Хо­зя­и­на мо­е­го но­во­го ма­лень­ко­го па­ци­ен­та — трёх­ме­сяч­но­го бес­по­род­но­го щен­ка — зва­ли, как и ме­ня, — Ана­то­лий. Муж­чи­не креп­ко­го те­лос­ло­же­ния бы­ло не бо­лее со­ро­ка пя­ти лет. В об­щем-то, в схо­жес­ти имён ни­че­го осо­бен­но­го я не ви­дел. С та­ки­ми со­впа­де­ни­я­ми в мо­ей об­шир­ной вра­чеб­ной прак­ти­ке мне не раз при­хо­ди­лось стал­ки­вать­ся. Но вот то­го, что мы с ним ока­жем­ся ещё и од­но­фа­миль­ца­ми, — я ни­как не ожи­дал. Но опять же, в усло­ви­ях круп­но­го го­ро­да с де­ся­ти­мил­ли­он­ным на­се­ле­ни­ем по­доб­ное со­впа­де­ние впол­не мог­ло слу­чить­ся. Тем бо­лее что фа­ми­лия Ба­ра­нов не та­кая уж ред­кая. По­это­му я ни­сколь­ко не уди­вил­ся, ког­да хо­зя­ин щен­ка сра­зу стал об­ра­щать­ся ко мне не по име­ни и от­чест­ву, как это обыч­но при­ня­то при об­ще­нии вла­дель­цев жи­вот­ных с ве­те­ри­нар­ным вра­чом, а прос­то — тёз­ка. Я к не­му точ­но так же. При этом, на­до от­ме­тить, что Ана­то­лий не по­зво­лял се­бе па­ниб­рат­ско­го «ты». Всег­да веж­ли­во, кор­рект­но и ува­жи­тель­но толь­ко на «вы». Единст­вен­ное, что ме­ня сму­ща­ло при об­ще­нии с ним, — так это то, что при раз­го­во­ре со мной он слиш­ком уж близ­ко при­бли­жал своё ли­цо к мо­е­му. Но, как ду­ма­лось мне, у каж­до­го че­ло­ве­ка мо­гут быть свои ма­не­ры и стран­нос­ти…

Как по­ве­дал мне тёз­ка, щен­ка он по­до­брал слу­чай­но — во вре­мя по­хо­да в про­до­вольст­вен­ный ма­га­зин за про­дук­та­ми. А ка­кие про­дук­ты он мог ку­пить в то вре­мя — жут­кое вре­мя стре­ми­тель­но­го раз­ва­ла СССР. При­лав­ки пу­с­тые, точ­нее, кро­ме бу­ты­лок с ук­су­сом и ба­нок с гор­чи­цей, на них ни­че­го не бы­ло. Не­до­воль­но бур­ча се­бе под нос: «Луч­ше бы я в Моск­ву не воз­вра­щал­ся», — Ана­то­лий с хму­рым на­стро­е­ни­ем по­ки­дал ма­га­зин, в ко­то­ром он, ещё бу­ду­чи школь­ни­ком, по по­ру­че­нию ро­ди­те­лей, час­тень­ко по­ку­пал раз­ные про­дук­ты, на­чи­ная от мяг­ких и вкус­ных ру­мя­ных «ка­ло­рий­ных» бу­ло­чек с изю­мом до све­жай­шей лю­би­тель­ской кол­ба­сы с её ха­рак­тер­ным не­за­бы­ва­е­мым чес­ноч­ным аро­ма­том. От на­хлы­нув­ших вос­по­ми­на­ний, ког­да он — маль­чиш­ка, — не от­хо­дя от при­лав­ка, тут же от­прав­лял в рот до­ве­сок вкус­ной кол­бас­ки, у не­го в жи­во­те гром­ко за­ур­ча­ло и ста­ла обиль­но вы­де­лять­ся слю­на. Не­мно­го сму­ща­ясь и про­гла­ты­вая её, Ана­то­лий вдруг услы­шал то­нень­кий сла­бый писк, ис­хо­дя­щий из-под сто­яв­ше­го у сте­ны сто­ла, ког­да-то пред­на­зна­чен­но­го для удобст­ва укла­ды­ва­ния в хо­зяйст­вен­ные сум­ки куп­лен­ных про­дук­тов.

Ед­ва ока­зав­шись в креп­ких и добрых муж­ских ру­ках, чёр­нень­кий с бе­лым окра­сом лап, слов­но на них бы­ли на­де­ты дет­ские ко­ро­тень­кие но­соч­ки, со­вер­шен­но не­ве­со­мый пу­ши­с­тый ко­мо­чек муж­ско­го по­ла с се­ры­ми глаз­ка­ми-бу­син­ка­ми и втя­ну­тым от го­ло­да жи­во­том, не до­жи­да­ясь по­ка его тща­тель­но рас­смот­рят, при­нял­ся не­ис­то­во вы­ли­зы­вать ли­цо сво­е­му, по его убеж­де­нию, не­из­вест­но от­ку­да воз­ник­ше­му хо­зя­и­ну. Воз­вра­щать под стол это ма­лень­кое го­лод­ное со­зда­ние сер­до­боль­ный муж­чи­на ока­зал­ся не в си­лах. К то­му же на по­доб­ное пре­да­тельст­во он был прос­то не спо­со­бен. Су­нув на­ход­ку под паль­то, Ана­то­лий спеш­но на­пра­вил­ся до­мой. Под­няв­шись на свой этаж, он слу­чай­но встре­тил по­жи­лую со­сед­ку — Ре­ги­ну Вла­ди­ми­ров­ну. Эта не­вы­со­кая, до­воль­но-та­ки хруп­кая оди­но­кая жен­щи­на в сво­ей не­боль­шой квар­тир­ке дер­жа­ла ог­ром­но­го по­ро­дис­то­го сен­бер­на­ра добрей­ше­го нра­ва.

За­ме­тив у со­се­да вы­со­вы­ва­ю­щу­ю­ся из-под па­зу­хи паль­то ве­ре­щав­шую от го­ло­да го­лов­ку ма­лень­ко­го щен­ка, со­сед­ка сра­зу уга­да­ла добрый по­сту­пок, ко­то­рый со­вер­шил этот уг­рю­мый и не­раз­го­вор­чи­вый че­ло­век. Узнав от не­го, что вмес­то про­дук­тов он по­до­брал в ма­га­зи­не это со­кро­ви­ще, Ре­ги­на Вла­ди­ми­ров­на не толь­ко одол­жи­ла Ана­то­лию для его щен­ка не­боль­шой ку­сок мя­са-го­вя­ди­ны, но и со­об­щи­ла ад­рес гаст­ро­но­ма, в ко­то­рый ему сле­ду­ет от­пра­вить­ся за мя­сом и дру­ги­ми де­фи­цит­ны­ми про­дук­та­ми. Там бух­гал­те­ром тру­ди­лась её пле­мян­ни­ца и то­же боль­шая лю­би­тель­ни­ца со­бак. Кро­ме то­го, жен­щи­на на­зва­ла ему но­мер до­маш­не­го те­ле­фо­на из­вест­но­го в Моск­ве ве­те­ри­нар­но­го вра­ча, ко­то­ро­му ре­ко­мен­до­ва­ла без­от­ла­га­тель­но по­ка­зать най­дё­ны­ша.

Про­ве­ден­ный осмотр щен­ка сра­зу вы­звал у ме­ня ряд по­до­зре­ний по по­во­ду его здо­ровья. Апа­тия, по­крас­нев­шие гла­за, не­сколь­ко об­ло­жен­ный язык, по­ни­жен­ная тем­пе­ра­ту­ра те­ла вы­зва­ли у ме­ня не­ко­то­рую на­сто­ро­жен­ность. К то­му же сы­рое мя­со, ко­то­ро­го ма­лыш съел все­го ни­че­го, по про­шест­вии по­лу­ча­са, со слов Ана­то­лия, бы­ло срыг­ну­то. Это ука­зы­ва­ло на обыч­ный гаст­рит. Но не­льзя бы­ло ис­клю­чить и пар­во­ви­рус­ный гаст­ро­эн­те­рит. На ос­но­ва­нии всех со­бран­ных дан­ных ни о ка­ком про­ти­вог­лист­ном ле­че­нии в этот день и по­сле­ду­ю­щей вак­ци­на­ции ре­чи быть не мог­ло. Тре­бо­ва­лось трёх­д­нев­ное на­блю­де­ние за со­ба­кой. Толь­ко в слу­чае от­сут­ст­вия у щен­ка ка­ких-ли­бо яр­ких про­яв­ле­ний не­здо­ровья мож­но бы­ло го­во­рить о про­ве­де­нии ему не­об­хо­ди­мых про­фи­лак­ти­чес­ких ме­роп­ри­я­тий. В эти три дня хо­зя­ин дол­жен был кор­мить най­дё­ны­ша не­боль­ши­ми пор­ци­я­ми тёп­ло­го мяс­но­го буль­о­на и про­мо­ло­тым на мя­со­руб­ке ва­рё­ным мя­сом. И, ко­неч­но же, ре­гу­ляр­но — ут­ром и ве­че­ром — под за­пись из­ме­рять ему тем­пе­ра­ту­ру те­ла.

Хо­зя­ин со­ба­ки рья­но и чёт­ко при­нял­ся ис­пол­нять мои ре­ко­мен­да­ции. Всё вна­ча­ле вро­де бы шло хо­ро­шо. Од­на­ко ут­ром треть­е­го дня, не­за­дол­го до мо­е­го пов­тор­но­го ви­зи­та, са­мо­чувст­вие щен­ка рез­ко ухуд­ши­лось. У не­го от­крыл­ся по­нос. Од­нов­ре­мен­но на­ча­лась рво­та… Боль­ное жи­вот­ное я за­стал ле­жа­щем на пар­кет­ном по­лу ря­дом с лу­жи­цей кро­ва­вой зло­вон­ной жи­жи, ко­то­рую на­звать ка­лом бы­ло прос­то не­воз­мож­но.

