top of page

По волне моей памяти

Freckes
Freckes

Георгий Пряхин

Мир и война Александра Мелихова


Александр Васильевич Мелихов
Александр Васильевич Мелихов

Было время — до Гутенберга, — когда книга являлась продуктом сугубо полифонического искусства: непосредственно автора — куда же без него, — мастера-писца, художника (как правило, миниатюриста) да плюс ещё специалиста по выделке бумаги, которая зачастую ещё даже и не из бумаги состояла. Позже книга стала разночинной, куда более доступной — потому что многократно подешевела, — и даже, слава богу, почти ширпотребной. Из неё ушла, говоря современным языком, эксклюзивность, рукодельность, зато пришла её массовость. Которая, опять же в скобках будет сказано, повлекла за собой и значительную, геометрически прогрессивную, почти поголовную грамотность народонаселения. В последние же, так называемые новейшие, времена под напором компьютерной грамотности-малограмотности, из-за которой несомненно страдает и наш первородный человеческий — вырождающийся или всё-таки перерождающийся? — язык, книга вновь становится эксклюзивной. Полифоничной, к чему её подвигает необходимость конкурировать со многими другими предметами культуры и искусства, зачастую куда более легкоусвояемыми, чем она. И в данном случае книга, как и автор, каким бы великим и классическим он ни был, кроме собственно читателя, его, читателя, природного или воспитанного, книгой же, воображения, берёт себе в соратники многих и многих соавторов. И первый среди них — это, конечно же, художник. Книжник — лично мне не нравится определение иллюстратор. Со-здатель. Без которого здание даже самой талантливой книги не бывает столь впечатляющим, как с ним.

Недавно побывал в едва ли не самом замечательном и многогранном книжном магазине Москвы — «Библио-Глобусе». И поразился двум вещам: количеству нулей на ценниках — просто сороконожки — и радужной яркости самих книг. Да, книжные магазины становятся сегодня почти картинными галереями — и не только по ценам. А читатели бумажной литературы — почти что коллекционерами.

Книга вновь становится продуктом полифонического искусства, в котором очень важную скрипку играет соратник-соперник (помните вознесенское: «Пошли мне, Господь, второго!..») — Художник.

И в этом плане сама наша современная отечественная книга, и даже современная книжная отрасль, понесла в 2021 году очень серьёзную утрату: умер Александр Васильевич Мелихов. Человек с исконно казачьей фамилией, чьи предки когда-то были сосланы из Оренбуржья аж в Бухару, прошедший путь от скромного мастера-дизелиста, до — просто Мастера, но с очень большой, даже заглавной буквы.

Талантливый выпускник Московского высшего художественного промышленного (Строгановского) училища уверенно вошёл в плеяду таких выдающихся художников книги, как Иван Билибин, Татьяна Маврина, Орест Верейский…

Александр Васильевич, которого я имел счастье знать лично и работать с ним, питал особую страсть к классике. Его манера открытого цвета и невероятной, растительной графичности, которую я для себя, совсем не по-научному, называю иконописной, суздальской, как ни странно — может быть, в связи с тем, что родился он, имея сугубо русские корни, в самом центре просвещения Азии, Бухаре, — одухотворяет, поднимает, к нашим глазам, и делает понятнее для нас два живительных потока мировой словесности: восточную и собственно российскую. Его иллюстрации к «Махабхарате», «Тысяче и одной ночи», стихам Омара Хайяма, приобретшие международную признательность, удивительным образом перекликаются с такими же яркими, почти языческими миниатюрами к толковому словарю В. И. Даля и особенно — к «Войне и Миру» Л. Н. Толстого.

К «Войне и Миру» Мелихова у меня очень личное отношение, потому что эти картины — не могу назвать их картинками — рождались практически на моих глазах. На протяжении многих месяцев художник приносил мне их одну за другой. Раскладывал на много чего видавшем редакторском столе, и мир Толстого возникал перед моим восхищённым взором во всём своём трагическом многообразии и многоцветии. Повторю: жизнь этому миру, в чём читатели «Форума» могут убедиться и сами, придаёт не только цвет, но и поразительная пластичность линий. И толстовский мир, как и толстовская война в немалой степени становятся для нас и мелиховскими — Миром и Войною художника, родившегося в самый трагический год войны, тоже Отечественной, но уже ещё более Великой.

У него было поразительное чувство истории. Чутьё. Основанное, правда, на многом знании: Мелихов даже не месяцы, а годы проводил в архивах и библиотеках, изучая, например, гражданские, партикулярные костюмы и военное обмундирование прошлых веков, особенно Екатерининской, Павловской и Александровской эпох. И как результат — его иллюстрации, его картины к той же толстовской эпопее, наряду со шкатулочной, почти лакированной яркостью и выразительностью, весьма достоверны. По ним вполне можно изучать историю русского костюма в целом. А внешняя достоверность придаёт дополнительную точность, историчность и содержанию иллюстраций. Что касается «Войны и Мира», то в цвете, как и фильм Фёдора Бондарчука, он тоже вышел, если не ошибаюсь, впервые за много лет.

И ещё, обратите внимание на лошадей, ведь в толстовские времена люди, особенно военные, были почти что кентаврами. И эти младшие братья человечества, в том числе и по разуму, занимают значительное место в творчестве художника. Причём я бы сказал, что это не просто изображения, а — портреты. Кони любовно выписаны Мелиховым не только с редкостной по сегодняшним временам анатомической точностью, но и с удивительной, женственной грацией. Ими любуешься, им сострадаешь как людям, когда видишь их в работах художника поверженными, искалеченными на полях былых сражений.

Александр Васильевич был очень авторитетным членом Союза художников СССР и России, лауреатом многих престижных творческих премий. Немало выставлялся в Москве, во многих других городах России, за рубежом. Я горжусь тем, что его работы толстовского и лермонтовского циклов, к которым имею некоторую причастность, экспонировались в городе Моффате в Шотландии и в Ясной Поляне. На исторической родине лермонтовских предков и в родовом гнезде Льва Николаевича Толстого.

Александр Васильевич Мелихов любил приходить в «Художественную литературу». И никогда не являлся сюда с пустыми руками. Старательно раскладывал хрустящие ватманские листы, ревниво следил за моей реакцией. А после, как истинный русский художник, неторопливо раскрывал свой походный саквояж с походным же и очень «художественным» скарбом. Среди которого всегда оказывалась неизменная бутылочка доброго коньяка.

…Сегодня мне придётся поднять рюмочку одному. Поминальную. Царствие небесное тебе, дорогой Александр Васильевич!









fon.jpg
Комментарии

Share Your ThoughtsBe the first to write a comment.
Баннер мини в СМИ!_Литагентство Рубановой
антология лого
серия ЛБ НР Дольке Вита
Скачать плейлист
bottom of page