Здесь сделана попытка показать, почему Уильям Шекспир, физическое существование которого многими отрицается, вполне мог существовать и вполне стыкуется как личность с авторством тех пьес, которые принято считать шекспировскими. При этом я не пытаюсь предъявить обнаруженные в архиве нотариально заверенные копии шекспировских метрики и паспорта. Только хочу показать, что сомнения скептиков безосновательны. В рассуждениях буду отталкиваться от самых популярных антишекспировских тезисов. И заранее приношу извинения авторам толстенных антишекспировских монографий за то, что осмеливаюсь противопоставить их почтенным трудам этот скромный текст.
Тезис первый: «О Шекспире мало что известно»
Утверждение абсолютно верное. О Шекспире достоверно известно очень мало. Точно так же мало что достоверно известно о многих его современниках, которые успели нашуметь и прославиться ничуть не меньше, а порой и гораздо больше, чем Шекспир. К примеру, Бен Джонсон — человек, который не упускал ни одного случая напомнить о себе и выставить свою персону на первый план, который, в отличие от Шекспира, здорово порезвился, не раз попадал в крупные неприятности и не раз становился объектом всеобщего внимания. Его биография сплошь утыкана вопросительными знаками, начиная с двоящейся даты рождения. А половина сочинений, приписываемых перу Джонсона, невооружённым глазом опознаётся как плод совместных трудов или чья-то чужая писанина, которую Джонсон скрепил своей подписью, дабы оказать протекцию дебютанту и протолкнуть его вещь на сцену. Но проблема Джонсона-плагиатора, Джонсона-благодетеля или Джонсона-соавтора волнует читателей гораздо меньше, если вообще волнует. Потому что Джонсон хоть и не бездарь, но не Шекспир.
Почему, собственно, о Шекспире должно быть известно если не всё, то многое? Человек такого происхождения, такого рода занятий и такого образа жизни не имел никаких оснований рассчитывать, что его биография будет до мельчайших подробностей зафиксирована на официальных или частных скрижалях и сохранится для истории. Выражаясь современным языком — а кто он такой был, этот Билл Шекспир, чтобы вести за ним летописание? Его друзьям и компаньонам не приходило на ум заняться ведением подробнейшей хроники трудов и дней Билла Шекспира. Скорее всего, они не видели в Билле Шекспире выдающуюся личность, и сам Билл Шекспир на своей незаурядности вряд ли настаивал. Люди работали, зарабатывали деньги, и писать биографии друг друга им было просто некогда и ни к чему.
Не случайно от Шекспира не осталось никаких теоретических трудов и трактатов по литературным вопросам, поскольку свою литературную деятельность он явно рассматривал как повседневную рутину и трудовую лямку, место для памятника не подыскивал, бронзу не копил, о значении своей персоны и своей драматургии для будущего явно не думал.
Тезис второй: «Шекспир едва умел поставить свою подпись»
Поскольку оригинальные рукописи Шекспира не сохранились, судят исключительно по его немногочисленным подписям на документах. Подписи все разные по орфографии, почерк корявый. Вывод: Шекспир — безграмотный простолюдин. Позволю себе задать риторический вопрос: а что потомки скажут о нас нынешних, если возьмутся судить только по тем неразборчивым закорючкам, которые мы ставим в качестве личной подписи?
Понятие нормативной грамотности не существовало ни в те времена, ни много позже. Нормативная грамотность была зафиксирована только для мёртвых языков, латыни и древнегреческого, каковыми Шекспир не владел. Точнее, немного соображал по-латыни со школьных времён, но сочинять на этом языке пространные тексты, тем более литературные произведения, был очевидно не способен. А современный Шекспиру английский язык (тот язык, на котором говорили в юго-восточных графствах) в ту пору переживал становление в качестве литературного. И чувствовал себя достаточно вольготно, строгими правилами орфографии не стеснялся, выработанной каллиграфии не имел. Если человек елизаветинской эпохи умел достаточно отчётливо что-то написать, а другой человек мог прочесть написанное и уловить в нём хотя бы основную долю смысла — то для тогдашних коммуникативных надобностей этого вполне хватало. И никто не попрекнул бы пишущего орфографическими ошибками, поскольку никто не знал, как писать правильно.
Тезис третий: «Шекспир был необразован, а приписываемые ему сочинения написаны явно образованным человеком»
Этот тезис опирается на откровенное карточное передёргивание. В сочинениях Шекспира нет ровным счётом ничего, что позволило бы назвать их автора хорошо образованным человеком. В них есть только то и именно то, что Шекспир, с его образовательным уровнем, мог позволить себе в них вложить. То есть — в них обнаруживаются нормальные представления и среднестатистическая эрудиция грамотного человека того времени, занятого к тому же литературным трудом. Но никоим образом не энциклопедическая образованность и не всезнайство — это совершенно очевидно. Чтобы в этом убедиться, надо только внимательно читать шекспировские тексты.
