Фая про­жи­ла зи­му с су­мас­шед­шим... Я те­бе за­ви­дую, Фая, ска­зал су­мас­шед­ший за пять дней до Но­во­го го­да... Не пу­гай ме­ня, Лёва... Ты ста­нешь сви­де­те­лем тру­до­во­го по­дви­га, о ко­то­ром рас­ска­жешь под­ру­гам по те­ле­фо­ну... Я так и зна­ла... Прочь со­мне­ния, лап­ка, я сэко­ном­лю семь ты­сяч пять­сот руб­лей. На ко­то­рые куп­лю те­бе бес­про­вод­ной пы­ле­сос. Что­бы ты пы­ле­со­си­ла опил­ки. Ко­то­рые из ме­ня сып­лют­ся. Ког­да я вхо­жу в из­бу пос­ле пил­ки гор­бы­ля. Ко­то­рый я ку­пил за пять­сот руб­лей. Вмес­то дров, ко­то­рые сто­ят во­семь ты­сяч. Ты ра­да пы­ле­со­су?..

...Ну да, Лёва, я очень ра­да, толь­ко гор­быль мо­ро­же­ный и, го­во­рят, го­реть не бу­дет, а мо­ро­зы обе­ща­ют трид­ца­ти­гра­дус­ные... Ха­ха, лап­ка! Я вы­су­шу его меж­ду печ­кой и сте­ной! И устрою те­бе Аф­ри­ку! Мы бу­дем тан­це­вать го­лы­шом!..

Вот тут Фая по­ня­ла, что я свих­нул­ся. И зи­му мы не пе­ре­жи­вём.

О, эта со­кру­ши­тель­ная ве­ра в гор­быль! О, эта бе­ше­но-ры­жая, как за­кат на Се­ли­ге­ре, аме­ри­кан­ская пи­ла «Оре­гон»! О, этот Ан­дрю­ха Чип­са­нов, ко­то­рый на­учит ме­ня под­тя­ги­вать цепь, что­бы не ви­се­ла, как тру­сы, и за­ли­вать ку­да на­до двух­такт­ное мас­ло! О, эти бар­хат­ные опил­ки и рас­сып­ча­тый треск в печ­ке! В рит­ме ла­ти­но­аме­ри­кан­ских тан­цев...

О, эта мыш­ка, ко­то­рая в такт печ­ке по­трес­ки­ва­ет в чёр­ст­вой бу­хан­ке на сто­ле. Пом­ни­те, ре­бя­та, она ког­да-то бы­ла бу­фет­ной. Но Фая на­пу­га­ла её шур­ша­щи­ми фан­ти­ка­ми, и бу­хан­ка ста­ла ей род­ным до­мом. Те­перь я дол­жен спас­ти от трид­ца­ти­гра­дус­ных мо­ро­зов че­ты­ре жи­вых ду­ши: Фаю, Лёву, Ри­чар­да и бу­хан­ко­вую мыш­ку. Толь­ко, ре­бя­та, ме­ня отвле­ка­ют...

...Я, Лёва, ты зна­ешь, ма­том не ру­га­юсь. Я же пол­ков­ник, ё-моё. С дру­гой сто­ро­ны, если твой со­сед — вед­ро г... Ну за­да­вил мой Флип его дра­ную ут­ку, так я ж ему литр вод­ки вы­ста­вил и буль­о­ном его вши­во­го пойн­те­ра корм­лю, а он по всей Уш­не (три ки­ло­мет­ра от Жар­ков) раз­нёс, что Флип уток да­вит, вот же вед­ро г...

...Ты ви­дел, Лёва, пам­па-рам? Что-что, гла­за ра­зуй, Лёва, пам­па-рам! Вась­ка, пам­па-рам, сво­им трак­то­ром, пам­па-рам, всю до­ро­гу у пру­да из­г­ваз­дал, пам­па-рам-па­рам-пам-пам!..

...О, как я вас по­ни­маю, не знаю ва­ше­го от­чест­ва, но я, как и вы, обо­жаю твор­чест­во, ко­то­рое идёт из глу­би­ны ду­ши, и пей­за­жи при­ро­ды пи­шу, и сти­хи, ко­то­рые ко мне при­хо­дят как от­кро­ве­ние, да вы за­хо­ди­те в гос­ти, как тво­рец к твор­цу...

Сколь­ко все­го узна­ешь, ре­бя­та, по­ка гор­быль пи­лишь... Пам-пам­пам! Ё-моё!..

