В шестом классе к нам пришёл новый учитель русского языка и литературы — Михаил Фёдорович Тупиков. Пол-урока он читал наизусть «Слово о полку Игореве», а на дом задал его дочитать… Эмоциональное потрясение, испытанное мной тогда, с такой силой и яркостью больше никогда не повторялось. Мне показалось, что я уже жил в те времена, когда складывалось это посвящение вещему Бояну, что говорил на этом распевном языке. Из мрака забвения словно проступали слова, которые при повторении оказывались знакомыми изначально. Думаю, только благодаря Слову я потом занялся журналистикой и литературой, освоил азы славянских говоров.

* * *

«Слово о полку Игореве» обладает сильнейшей энергетикой. Это мощная звезда, которая на огромном расстоянии светит, а на близком — сжигает. Пушкин, Чивилихин, Федюнькин — несопоставимые величины в литературном контексте. Общее у них одно — сгорели в протуберанцах Слова.

В дальнейшем я буду употреблять краткое название литературного памятника без кавычек — Слово. Как оно того и заслуживает.

Пушкин в последние годы перед гибелью весьма углублённо изучал Слово. По зафиксированным воспоминаниям современников, наш великий поэт был буквально одержим Словом. Он хотел напечатать в своём журнале «Современник» серьёзное исследование памятника и для этого занимался его сравнительной лексикологией, используя до двух десятков словарей. К сожалению, работа Пушкина сохранилась только в виде разрозненных заметок, но и в них хватает настоящих открытий.

Именно Пушкин впервые предложил читать зачин Слова без вопросительного знака, потому что «в древнем славянском языке частица ли не всегда дает смысл вопросительный… доныне в сербском языке сохраняет она сии знаменованния». И дальше читаем: «В русском языке сохранилось одно слово, где ли после не не имеет силы вопросительной — нежели. Слово неже употреблялось во всех славянских наречиях и встречается и в “Слове о полку Игореве”: луце же потяту быти, неже полонену быти. В другом месте “Слова о полку” ли поставлено так же, но все переводчики перевели не вопросом, а утвердительно. То же надлежало бы сделать и здесь». То есть в зачине.

Я вынужден довольно подробно цитировать Пушкина по двум причинам. Во-первых, умного человека цитировать всегда полезно и приятно, во-вторых, я хочу показать, что даже суждения гениального поэта, сверхчуткого к языку, никак не повлияли на позицию целой школы переводчиков и толкователей Слова.

Вернёмся к заметкам Пушкина. «По мнению переводчиков, поэт говорит: Не воспеть ли нам об Игоре по-старому? Начнем же песнь по былинам сего времени (то есть по-новому), а не по замышлению Боянову (то есть не по-старому). Явное противуречие!.. Ежели признаем, что частица ли смысла вопросительного не даёт, то выдет: Не прилично, братья, начать старым слогом печальную песнь об Игоре Святославиче; начаться же песни по былинам сего времени, а не по вымыслам Бояна». И далее идёт блестящее пушкинское обоснование такого прочтения, обоснование, которое мог дать только писатель: «Стихотворцы никогда не любили упрёка в подражании, и неизвестный творец “Слова о полку Игореве” не преминул объявить в начале своей поэмы, что он будет петь по-своему, по-новому, а не тащиться по следам старого Бояна». Вот уж кто никогда не «тащился по следам» — Пушкин!

Он заканчивает заметки о зачине Слова уже не как поэт, а как филолог: