д. 39а. Л. 133об и 134; Ф. Р-6798. Оп. 1. Д. 39б. Л. 43об; Ф. Р-798. Оп. 1. Д. 40. Л. 23; Ф. Р-6792. Оп. 1. Д. 638. Л. 139об; Ф. Р-5826. Оп. 1 Д. 11. Л. 111; Ф. Р-5942. Оп. 1. Д. 78. Л. 61.

            РГВА — Ф. 4440. Оп. (не указана) Д. 22. Л. 204. Ф. «Деникин», Оп. 1. Д. 5163.

            ТЕКСТ НАУЧНОЙ РАБОТЫ на тему «3-й Сибирский корпус в марте 1916 г.»

            ББК 63.3.(2)534-68

            П. А. Новиков

            Военно-исторические журналы времён Первой мировой войны 1914–1917 гг.

            Словарь исторической лексики

            Ближайшим к кадетам начальством в кадетских корпусах являлись отделенные офицеры-воспитатели, которые принимали одно из отделений первого класса при поступлении кадетов в корпус и вели это отделение семь лет курса кадетского корпуса через все «Сциллы и Харибды», невзгоды и радости до выпуска, переходя вместе со своими питомцами из роты в роту.

            Бере́йтор, бере́йтер (от нем. Bereiter) — специалист по обучению лошадей и верховой езде, «объездчик» верховых лошадей, заезжающий лошадей.

            Главкозап — главнокомандующий Западным фронтом.

            Канони́р (нем. Kanonier), канонер — младший нижний чин рядового артиллерии армии и флота в Российской империи до 1917 г. и в сухопутных силах некоторых других государств; букв. пушкарь, от франц. canonier, от canon (пушка). Строевые нижние чины русской артиллерии разделялись на канониров (рядового звания) и фейерверкеров (унтер-офицерского звания).

            Каптена́рмус — должностное лицо в армии, ведавшее хранением и выдачей продовольствия, обмундирования и оружия (в царской армии с 1716 до 1917 г.).

            Корректирование огня артиллерии — определение отклонений разрывов снарядов (мин) от цели и введение поправок (корректур) в установки прицельных приспособлений орудий, дистанционного взрывателя (трубки) или приборов управления огнём.

            Курсовой портупей-юнкер (взводный командир) — непосредственный начальником юнкеров курса. Назначался исключительно из юнкеров старшего курса, подчинялся курсовому офицеру и фельдфебелю.

            Лéер (от нидерл. leier, от leiden — «вести́») — туго натянутый трос, оба конца которого закреплены на судовых конструкциях (стойках, мачтах, надстройках).

            Орден Святой Анны 2-й степени с императорской короной и мечами — высшая награда Российской империи.

            Орден Святой Анны 3-й степени Давался за безупречную службу на высокой государственной должности от 12 лет и более. Крест носится на шее, при мундире и вицмундире.

            Орден Святой Анны 4-й степени (Аннинское оружие) «За храбрость», который вручался воинам за личный подвиг вместе с наградным оружием.

            Орден Святого Станислава 2-й степени был введен в наградную систему Польши в 7 мая 1765 года по Указу польского короля Станислава Августа Понятовского. Выбор фигуры Святого Станислава — краковского Епископа, был обусловлен широким почитанием этого святого в Польше. С 1831 и по 1918 годы орден являлся официальной российской наградой.

            Орден Святого Станислава 3-й степени стал самым младшим в порядке старшинства российских орденов и вручался чаще других. Его получали многие военные и статские, прослужившие установленные сроки и имевшие чины не ниже 12-го класса.

            Ордена Святого Владимира 4-й степени «с мечами» — орден Российской империи. Жалуется за военные, против неприятеля, подвиги, присоединяются по два, накрест лежащих, меча: посредине креста и звезды.

            Портупей-юнкер — воинское звание в русской армии в 1798–1917 гг. Присваивалось в армейских частях унтер-офицерам, в том числе фельдфебелям, сдавшим экзамен на офицера, но не получившим офицерский чин из-за отсутствия вакансий или установленного срока выслуги. С 1880 г. звание портупей-юнкера присваивалось юнкерам, награждённым офицерским темляком; в юнкерских училищах —юнкерам, исполняющим обязанности унтер-офицера.

            РОВС — Русский общевоинский союз самая известная и многочисленная русская воинская организация Белой эмиграции. Создана 1 сентября 1924 г. главнокомандующим Русской армии генерал-лейтенантом бароном П. Н. Врангелем.

