* * *

Черновики насупленной зимы.

Всё мимолётно — листья, лица, взгляды…

Зима берёт у осени взаймы

Размашистую радужность нарядов.

Она вернёт сполна, наверняка,

Всё будет, как на чёрно-белом фото.

Друзья поймут: «Где высота легка,

Там волшебством становится работа…»

* * *

Под вкрадчивое пение дождя,

Слышнее то, что скрыто небесами.

Что происходит с нами и не с нами,

И с миром, что клубится, уходя

В воронку вечности, где гул войны

Живое превращает в неживое…

Там небо, словно знамя полковое,

А песни, кажется, и вовсе не слышны…

* * *

Ещё по-летнему тепло,

Но листья кружат под ногами.

И значит, время их прошло.

Или проходит. Вместе с нами.

Под ветром времени и мы

Вершим, кружась, своё движенье

Сквозь ожидание зимы

И гнёт земного притяженья.

* * *

Летят планеты — как бильярдные шары.

Земля, запыхавшись, теряет счёт.

И страшно думать, что они там не добры,

Иные, запредельные миры,

И кто там эту партию ведёт.

Сквозь гул тревоги и пустую болтовню,

Глотая пыль, идут. Спроси, куда…

За сорок лет всё могут срезать на корню.

Я со спины узнаю всю родню,

Где в поле битвы превратились города…

* * *

«И всё-таки я верю»… А я уже не очень.

Кто люди, а кто звери? Колхозница, рабочий

Стоят на пьедестале, а время убежало.

Что было — очень много. Что стало — очень мало…

* * *

Сырого воздуха распластанное вещество

Свободно делится на утро и на вечер,

И жизнь просторна, как движение навстречу,

Где ум и сердце видят насквозь всё и ничего.

Воздушные тела плывут. И, кажется, живи

В согласии меж памятью и тишиною,

Но в том пространстве между мною и войною

На улицах и лицах — стылый вакуум любви.

* * *

Осенней аллеи сквозной небосвод…

Откуда? — Из детства. Куда? — В никуда.

Сквозь листья прошедшее время идёт,

Сквозь память, где эхом дрожит: «До свида…»

Во встречных зрачках отражается шаг

Того, кто прошёл по небесной листве.

Где дерево-друг, а где дерево-враг?

Сквозь шелест, теряясь, неясен отве…

* * *

Памятников лишают памяти, как звёзд — чести,

С виду и то, и другое как будто на месте,

Память отброшенной тенью лежит под ногами.

— Помнишь? — Не помню. — Но это же было! — Не с нами…

Памятник без головы — это время потери,

Время закрытых дверей. Время «верю не верю».

Время испуга, секретов, наветов, запретов…

Эхо звучит. Но уже его песенка спета.

* * *

И всё как будто не напрасно, —

И красота, и тень, и свет…

Но чем всё кончится — неясно.

У всех на это — свой ответ.

Он каждый миг пронзает время,

Касаясь прошлого всерьёз,

Смеясь и плача вместе с теми,

Чья память стала тенью звёзд…

* * *

А честность снова не в чести,

Нет откровенней дурака.

И потому, дружок, прости,

Я не скажу тебе пока

О том, что думаю о том,

Зачем не свете мгла и свет,

Сто лет назад, сейчас, потом…

Тем более, ответов нет.

* * *

Утренние новости. Семь часов.

Чья-то тревога прошита словами.

Смотрит с усмешкой воскресший Ежов.

Это не с нами? Нет, это всё с нами.

Кажется, память сильней, чем магнит.

Но даже сказки не знают ответа.

Кровью за кровь — это не Айболит.

И в новостях не расскажут про это.

* * *

Говоришь, что правда у всех своя?

И чужая кровь — не в счёт?

Но там чьи-то падают сыновья,

Где кровь течёт и печёт…

Завтра забудется злое вчера,

Где бесам в радость беда…

От жизни не вылечат доктора.

От смерти — лишь иногда.

* * *

Сила рождает Слабость и раздаёт Надежды.

Слабость не верит Песням, рождая вчерашний День.

Злоба растёт в Обиде, взрывы слышней, чем прежде,

Счастье уходит в Вечность… Тёплую куртку надень!

