Плач по Яузе

Не допускает фальши

Времени тонкий юмор.

Здесь мюзик-холл был раньше,

Ну а теперь здесь Дума.

Спрячем поглубже фиги,

Вымоем чище ноги,

Раньше здесь были книги,

Ну а теперь здесь йоги.

Бросим подальше крики,

Зелени нет пощады,

На Яузе лес был дикий,

Теперь череда спортплощадок.

Тихо уходят бани,

Будки, киоски, школы…

Кого же винить нам, Ваня?

Видимо, мюзик-холлы.

Классикам

На севере диком стоит одиноко

На голой вершине сосна,

И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим

Одета, как ризой, она.

И снится ей всё, что далёко, далёко,

Пространство и время поправ,

Пятнистый, но тоже такой одинокий

Изысканный бродит жираф.

Считалочка для тех, кому за сорок

Мы делили апельсин,

Много наших полегло.

Народный юмор

То ли пили, то ли ели,

То ли дождик, то ли снег…

Вспоминаю, как качели

Начинали свой разбег.

Было время, были люди —

Синий глаз и красный рот.

Нас таких уже не будет —

Все цвета наоборот.

Красен глаз, а губы — сини;

А в бородке — белизна…

Вверх ногами — флаг России;

А она у нас — одна.

Да и мы уже другие —

И маячит вдалеке

За тоской по ностальгии

Ностальгия по тоске.

В сапогах ли по паркету,

Босиком ли по росе —

Были мы, да больше нету.

Были мы, да вышли все…

То ли рыбы приходили,

То ли звери плыли к нам…

Трали-вали, тили-тили,

Шишел-мышел, трам-пам-пам…

Грусть-печаль

Ольге Сульчинской в благодарность за рифму

«Грусть-печаль!» — сказал сурок,

Он устал и весь продрог.

«Грусть-печаль! — сказал байбак, —

Мир — бардак, и всё не так».

«Грусть-печаль! — сказал тушкан, —

Что любовь? Любовь — обман!»

Им бы водку пить по норам,

Но они сказали хором:

«Рассмеши меня шиншилла!»

И шиншилла — рассмешила!

Глагол «Кинкажу»

Я хожу, я брожу,

Целый день шатаюсь где-то —

Я тебя кинкажу…

Только, видно, без ответа.

Покажи миражи,

Я прошу, крича и плача,

Ты меня покинкажи,

Может, будет нам удача.

Будет бою отбой,

Шашлыки, глотки-боржомы —

Будем вместе с тобой,

Будем оба кинкажомы.

Козлик/Единорог

Вдоль просёлочной дороги

Ходит козлик однорогий,

Взгляд его предельно строг —

Будто он единорог.

Смотрит вправо, смотрит влево —

Взглядом строгим ищет деву.

Ноздри вширь, по холке дрожь…

Только ж деву ж где ж найдёшь!

Космический рейс

Посвящается Антону Первушину и полувековой годовщине первого полёта человека в космос

Отправили в ракете гуся и трёх котят —

Котята похмелились и весело летят,

А гусь на них гогочет,

А гусь лететь не хочет.

Его ссадили на Луне —

Весь экипаж хохочет!

Отправили в ракете лося и трёх котят —

Котята похмелились и весело летят,

А лось на них топочет,

А лось лететь не хочет.

Его ссадили на Луне —

Весь экипаж хохочет!

Отправили в ракете меня и трёх котят —

Котята похмелились и весело летят,

А я на них не злился,

Я с ними похмелился.

Пока летели до Луны —

Весь экипаж напился!

У Луны двойное дно,

Экипаж давно

В… ракете.

Одиночество

Жил среди льдин

Тюлень один.

И тот тюлень…

Варил пельмень.

Спросил тюленя ламантин:

— А почему пельмень — один?

— Воскресный день —

готовить лень…

Один тюлень —

Один пельмень.

Сайра и кайра

На просторе

в стылом море

косяками ходит сайра,

а над морем

ей на горе

расправляет крылья кайра.

Знает сайра

в стылом море

много-много тайных мест,

но она бессильна в споре —

кайра

сайру

всё же съест.

Лангуст и мангуст

Посвящается Александру Громову, подсказавшему персонажей

У лангуста —

В глазках пусто.

То ли дело — у мангуста!

Глазом он стреляет шустро,

Поражает змей искусно — 

Шеи им ломает с хрустом.

И покрыт он шёрсткой густо —

Вид его ласкает чувства,

С ним не скучно и не грустно…

О достоинствах мангуста

Весть расходится изустно!