            Фейерверкер — унтер-офицерский чин в артиллерийских частях русской императорской армии.

            Ю́нкер (нем. Junker) — воинское звание в Русских гвардии и армии до 1918 г., промежуточное по своему правовому статусу между унтер-офицерами и обер-офицерами. Звание присваивалось военнослужащим, являвшимся кандидатами на присвоение первого чина, позднее также — воспитанникам, проходящим курс наук в военных учебных заведениях (военных и юнкерских училищах).

            Примечания

            1 Михайловское артиллерийское училище — военно-учебное заведение Российской империи, открыто в Санкт-Петербурге 25 ноября 1820 года по инициативе генерал-фельдцейхмейстера великого князя Михаила Павловича для подготовки офицеров артиллерии.

            К рубежу ХIХ–ХХ веков учебное заведение выпустило 1246 офицеров и 3227 артиллеристов из офицерских классов. Двое из них стали генерал-адъютантами, один — командиром корпуса, четверо — комендантами крепостей, двенадцать — начальниками артиллерии корпуса и округа, семеро — начальниками пехотных дивизий.

            К началу Первой мировой войны Михайловское артиллерийское училище было старейшим в Российской империи учебным заведением для подготовки офицеров-артиллеристов. 182 выпускника училища за годы боёв Первой мировой были отмечены высшей боевой наградой Российской империи — орденом Святого Георгия Победоносца.

            Знаменитыми выпускниками училища являются генерал-лейтенант В. Г. Фёдоров, основоположник школы автоматического стрелкового оружия; генерал-майор С. И. Мосин, конструктор стрелкового оружия; Л. Н. Шишков, основоположник химии взрывчатых веществ, а также скульптор П. К. Клодт и художник Н. А. Ярошенко.

            2 Илья Ильдефонсович Волковицкий (05.07.1860–26.01.1918). Православный. Из потомственных дворян Гродненской губ. Образование получил в Нижегородской гр. Аракчеева военной гимназии. В службу вступил 15.07.1878. Окончил Михайловское артиллерийское училище (1881). Выпущен подпоручиком (ст. 08.08.1881) в 3-ю гвардии артиллерийскую бригаду. Поручик (ст. 06.08.1885). Штабс-капитан (ст. 17.04.1894). Капитан (ст. 06.12.1895). Полковник (пр. 25.02.1900; ст. 09.04.1900). Командир 2-го дивизиона лейб-гвардии 3-й артиллерийской бригады (23.10.1904–27.05.1907). Генерал-майор (пр. 1907; ст. 31.05.1907; за отличие). Командир 3-й резервной арт. бригады (27.05.1907–26.07.1910). Командир 46-й артиллерийской бригады (сформированной на базе 3-й рез. арт. бригады; 26.07.1910–10.03.1912). Инспектор артиллерии 24-го армейского корпуса (10.03.1912–22.03.1917). Генерал-лейтенант (пр. 1913; ст. 31.05.1913; за отличие). Участник мировой войны. Расстрелян вместе с сыном большевиками в Киеве после взятия города отрядами М. Муравьёва.

            3 Александр Александрович Фогель (10.01.1868–?). Православный. Образование получил в Нижегородском гр. Аракчеева кадетском корпусе. В службу вступил 26.08.1884. Окончил 1-е военное Павловское и Михайловское арт. училища. Выпущен Подпоручиком (ст. 07.08.1885). Поручик (ст. 07.08.1889). На 28.05.1893 в том же чине в 3-й артиллерийской бригаде. Окончил Михайловскую арт. академию (1893; по 1-му разряду). Штабс-капитан (пр. 28.05.1893; ст. 28.05.1893; за отличные успехи в науках). Капитан (ст. 05.04.1898). Командир 3-й батареи лейб-гвардии 2-й артиллерийской бригады (06.03.1904–08.07.1904). Полковник (ст. 28.03.1904). Командир 2-й батареи лейб-гвардии 3-й артиллерийской бригады (08.07.1904–26.11.1908). Командир 2-го дивизиона лейб-гвардии 3-й артиллерийской бригады (26.11.1908–10.03.1912). Генерал-майор (пр. 1912; ст. 10.03.1912; за отличие). Командир 46-й артиллерийской бригады (с 10.03.1912). Участник мировой войны. Генерал-лейтенант (пр. 03.06.1917) с утверждением в должности.