Вва­лив­ши­е­ся гла­за с от­сут­ст­ви­ем в них гноя, бо­лез­нен­ность жи­во­та, рез­ко под­ско­чив­шая тем­пе­ра­ту­ра, осу­нув­ша­я­ся мор­доч­ка и дру­гие спе­ци­фи­чес­кие при­зна­ки сви­де­тельст­во­ва­ли о на­чав­шей­ся серь­ёз­ной и опас­ной для жиз­ни щен­ка бо­лез­ни — пар­во­ви­рус­ном гаст­ро­эн­те­ри­те. Своё на­зва­ние эта гроз­ная ин­фек­ци­он­ная бо­лезнь по­лу­чи­ла по симп­то­мам её про­яв­ле­ния — гаст­ри­та, эн­те­ри­та и её воз­бу­ди­те­ля — пар­во­ви­ру­са. Но, как мне бы­ло хо­ро­шо из­вест­но, яв­ны­ми симп­то­ма­ми: гаст­ри­том и эн­те­ри­том дан­ная за­ра­за в сво­ём про­яв­ле­нии не огра­ни­чи­ва­лась. Щен­ка под­сте­ре­га­ла ещё од­на на­пасть — вне­зап­ная оста­нов­ка серд­ца, вы­зван­ная ост­рым вос­па­ле­ни­ем мио­кар­да. Об этом я не­од­но­крат­но пи­сал в ве­те­ри­нар­ных и на­уч­но-по­пу­ляр­ных жур­на­лах.

Ед­ва я ото­рвал от ху­день­кой груд­ки ма­лы­ша фо­нен­до­скоп, как Ана­то­лий, слиш­ком близ­ко при­бли­зив своё ли­цо к мо­е­му, да так, что мои щёки ощу­ти­ли его го­ря­чее ды­ха­ние, силь­но вол­ну­ясь, про­из­нёс слег­ка сип­ло­ва­тым го­ло­сом:
— Тёз­ка! Ска­жи­те чест­но — Сы­нок жить бу­дет?

Не один раз по­бы­вав в по­доб­ной на­ка­лен­ной си­ту­а­ции, я тут же без раз­ду­мий от­ве­тил:
— Сде­ла­ем всё воз­мож­ное и не­воз­мож­ное…

Мо­им от­ве­том хо­зя­ин, как мне по­ка­за­лось, остал­ся до­во­лен. По­ка я ки­пя­тил шпри­цы и го­то­вил­ся к про­ве­де­нию ле­чеб­ных про­це­дур, тёз­ка, во­ору­жив­шись тряп­кой и до­ба­вив, по мо­е­му со­ве­ту, в вед­ро с го­ря­чей во­дой сти­раль­ный по­ро­шок, с лов­костью опыт­ной хо­зяй­ки, при­нял­ся за­мы­вать пол. Быст­ро за­кон­чив убор­ку, Ана­то­лий пред­ло­жил мне свою по­мощь при про­ве­де­нии инъ­ек­ций:
— Тёз­ка! Вы толь­ко ска­жи­те мне, что де­лать. Я всё мо­гу…
— Что, и инъ­ек­ции мо­же­те де­лать?
— Мо­гу, — без ко­ле­ба­ний от­ве­тил он.

При­чём та­ким утвер­ди­тель­ным то­ном, что с мо­ей сто­ро­ны тут же по­сле­до­вал во­прос:
— Ка­кие: под­кож­ные, внут­ри­мы­шеч­ные или внут­ри­вен­ные?
— Лю­бые, — не за­ду­мы­ва­ясь, от­ве­тил тёз­ка.

Пе­ре­хва­тив мой взгляд, устрем­лён­ный на сте­ну, на ко­то­рой в рам­ках для эс­там­пов бы­ли раз­ме­ще­ны фо­то­гра­фии с изо­бра­же­ни­ем мо­ло­до­го Ана­то­лия, эда­ко­го здо­ро­вя­ка, на од­ной из ко­то­рых он был за­пе­чат­лен эки­пи­ро­ван­ным в лет­ную фор­му со шле­мом в ру­ках на фо­не ре­ак­тив­но­го истре­би­те­ля, на дру­гой — в кру­гу та­ких же лёт­чи­ков-офи­це­ров, муж­чи­на го­рест­но про­из­нёс:

— Тёз­ка! Жизнь — слож­ная шту­ка. Она пол­на раз­лич­ных от­ри­ца­тель­ных об­сто­я­тельств, в со­зда­нии ко­то­рых мы са­ми иг­ра­ем не по­след­нюю роль. В один пре­крас­ный мо­мент всё в мо­ей жиз­ни рез­ко из­ме­ни­лось. Я во­шёл в кру­той што­пор, из ко­то­ро­го вы­брать­ся бы­ло не суж­де­но… А ка­та­пуль­ти­ро­вать­ся, увы, не по­лу­чи­лось… Нуж­ной крас­ной кноп­ки под ру­кой не ока­за­лось… Во­ен­ный лёт­чик-истре­би­тель, пол­ный сил и здо­ровья, во­лею судь­бы стал тем, о чём да­же не мог се­бе пред­ста­вить… Мне при­шлось пе­рек­ва­ли­фи­ци­ро­вать­ся в боль­нич­но­го мед­б­ра­та…

— Со­вер­шен­но вер­но. От жиз­ни по­рой во­об­ще не зна­ешь, че­го ожи­дать, — под­дер­жал я тёз­ку, нут­ром чувст­вуя, что не­про­из­воль­но за­тро­нул для не­го уж слиш­ком боль­ную и для всех на­глу­хо за­кры­тую те­му.

— А что, тёз­ка, Сы­нок — это клич­ка щен­ка? — по­спеш­но пе­ре­вёл я раз­го­вор на со­ба­ку.
— Да, ре­шил его так на­звать. Это мой ма­лень­кий сы­нок…

Сво­им от­ве­том хо­зя­ин щен­ка сра­зил ме­ня на­по­вал, ра­зом взва­лив на ме­ня ог­ром­ную от­вет­ст­вен­ность за жизнь тя­же­ло­боль­но­го ма­лень­ко­го су­щест­ва, как мне ста­ло по­нят­но, иг­рав­ше­го для взрос­ло­го че­ло­ве­ка роль во мно­го раз боль­шую, чем прос­то со­ба­ка.

В то­нень­кую спав­шу­ю­ся ве­ну Сын­ка кап­ля за кап­лей по­сту­пал слож­ный жи­ви­тель­ный рас­твор, вос­пол­ня­ю­щий по­те­рян­ную жид­кость, ви­та­ми­ны, мик­ро­э­ле­мен­ты и, что са­мое глав­ное, яв­ля­ю­щий­ся од­нов­ре­мен­но пи­та­ни­ем для серд­ца и средст­вом борь­бы с впол­не ве­ро­ят­ным мио­кар­ди­том. С рас­крас­нев­ше­го­ся от на­пря­же­ния и вол­не­ния ли­ца тёз­ки, ко­то­рый креп­ко удер­жи­вал лап­ку щен­ка, па­да­ли ка­пель­ки по­та.

«Ка­кой же он мед­б­рат? А если ему при­дёт­ся за­ши­вать зи­я­ю­щую и силь­но кро­во­то­ча­щую ра­ну?.. Со­зна­ние ведь, на­вер­ня­ка, по­те­ря­ет», — ду­ма­лось мне.

Слов­но чи­тая мои кра­моль­ные о нём мыс­ли, тёз­ка стал оправ­ды­вать­ся:

— Вол­не­ние у ме­ня воз­ник­ло толь­ко из-за опа­се­ния по­те­рять мо­е­го ма­лень­ко­го Сын­ка. Там, в боль­нич­ке, где мне при­шлось по­ра­бо­тать, со мною та­ко­го ни ра­зу не слу­ча­лось. Ког­да та­мош­ний фельд­шер на­хо­дил­ся в от­пус­ке, мне не раз при­хо­ди­лось са­мос­то­я­тель­но об­ра­ба­ты­вать ра­ны от но­же­вых ра­не­ний, за­то­чек и от дру­гих по­вреж­де­ний. Пред­став­ля­е­те, ни­ка­ко­го вол­не­ния и ни ма­лей­шей тря­суч­ки в ру­ках. А вот с Сын­ком — со­всем дру­гое де­ло… Ко­ло­тит ме­ня все­го из­нут­ри, и ни­че­го не мо­гу с со­бой по­де­лать… С че­ло­ве­ком всё прос­то, а вот со сво­ей со­ба­кой не мо­гу, силь­но вол­ну­юсь, — от­кро­вен­ни­чал он.

— Тёз­ка, успо­кой­тесь! Ни­че­го в этом осо­бен­но­го я не ви­жу. В мо­ей прак­ти­ке встре­ча­лось мно­го по­доб­ных слу­ча­ев. На­при­мер, один мой зна­ко­мый — бое­вой офи­цер, слу­жив­ший во­ен­ным со­вет­ни­ком в вою­ю­щей Ан­го­ле, — рас­ска­зал мне ис­то­рию, как он од­наж­ды один с ав­то­ма­том Ка­лаш­ни­ко­ва вы­хо­дил из окру­же­ния. Мет­ким ог­нём, не раз­ду­мы­вая, он ко­сил вра­гов пра­ви­тельст­ва Ан­го­лы, ко­то­рые на­ме­ре­ва­лись взять его в плен… Твёр­дой ру­кой, не гля­дя на ав­то­мат, он, эко­но­мя пат­ро­ны, пе­ре­клю­чал стрель­бу то с оче­ре­ди на оди­ноч­ные вы­стре­лы, то на­обо­рот. Толь­ко бла­го­да­ря са­мо­об­ла­да­нию и сме­лос­ти остал­ся жи­вым. А вот мне по­мощ­ни­ком ока­зал­ся ни­ка­ким. Блед­ность, хо­лод­ный пот и тря­су­щи­е­ся ру­ки.
— Вот, вот, тёз­ка, со мной тво­рит­ся то­же са­мое, — глу­бо­ко вы­дох­нув, об­ра­до­ва­но вос­клик­нул хо­зя­ин Сын­ка.

