Матвей Остапыч

Болотные змеи

            7 июня 2006 г

            Без веры жить нельзя. Каждый во что-то верит. Даже неверующий. Или разуверившийся. А я так думаю: людям нужно больше верить в себя и не транжирить свои чувства, мысли, ощущения и даже мимолётные видения и фантазии.

            Чтобы верить, веру нужно принять и пропустить через себя, как электрический ток. Трясёт, но не убивает. А когда веры нет, душа черствеет, как хлебная корка, и мыши сомнений грызут её по ночам.

            В июне всегда просыпаюсь с солнышком. Соловьи поют, кукушка аккомпанирует им, туман румяными ватными шапками лежит на провалившихся крышах, заросших высокой травой улицах и каналах родного Погонного.

            Соседский филин обожает летать сквозь облака утреннего тумана, умывается, упражняется в фигурах высшего пилотажа.

            Утро словно рождество. Сколько лет живу на свете, но каждое утро боюсь пропустить и восхищаюсь благолепием и торжественностью момента начала дня.

            Сегодня по первой росе направился в отселённую деревню Масаны́, где находится научная станция и новая вахта метеорологов: надо почту получить и с большим миром пообщаться.

            Открыл компьютер, нажал кнопку и загрузил свой почтовый ящик. Пришло письмо от доктора Бертье: «Здравствуйте, Матвей Остапыч! Благодарим вас за интереснейший поход в зону отчуждения. Все участники нашего вчерашнего voyage оставили свои впечатления в полевом журнале. Очень прошу вас прочитать их и прокомментировать. Ссылку на журнал прикрепляю ниже. Надеюсь на нашу встречу завтра. Рысь-Надежда чувствует себя хорошо и передаёт привет другой рыси. С низким поклоном, Андрей Бертеньев».

            Открыл ссылку на полевой журнал. Прочитал рассказы и комментарии к ним участников вчерашнего похода в зону, много нового узнал, задумался и понял, что мне предстоит вам ещё больше рассказать и показать.

            Но солнышко катилось слишком быстро и мои основные обязанности никто не отменял, поэтому, получив задание от метеорологов по съёмке параметров приборов на дальних кордонах, с рюкзаком за плечами, миновав порог метеостанции, я вышел в открытый космос зоны.

            Соловей ушёл отдыхать до вечерней зорьки, но его с лихвой заменили жаворонки и дрозды.

            Телефон, рация, электроника в зоне, как вы уже знаете, работают не всегда и не везде, порой в случае необходимости приходится забираться на одну из противопожарных вышек, где всегда на верхней площадке есть дежурный наблюдатель.

            В таких местах, как зона отчуждения, я думаю, и через 50 лет альтернативы человеку не будет. Рассчитывать приходится исключительно на свои силы, так как точек входа в этот параллельный мир было намного больше, чем точек выхода.

            Огонь здесь пожирает весело только остатки брошенных, полуразрушенных домов и старый лес, выращенный матушкой землёй до аварии, но его уже почти весь распахали разделительными противопожарными полосами. Подлесок же, выросший в зоне на болоте уже после катастрофы на Чернобыльской станции, практически не горит и не даёт тепла и света.

            Я давно понял и принял, что граница заповедника отделяет один мир от другого, и сам я, скорее всего, уже часть зоны отчуждения.

            Но не отверженный, как у Гюго, а скорее избранный!