            4 Павел Адамович Плеве (23.07.1850?–10.04.1916). Из дворян Петербургской губернии. Образование получил в Варшавской гимназии. В службу вступил 25.08.1868. Окончил Николаевское кавалерийское училище (1870). Выпущен корнетом (ст. 21.07.1870) в лейб-гвардии Уланский Его В-ва полк. Поручик (ст. 31.03.1874). Окончил Николаевскую академию Генерального Штаба (1877; по 1-му разряду). Штабс-ротмистр гв. с переименованием в Капитаны ГШ (ст. 26.02.1877). Участник русско-турецкой войны 1877–1878. Подполковник (пр. 1879; ст. 30.08.1879; за отличие). Полковник (пр. 1882; ст. 30.08.1882; за отличие). Командир 12-го драг. Мариупольского полка (26.12.1890–27.01.1893). Генерал-майор (пр. 1893; ст. 27.01.1893; за отличие). Генерал-лейтенант (пр. 1901; ст. 06.12.1900; за отличие). Начальник войскового штаба войска Донского (20.11.1901–07.03.1905). Участник русско-японской войны 1904–1905. Генерал от кавалерии (пр. 1907; ст. 06.12.1907; за отличие). С 17.03.1909 командующий войсками Московского ВО.

            5 Александр Ермолаевич Эверт (1857–1926). Православный. Из дворян Московской губернии. Образование получил в 1-й Московском кадетском корпусе. В службу вступил 30.08.1874. Окончил 3-е военное Александровское училище (1876). Выпущен Подпоручиком (ст. 10.08.1876) с прикомандированием к лейб-гвардии Волынскому полку. Прапорщик гвардии. (ст. 17.08.1877). Участник русско-турецкой войны 1877–1878. Подпоручик (ст. 30.08.1877). Поручик (ст. 16.04.1878). Окончил Николаевскую академию Генерального Штаба (1882; по 1-му разряду). Штабс-капитан (пр. 1882; ст. 04.04.1882; за отличие). Капитан Генерального Штаба (ст. 24.11.1882). Подполковник (ст. 13.04.1886). Полковник (ст. 30.08.1891). Начальник штаба 10-й пехотной дивизии (23.01.1893–06.10.1899).

            Командир 130-го пехотного Херсонского полка (06.10.1899–24.12.1900). Генерал-майор (пр. 1900; ст. 24.12.1900; за отличие). Начальник штаба 11-го армейского корпуса (24.12.1900–09.04.1901). Начальник штаба 14-го армейского корпуса (09.04.1901–11.10.1903). Начальник штаба 5-го армейского корпуса (11.10.1903–28.10.1904). Участник русско-японской войны 1904–1905. Начальник полевого штаба 1-й Маньчжурской армии (24.03.1905–18.04.1906). За боевые отличия награждён Золотым оружием (1906). Начальник Главного штаба (18.04.1906–21.05.1908). Командир 13-го армейского корпуса (21.05.1908–19.06.1912). Генерал от инфантерии (пр. 1911; ст. 10.04.1911; за отличие). Командующий войсками Иркутского ВО и войсковой наказной атаман Забайкальского казачьего войска (с 19.06.1912). С 11.08.1914 командующий 10-й армией. С 22.08.1914 командующий 4-й армией (фактически с 12.08.1914). С 20.08.1915 главнокомандующий армиями Западного Фронта.

            Награждён орденом Св. Георгия 4-й степени. (ВП 18.09.1914). Генерал-адъютант (23.12.1915). После Февральской революции 11.03.1917 снят с поста главнокомандующего. Уволен от службы за болезнью с мундиром и пенсией (22.03.1917). Жил в Смоленске и Верее занимался пчеловодством. Умер в Верее в 1926 году.

            6 Александр Францевич Рагоза (1858–1919). Православный. Из дворян Витебской губернии. Образование получил в Полоцкой военной гимназии. В службу вступил 09.08.1874. Окончил Михайловское артиллерийское училище (1877). Выпущен Подпоручиком (ст. 22.05.1877) в 3-ю гв. и гренад. (позже лейб-гвардии 3-я) арт. бригаду. Участник русско-турецкой войны 1877-78. Поручик (ст. 18.12.1877). Подпоручик гв. (ст. 03.06.1879). Окончил Николаевскую академию Генерального Штаба (1883; по 1-му разряду). Поручик гв. с переименованием в штабс-капитаны ГШ (ст. 29.03.1883). Капитан (ст. 24.03.1885). Подполковник (ст. 30.08.1888). Полковник (пр. 1892; ст. 30.08.1892; за отличие). Начальник штаба 32-й пехотной дивизии (04.09.1896–10.03.1898). Начальник штаба 5-й пех