Но по­доб­ный от­вет в тя­же­лей­шей си­ту­а­ции, в ко­то­рой ока­за­лась его со­ба­ка, ме­ня, ко­неч­но же, не устра­ивал. И я пе­ре­шёл в на­ступ­ле­ние, то есть при­сту­пил к пси­хо­ло­ги­чес­кой об­ра­бот­ке хо­зя­и­на:

— Рас­ска­зан­ная мною ис­то­рия про кад­ро­во­го офи­це­ра бы­ла свя­за­на с его по­мощью при про­ве­де­нии са­мой пер­вой вак­ци­на­ции щен­ку. Не смог дер­жать со­ба­ку и по­мо­гать мне — не бе­да. На­брав вак­ци­ну в шприц и по­са­див щен­ка се­бе на ко­ле­ни, я без осо­бых уси­лий про­из­вёл под­кож­ную инъ­ек­цию. Ще­нок да­же не дер­нул­ся и не писк­нул. Как буд­то ни­че­го и не слу­чи­лось. То же са­мое я пов­то­рил че­рез три не­де­ли, ког­да про­во­дил ре­вак­ци­на­цию. Пёс при­нял мои дейст­вия за иг­ру. А вот в слу­чае с тя­жёлой и чрез­вы­чай­но опас­ной бо­лезнью Сын­ка от на­ших со­вмест­ных дейст­вий за­ви­сит его мо­ло­дая жизнь. Тем бо­лее что по мо­им мно­го­лет­ним на­блю­де­ни­ям, ко­бель­ки, осо­бен­но ра­нее не­до­корм­лен­ные, пе­ре­но­сят эту за­ра­зу го­раз­до тя­же­лее, чем их де­воч­ки-сверст­ни­цы. Ле­че­ние, да­же во­вре­мя на­ча­тое, по­рой не да­ёт по­ло­жи­тель­ных ре­зуль­та­тов… Так что без вся­ких «не мо­гу» — внут­ри­вен­ные ка­пель­ные вли­ва­ния один раз в день бу­дем про­во­дить со­вмест­но, а вот внут­ри­мы­шеч­ные и под­кож­ные инъ­ек­ции щен­ку бу­дут не­об­хо­ди­мы три ра­за в день. Од­но­му мне это не по си­лам. При­ез­жать три ра­за в день у ме­ня не по­лу­чить­ся, да­же при всём же­ла­нии… Еже­днев­но в мо­ей по­мо­щи нуж­да­ет­ся ещё не­сколь­ко боль­ных жи­вот­ных. Так что, тёз­ка, те­бе не­об­хо­ди­мо со­брать­ся с ду­хом, от­бро­сить не­умест­ный страх и при­ме­нить для поль­зы де­ла свой ме­ди­цин­ский на­вык. В ка­кие ме­с­та те­ла щен­ка сле­ду­ет про­во­дить вве­де­ние ле­кар­ст­ва, я по­ка­жу…

— Хо­ро­шо, тёз­ка, я всё сде­лаю, что по­тре­бу­ет­ся для спа­се­ния Сын­ка, — с глу­бо­ким вздо­хом еле слыш­но от­ве­тил муж­чи­на.

Каж­дод­нев­ное ин­тен­сив­ное ле­че­ние боль­но­го ма­лы­ша при­нес­ло свои пло­ды. Где-то на пят­над­ца­тый день бо­лез­ни по­нос пол­ностью пре­кра­тил­ся. Рво­та то­же ис­чез­ла. Апа­тия от­сту­пи­ла. Тем­пе­ра­ту­ра те­ла нор­ма­ли­зо­ва­лась. Прав­да, ра­бо­та серд­ца вну­ша­ла мне ещё не­ко­то­рое опа­се­ние. Взгляд глаз при­о­брел жи­вость. По­явил­ся ап­пе­тит. Ще­нок на­чал ви­лять хвос­ти­ком при мо­ём по­яв­ле­нии. Де­лал по­пыт­ки иг­рать в тен­нис­ный мяч. Од­ним сло­вом, у нас с тёз­кой укре­пи­лась на­деж­да на пол­ное ис­це­ле­ние Сын­ка. Од­на­ко го­во­рить о пре­кра­ще­нии ме­ди­ка­мен­тоз­но­го ле­че­ния боль­но­го бы­ло ещё преж­дев­ре­мен­но. За­то на­сту­пил тот са­мый мо­мент, ког­да сле­до­ва­ло при­сту­пить к ди­е­ти­чес­ко­му корм­ле­нию на­ше­го по­до­печ­но­го. Тем бо­лее что с про­дук­та­ми пи­та­ния у хо­зя­и­на те­перь про­блем не су­щест­во­ва­ло. А его ог­ром­ная лю­бовь, со­стра­да­ние и круг­ло­су­точ­ная за­бо­та де­ла­ли с боль­ным щен­ком не­ве­ро­ят­ное чу­до.

С ут­ра до позд­ней но­чи тёз­ка пот­че­вал Сын­ка кис­ло­мо­лоч­ны­ми про­дук­та­ми, со­сто­я­щи­ми из све­же­го не­жир­но­го тво­ро­га, меч­ни­ков­ской прос­ток­ва­ши. А ещё: кар­то­фель­ным пю­ре, пост­ным мя­сом, про­мо­ло­тым на мя­со­руб­ке, ри­со­вым и гер­ку­ле­со­вым отва­ра­ми. Кро­ме все­го пе­ре­чис­лен­но­го, ма­лы­ша хо­зя­ин по­ил чай­ной ло­жеч­кой не­жир­ны­ми буль­о­на­ми, фрук­то­вы­ми ки­се­ля­ми и слад­ким тёп­лым чаем. При­чём всё стро­го по рас­пи­са­нию и в не­боль­ших ко­ли­чест­вах, что­бы не пе­ре­гру­зить ещё не со­всем за­жив­ший же­лу­доч­но-ки­шеч­ный тракт. От сва­лив­ших­ся на тёз­ку за­бот он за­мет­но осу­нул­ся. Ещё бы… Ведь про­дук­ты на­до бы­ло ку­пить, за­тем при­го­то­вить. И ко­неч­но же, пос­ле го­тов­ки пе­ре­мыть мас­су по­су­ды. Я не раз от­ме­чал иде­аль­ную чис­то­ту на кух­не и во­об­ще в квар­ти­ре оди­но­ко­го муж­чи­ны с за­га­доч­ной судь­бой — мо­е­го тёз­ки.

В один из дней, ког­да я про­во­дил оче­ред­ное ле­че­ние Сын­ка, в дверь квар­ти­ры по­зво­ни­ла Ре­ги­на Вла­ди­ми­ров­на и про­си­ла ме­ня по­том зай­ти к ней. Как вы­яс­ни­лось, у по­жи­ло­го сен­бер­на­ра на сли­зис­той обо­лоч­ке верх­не­го ве­ка бук­валь­но за од­ни сут­ки вы­рос­ла ост­ро­ко­неч­ная па­пил­ло­ма. Слу­чай-то для жиз­ни со­ба­ки вро­де бы не опас­ный, но весь­ма па­кост­ный. При мор­га­нии па­пил­ло­ма на­ти­ра­ет ро­го­ви­цу гла­за, что при­во­дит к её по­мут­не­нию и об­ра­зо­ва­нию так на­зы­ва­е­мо­го бель­ма. А ещё со­ба­ка на­чи­на­ет бур­но ре­а­ги­ро­вать на вне­зап­но воз­ник­шее не­по­нят­ное яв­ле­ние в гла­зу. Ска­зать не мо­жет, а вот здо­ро­вен­ной ла­пой с гру­бы­ми по­ду­шеч­ка­ми-мя­ки­ша­ми на ней по­те­реть глаз — по­жа­луй­ста. Или гла­зом по­те­реть­ся о тах­ту или ко­вёр, рас­сте­лен­ный на по­лу… В ре­зуль­та­те про­ис­хо­дит ра­не­ние век и трав­ма неж­ней­ше­го ор­га­на зре­ния — глаз­но­го яб­ло­ка… Всё это у нас вра­чей на­зы­ва­ет­ся ин­фи­ци­ро­ван­ной ра­ной. А на пер­вый взгляд — по­ду­ма­ешь, ка­кая тра­ге­дия, все­го лишь то­нень­кое мяг­кое но­во­об­ра­зо­ва­ние…

Так всё и про­изо­шло с сен­бер­на­ром. Па­пил­ло­му сле­до­ва­ло уда­лить, при этом не за­бы­вая о про­ти­во­ин­фек­ци­он­ных ме­рах. Пос­ле за­ка­пы­ва­ния в глаз обез­бо­ли­ва­ю­ще­го рас­тво­ра тре­бо­ва­лось вы­ждать не ме­нее де­ся­ти ми­нут. По­ка на­сту­па­ла ане­сте­зия гла­за, я по­ин­те­ре­со­вал­ся у хо­зяй­ки о её сер­до­боль­ном со­се­де. Од­на­ко Ре­ги­на Вла­ди­ми­ров­на тол­ком об Ана­то­лии ни­че­го со­об­щить не мог­ла. За две­над­цать лет, что она жи­вёт в сво­ей квар­ти­ре, ку­да пе­ре­еха­ла по об­ме­ну, ей при­шлось лишь не­сколь­ко раз кра­тень­ко по­бе­се­до­вать со сво­ей со­сед­кой — его ма­терью. Та ей как-то по­ве­да­ла, что её единст­вен­ный сын — во­ен­ный лёт­чик. Же­нат. Име­ет трёх­лет­не­го сы­на. Про­жи­ва­ют в Лат­вии, где про­хо­дит его служ­ба, но ско­ро пе­ре­едут — в Под­мос­ковье. Ни­че­го боль­ше о сво­ём со­се­де Ре­ги­на Вла­ди­ми­ров­на не зна­ла. Пос­ле их по­след­не­го раз­го­во­ра ма­те­ри Ана­то­лия ночью вне­зап­но ста­ло пло­хо. Врач ско­рой ме­ди­цин­ской по­мо­щи кон­ста­ти­ро­ва­ла «смерть до ско­рой». Всё это вре­мя квар­ти­ра бы­ла опе­ча­та­на.

