В на­ше вре­мя труд­но ко­го-ли­бо уди­вить но­вым ху­до­жест­вен­ным ис­сле­до­ва­ни­ем о До­сто­ев­ском. И тем не ме­нее та­кие от­кры­тия нет-нет да и про­ис­хо­дят. По­весть Ула­нов­ско­го в чём-то по­хо­жа на ки­нос­це­на­рий. Вещь как бы на сты­ке жан­ров. Со­вер­шен­но не­ожи­дан­ный ход: сбли­же­ние му­зы­ки и био­гра­фии Чай­ков­ско­го с био­гра­фи­ей и твор­чест­вом До­сто­ев­ско­го. Ведь про­ис­хо­ди­ло-то это в од­но ис­то­ри­чес­кое вре­мя. Яс­но, что пе­ре­пис­ка ком­по­зи­то­ра с фон Мекк и осо­бые от­но­ше­ния с жен­щи­на­ми ге­ро­ев До­сто­ев­ско­го вдруг ока­за­лись в фо­ку­се од­них и тех же со­бы­тий. Или ска­жем зна­ме­ни­тая кар­ти­на «Хрис­тос во гро­бе», ко­то­рая в дан­ном слу­чае ви­сит в обыч­ной чай­ной и про­буж­да­ет ап­пе­тит но­вых рус­ских. Здесь, как го­ва­ри­вал Хлеб­ни­ков, чувст­ву­ет­ся ко­готь льва. Сло­вом, ин­те­рес­ная по­весть и, что осо­бен­но цен­но, — аб­со­лют­но не­ожи­дан­ная в на­ше вре­мя стан­дар­тов и фор­ма­тов. Не стан­дарт­ная и, сла­ва бо­гу, — не фор­мат. Чи­та­ет­ся с боль­шим ин­те­ре­сом.