Маша училась любви

Умерла тётка. Потом другая тётка и её муж. Погиб, разбился на мотоцикле племянник.

Маша истово молилась: обойди, обойди! Чур меня, обереги!

Умерла мать. Отец пережил её на два года.

Маша ездила по святым местам, выпросила три года покоя, больше не дали. Заболел муж, болел долго, умер. Потом страшный удар — потеряла сына Лёшу, долгожданного, позднего. Сын поехал к друзьям, его уговорили попробовать какую-то дрянь. Сыну стало плохо, но скорую вызвали к утру, когда было поздно.

Маша горевала, корила себя. Осталась одна — тенью. Нет, не одна, была подруга Леля. Леля говорила:

— Надо принять!

Принять Маша не могла.

Леля, ей-то что, ей бы лелевать, лелеять и на свирели играть: курносая, кудряшки, алая помада.

Леля уговаривала:

— Надо жить, надо любить!

— Не могу любить, — заплакала Маша. — И жить не хочу.

— Не можешь любить, заботься. А там и любовь появится.

Сын приснился. Сел на диван рядом с Машей. По руке её погладил. Ничего не сказал, но Маше легче стало.

Леля познакомила её со Славиком. Славик приходил к Маше по воскресеньям.

В субботу Маша покупала утку, два апельсина, огурцы, чеснок, укроп и бутылку водки. Начиняла утку апельсинами, запекала, делала малосольные огурцы с чесноком и укропом.

Славик съедал утиные ножки, срезал с грудки мясо, хвалил. Выпивал водку. Шёл смотреть по телевизору, как он говорил, последние известия. Засыпал у телевизора. Целовал Машу в лоб и уходил вечером.

Маша два дня доедала утку, огурцы.

Потом пропал её золотой браслет с золотыми часиками.

Славик пришёл в воскресенье. Маша не скандалила. Поставила перед Славиком чашку с чаем и печенье. Славик выпил чай и ушёл.

А спустя две недели Маша нашла и браслет, и часики.

Купила огурцы, утку, апельсины.

Но Славика звать не стала. Сама съела.

Леля ворчала:

— Славик — мужчина завидный, и молодой, на десять лет моложе тебя, ему всего-то шестьдесят… Не можешь любить, тогда заботься…

Но вскоре нашёлся другой вариант заботы. Маша вспомнила о даче, которая долгие годы стояла заброшенной.

Дача была уютная, небольшая, Маша и Леля быстро навели порядок, пробыли на даче всё лето.

Осенью упросили сына Лели приехать на дачу и забрать урожай. Ехал он нехотя, но когда увидел ящики с банками, а в них клубничное варенье, кабачковая икра, чёрная смородина, протёртая с сахаром, — взбодрился. За транспортные услуги ему был презентован ящик с разносолами.

Но дача Машу не воодушевила. Осенью Маша сникла. Ходила в парк, считала шаги, но машинально, лишь бы считать.

Оживилась, когда познакомилась в парке с женщиной. Женщина и женщина, гуляла с таксой, которая была на сносях: живот до земли, кривые лапки, ушами листья подметает, глаза печальные.

Маша забыла о шагах и теперь готовилась к прогулкам: таксе угощения, а хозяйке приятные разговоры. Оказалось, такса и её хозяйка из соседнего подъезда.

Гуляли по парку и ждали — когда же, когда? Вязка у таксы была первая, рожала она тяжело. Маша и хозяйка таксы не спали ночь, под утро вызвали врача из ветеринарной клиники. Тот велел не тревожиться:

— Ждите.

Ждали. Такса плакала, рожая. Разродилась и умерла. Два щенка мёртвые, один живой. Пока хозяйка, валившаяся с ног после бессонной ночи, горевала, Маша, не дав ей опомниться, схватила новорождённого и унесла к себе.

Выхаживать крошечного таксёныша было сложно: днём и ночью поить из бутылочки, следить, чтобы ему было тепло, гладить животик после еды… Но Маша не замечала трудностей, потому что она влюбилась. Влюбилась впервые за эти годы. Крохотный, но длинный нос, кожаные подушечки на лапках, длинный хвостик умиляли её так сильно, что Леля возмутилась:

— Щенок ведь! А ты с ним как с ребёнком!

— Ты посмотри, какие глазки! А хвостик!..

Щенок пару раз покрутился возле Лели, заглянул ей в глаза своими карими печальными глазками, и Леля смирилась.

Они втроём ездили на дачу, ходили в парк.

Потом Леля умерла. Вроде как умерла, а вроде и не совсем. Потому как выйди в парк неподалёку: осень, берёзовый лес, и голоса где-то там, между берёз:

— Мама, я белый нашёл! Мама!

— Маша, ау!

— Леля, я здесь!