— Ана­то­лий вот уже как три ме­ся­ца про­жи­ва­ет один. Всег­да веж­лив, об­хо­ди­те­лен. Не пьёт, не ку­рит. Од­ним сло­вом, очень по­ло­жи­тель­ный и дис­цип­ли­ни­ро­ван­ный че­ло­век. Вот что зна­чит быв­ший во­ен­ный. По­боль­ше бы та­ких лю­дей, — поды­то­жи­ла она.

Уже пос­ле уда­ле­ния па­пил­ло­мы, ког­да для оста­нов­ки кро­во­те­че­ния в те­че­ние не­ко­то­ро­го вре­ме­ни мне тре­бо­ва­лось плот­но при­жи­мать к ве­ку сте­риль­ный там­пон, в мо­ём моз­гу ро­и­лась од­на-единст­вен­ная мысль о том, как мо­ло­дой офи­цер — во­ен­ный лёт­чик ни с то­го ни с се­го пе­рек­ва­ли­фи­ци­ро­вал­ся не в пи­ло­та граж­дан­ской авиа­ции, что бы­ло бы впол­не ло­гич­но, а в мед­б­ра­та. Она ме­ня за­ни­ма­ла и не да­ва­ла по­коя…

На сле­ду­ю­щий день, ед­ва я успел пе­ре­сту­пить по­рог квар­ти­ры мо­е­го ма­лень­ко­го па­ци­ен­та, как Сы­нок встре­тил ме­ня ра­дост­ным ла­ем и виз­гом, вы­ра­жа­ю­щим не­опи­су­е­мый ще­ня­чий вос­торг. В ра­дост­ном рас­по­ло­же­нии ду­ха на­хо­дил­ся и тёз­ка. Кар­ти­на вы­гля­де­ла ра­дост­ной. Но ме­ди­ка­мен­тоз­ное ле­че­ние бы­ло ещё не окон­че­но, по­это­му по­ря­док на­ших с Ана­то­ли­ем дейст­вий оста­вал­ся преж­ним. Осмотр боль­но­го, ки­пя­че­ние шпри­цов и ле­чеб­ные ма­ни­пу­ля­ции… За ме­сяц, что шло ле­че­ние Сын­ка, все на­ши со­вмест­ные дейст­вия с тёз­кой сло­жи­лись до ав­то­ма­тиз­ма. И это, ко­неч­но же, сыг­ра­ло свою по­ло­жи­тель­ную роль в де­ле ле­че­ния тя­же­ло­боль­но­го. Ще­нок, чувст­вуя это, вёл се­бя всег­да по­слуш­но, слов­но по­ни­мал, что его спа­са­ют от вер­ной смер­ти и про­ти­вить­ся ле­че­нию не сле­ду­ет.

Но вот инъ­ек­ции сде­ла­ны. С зав­траш­не­го дня Сы­нок бу­дет по­лу­чать од­ни лишь таб­лет­ки. Мне оста­ва­лось толь­ко под­роб­но рас­пи­сать на лис­те бу­ма­ги ле­че­ние и дать хо­зя­и­ну жи­вот­но­го уст­ные ре­ко­мен­да­ции по даль­ней­ше­му ухо­ду за со­ба­кой и, ко­неч­но же, осо­бен­ным пра­ви­лам вы­гу­ла. Са­мым глав­ным в мо­ей бе­се­де бы­ло предо­сте­ре­же­ние о том, что щен­ку ни в ко­ем слу­чае на ули­це не­льзя есть тра­ву. Я го­во­рил тёз­ке о том, что со­ба­ки, не­за­ви­си­мо от по­ро­ды, осо­бен­но пос­ле бо­лез­ни пи­ще­ва­ри­тель­ной сис­те­мы, ока­зав­шись на ули­це и без по­вод­ка, на­чи­на­ют, слов­но ко­зы, жад­но щи­пать тра­ву. Од­на­ко ор­га­низ­му от про­гло­чен­ной тра­вы ни­ка­кой поль­зы, кро­ме вре­да, нет…

Тёз­ка, вни­ма­тель­но слу­шав­ший ме­ня, со­ба­ку обе­щал вы­во­дить на ули­цу толь­ко на по­вод­ке. За­тем, из­ви­нив­шись, по­ин­те­ре­со­вал­ся не хо­чу ли я чаю. Пред­ло­же­ние ока­за­лось как не­льзя кста­ти. Пос­ле про­чи­тан­ной хо­зя­и­ну лек­ции у ме­ня не­мно­го пе­ре­сох­ло в гор­ле. Ча­шеч­ка чая ста­ла бы иде­аль­ным средст­вом как для сня­тия су­хос­ти в гор­та­ни, так и для про­дол­же­ния на­шей бе­се­ды.

Ана­то­лий ока­зал­ся гос­теп­ри­им­ным хо­зя­и­ном. Вмес­то ма­лень­кой ча­шеч­ки он по­ста­вил пе­ре­до мной боль­шую фар­фо­ро­вую круж­ку. По на­сы­щен­но­му цве­ту за­вар­ки мож­но бы­ло за­клю­чить, что чая он не по­жа­лел — всы­пал в круж­ку не ме­нее сто­ло­вой или двух сто­ло­вых ло­жек хо­ро­ше­го круп­но­лис­то­во­го ин­дий­ско­го чая. А ещё, как буд­то до­га­ды­ва­ясь, что я люб­лю слад­кое, он от­крыл боль­шую пач­ку зе­фи­ра и та­кую же пас­ти­лы. Слег­ка при­гу­бив тер­п­кий и слиш­ком креп­кий на­пи­ток и за­ев его зе­фи­ром, я не сдер­жав­шись, спро­сил тёз­ку:
— Это чи­фирь?
— Нет, тёз­ка, нет. Чи­фирь у ме­ня. Ал­ко­голь я не упо­треб­ляю, а вот чай­ком по­ба­ло­вать­ся люб­лю. Но если вам чай слиш­ком кре­пок, то вот ещё один бо­кал. В не­го от­лей­те лиш­нюю за­вар­ку и сде­лай­те чай по сво­е­му вку­су. Прос­то у ме­ня за мно­гие го­ды вы­ра­бо­та­лась при­выч­ка — хо­ро­шим лю­дям за­ва­ри­вать креп­кий чай. Тем бо­лее се­год­ня, мож­но ска­зать, мы от­ме­ча­ем выз­до­ров­ле­ние Сын­ка и ваш вы­со­кий про­фес­си­о­на­лизм.

Про­из­не­ся эти сло­ва, Ана­то­лий при­под­нял со сво­их ко­лен ле­жа­ще­го щен­ка и, не­сколь­ко раз смач­но по­це­ло­вав его в мор­доч­ку, во­дво­рил об­рат­но.

— Спа­си­бо, тёз­ка, те­бе за добрые сло­ва. Дейст­ви­тель­но, мож­но ска­зать, что се­год­ня не грех и про­из­нес­ти тост за выз­до­ров­ле­ние Сын­ка, — от­ве­тил я, от­пи­вая, слов­но тер­п­кое ви­но, креп­ко за­ва­рен­ный чай.

Мы си­де­ли втро­ём, вклю­чая со­ба­ку и ве­ли раз­го­вор на ни­че­го не зна­ча­щие раз­ные те­мы. В ос­нов­ном о на­ших брать­ях мень­ших. Не знаю, по­че­му тёз­ка ре­шил вдруг вер­нуть­ся к сво­е­му мо­но­ло­гу о судь­бе и жиз­нен­ных об­сто­я­тельст­вах, ко­то­рый он пер­вый раз про­из­нёс во вре­мя на­шей бе­се­ды по вы­ра­бот­ке так­ти­ки ле­че­ния за­бо­лев­ше­го Сын­ка.

— Тёз­ка! — на­чал за­дум­чи­во он. — Вы, из­вест­ный на всю Моск­ву ве­те­ри­нар­ный врач и учё­ный, за­ни­ма­е­те в об­щест­ве до­стой­ное по­ло­же­ние… Вот так спо­кой­но си­ди­те и раз­го­ва­ри­ва­е­те со мной, на рав­ных… А я на са­мом де­ле за­ко­ре­не­лый убий­ца — зэк с об­щим во­сем­над­ца­ти­лет­ним ста­жем тю­рем­но­го за­клю­че­ния…
— Тёз­ка! Ты ра­зыг­ры­ва­ешь ме­ня, ты же во­ен­ный лёт­чик… И ру­ки у те­бя не та­ту­и­ро­ва­ны, — вос­клик­нул я, не по­ве­рив его сло­вам.

— Во­ен­ный лёт­чик — это всё в про­ш­лом. А та­ту­и­ров­ки — это у блат­ных. Если вы рас­по­ла­га­е­те вре­ме­нем, я рас­ска­жу, как судь­ба рас­по­ря­ди­лась мо­ей жизнью. Как я вам го­во­рил ра­нее, мы са­ми по­рож­да­ем це­лый ряд не­об­ду­ман­ных не­же­ла­тель­ных об­сто­я­тельств, а по­том по­жи­на­ем пло­ды и рас­хлёбы­ва­ем их по­следст­вия, по­че­му-то се­туя опять же на судь­бу…

По­ни­мая, что у тёз­ки на фо­не выз­до­ров­ле­ния най­дё­ны­ша, как я уже об­мол­вил­ся, сыг­рав­ше­го для не­го роль во мно­го раз боль­шую, чем прос­то со­ба­ка, воз­ник­ло же­ла­ние из­лить мне ду­шу, про­ти­вить­ся я это­му не стал. Тем бо­лее та­кой слу­чай мо­жет быть боль­ше мне и не пред­ста­вить­ся. Раз­гад­ка че­ло­ве­ка-за­гад­ки мне бы­ла очень и очень ин­те­рес­на.

