top of page

Отдел прозы

Freckes
Freckes

Валериан Маркаров

Об авторе

Там, за семью горами

Повесть

Придерживая рукой тяжёлую дверь, на которой висела грозная вывеска, способная навести страх на самого отважного смельчака, Геворк переступил порог. Мрачное нутро заведения было похоже на оскаленную пасть, пожирающую ни в чём не повинных людей, одного за другим. Чьи-то пытливые глаза долго изучали его документы и повестку с требованием явиться в Комитет государственной безопасности при Совете министров Грузинской ССР. А потом, охваченный невыносимым напряжением, он медленно брёл по угрюмым коридорам, окрашенным казённой бледно-зелёной краской, пока не вошёл в нужный кабинет с обшитыми дубом стенами и наглухо зашторенными окнами, в котором повис запах затхлой сырости, словно его никогда не проветривали. За большим столом, покрытым зелёным сукном, на фоне обрамлённого в раму портрета железного Феликса сидел обыкновенный человек небольшого роста, в сером костюме и с тёмными кругами под глазами от хронического недосыпания. Он, наградив вошедшего косым и недоверчивым взглядом, предложил сесть и сухо произнёс:

            — Итак, товарищ Хачатуров… Геворк Давидович… считаете ли вы себя советским человеком?

            Геворк весь сжался и почему-то сразу почувствовал себя преступником, стал тщетно перебирать грехи за всю свою прошлую жизнь, которые хоть как-то могли попасть под юрисдикцию столь всемогущей организации, но ничего не вспомнил. И тут же заверил чекиста, что он, конечно, советский.

            — Ну раз так, тогда рассказывайте, — деликатно ответил тот и, потерев руки от удовольствия, уставился на Геворка.

            — Что рассказывать? — осторожно спросил он, искренне недоумевая.

            — Расскажите откровенно всё, что знаете.

            — Я ничего не знаю.

            — Ну как же так, уважаемый Геворк Давидович, — наигранно заулыбался хозяин кабинета. — Ну что-то же вы знаете!

            — А что именно вас интересует?

            — Нас интересует всё. И вам было бы лучше говорить правду. Я буду задавать вопросы, если вы будете вилять, говорить неправду, это будет учтено не в вашу пользу. Мы знаем о вас очень много. Архивы, знаете ли, агентурные сведения…

            — Прошу прощения, я вас не понимаю, — произнёс Геворк, мучимый дурными предчувствиями. — Чего вы от меня хотите?

            — А скажите-ка мне, уважаемый, что вы думаете о Сахарове? — неожиданно спросил чиновник, загадочно ухмыляясь.

            Он изучал Геворка, глядя на него своими чёрными глазами, и потирал бритую голову то в одном месте, то в другом, словно проверяя, хорошо ли побрили его в парикмахерской на углу проспекта Руставели.

            Геворк сказал, что о Сахарове ничего не думает, но чекист всё же был чем-то недоволен.

            — Ну хорошо, а Солженицына читали в «Самиздате»? — чекист опять пристально смотрел в глаза собеседнику.

            — Нет, подобная литература меня не интересует.

            — Значит, нет. А то, знаете ли, несмотря на ваш большой стаж и рационализаторские предложения, пеняйте на себя…

            Затем он достал из сейфа неприметную серую папку, развязал тесёмки и вскоре при свете большой настольной лампы с зелёным абажуром с головой ушёл в изучение какой-то бумаги, испещрённой мелким убористым почерком.

            — Да, кстати, а почему вы не выписываете газету «Правда»? — продолжил он, подняв голову. — Нехорошо! Советский человек прочитывает «Правду» от корки до корки, даже передовые статьи, и знает о том, как нам всем повезло жить в СССР, где трудящиеся быстро залечили раны, которые нанесла война, и обогнали все страны, добившись невиданных успехов во всём — в сельском хозяйстве, в производстве, в крепкой дружбе всех народов. Дружат ли так народы в других странах, а, Геворк Давидович? Известно ли вам о неграх, которых линчуют в Америке, об африканских рабах, с которыми жестоко обращаются колонизаторы? Читали ли вы, как завидуют нашим трудящимся в других странах, которым очень трудно поверить, что у нас нет безработных и бездомных. Но приезжают к нам профсоюзные делегации и убеждаются, что так оно и есть. А профсоюзные делегации, как правило, состоят из рабочих. Как жадно слушают их рассказы о чудесной стране, когда они возвращаются домой, где многие замерзают от холода и умирают от голода