Какие суперпознания обнаруживает Шекспир? Латинские цитаты? Их можно было понабрать из достаточно многочисленных источников того времени; к тому же римскую драматургию Шекспир хорошо знал, это у него не отнимешь. Знания о других странах, в которых автор не бывал? Источников тоже хватало. Сведения по истории Англии и Шотландии? В распоряжении автора были обширные хроники. Знания античной истории? Англия в то время была основным хранителем и накопителем источников по античной истории, которые от грамотных людей в спецхранах не прятались.
Сколь точны суперпознания Шекспира? Да нисколько не точны. Он разделяет и воспроизводит как достоверные знания, так и заблуждения и небылицы своего времени. К примеру, блестящее знание географии, которое приписывают Шекспиру, вдребезги разбивается знаменитой «Богемией у моря» («Зимняя сказка»), хотя сухопутная Богемия (Чехия) лежала не за океаном и не за такими уж высокими горами — проверить было нетрудно даже тогда. Во всяком случае, весьма образованные Рэтленд или Бэкон, назначаемые на шекспировское место, такого смешного ляпа себе не позволили бы.
Большая часть всех античных и мифологических сюжетов, персонажей и деталей, присутствующих в пьесах Шекспира, упоминаются в «Латинской грамматике» Уильяма Лили — книге, по которой юноша Шекспир учился в стратфордской школе. Вот он, источник бездонной энциклопедической образованности таинственного автора.
Убеждение, что выдающийся или великий писатель непременно должен быть высокообразованным человеком, непременно должен иметь завершённое формальное образование, подтверждённое соответствующим аттестатом, — убеждение очень странное. Многие писатели-классики мирового масштаба не блистали учёностью. Для примера помянем Лермонтова, который по образовательному уровню (три семестра в Московском университете и «два злополучных года» в школе гвардейских подпрапорщиков) был не выше многих современников. Помянем нобелевских лауреатов Германа Гессе и Уильяма Фолкнера — первый окончил только среднюю школу, второй и её не осилил. Писатель работает не так, как учёный. Литературная деятельность — не научная работа. Склад ума, интуиция, воображение, владение словом, умение разжиться информацией из источников, которые учёный проигнорирует, — этого талантливому писателю вполне достаточно. А бездарю не помогут и десять дипломов. Шекспир — тому блестящее подтверждение.
Тезис четвёртый: «Непонятно, чем замечательны пьесы Шекспира»
Это, безусловно, вопрос вкуса. Если кому-то пьесы Шекспира не нравятся, то убеждать и доказывать не стоит. А чем они нравятся тем, кому они нравятся, что они (поклонники) в них (пьесах) находят?
Пьесы Шекспира неравноценны, у него есть сильные и слабые вещи. И это нормально — никто не может создавать сплошь одни шедевры.
Исторические хроники Шекспира нудны и тенденциозны. И это нормально — политзаказ есть политзаказ, плановая работа по созданию положительного образа родной страны и амнистии внутренней политики английских королей сильно ограничивает возможности автора, будь он хоть семи пядей во лбу.
Знаменитый и сильно перехваленный шекспировский юмор в наши времена звучит плосковато, многие шутки его персонажей с современной точки зрения совсем не смешны, а иногда кажутся полным вздором. И это нормально — что-что, а литературный юмор есть вещь специфическая и довольно быстро устаревающая. К тому же во времена Шекспира литературный юмор был новинкой, а первопроходцу жанра позволительно иногда давать маху.
Лучшие пьесы Шекспира поразительно анахроничны для своего века и современны для века нашего. Оставаясь в пределах жанров и форм, предписанных временем, он сумел прорваться к необыкновенной изобразительной силе и психологической достоверности, сумел в рамках канонических образцов дать вневременные модели человеческих конфликтов, сумел разработать драматургический язык и технику, пережившие две смены стиля и оставшиеся понятными зрителям и читателям почти полтысячи лет спустя. Шекспир — единственный в мире драматург, пьесы которого проникли даже на сцены стран с совершенно иной театральной традицией (Китай, Япония) и в культуры, в которых искусство драматического театра вообще отсутствовало. Вряд ли такое может произойти случайно.
Вывод: был тот самый Шекспир или не было того самого Шекспира — утверждать не берусь. Но что тот самый Шекспир, в которого верят стратфордианцы и от которого открещиваются антистратфордианцы, мог существовать, безо всяких натяжек и противоречий мог быть автором собственных пьес — в этом я уверен. Противопоказаний нет.