— В двад­цать два го­да я за­кон­чил с от­ли­чи­ем Выс­шее авиа­ци­он­ное во­ен­ное учи­ли­ще в Ри­ге и по­лу­чил на­зна­че­ние в вой­ско­вую часть. Вот я на этих фо­то­сним­ках, ко­то­рые вы, тёз­ка, успе­ли рас­смот­реть. Ле­тал на са­мом со­вре­мен­ном сверх­зву­ко­вом истре­би­те­ле МиГ. Же­нил­ся по люб­ви, за­вёл семью. Че­рез два го­да у нас ро­дил­ся же­лан­ный ре­бёнок. Как ока­за­лось, сы­нок при­нёс мне уда­чу, о ко­то­рой я да­же не меч­тал. Бла­го­да­ря по­лу­чен­но­му об­ра­зо­ва­нию, от­мен­но­му здо­ровью и фи­зи­чес­кой си­ле — кста­ти, я мог дву­мя паль­ца­ми со­гнуть пя­так — ме­ня ото­бра­ли в от­ряд кос­мо­нав­тов. В те­че­ние двух не­дель мо­ей семье пред­сто­я­ло со­брать­ся и пе­ре­ехать в Звёзд­ный го­ро­док. Но, как го­во­рить­ся, Гос­подь по­мо­гал, но и бес в это вре­мя то­же не дре­мал… Под­бил ме­ня на про­щаль­ную сек­су­аль­ную уте­ху. На ра­дос­тях за­ка­тил­ся до­мой к бу­фет­чи­це. Она ра­бо­та­ла в на­шей сто­ло­вой воль­но­на­ём­ной. Эда­кая сим­па­тич­ная, улыб­чи­вая и ми­лая не­за­муж­няя блон­дин­ка, овла­деть ко­то­рой меч­тал каж­дый муж­чи­на на­шей час­ти. Не­обуз­дан­ная тай­ная страсть к ней не обо­шла сто­ро­ной и ме­ня. Же­ла­ние пе­ре­спать с ней ста­ло мо­им на­вяз­чи­вым со­сто­я­ни­ем, без ре­а­ли­за­ции ко­то­ро­го из­ба­вить­ся от не­го бы­ло прос­то не­воз­мож­но. Мы, офи­це­ры, меж­ду со­бой её зва­ли Мер­лин Мон­ро. Уж очень она по­хо­ди­ла на аме­ри­кан­скую ки­но­ди­ву.

Как по­ло­же­но при по­доб­ных тай­ных лю­бов­ных встре­чах — у неё на квар­ти­ре — вы­пи­ли вод­ки и за­ку­си­ли. «Мон­ро» зна­ла, что я же­нат и ско­ро уез­жаю в Моск­ву. По­это­му ни­ка­ких дли­тель­ных уха­жи­ва­ний она от ме­ня не по­тре­бо­ва­ла… От­да­лась сра­зу и страст­но. А ут­ром, про­трез­вев, к сво­е­му ужа­су я об­на­ру­жил, что кон­чик мо­е­го но­са жут­ко рас­пух и в нём по­яви­лась не­стер­пи­мая боль. Пер­вая мысль, ко­то­рая при­шла мне в го­ло­ву, — «Мон­ро» за­ра­зи­ла ме­ня си­фи­ли­сом. Я же с ней за­ни­мал­ся лю­бовью без пре­зер­ва­ти­ва. До­ма с же­ной каж­дый раз оде­вать «ре­зи­но­вую по­крыш­ку» на­до­е­ло… От­ку­да-то, не­по­нят­но, в мо­ей го­ло­ве всплы­ло, что при си­фи­ли­се у за­ра­жён­но­го что-то про­ис­хо­дит с но­сом — то ли он опу­ха­ет, то ли про­ва­ли­ва­ет­ся… Как же семья, ре­бёнок, по­лёты в кос­мос, ко­то­ры­ми я бре­дил с дет­ст­ва… Не знаю, как так по­лу­чи­лось, но ког­да Мон­ро бро­си­лась ко мне со страст­ны­ми по­це­лу­я­ми и об­ни­ма­ни­ем, пы­та­ясь объ­яс­нить, что ночью она вы­рва­ла у ме­ня из ноз­дри не­кра­си­во тор­ча­щий тол­с­тый во­ло­сок и от это­го нос мог вос­па­лить­ся, я её рез­ко от­толк­нул от се­бя. Не удер­жав­шись на сво­их строй­ных длин­ных но­гах, она упа­ла на при­кро­ват­ную тум­боч­ку. Ни­ка­ко­го пла­ча и ис­те­рик не по­сле­до­ва­ло. Я был так рас­стро­ен и обес­по­ко­ен под­хва­чен­ной от неё ве­не­ри­чес­кой бо­лезнью, что, не про­ща­ясь, хлоп­нув дверью, по­ки­нул её жи­ли­ще. Мне ду­ма­лось, что моя «ки­но­ак­три­са» при­тво­ря­ет­ся — ле­жит и при­ду­ри­ва­ет­ся. На­вер­ное, хо­чет, что­бы я её по­жа­лел и ещё раз пов­то­рил с ней плот­скую уте­ху. Не тра­тя дра­го­цен­но­го вре­ме­ни, по­мчал­ся в мед­сан­часть к де­жур­но­му док­то­ру. Рас­ска­зал всё как на ду­ху и за­дал ему му­чав­ший ме­ня во­прос — не си­фи­лис ли у ме­ня? Во­ен­врач, осмот­рев мой боль­ной нос, в от­вет толь­ко рас­сме­ял­ся. Ди­аг­ноз бо­лез­ни мо­е­го но­са ока­зал­ся до смеш­но­го про­с­тым — ост­рое вос­па­ле­ние во­ло­ся­но­го фол­ли­ку­ла сли­зис­той обо­лоч­ки по при­чи­не ме­ха­ни­чес­кой трав­мы — то есть вы­дер­ну­то­го во­лос­ка. По­том мне врач по­яс­нил, что все ра­бот­ни­ки пи­щеб­ло­ка час­ти, к ко­им от­но­си­лась и Мон­ро, раз в ме­сяц в обя­за­тель­ном по­ряд­ке про­хо­дят не толь­ко обыч­ную дис­пан­се­ри­за­цию, но и ве­не­ри­чес­кий осмотр с пол­ны­ми ана­ли­за­ми. Так что ни го­но­реи, ни си­фи­ли­са у неё быть прос­то не мог­ло.

Ед­ва док­тор успел на­нес­ти мне на фу­рун­кул мазь, как в ка­би­нет без сту­ка во­шли ра­бот­ни­ки ко­мен­да­ту­ры. Я был за­дер­жан по по­до­зре­нию в убийст­ве Мон­ро. Юлить и от­пи­рать­ся я, ко­неч­но же, не стал.

Осу­ди­ли ме­ня по статье сто шесть УК РС­ФСР — убийст­во, со­вер­шён­ное по не­ос­то­рож­нос­ти. Да­ли три го­да тюрь­мы. Вот так, тёз­ка, я всё сам сло­мал.

Моя блес­тя­щая карь­е­ра во­ен­но­с­лу­жа­ще­го враз рух­ну­ла. Без­об­лач­ная жизнь то­же. Же­на со мной, ко­неч­но же, раз­ве­лась. Без скан­да­лов, ру­га­ни и кри­ков…

Ког­да осво­бо­дил­ся, то не знал, чем за­нять­ся. Кро­ме то­го, что я умел хо­ро­шо ле­тать на истре­би­те­ле, дру­го­го ни­че­го де­лать не мог. Устро­ил­ся в мас­тер­скую ме­тал­ло­ре­мон­та. Из­го­тав­ли­вал из бол­ва­нок клю­чи, чи­нил зам­ки, так, всё по ме­ло­чам — лишь бы на жизнь хва­та­ло. Про­ра­бо­тал на во­ле где-то с по­лго­да.

Как-то в вос­кре­сенье днём, я рас­слаб­ле­но ле­жал на ди­ва­не и смот­рел по те­ле­ви­зо­ру ху­до­жест­вен­ный фильм, где ма­лень­кий маль­чик ни­как не хо­тел при­зна­вать сво­е­го от­чи­ма. На­зло ма­те­ри, на­сколь­ко по­зво­лял ему дет­ский ум, стро­ил муж­чи­не вся­кие коз­ни. Не­про­из­воль­но стал ду­мать о сво­ём сы­ниш­ке, ко­то­рый точ­но так же мог ока­зать­ся в по­доб­ной си­ту­а­ции. Но до­смот­реть фильм мне не уда­лось. Чёт­кое изо­бра­же­ние вдруг за­сло­ни­ла гус­тая рябь. Как я по­нял, это за­ба­рах­ли­ла об­щая те­ле­ви­зи­он­ная ан­тен­на, уста­нов­лен­ная на кры­ше. Воз­мож­но её ок­ку­пи­ро­ва­ла стая во­рон, жи­ву­щая в вен­ти­ля­ци­он­ных кир­пич­ных тру­бах. Та­кое с сиг­на­лом не раз уже бы­ва­ло. Не дол­го ду­мая, взяв мо­ло­ток, что­бы сбить чер­дач­ный за­мок и ве­ник, я по­спе­шил на чер­дак. На­де­ял­ся ве­ни­ком спуг­нуть во­рон и до­смот­реть фильм. Де­ло-то ми­нут­ное…

Чер­дак ока­зал­ся от­кры­тым, что об­лег­ча­ло и уско­ря­ло вы­ход на кры­шу. Ока­зав­шись в по­лу­тём­ном чер­дач­ном по­ме­ще­нии, мне по­ка­за­лось, что кто-то там есть. При­вык­нув к тьме, я раз­гля­дел у ши­ро­кой вен­ти­ля­ци­он­ной тру­бы по­лу­об­на­жен­но­го лы­со­го впол­не мо­ло­жа­во­го муж­чи­ну и де­ся­ти­лет­не­го маль­чи­ка без шта­нов. Бы­ло вид­но, что муж­чи­на на­силь­но удер­жи­вал ры­да­ю­ще­го ре­бён­ка и ла­донью за­жи­мал ему рот.

