Зря, па­па, ты так го­во­ришь.

Иван Пет­ро­вич ле­жал на ди­ва­не и смот­рел те­ле­ви­зор. Он был силь­но не в ду­хе. А с че­го он возь­мёт­ся, дух-то, если кру­гом во­ру­ют? На од­ном ка­на­ле ге­не­ра­ла арес­то­ва­ли, на дру­гом ― гу­бер­на­то­ра, на треть­ем ― ми­нист­ра.

Скла­ды­ва­лось впе­чат­ле­ние, что не во­ру­ют лишь те, ко­му не­че­го украсть. Ти­па его, Си­до­ро­ва Ива­на Пет­ро­ви­ча. Чер­тых­нув­шись, Иван Пет­ро­вич пе­ре­клю­чил­ся на мест­ный ка­нал. На ко­то­ром как раз осве­ща­ли ви­зит в их рай­он де­пу­та­та Торч­ко­ва Льва Ста­ни­с­ла­во­ви­ча.
― Ещё один во­рю­га объ­явил­ся! ― не сдер­жал­ся Иван Пет­ро­вич.
― Зря, па­па, ты так го­во­ришь, ― за­ме­тил сын-треть­ек­лас­сник. ― Он вче­ра у нас в шко­ле был. И ни­че­го не украл!

Тью­то­ры с бейд­жи­ка­ми, или ЕГЭ по рус­ско­му язы­ку

«Что ни го­во­ри, а не хи­лый чел­лендж этот ЕГЭ»,― ду­мал Кос­тя Гор­лов, от­прав­ля­ясь на эк­за­мен по рус­ско­му язы­ку.
В род­ной шко­ле егэ­ш­ни­ков по­са­ди­ли на ав­то­бус. Мо­ло­дая за­вуч по­же­ла­ла всем уда­чи и драй­ва. Ди­рек­тор по­про­сил не по­зо­рить род­ную аль­ма-ма­тер.

По­том обу­ча­ю­щих­ся по­вез­ли на ППЭ в дру­гую шко­лу. Там их встре­ти­ли тью­то­ры с бейд­жи­ка­ми.

Пос­ле до­смот­ра всех по­мес­ти­ли в ауди­то­ри­ях. Во­круг ца­ри­ла аб­со­лют­ная ти­ши­на: ни звон­ка, ни эсэм­эс­ки. Да­же кри­ки о по­мо­щи бы­ли та­бу.

«Об эс­кей­пиз­ме не­че­го бы­ло и ду­мать. Ни­ка­кие ла­мен­та­ции здесь не про­хо­ди­ли. Оста­ва­лось од­но ― до­ве­рить­ся сер­виль­нос­ти»,― всплы­ла в моз­гу Кос­ти ти­ра­да из не­дав­но про­чи­тан­но­го ро­ма­на, ко­то­рую он, ес­тест­вен­но, не мог ар­ти­ку­ли­ро­вать в си­лу стро­гос­ти мо­мен­та…

Раз­дав КИ­Мы, тью­то­ры бро­си­ли егэ­ш­ни­ков в ла­би­рин­ты рус­ско­го язы­ка.
По­мо­щи ждать бы­ло не­от­ку­да. Мно­гие по­чувст­во­ва­ли се­бя лу­зе­ра­ми. Кто-то шеп­нул, что здесь ре­аль­но мог бы по­мочь Ай-кью, но ни­кто не знал, где он жи­вёт.

Всем хо­те­лось сдать. Лю­бой це­ной. Ца­ра­пая со­мне­ни­я­ми ду­шу, егэ­ш­ни­ки мед­лен­но дви­га­лись по ла­би­рин­ту ЕГЭ, вы­пол­няя од­но за­да­ние за дру­гим.
Ни один тью­тор так и не ше­вельнул паль­цем, что­бы по­мочь. «Хей­те­ры ка­кие-то, а не тью­то­ры»,― ду­мал Кос­тя.

На­ко­нец-то му­ки за­кон­чи­лись. Егэ­ш­ни­ки по­ва­ли­ли прочь. Всем хо­те­лось есть. Од­на­ко в гам­бур­гер­ных и пиц­це­ри­ях бы­ло пол­но на­ро­да.
По­это­му по­ели хот-до­гов и за­пи­ли ко­ка-ко­лой. Кис­лот­но-ще­лоч­ной ба­ланс был вос­ста­нов­лен, но на ду­ше бы­ло му­тор­но. Ни­кто не го­во­рил «Вау!».
Ду­шой все бы­ли на эк­за­ме­не. Мно­гие ду­ма­ли о рус­ском язы­ке: по­че­му он так тру­ден?

А до­ма Кос­те при­снил­ся ужас­ный сон. Всю ночь за ним с ог­ром­ной сетью го­ня­лись злые тью­то­ры. Где-то по­бли­зос­ти зло­ве­ще уха­ла той­о­та. Ей под­вы­ва­ли ай­по­ды и ай­фо­ны.