Боль, как слюда, крошится, слёзы оставив в прошлом.

Память почти забыла, что в будущем есть апрель.

Вера в продаже снова, только ещё дороже.

Сила стреляет в Слабость, Мир вырождается в Цель.

* * *

А если время — как большой цветок,

Что виден детям, взрослым, старикам?

Но только тем, кто близок, хоть далёк,

К парящим в белом свете облакам…

Кто слышит небо, вовсе не чудак.

Там времени сквозящий аромат

Даёт сигнал — всё так или не так,

Куда нам плыть — вперёд или назад…

* * *

Сквозь разговоры, следствия, причины,

Сквозь эхо прошлого — из будущего гул.

Там тоже все виновны и невинны,

А в небесах устало дремлет караул.

Просторно время. Жизни в нём не тесно.

Не гаснут звёзды и снаружи, и внутри.

Который год всё реет буревестник,

Сквозит пространство, и не врут календари.

* * *

Всё закончится когда-нибудь,

Смолкнут позабытым эхом взрывы.

Жаль, что невозможно заглянуть

В будущее — как вы там? Все живы?

Жаль, что продолжается война,

Проявляясь масками на лицах.

И уже почти что не видна

Тень любви. А ненависть всё длится.

* * *

Предательство всегда в прекрасной форме.

Ему оправдываться не пристало.

Полузабытый чёрт геноссе Борман

Простит и даст команду: «Всё сначала».

И в жизни, как в недоброй оперетте,

Зловещие запляшут персонажи…

Вновь темнота видней на белом свете,

А свет опять заманчив и продажен.

* * *

И музыка играла, и сердце трепетало…

Но выход был всё там же, не далее, чем вход.

Не далее, не ближе. Кто был никем — обижен.

Я помню, как всё было. А не наоборот.

Я помню, помню, помню и ягоды, и корни,

И даты, как солдаты, стоят в одном ряду.

А врущим я не верю, Находки и потери

Приходят и уходят. И врущие уйдут.

* * *

Слышишь эхо: «Крибли-крабле-бумс» —

Сказочного прошлого пароль.

Память о важнейшем из искусств

На экране растворяет боль.

Масляные краски в небесах

Преломляют тот и этот свет.

Воздух одиночеством пропах.

В ожиданье сказочных побед.

* * *

Надежда утешает, но не лечит,

Неярко светит. Греет ли? Едва ли…

И если мрак укутывает плечи,

Надежда утешительна в подвале.

И безнадёга там же вместе с нею,

А кто сильнее? Я не знаю тоже.

При равном счёте кто из них ровнее?

И от кого из них мороз по коже…

* * *

Обидеть громко, тихо извиниться,

И думать, что никто не замечает

Меж «А» и «Б» растоптанной границы,

Где «А» и «Б» — совсем не кофе с чаем.

Порядочность пространства — есть вопросы.

И где-то, очевидно, есть ответы.

Куда ни глянешь — всюду видишь осень.

И никого не удивляет это…

* * *

Учусь ничего не ждать, тем более не просить.

Время поставит печать, времени тонкая нить

Свяжет прочней, чем слова, дело, судьбу и мечту.

Компот — на потом, сперва горькую правду прочту.

Горечь поможет уйти от красоты — пустоты,

С ней не всегда по пути, но с нею судьба — на «ты».

Ждать и просить ей не впрок, надо привычки менять.

Горечь сквозит между строк в каждом ответе на «пять»…

* * *

Оставим за скобками яркие краски,

Добавим дожди, вычтем зимнее время.

И что в результате? Опасно без маски.

Опасно быть с теми, и страшно — не с теми.

Зима на пороге. И в ритме Вивальди

Уходят одни, а другие смеются.

И время вмерзает под лёд на асфальте,

Как вечная тень мировых революций.

* * *

И бабка, что курила «Беломор»,

И та, что рядом с нею восседала,

Покинули, покинули наш двор.

И на скамейке пусто стало.

И только девочка трёх лет

Зовёт беспечно: «Баба Сима!..»

Да белый свет. Да синий цвет,

Да жёлтый лист, летящий мимо.