От­дан­ную мною ко­ман­ду: «От­пус­ти ре­бён­ка!» — лы­сый пе­до­фил сра­зу вы­пол­нил. Маль­чиш­ка, по­чувст­во­вав сво­бо­ду, не пре­кра­щая пла­кать, стал мне жа­ло­вать­ся, что этот не­зна­ко­мый ему дядь­ка хит­ростью за­ма­нил его на чер­дак, обе­щая по­ка­зать поч­то­вых го­лу­бей и по­да­рить ма­лень­ко­го птен­чи­ка, а на са­мом де­ле раз­дел­ся сам и на­силь­но снял с не­го шта­ны. А по­том за­ста­вил тро­гать и це­ло­вать «глу­пос­ти» и всё но­ро­вил по­ста­вить его «во­про­си­тель­ным зна­ком»… В слу­чае не­со­гла­сия гро­зил по­ре­зать но­жом…

Всё услы­шан­ное от пла­чу­ще­го ре­бён­ка не­про­из­воль­но вы­зва­ло у ме­ня опять ас­со­ци­а­цию с мо­им ма­лень­ким сын­ком. Не знаю, как раз­ви­ва­лись бы даль­ней­шие со­бы­тия, если бы этот лы­сый не на­бро­сил­ся на ме­ня с но­жом — вер­нее с пе­ро­чин­ным но­жич­ком. На что рас­счи­ты­вал пе­до­фил, не знаю. Всё про­изо­шло как в ту­ма­не. В об­щем, со­всем не­силь­ный удар мо­лот­ком по его лы­сой че­ре­пуш­ке сва­лил по­дон­ка. Не зная, что я на­смерть убил эту тварь, у ме­ня воз­ник­ло не­пре­одо­ли­мое же­ла­ние раз и на­всег­да ли­шить его «глу­пос­тей», что­бы боль­ше он ни­ког­да не смог за­став­лять де­тей их тро­гать. И я без раз­ду­мий вос­поль­зо­вал­ся его же пе­ро­чин­ным но­жич­ком. Для от­ре­за­ния по­ло­вых ор­га­нов его впол­не хва­ти­ло. Вер­нув­шись с про­дол­жав­шим ре­веть маль­чиш­кой в квар­ти­ру, я сра­зу вы­звал ми­ли­цию и ско­рую по­мощь.

До­про­сы ме­ня, уже от­си­дев­ше­го срок за од­но убийст­во, про­шли фор­маль­но. Что я спа­сал от пе­до­фи­ла маль­чиш­ку-без­от­цов­щи­ну, ко­то­рый про­жи­вал с ма­терью-вы­пи­во­хой, ни­ка­ко­го зна­че­ния для до­зна­ва­те­лей не име­ло. Для них глав­ным бы­ло то, что я ли­шил жиз­ни важ­но­го для стра­ны че­ло­ве­ка — ин­струк­то­ра рай­ко­ма пар­тии. К то­му же ещё и оско­пил… По­это­му следст­вие быст­ро за­вер­ши­лось, и де­ло на­пра­ви­ли в суд.

На­род­ный судья с яв­но вы­ра­жен­ны­ми же­ман­ны­ми ма­не­ра­ми пас­сив­но­го го­мо­сек­су­а­лис­та, ко­то­рый, по мо­е­му пол­но­му убеж­де­нию, ока­зав­шись на зо­не, охот­но стал бы пе­ту­хом без дол­гих раз­ду­мий впа­ял мне сто вто­рую статью часть «г» УК РС­ФСР — то есть умыш­лен­ное убийст­во, со­вер­шён­ное с осо­бой жес­то­костью. Ли­ши­ли ме­ня, тёз­ка, сво­бо­ды сро­ком на две­над­цать лет. Кас­са­цию мы по­да­вать не ста­ли. Я был удов­летво­рён тем, что од­ним на­силь­ни­ком-пе­до­фи­лом на на­шей зем­ле ста­ло мень­ше, как и мень­ше по­стра­да­ет от их дейст­вий ма­лень­ких де­тей… От­си­дел, что на­зы­ва­ет­ся, от звон­ка до звон­ка. Но и это ещё не всё.

— Что, ещё бы­ла ис­то­рия? — удив­лен­но про­из­нес я.

— Да, к со­жа­ле­нию… — и де­лая ма­лень­кий гло­ток чи­фи­ря, тёз­ка про­дол­жил свою оче­ред­ную ис­по­ведь, от ко­то­рых у ме­ня уже силь­но ко­ло­ти­лось серд­це: — Слу­чи­лось так, что бук­валь­но пе­ред осво­бож­де­ни­ем я по­лу­чил пись­мо от сво­е­го лю­би­мо­го сы­на, ко­то­рый ме­ня ра­зыс­кал. Ему к то­му вре­ме­ни ис­пол­ни­лось во­сем­над­цать лет. Со­об­щил ад­рес, где он про­жи­ва­ет. Же­лал со мной уви­деть­ся. Мне то­же хо­те­лось по­ви­дать свою кро­ви­нуш­ку. Впол­не ес­тест­вен­но, что я при­ехал к не­му — в По­доль­ск. Сы­нок ока­зал­ся ум­ным па­рень­ком и сим­па­тич­ным здо­ро­вя­ком. В на­шу по­ро­ду уро­дил­ся… Прав­да в лёт­чи­ки не по­шёл, а по­сту­пил в МАИ. За­хо­тел стать кон­струк­то­ром са­мо­лётов. Но всё рав­но ре­шил по­свя­тить се­бя авиа­ции… Так как мо­ей быв­ший же­ны до­ма не бы­ло — она уеха­ла к сво­ей ма­те­ри в Бел­го­род — сын уго­во­рил ме­ня не­дель­ку по­жить у не­го. Тем бо­лее что на­ча­лись ву­зов­ские ка­ни­ку­лы. Я на­хо­дил­ся на вер­ши­не счастья. Го­то­вил сы­ну обе­ды — од­ним сло­вом на­слаж­дал­ся его об­щест­вом… Днём бы­ли вмес­те, а к ве­че­ру он ухо­дил к сво­ей де­вуш­ке. Она жи­ла не­да­ле­ко от цент­ра го­ро­да со сво­и­ми ро­ди­те­ля­ми и во­об­ще бы­ла вся из се­бя та­кая це­ло­муд­рен­ная… Ре­бя­та на­ме­ре­ва­лись по­же­нить­ся.

Од­наж­ды, пос­ле ве­чер­не­го ки­но­се­ан­са, сын, как обыч­но, по­шёл про­во­жать свою не­вес­ту. Уже поч­ти до­шли до до­ма. Пе­ред подъ­ез­дом, про­ща­ясь с ней, он об­нял её и по­це­ло­вал…

— А те­перь мы её бу­дем це­ло­вать и ми­ло­вать, — услы­шал он по-хам­ски зву­ча­щие муж­ские пья­ные го­ло­са и тут же по­лу­чил удал в ли­цо тя­жёлым пред­ме­том.

Не успел прий­ти в се­бя, как по­чувст­во­вал, что ему за­кру­ти­ли ру­ки. Уви­дел так­же, что его де­вуш­ку двое вер­зил та­щат вглубь ря­дом рас­по­ло­жен­но­го па­ли­сад­ни­ка. По­пыт­ка осво­бо­дить­ся за­кон­чи­лась для сы­на ещё не­сколь­ки­ми уда­ра­ми в ли­цо и вы­би­ты­ми пе­ред­ни­ми зу­ба­ми. Би­ли кас­те­том. От бо­лее худ­ших по­следст­вий ре­бят спас­ло то, что в это вре­мя на ве­чер­нюю про­гул­ку со­сед вы­вел сво­е­го здо­ро­вен­но­го рот­вей­ле­ра. Уви­дев про­ис­хо­дя­щее, муж­чи­на при­гро­зил пья­ной ком­па­нии, что на­тра­вит на них со­ба­ку, если они не пре­кра­тят свои ху­ли­ган­ские дейст­вия. Для убе­ди­тель­нос­ти тут же снял на­морд­ник с гроз­но ры­ча­ще­го пса.

Трус­ли­вая шпа­на, ес­тест­вен­но, от­пус­ти­ла мо­ло­дых и пе­ре­мес­ти­лась в даль­нюю часть пар­ка. Сын же, про­во­див де­вуш­ку до са­мых две­рей квар­ти­ры, вер­нул­ся ко мне. С окро­вав­лен­ным ли­цом и вы­би­ты­ми зу­ба­ми па­рень, не рас­пус­кая ню­ни, чёт­ко из­ло­жил, что с ни­ми слу­чи­лось. По­доб­но­го я стер­петь, ко­неч­но же, не мог. Кто, кро­ме от­ца, дол­жен за­сту­пить­ся за род­но­го сы­на? Боль­ше не­ко­му. Если бы дра­ка про­хо­ди­ла один на один, а то пья­ная сво­ра на­па­ла на од­но­го… Да ещё без­оруж­но­го па­ца­на бить в ли­цо кас­те­том. Это уже не по по­ня­тию…

Ну, в об­щем, я ока­зал­ся там, где про­дол­жа­ла «гу­деть» эта пья­ная ком­па­ния. Сын ука­зал на то­го, кто ему вы­шиб кас­те­том зу­бы. Я на­ме­ре­вал­ся с ним прос­то по­го­во­рить, как ко­реш с ко­ре­шем. Но он ока­зал­ся бак­ла­ном, от­мо­роз­ком и бес­пре­дель­щи­ком. На­чав ба­зар, по­пы­тал­ся на­нес­ти мне кас­те­том удар в го­ло­ву… В ито­ге этот кас­тет его и убил. Опять СИ­ЗО и на­род­ный суд. На этот раз мне по­вез­ло. По­па­лись «пра­виль­ные» судья и про­ку­рор. По за­ко­ну и спра­вед­ли­вос­ти осу­ди­ли ме­ня по статье сто семь УК РФ — убийст­во, со­вер­шен­ное в со­сто­я­нии вне­зап­но воз­ник­ше­го силь­но­го ду­шев­но­го по­тря­се­ния — аф­фек­та. Да­ли мне по ми­ни­му­му — три го­да. Вот, тёз­ка, та­кие де­ла… Все­го три ме­ся­ца, как я осво­бо­дил­ся…

— Тёз­ка, а где сей­час твой сын? — по­ин­те­ре­со­вал­ся я.