А бе­рёзо­вых чур­бач­ков в дров­ни­ке всё мень­ше. А уже ми­нус двад­цать пять на дво­ре... Лёва, мо­жет, при­ку­пим дров?.. Как вам из­вест­но, ре­бя­та, я че­ло­век жад­ный. И не свер­ну с это­го пло­дотвор­но­го пу­ти. Бу­дет Фае бес­про­вод­ной пы­ле­сос! И Аф­ри­ка с тан­ца­ми!..

...Что это, Лёва?.. Ноу-хау, лап­ка, «по­пе­реч­но-диа­го­наль­ный» спо­соб рас­топ­ки... Зву­чит кра­си­во, Лёва... Что есть, то есть... Слиш­ком кра­си­во, что­бы го­реть... Прочь со­мне­ния! «По­пе­реч­но-диа­го­наль­ный» пе­ре­вер­нёт твоё со­зна­ние. Ты пой­мёшь, как удач­но вы­ско­чи­ла за­муж...

Зна­чит, так, ре­бя­та, за­кла­ды­ва­ем два бе­рёзо­вых чур­бач­ка из про­ш­ло­год­не­го за­па­са по­пе­рёк и два по диа­го­на­ли, а на них — под­су­шен­ные гор­бы­ли­ны. Сни­зу — «Не­ман» за 1988 год, там гра­фо­ма­ния бес­пре­дель­ная. Смоль и бе­ре­с­та для роз­жи­га — это для сла­ба­ков и для Фаи. А по­ка «по­пе­реч­но-диа­го­наль­ный» раз­го­ра­ет­ся, пой­дём пи­лить даль­ше.

Пос­ле ог­лу­ши­тель­ных сне­го­па­дов гор­бы­лё­вая ку­ча у до­ро­ги по­хо­жа на жир­но­го бе­ге­мо­та. Ко­то­рый при­лёг от­дох­нуть. На ме­ся­ца три-че­ты­ре. Раз­би­ра­ем ло­па­ты, от­ка­пы­ва­ем. А если в ва­лен­ке ды­ра, спро­си­те вы? При­шьём лом­тик крас­ной ко­жи от Фа­и­ной баль­ной ту­фель­ки. Отва­лит­ся — при­кле­им его ре­зи­но­вым кле­ем. Отва­лит­ся — об­мо­та­ем скот­чем. Отва­лил­ся — изо­лен­той. Отва­лит­ся — стель­кой со­рок пя­то­го раз­ме­ра по­до­прём дыр­ку из­нут­ри. А если она под­ло рас­пол­зёт­ся на пол­пят­ки, от­да­дим Вась­кам из Уш­ны (близ­не­цы Ва­ся-Ва­ня). Они по­до­шьют как на­до, если не пья­ные...

Вы за­ме­ти­ли по­лез­ный рас­сказ по­лу­ча­ет­ся. Вот толь­ко с «по­пе­реч­но-диа­го­наль­ным» мы, ре­бя­та, про­мах­ну­лись. Не го­рит. Рас­ко­лоть на­до бы­ло гор­бы­ли­ны. Да лад­но, пер­вый блин ко­мом. Вот мой пер­вый мю­зикл «По­ве­ли­тель мух» — как же я хо­тел по­том ис­пра­вить кое-что. Не да­ли, ска­за­ли, у нас ан­шла­ги, не дёр­гай ар­тис­тов, и во­об­ще, знай своё мес­то... Но тут я хо­зя­ин, и вас ждёт со­вер­шенст­во. Ко­то­рое на­зы­ва­ет­ся «ко­ло­то-по­пе­реч­но-диа­го­наль­ный»!

Как гром с не­бес трид­ца­ти­пя­ти­гра­дус­ный! Сник­ла лап­ка моя, за­вер­ну­лась в оде­я­ла и по­душ­ки. Бо­юсь, за­кук­лит­ся. А мы вот что, ре­бя­та, от­пра­вим её по­ка по­гу­лять, в су­пер­тёп­лой ки­тай­ской курт­ке из Ма­га­да­на (на премь­е­ру ле­тал). А са­ми для вер­нос­ти плес­нём на «ко­ло­то-по­пе­реч­но-диа­го­наль­ный» дя­ди-Бо­ри­ной са­мо­гон­кой. Под­дай жа­ру, ог­нен­ная во­да! под­да­ва­ла жа­ру, ког­да при­ез­жа­ли Ко­ля, Бо­ря, Ася, Аня и де­ти их ми­лые...

Но рас­тап­ли­вать печ­ку са­мо­гон­кой... Ой, ре­бя­та, ой-ой-ой... Если Ан­дрю­ха Чип­са­нов узна­ет, и если Ан­тон Зо­ло­тов узна­ет, и е