Грибы собирают, перекликиваются: Маша, её сын Лёша, муж, Леля. И таксёныш лает, носится на своих лапках, ушами листья подметает.

Подводники

Сначала Коле не повезло. На своей «Оке» в яму на дороге попал и застрял.

Вышел Коля из «Оки», стал осматриваться, затылок чесать.

И тут повезло. Колю грязью окатило. Это в соседнюю яму плюхнулся джип. Компанией веселее на дороге загорать.

Из джипа вышел мужик, побегал вокруг, уделывая грязью свои кроссовки.

Подошёл к Коле, достал сигареты, угостил. Сигареты были душистые, пахли вишней.

Мужик был в белом, очки чёрные. Зачем в осеннюю слякоть очки, белый костюм и кроссовки, Коля не понял.

Мужик покурил, подивился, какая у Коли машина с торчащими со всех сторон трубами.

— Вездеход? И по воде может? И под водой? — мужик засмеялся, мол, машинка хлипкая, куда ей по воде и под воду.

Коля кивнул, а сам машину мужика разглядывал, какая она большая да блестящая, и сколько в ней лошадей, небось много кирпичей увезти можно.

Мужик стал звонить по мобильному:

— Бу-бу, застрял… Бу-бу, а… знает где, навигатор сдох, врёт, что я сейчас в центре Воронежа… Бу-бу, вот и съездил к матери на могилу, дом продал… Бу-бу, а где я эвакуатор возьму… как он доедет, сам застрянет… Разве что кран вызывать…

Из его болтовни Коля понял: мужик ехал в соседнюю деревню. Была такая деревня да смыло её. Берег обвалился, а на том берегу деревня стояла. Ушла деревня в воду. А раньше деревня красивая была, над рекой, со школой и клубом. В этой школе Коля учился, в его деревне трёхлетка только была. А когда подрос, и в клуб ходил. Кино посмотрит, и давай драться с местными, чтобы не задирались.

Про то, что деревни нет, в воду ушла, Коля мужику из джипа не стал говорить, зачем человека расстраивать?

Походил вокруг своей «Оки», достал из багажника трос, дотянул его до ближней берёзы, привязал. Завёл машину, натянул трос… и вытащил машину из ямы.

Мужик аж глаза вытаращил от изумления.

— Сила сжатия, — коротко сказал Коля.

На огромный джип этой самой силы было маловато. В ход пошли и соседние берёзы, и «Ока», приложили свои силы и Коля с мужиком. Вытащили джип. Мужик даже слезу пустил от умиления. Тут они брататься стали:

— Да ты, да я… спасибо, брат! А я в деревню, мать умерла… Давно не был, брат, в родных местах…

Мужик стал благодарить Колю: принёс из джипа бутылку красивую, пачку сигарет своих отдал, да ещё и часы с руки снял.

Коля и мужик постояли, посмотрели на свои машины, пожали руки и поехали восвояси. Мужик на джипе искать деревню, в которой родился, вырос, из которой уехал и стал крутым. За эти годы умерла мать. А потом река решила историю деревенскую закончить. Мужику долго ещё ездить, кружить, в ямах застревать, вымазывать грязью и белый костюм, и джип, которыми он хотел похвалиться.

А Коля привёз домой кирпичи. Третий день перевозил их с заброшенного коровника, теперь хватит, чтобы печку чинить.

Ближе к вечеру позвал Ваню, Костю и Емелю. Достал сигареты и бутылку, потом и часы показал. Часы повертели, повертели, долго думали, что сказать. Костя сообразил, позвал племянника, студента, он в городе учится, парень ушлый.

Студент всё объяснил: и не сигареты вовсе, а сигариллы, в бутылке дорогой иностранный коньяк, а часы могут и север-юг показать, и погоду предсказать, и даже сказать, сколько времени в мировых столицах.

— В Токио сейчас, — студент нажал на кнопку, и девичий голосок сказал: — Няу-няу-няу!

— Это вам кажется, что няу-няу! На самом деле она по-японски говорит, — пояснил студент.

Недели через две часы перестали работать. Позвали студента, тот покрутил часы и сказал, что батарейку пора менять.

— А как? Где такую батарейку взять?

— В городе, — и студент предложил — он заберёт часы, поменяет батарейку и привезёт их на зимние каникулы.

И стал Коля как все, без часов, — не знает, сколько времени в городе Париже или городе Нью-Йорке. А где север-юг, Коля и так скажет в самой лесной глухомани, потому как приметы знает.

К Новому году студент не приехал.

Но часы свои Коля ждёт.

К деревне, где живут Коля, Ваня, Костя, Емеля, их жёны, козы, куры, — попробуй, зимой дорогу найди. Их деревню давно затопило, раньше той деревни, где были школа и клуб. Но студент человек ушлый, летом точно доберётся.