— Сын в на­сто­я­щее вре­мя жи­вёт в Ис­па­нии. Де­вуш­ка-то его и вся её семья об­ру­сев­шие ис­пан­цы. При­еха­ли в СССР в трид­цать де­вя­том го­ду… Она — внуч­ка ис­пан­ско­го ге­роя-ан­ти­фа­шис­та. Пос­ле это­го слу­чая со страш­ным из­би­е­ни­ем сво­е­го бу­ду­ще­го зя­тя они ре­ши­ли вер­нуть­ся на ро­ди­ну. По­счи­та­ли, что слиш­ком опас­но ста­ло жить в со­вре­мен­ной стра­не, ко­то­рая бу­ду­чи не­ког­да мощ­ной и ве­ли­кой дер­жа­вой, их при­юти­ла. Сей­час зо­вут ме­ня к се­бе на по­сто­ян­ное жи­тельст­во. Ведь я стал де­душ­кой. У ме­ня рас­тёт внуч­ка — дон­на Ли­за. Но по­ка я для се­бя ни­че­го не ре­шил. Ехать на чуж­би­ну? Это как-то не по мо­ей на­ту­ре. У ме­ня своя лю­би­мая ро­ди­на — Рос­сия. Я при­вык хо­дить по сво­ей род­ной рус­ской зем­ле… К то­му же у ме­ня по­явил­ся ма­лень­кий Сы­нок, и я за не­го в от­ве­те. Тёз­ка, на­пом­ни­те мне, по­жа­луй­ста, кто из ве­ли­ких пи­са­те­лей из­рёк, что «мы в от­ве­те за то­го, ко­го при­ру­чи­ли»?
— Эти сло­ва, тёз­ка, при­над­ле­жат Ан­ту­а­ну де Сент-Эк­зю­пе­ри.
— Он, что, был ис­пан­цем?
— Нет, тёз­ка, он фран­цуз.
— Гу­ма­нист, да и толь­ко… И вы, ве­те­ри­нар­ные вра­чи, то­же боль­шие гу­ма­ни­с­ты, — фи­ло­соф­ски из­рек хо­зя­ин со­ба­ки.

На этом мы рас­ста­лись. Тёз­ке я обе­щал, что на­ве­щу их в кон­це не­де­ли. Тот, в свою оче­редь, за­ве­рил ме­ня, что все мои на­зна­че­ния и на­став­ле­ния в от­но­ше­нии Сын­ка бу­дут им ис­пол­нять­ся чёт­ко и в пол­ном объ­еме. В этом я ни­сколь­ко не со­мне­вал­ся. Сво­их слов на ве­тер этот твёр­дый че­ло­век с на­сто­я­щей офи­цер­ской за­квас­кой не бро­сал…

В суб­бо­ту ут­ром, ед­ва я от­крыл гла­за, раз­дал­ся те­ле­фон­ный зво­нок. Зво­ни­ла Ре­ги­на Вла­ди­ми­ров­на. В вол­не­нии она со­об­щи­ла мне, что у её сен­бер­на­ра за од­ну ночь на верх­нем ве­ке дру­го­го гла­за вы­рос­ла та­кая же па­пил­ло­ма. От­бро­сив сон и от­крыв еже­днев­ник, я по­смот­рел рас­пи­са­ние ви­зи­тов, за­пла­ни­ро­ван­ных на этот день. С один­над­ца­ти ча­сов до шест­над­ца­ти ноль-ноль ни­ка­ко­го сво­бод­но­го ок­на, а вот в сем­над­цать ноль-ноль кон­суль­та­ция Сын­ка. Сле­до­ва­тель­но, опе­ра­цию по уда­ле­нию но­во­об­ра­зо­ва­ния у сен­бер­на­ра я мо­гу про­вес­ти толь­ко в во­сем­над­цать ча­сов. Бла­го вре­мя на пе­ре­езд от со­ба­ки к со­ба­ке мне со­всем не по­тре­бу­ет­ся. Об этом я и со­об­щил зво­нив­шей, хо­тя за­ра­нее знал, что ви­зит к Сын­ку зай­мёт у ме­ня не один час и по­па­ду к ней не ра­нее се­ми ча­сов ве­че­ра. Уж тёз­ке очень нра­ви­лось со мной бе­се­до­вать на раз­ные те­мы. Да и мне с ним то­же.

Подъ­ехав на так­си к подъ­ез­ду сво­их па­ци­ен­тов я сра­зу об­ра­тил вни­ма­ние на за­пёк­шу­ю­ся на ас­фаль­те лу­жу кро­ви, как буд­то на этом мес­те ре­за­ли жерт­вен­но­го ба­ра­на. И, как поз­же вы­яс­ни­лось, я был бли­зок к ис­ти­не. Под­няв­шись на нуж­ный этаж и ока­зав­шись у квар­ти­ры тёз­ки, я за­мер от удив­ле­ния. На вход­ной две­ри его квар­ти­ры бы­ла на­кле­е­на бе­лая по­лос­ка бу­ма­ги с круг­лы­ми си­ни­ми пе­ча­тя­ми и рос­пи­ся­ми. Это озна­ча­ло, что квар­ти­ра тёз­ки опе­ча­та­на ми­ли­ци­ей. Серд­це моё за­би­лось в вол­не­нии, как в тот раз, ког­да я пил слиш­ком креп­кий чай от всей ду­ши за­ва­рен­ный тёз­кой и слу­шал тра­ге­дию его жиз­ни. Мне ни­че­го не оста­ва­лось де­лать, как по­зво­нить в дверь Ре­ги­ны Вла­ди­ми­ров­ны.

Блед­ная жен­щи­на, с по­вя­зан­ной по­ло­тен­цем го­ло­вой, как это обыч­но де­ла­ют по­жи­лые лю­ди, стра­да­ю­щие при­сту­пом миг­ре­ни, ти­хо про­из­нес­ла:
— Ана­то­лий Ев­гень­е­вич! Что у нас днём про­изо­шло, Вы да­же не мо­же­те се­бе пред­ста­вить… Та­кой ужас, та­кой кош­мар… я ду­ма­ла не пе­ре­жи­ву это…

По рез­ко­му за­па­ху ва­ло­кор­ди­на, сто­яв­ше­му в квар­ти­ре, бы­ло яс­но, что про­изо­шло дейст­ви­тель­но не­что серь­ёз­ное… Не­пре­рыв­но охая и ахая, Ре­ги­на Вла­ди­ми­ров­на, тря­су­щи­ми­ся ру­ка­ми на­ка­пав в ста­кан­чик оче­ред­ную пор­цию ле­кар­ст­ва и до­ба­вив не­мно­го во­ды, зал­пом всё вы­пи­ла.
— Вот уже сколь­ко вре­ме­ни не мо­гу успо­ко­ить­ся и всё, — про­из­нес­ла она, уса­жи­ва­ясь в крес­ло.
— Вы по­ка при­хо­ди­те в се­бя, я вы­мою ру­ки и осмот­рю на­ше­го боль­но­го…
— Хо­ро­шо, док­тор, — еле слыш­но, по-ви­ди­мо­му, за­сы­пая, про­из­нес­ла Ре­ги­на Вла­ди­ми­ров­на.

В ван­ной, во вре­мя мытья рук, я об­на­ру­жил бе­лую про­с­ты­ню со сле­да­ми за­пёк­ший­ся на ней кро­ви. «Кровь на ас­фаль­те, кровь на про­с­ты­не, что же та­кое слу­чи­лось днём?» — за­да­вал я се­бе во­прос, но от­ве­та не на­хо­дил. Осмот­рев сен­бер­на­ра, я убе­дил­ся, что травм на те­ле, по­ре­зов лап и про­чих на­ру­ше­ний це­лост­нос­ти тка­ней у не­го нет. Зна­чит, кровь не его, а чья? Ни­че­го не оста­ва­лось де­лать, как до­ждать­ся, ког­да про­снёт­ся Ре­ги­на Вла­ди­ми­ров­на и под­роб­но обо всём её рас­спро­сить.
При ми­ро­лю­би­вом и крот­ком нра­ве, ко­то­рым об­ла­дал мой боль­шу­щий па­ци­ент, в по­мощ­ни­ке на опе­ра­ции я не нуж­дал­ся. По­это­му, не тра­тя вре­мя зря, мог один спо­кой­но за­нять­ся уда­ле­ни­ем но­во­об­ра­зо­ва­ния. Пос­ле про­из­ве­дён­ной ане­сте­зии гла­за, па­пил­ло­ма бы­ла уда­ле­на. Де­ся­ти­ми­нут­ная оста­нов­ка там­по­ном не­зна­чи­тель­но­го кро­во­те­че­ния — вот и всё. Глаз сен­бер­на­ра стал как но­вень­кий.

Но вот на­ко­нец Ре­ги­на Вла­ди­ми­ров­на от­кры­ла гла­за. Про­быв не­сколь­ко ми­нут в за­тор­мо­жен­ном со­сто­я­нии, она, рас­тёр­ла се­бе вис­ки ват­кой, смо­чен­ной на­ша­тыр­ным спир­том. Пос­ле че­го, из­ви­нив­шись за свое не­мощ­ное со­сто­я­ние и со­брав­шись с си­ла­ми и мыс­ля­ми, не­то­роп­ли­во и нег­ром­ко на­ча­ла рас­ска­зы­вать о днев­ном про­ис­шест­вии:

— Я ва­ри­ла обед. В дверь по­зво­ни­ли. Тре­бо­ва­тель­но и про­дол­жи­тель­но, слов­но зво­нив­ше­му бы­ла до­ро­га каж­дая се­кун­да. По­ка я шла к две­ри, зво­нок всё тре­зво­нил и тре­зво­нил. Как толь­ко я от­кры­ла дверь, в ком­на­ту вле­тел Ана­то­лий. Блед­ный и взвол­но­ван­ный. В тря­су­щих­ся ру­ках он дер­жал Сын­ка.
— Слу­чи­лась бе­да… — про­хри­пел он. — На Сын­ка на­па­ла бой­цо­вая со­ба­ка. На­вер­ное, за­грыз­ла ма­лыш­ку на­смерть…

Я по­сте­ли­ла на стол чис­тую про­с­тынь, а он по­ло­жил на неё без­ды­хан­ное тель­це. Тут же ста­ла зво­нить вам, хо­тя пом­ни­ла, что у вас ви­зи­ты… Вер­нув­шись к щен­ку, по­ня­ла, что он мёртв. Го­ло­ва ви­се­ла на ко­же. Язык си­ний. Изо рта и но­са кровь. Гла­за баг­ро­во-си­ние, не­жи­вые и на­вы­ка­те… Ана­то­лия ря­дом уже не бы­ло. Я по­ду­ма­ла, что он по­бе­жал, на­вер­ное, к се­бе за шпри­ца­ми и ле­кар­ст­вом, на­де­ясь ожи­вить Сын­ка…