Крат­кий сло­варь со­вре­мен­но­го рус­ско­го язы­ка для рус­ских

Ай-кью (ан­гл.) ― ко­эф­фи­ци­ент умст­вен­но­го раз­ви­тия.

Аль­ма-ма­тер (лат.) ― учеб­ное за­ве­де­ние (выс­шее), ко­то­рое че­ло­век окон­чил.

Ар­ти­ку­ли­ро­вать ― про­из­нес­ти.

Бейд­жик (ан­гл.) ― кар­точ­ка на гру­ди с име­нем её но­си­те­ля.

Гам­бур­гер­ные, пиц­це­рии ― за­ку­соч­ные.

Драйв (ан­гл.) ― при­под­ня­тое пси­хо­ло­ги­чес­кое со­сто­я­ние.

Егэ­ш­ни­ки ― уче­ни­ки, сда­ю­щие ЕГЭ.

КИ­Мы ― кон­троль­но-из­ме­ри­тель­ные ма­те­ри­а­лы.

Ко­ка ко­ла (ан­гл.) ― на­пи­ток.

Ла­мен­та­ции (лат.) ―жа­ло­бы.

Лу­зер (ан­гл.) — не­удач­ник.

ППЭ ― пункт при­ёма эк­за­ме­нов.

Сер­виль­ность ― под­чи­не­ние.

Та­бу ― за­прет.

Ти­ра­да (фр.) ― крат­кий и силь­ный мо­но­лог в дра­ме.

Тью­тор (ан­гл.) ― со­вре­мен­ное на­зва­ние учи­те­ля.

Хей­тер (ан­гл.) — не­на­вист­ник.

Хот дог (ан­гл.) ― го­ря­чая со­ба­ка. По­пу­ляр­ная еда в Рос­сии.

Чел­лендж (ан­гл.) ― вы­зов.

Эс­кей­пизм (ан­гл.) ―из­бе­га­ние не­при­ят­но­го.

Прос­то­душ­ный от­вет

Фер­мер Ан­дрей Пет­ро­вич Ива­нов, не­смот­ря на свои 35 лет, гу­ля­нок не лю­бил. Его сти­хия ― хо­зяйст­во. Ку­роч­ки, уточ­ки, ко­зоч­ки. С ни­ми он во­зил­ся це­лы­ми дня­ми.

Но тут Ан­дрей Пет­ро­вич ни­как не мог отвер­теть­ся: пле­мян­ни­ца за­муж вы­хо­ди­ла. Скре­пя серд­це, по­ехал с же­ной, та­кой же, как и он, до­мо­сед­кой на ре­гист­ра­цию в До­ме куль­ту­ры и за­столье в ка­фе «Ёжик». Поздра­ви­ли, от­да­ри­лись.

Вкус­но по­ев, ста­ли си­деть как на вок­за­ле: ждать отъ­ез­да. Толь­ко уз­лов для пол­но­го сходст­ва не хва­та­ло. А что ещё де­лать, если не пьёшь и пля­сать не уме­ешь?
На­ко­нец, пол­д­ве­над­ца­то­го, свадьба утих­ла. Подъ­ехал ав­то­бус и на­чал всех раз­во­зить по до­мам. И хо­дя­чих, и ле­жа­чих.

Ан­дрей Пет­ро­вич вер­нул­ся в род­ные сте­ны око­ло две­над­ца­ти и сра­зу ― к ин­ку­ба­то­ру. Увы, тут его жда­ло разо­ча­ро­ва­ние― два не­жи­вых цып­лён­ка. Вид­но, пе­ре­гре­лись.

Гу­лять на вто­рой день они с же­ной не по­еха­ли. Ре­ши­ли по­слать вмес­то се­бя че­тыр­над­ца­ти­лет­не­го сы­на Го­шу. Пусть по­бы­ва­ет на празд­ни­ке жиз­ни.
Го­ша, при сво­ём по­яв­ле­нии, сра­зу в центр вни­ма­ния по­пал. Его ведь родст­вен­нич­ки в по­след­ний раз ещё в пе­лён­ках ви­де­ли. А тут на те­бе ― без пя­ти ми­нут ка­ва­лер.

Осо­бен­но удив­ля­лись ро­ди­те­ли не­ве­с­ты: тётя Шу­ра и дя­дя Пе­тя. Уса­ди­ли, как ко­ро­ля, ста­ли рас­спра­ши­вать: что, да как. По­том тётя Шу­ра за­да­ла глав­ный во­прос:
― А па­па по­че­му не при­ехал?
― Да он ска­зал, ну её на хрен, эту свадьбу, и так два цып­лён­ка сдох­ли! ― прос­то­душ­но от­ве­тил Го­ша.

Сна­ча­ла все ос­тол­бе­не­ли, по­том взо­рва­лись друж­ным хо­хо­том. Свадьба за­бур­ли­ла с но­вой си­лой. А Го­шу по­счи­та­ли боль­шим шут­ни­ком, ка­ко­вым он ни­ког­да не был.

