
Первая строчка
Если говорить правду, то Варя этой весной была влюблена. А если врать… то Варя всё равно этой весной была влюблена. И даже если молчать, то и тогда…
— И чем же я могу тебе помочь? — спросил Варин сосед по дому, то есть я, разглядывая влюблённую этой весной юную Варю, которая упросила меня зайти и посмотреть на новорождённых козлят.
— Мне нужна первая строчка, — ответила Варя.
— Первая строчка чего?
— Ну… Начала. Чего же ещё?
В хлеву пахло сеном и… любовью. Новорождённые козлята спали в обнимку с утомлённой козой. В отдушине слева маячила ветка цветущей черешни.
Варя нервно грызла соломинку и… была влюблена. И, похоже, впервые.
Русые косы. Большие, в полнеба голубые глаза. Конец света. Любовь.
А мне всегда нравились влюблённые люди. И радостно было за них, и тревожно. Тревожно за новичков. За девчушек — особенно. Эти часто ошибаются. И страдают всю жизнь. У парней всё это проще. Во всяком случае, их потери от первой любви только моральные. Физически они просто мужают. Парням не приходится страдать из-за потерянной чести — парни есть парни, что говорить!
А тут… Русые косы. Большие, в полнеба, голубые глаза. Конец света. Любовь.
— Я знаю его? — спросил я.
— Да, конечно!
— Кто он?
— Да Василь же этот!
— Который?
— Здоровенный такой, как колода!.. Он и сам бегает за мной!
— Ну, и в чём же проблема?
— «В чём, в чём»!.. А как станет силком целовать? Как опозорит ещё до свадьбы?.. Я ж должна уметь сдачи давать!.. Послушайте! — Варя отбросила изжёванную соломинку в сторону. — Помогите, пожалуйста, мне!
— Чем?
— Мне нужна первая строчка.
— Первая строчка чего?
— «Чего, чего»… Вы опять за своё! А ещё тот, что пишет рассказы! Говорю же: поцелуйте меня! Я ж должна научиться сдачи давать, если что!..
Приглашённый в соседский хлев, чтобы посмотреть на новорождённых козлят, я вернулся домой с пылающим красно-бурым синяком под глазом.
Приворот
Если правда, что дождь это — божьи слёзы, то сегодня Небесный Дедушка плакал долго и безутешно. Он знал из-за чего.
Сегодня перед всем Белым Светом обнажились сельские деревья.
Сегодня петухи в курятниках кричали не так задорно, как вчера.
Сегодня не вышли из будок собаки.
Сегодня дым из растапливаемой печки долго не хотел вылезать из трубы.
Но Дедушку тревожило не это — это он сотворил всё сам.
Дедушку огорчала его красавица земная внучка. Он, Дедушка, её не понимал. Говорил же, говорил:
«Будь скромной! Ты не в городе живёшь — в селе… Будь умницей, не лезь ты на рожон!»
Нет! Она не слушается Неба!
С утра уж перед зеркалом, припудривает курносый нос.
— Сдурела? — мать ей говорит. — Куда собралась в такую хлябь?
— А у меня есть зонтик!
— Я говорю: КУДА?
— Не спрашивайте, мама! А то не повезёт.
Понятно?
Ни Дед Небесный, ни родная мать ей не указ. «Не спрашивайте, мама!»
И ладно бы, что-то путное… Так нет.
Идёт по лужам в резиновых сапогах. С красным зонтиком в руке.
Пройдя мимо дома Петьки Фуртанатова, идёт назад.
Потом опять идёт вперёд.
Заметив, что за штакетником двора Петька с дровами в руках вышел из сарая, громко кричит:
— Петь! Не знаешь, что означает слово «ИММАНЕНТНО»?
— ЧЕ-Е-ГО?! — не понимает её, занятый своим делом, Петька.
— Да ладно! — пренебрежительно отмахивается от него она свободной от зонта ладошкой. — Не знаешь, так и молчи!
И всё. Уходит.
Ну?
И Петька со своими дровами стоит посреди двора с открытым ртом, как дурак.
И Дедушка Небесный плачет.
Принцесса грёз
Природа повернула на декабрь, а жизнь — на месяц май. И странно это было: странно-странно! Казалось бы, с чего, с чего?..
Когда утром шла из магазина по заснеженной улице, то встретила Ивана Прибыткова. Издали полюбовалась им… И рассмеялась. Звонко, весело, задорно. От всей своей души.
— Привет! — весело сказала, поравнявшись.
— Привет! — удивился Иван.
— Ах, ах!
И, с радостной улыбкой на устах, пошла своей дорогой. Как принцесса, как героиня сказок, как хозяйка свалившейся на головы зимы.
Иван чуть постоял… оглянулся.
— Эй! — крикнул вслед ей. — Настёна, ты чего?
— Что?
— Ты чего такая?
— Какая?
— Счастливая, что ли! Не постояла рядом, как всегда, не погрустила!
— Так незачем! Ведь радость у меня! Мне некогда! Прощай!
У Ивана впервые защемило сердце.
— Постой!
Догнал её. И опять увидел радость на принцессином лице.
— Да что случилось? — спросил, засмотревшись на припушенные инеем ресницы.
— А тебе-то что?
— Так ведь никогда тебя не видел столь счастливой — интересно!
— Я, Ваня, замуж выхожу!
— Что?! Как так?! За кого?!
— А ты не знаешь?
— Нет.
— Ну, и не надо!
— Постой! А как же я?
— Не знаю! Причём тут ты?
— Ну как причём? Я же тебя сколько раз провожал!
— И что с того? Ну провожал! Провожал и провожал! Вот снег пошёл. Что дальше?
— Ну как же что?.. Настёна!
— Нас-тё-на! — крикнули вслед ей белые от свежего снега деревья и кусты.
— Нас-тё-на! — затрубили дымом трубы печек над домами.
— Настюша! — прошелестел декабрьский снегопад…
— Настёна, кто это там, как резаный, кричал? И что с тобой? — встретила сияющую девушку встревоженная мать в своём дворе.
— Мама! — в вальсе закружилась по двору Настёна. — Я замуж выхожу!
— А?.. Замуж? Свихнулась? Зимою? За кого?
— За Ваню Прибыткова!
— Как так? Он сколько шлялся, а молчал! Намёка даже не подавал!
— А только что подал: кричал, кричал, кричал! Сегодня он придёт со сватами!
И странно это было: странно-странно…