Но на са­мом де­ле всё по­лу­чи­лось ещё страш­нее… Как ока­за­лось, он вер­нул­ся на ули­цу. Хо­зя­ин стаф­фор­д­шир­ско­го терь­е­ра, ко­то­рый про­жи­ва­ет в на­шем же подъ­ез­де, толь­ко на пер­вом эта­же, до­мой ухо­дить не со­би­рал­ся. За­ви­дев Ана­то­лия, с из­дёв­кой про­кри­чал:
— Ну что, му­жик, до­пры­га­лась твоя шав­ка… и по­во­док ей не по­мог, — пос­ле че­го наг­ло рас­хо­хо­тал­ся.
— Пья­ным что ли был? — по­ин­те­ре­со­вал­ся я.
— Ско­рее все­го об­ку­рен­ный. Он хам и за­кос­те­не­лый нар­ко­ман… У них вся семья та­кая… Страх и го­ре от них все­му до­му…
— Ре­ги­на Вла­ди­ми­ров­на! Что же про­изо­шло даль­ше? — бо­ясь, что жен­щи­на опять впа­дёт в дрёму от чрез­мер­но при­ня­то­го успо­ка­ива­ю­ще­го средст­ва, по­то­ро­пил я её с рас­ска­зом. Она, в свою оче­редь, опа­са­ясь сно­ва по­гру­зить­ся в сон, под­няв­шись с крес­ла, про­дол­жи­ла:

— В это вре­мя к на­ше­му подъ­ез­ду под­хо­дил сан­тех­ник из ДЭЗ с сум­кой на пле­че, из ко­то­рой тор­чал здо­ро­вен­ный сле­сар­ный ключ. Ана­то­лий лов­ко вы­хва­тил его из по­нос­ки сле­са­ря и со все­го ма­ха уда­рил им под­бе­жав­ше­го к не­му разъ­ярён­но­го и още­рив­ше­го­ся пса. Удар ока­зал­ся не­дю­жин­ной си­лы. Тя­жёлым га­зо­вым клю­чом он вдре­без­ги раз­нёс со­ба­ке её креп­кий че­реп. Всё его со­дер­жи­мое, вклю­чая ниж­нюю че­люсть, раз­ле­те­лось в раз­ные сто­ро­ны. Как рас­ска­зал сле­сарь, у ко­то­ро­го на гла­зах это всё про­ис­хо­ди­ло, Ана­то­лий, от­бро­сив ключ в сто­ро­ну, из­рёк:
— Смерть за смерть!

В от­вет нар­ко­ман, са­дист­ки улы­ба­ясь, не­сколь­ко раз вы­стре­лил в не­го из трав­ма­ти­чес­ко­го пис­то­ле­та…

Что про­изо­шло даль­ше, сле­сарь по­нял не сра­зу. Толь­ко ви­дел, как Ана­то­лий мол­ни­ей под­ле­тел к стрел­ку и на ка­кую-то се­кун­ду об­нял его го­ло­ву. Нар­ко­ман сра­зу же об­мо­чил­ся, за­тем, вы­ро­нив пис­то­лет, слов­но куль, за­ва­лил­ся на­земь. Об­мяк­шее его те­ло с вы­пу­чен­ны­ми из ор­бит гла­за­ми и вы­пав­шим язы­ком бы­ло им по­ло­же­но сверху со­ба­ки, вер­нее то­го, что от неё оста­лось. Пос­ле это­го Ана­то­лий с чувст­вом вы­пол­нен­но­го дол­га сел на ска­мей­ку и, слов­но маль­чиш­ка, у ко­то­ро­го от­ня­ли са­мое до­ро­гое и лю­би­мое, не сдер­жи­ва­ясь, горь­ко за­пла­кал… Ког­да подъ­еха­ла ми­ли­цей­ская ма­ши­на, он по­кор­но за­нял в ней мес­то, пред­на­зна­чен­ное для за­дер­жан­ных…

А час как то­му на­зад ко мне при­еха­ла ма­ши­на ве­те­ри­нар­ной служ­бы. Труп Сын­ка, по рас­по­ря­же­нию сле­до­ва­те­ля, за­бра­ли на вет­стан­цию для про­ве­де­ния экс­пер­ти­зы… Как об­мол­вил­ся са­ни­тар, мно­жест­вен­ный пе­ре­лом кос­тей шеи у щен­ка был не­со­мне­нен. Стаф­фор­д­шир­ский терь­ер, обу­чен­ный для со­бачь­их бо­ёв со сво­и­ми, та­ки­ми же мощ­ны­ми соп­ле­мен­ни­ка­ми, вмиг ли­шил жиз­ни кро­хот­но­го, ещё не окреп­ше­го ма­лы­ша.

Тёз­ку в его тра­ге­дии я ре­шил не остав­лять. Упо­тре­бив свои свя­зи сре­ди со­бач­ни­ков, мне уда­лось до­бить­ся, что следст­вие по его уго­лов­но­му де­лу бы­ло про­ве­де­но пол­но, все­сто­рон­не и объ­ек­тив­но. Как мне ка­за­лось, Ана­то­лий, хо­тя и пе­ре­сту­пил гра­ни­цу за­ко­на, но пре­ступ­ле­ние он со­вер­шил в со­сто­я­нии силь­ней­ше­го ду­шев­но­го по­тря­се­ния. Ведь не каж­дый хо­зя­ин спо­кой­но пе­ре­не­сёт жес­то­кое убийст­во лю­би­мой со­ба­ки, про­изо­шед­шее на его гла­зах. Тем бо­лее ког­да это ещё со­про­вож­да­лось из­де­ва­тельст­вом со сто­ро­ны па­то­ло­ги­чес­кой лич­нос­ти, на­хо­дя­щей­ся под дейст­ви­ем нар­ко­ти­ка.

В Мос­гор­су­де, на про­цес­се, я рас­ска­зал судь­ям, как мой сер­до­боль­ный тёз­ка по­до­брал в ма­га­зи­не го­лод­но­го тя­же­ло­боль­но­го щен­ка. Как сут­ка­ми на­про­лёт в те­че­ние це­ло­го ме­ся­ца он ле­чил и вы­ха­жи­вал ма­лень­кое лас­ко­вое со­зда­ние, ко­то­рое счи­тал сво­им вто­рым сы­ном. За­быв о се­бе, муж­чи­на до­бы­вал де­фи­цит­ные про­дук­ты пи­та­ния; ва­рил раз­но­об­раз­ные буль­о­ны, ман­ную, ов­ся­ную и греч­не­вые ка­ши, го­то­вил пост­ные мяс­ные кот­лет­ки, до­маш­ний тво­рог, кар­то­фель­ное пю­ре, фрук­то­вые ки­се­ли. И всем этим раз­но­об­ра­зи­ем чай­ной ло­жеч­кой, стро­го по рас­пи­са­нию, он кор­мил боль­но­го Сын­ка. Кро­ме ги­ги­е­ни­чес­ко­го ухо­да за щен­ком, стра­да­ю­ще­го рас­стройст­вом ки­шеч­ни­ка, два ра­за в день хо­зя­ин на­ла­жи­вал сво­е­му по­до­печ­но­му под­кож­ные ка­пель­ни­цы с ле­чеб­ным рас­тво­ром, стро­го по ча­сам де­лал и дру­гие не­об­хо­ди­мые уко­лы, ко­то­рые бы­ли мною на­зна­че­ны. Толь­ко бла­го­да­ря та­ким не­имо­вер­ным уси­ли­ям лю­бя­ще­го че­ло­ве­ка гроз­ная, смер­тель­ная ви­рус­ная бо­лезнь от­сту­пи­ла. Ще­нок со столь зна­чи­мой для это­го че­ло­ве­ка клич­кой — Сы­нок — выз­до­ро­вел. Он дол­жен был дол­го жить и при­но­сить по­кой и ра­дость че­ло­ве­ку, ко­то­рый спас его от не­ми­ну­е­мой смер­ти…

Пос­ле ме­ня вы­сту­пи­ла Ре­ги­на Вла­ди­ми­ров­на — пер­со­наль­ный пен­си­о­нер, быв­ший от­вет­ст­вен­ный ра­бот­ник со­юз­но­го ми­нис­тер­ст­ва, на­граж­дён­ная ор­де­на­ми Ле­ни­на и Тру­до­во­го Крас­но­го зна­ме­ни. Она так­же да­ла Ана­то­лию по­ло­жи­тель­ную ха­рак­те­рис­ти­ку. Не обо­шлось де­ло, ко­неч­но же, и без хо­ро­ше­го, то есть гра­мот­но­го ад­во­ка­та — спе­ци­а­лис­та по уго­лов­ным де­лам…

В ито­ге — часть пер­вая статьи сто пя­той УК РФ — умыш­лен­ное при­чи­не­ние смер­ти дру­го­му че­ло­ве­ку, — ко­то­рая гро­зи­ла тёз­ке — убий­це-ре­ци­ди­вис­ту пят­над­цатью го­да­ми тю­рем­но­го за­клю­че­ния, бы­ла пе­рек­ва­ли­фи­ци­ро­ва­на на уже зна­ко­мую ему сто седь­мую статью УК РФ. Тёз­ку при­го­во­ри­ли к трём го­дам ли­ше­ния сво­бо­ды.

От­си­дев по­ло­жен­ное, тёз­ка про­дал свою квар­ти­ру и уехал на по­сто­ян­ное про­жи­ва­ние в Ис­па­нию. На пе­ре­езд он ре­шил­ся пос­ле то­го, как его ма­лень­кая внуч­ка дон­на Ли­за по те­ле­фо­ну ду­шев­но и от­кро­вен­но при­зна­лась ему:
— Де­душ­ка, лю­би­мый мой! При­ез­жай ко мне. Я по те­бе ску­чаю…