Ка­зус

Во­ло­де Лар­ки­ну с ма­ши­на­ми не вез­ло.
В про­ш­лом го­ду он ку­пил «де­вят­ку», но в её вре­зал­ся ка­кой-то ли­хач. От­дав за ре­монт ма­ши­ны де­сять ты­сяч, он про­дал её и ку­пил дру­гую. Мод­но­го се­реб­рис­то­го цве­та.

Не­дав­но, вы­ехав на трас­су пос­ле не­боль­шой пи­руш­ки, он не впи­сал­ся в по­во­рот и сва­лил­ся в мел­кий, по ко­ле­но, пруд.

На мес­те про­ис­шест­вия сра­зу же об­ра­зо­ва­лась тол­па. А Во­ло­дя вы­брал­ся на бе­рег, гля­нул на пе­ре­вёр­ну­тую ма­ши­ну и фи­ло­соф­ски из­рёк:
― Ещё де­сять ты­сяч уплы­ли…

К ве­че­ру на пру­ду со­бра­лись ста­руш­ки. До са­мой тем­но­ты, пу­гая гу­сей и уток, они бо­роз­ди­ли во­до­ём. Ис­ка­ли уплыв­шие день­ги…

Мо­ра­ли­ки

Мил­ли­о­нер Жуч­кин за­бо­лел. Да так, что све­та бе­ло­го не­взви­дел. Ку­да он толь­ко не об­ра­щал­ся — бес­по­лез­но. Все ис­сле­до­ва­ния и ана­ли­зы да­ва­ли один и тот же ре­зуль­тат: прак­ти­чес­ки здо­ров. А где ж здо­ров, если чах на гла­зах?

И лишь участ­ко­вый врач Ирак­лий Ива­но­вич Фи­тюль­кин по­ста­вил не­ожи­дан­ный ди­аг­ноз: со­весть от­ка­за­ла. Не серд­це, не но­ги, не лёг­кие, а имен­но со­весть. При­пи­сал и ле­че­ние, не ме­нее не­ожи­дан­ное: под­клю­чить к ап­па­ра­ту ис­кус­ст­вен­ной со­вес­ти.

Но, увы, ап­па­рат этот ещё не изо­бре­ли. Так и за­гнул­ся сер­деч­ный по­сре­ди сво­их не­чест­но на­жи­тых мил­ли­о­нов.

Мо­раль:
Бе­ре­ги­те со­весть. В слу­чае её по­те­ри ни­кто по­мочь не смо­жет. Про­гресс в на­ше вре­мя за бес­со­вест­ны­ми не по­спе­ва­ет.

* *
Ког­да Шур­ке гру­би­я­ну за наг­лость вы­би­ли зу­бы, он вдруг без ак­цен­та стал вы­го­ва­ри­вать поль­ское сло­во пшеп­ра­шам, что зна­чит — из­ви­ни­те. Хо­тя рань­ше он это­го сло­ва и по-рус­ски не знал.

Мо­раль:
Уй­ми­те спесь! Ина­че добрые лю­ди мо­гут на­учить вас веж­ли­вос­ти со­вер­шен­но не­ожи­дан­но. И быст­ро.
Да­же если вы не та­лант­ли­вы.

* *
Ко­лей Зю­зи­ко­вым мы от­кро­вен­но вос­хи­ща­лись: в лю­бых жи­тей­ских не­уря­ди­цах он оста­вал­ся сдер­жан­ным и спо­кой­ным.

Ког­да нас об­ма­ну­ли с ва­у­че­ра­ми, мы пле­ва­лись и ру­га­лись так, что кли­мат на зем­ле чуть бы­ло не из­ме­нил­ся!
Ког­да нам ста­ли пла­тить гро­шо­вую зар­пла­ту, мы пле­ва­лись так, что влаж­ность во­круг под­ня­лась вы­ше нор­мы!
Ког­да це­ны в ма­га­зи­нах взмет­ну­лись вверх, от на­ших плев­ков и ру­га­ни по­чер­нел снег!
Ког­да нас со­кра­ти­ли на ра­бо­те, мы опять же пле­ва­лись и ру­га­лись с та­ким не­го­до­ва­ни­ем и жа­ром, что в ян­ва­ре ручьи по­бе­жа­ли!

И толь­ко Ко­ля Зю­зи­ков оста­вал­ся не­воз­му­ти­мым.
― Ну ты и оп­ти­мист! ― по­ра­зи­лись мы.
― Да не в этом де­ло, ― от­ве­тил Ко­ля. ― Прос­то я на плев­ках эко­ном­лю: зав­тра мо­жет быть ху­же.

Мо­раль:
Будь­те сдер­жан­ны в суж­де­ни­ях! Да­же оче­вид­ные ве­щи мо­гут иметь не­ожи­дан­ную по­до­плёку.

Рас­ска­зы участ­ву­ют в меж­ду­на­род­ном ли­те­ра­тур­ном кон­кур­се ко­рот­ко­го се­мей­но­го рас­ска­за «Мы и на­ши ма­лень­кие вол­шеб­ни­ки».