Что не скажешь про лангуста…

Но лангуста

Кушать вкусно…

Что не скажешь про мангуста…

У мангуста — гонор, спесь;

А лангуста надо есть!

Еноты-бегемоты

— Мои милые еноты,

вы зачем — не бегемоты?

— Потому что не охота

быть еноту — бегемотом…

— Дорогие бегемоты,

почему вы — не еноты?

— Вот уж больше нет заботы —

бегемоту быть енотом.

— Что ты, что ты, что ты, что ты… —

загалдели тут еноты. —

Лучше дайте нам работы,

постирать, погладить что-то…

И лишите нас компота!

Только лишь не превращайте

нас енотов

в бегемотов!

— Что ты, что ты, что ты, что ты… —

зашумели бегемоты. —

Мы достанет пулемёты,

соберём полки и роты,

сносим куртки, стопчем боты…

Только лишь не превращайте

бегемотов

нас — в енотов!

Вот такие обормоты.

Кому в лес, кому — в болото.

Кто боится самолёта,

А кому летать охота…

Ну, а кем родился кто-то,

Тем тому и быть… Вот то-то!

Про каплуна, каплана и кое-что ещё

Евгению Лесину

В магический день единенья двух лун

И звёзд, уцепившихся в звенья,

Меня в точку мудрости клюнул каплун,

И было мне тут же знаменье.

Я понял, что точка, куда он клевал, —

Моё Золотой Сеченье.

А раньше я просто на этот овал

Бездумно искал приключенья.

С понятием этим — не всё просто так.

Ведь это — топоним и званье,

И вывод, и довод, и символ, и знак,

И качество, и состоянье.

У сфер запредельных — неведомый план,

Неясный, мистический даже…

Но был бы на месте каплуна — каплан,

Меня бы он ранил туда же.

Палеонтологическое

Любит,

Любит

трилобит,

Что бы был проём пробит.

Любит лбом долбить пролом он —

Всё долбит, долбит, долбит…

А троглодит

на всех сердит

И выглядит — 

Ну, как бандит —

Он три дня траншею роет, а четвёртый в ней сидит.

Вот бы кто-то из светил

Сих феноменов скрестил.

То-то вышел бы гибрид 

Он — то роет, то долбит.

Мезозойская поэзия

Полюбил птеродактиль дактиль,

Стал стихи писать птеродактиль.

Слог ударный, и два — безударные;

Вновь удар, и опять — безударные парные.

Чувства глубокие, чувства забытые,

Звуки негромкие и первобытные.

Словно скрежещут скрещенья скрижальные,

Щёлк, и мурашки уже побежали, но…

Мало слогов в его строчках ли, много ли,

Вот только души читавших те строчки не трогали;

Не принимали стихи птеродактиля,

Лил птеродактиль слезу в ритме дактиля.

Ударный кап, два — безударные;

Вновь удар, и опять — безударные парные…

Ведь стихи те, хотя и записаны дактилем,

Но придуманы-то — птеродактилем.

Бессонница

Неполадки с головою —

В ней частенько кто-то воет,

В ней частенько кто-то стонет.

То ли волки, то ли кони…

Почему же кони — воют?

Неполадки с головою!

Простые животные.

Рождественское

Бык, осёл стояли в стойле, ели, что им дали;

И звезду на небосклоне видели едва ли.

И когда цари с дарами или там волхвы

Приходили, не подняли звери головы.

А могли уйти в ночное, где пасётся стадо,

Но осёл и бык случились точно там, где надо.

Бык с ослом — простые звери; жизнь их коротка.

Только этим двум досталась слава на века.

Где-то ангелы носились сквозь ночные дали,

А осёл с быком стояли — тихо молча ждали.

Они первыми признали, встретили Его,

И с тех пор без них не мыслят люди Рождество.

Ангел

А на крыше сизый сокол,

А под крышей чёрный грач,

А над миром всем, высоко — 

Ангел, светел и горяч.

Сокол в небе ищет пищу,

У грача она в гробу,

Ангел смотрит, ангел свищет

И трубит в свою трубу…

Он оглянется неспешно,

Он отправится в полёт…

Всё вперёд — спасать нас грешных!

Только, видно, не спасёт…

Час придёт, и клювом чёрным

Грач укажет нам маршрут,

Но о том пути прискорбном

Перья сокола споют.

Немного банально

Немного, совсем немного,

И станет акулой минога.

Немного, совсем немного,

И станет Георгием Гога.

Немного, совсем немного,

И трассою станет дорога.

Немного, совсем немного

И ужасом станет тревога…

И человеку до Бога,

В сущности, тоже немного.

Да только людей ту дорогу

Проходит немного, немного.