Отдел прозы

Станислав Гольдфарб

​

Капитан и Ледокол

Продолжение. Начало в № 15–20

ЛЕ­ДО­КОЛ

Ру­ка да­ю­ще­го не оску­де­ет

Я всег­да смот­рю на пол­кор­пу­са даль­ше Ка­пи­та­на. Тут уж ни­че­го не по­пи­шешь. Но мы еди­но­мыш­лен­ни­ки, а не со­рев­но­ва­те­ли. И ког­да он вспо­ми­нал о лек­ции Кол­ча­ка, я вспо­ми­нал раз­го­вор кор­рес­пон­ден­тов од­ной ино­стран­ной га­зе­ты, ко­то­рые на­прав­ля­лись в Тан­хой и да­лее на Даль­ний Вос­ток. По­че­му-то все они го­во­ри­ли о воз­мож­нос­ти пре­одо­ле­ния Ле­до­ви­то­го оке­а­на на­шей во­ен­ной эс­кад­рой. И схо­ди­лись на том, что хо­лод­ный оке­ан впол­не спо­со­бен про­пус­тить во­ен­ные ко­раб­ли, а это по­зво­лит на­ше­му фло­ту до­стиг­нуть ме­с­та на­зна­че­ния в Ти­хом оке­а­не на ме­сяц рань­ше сро­ка, чем если бы она шла обыч­ным пу­тем че­рез Су­эц­кий ка­нал.

Мне, ле­до­коль­но­му ко­раб­лю, спе­ци­аль­но со­здан­но­му для ра­бо­ты в су­ро­вых усло­ви­ях, их раз­го­вор был очень ин­те­ре­сен.

Все ссы­ла­лись на ге­не­ра­ла Виль­ко­виц­ко­го, ко­то­рый мно­го лет ра­бо­тал в экс­пе­ди­ции по улуч­ше­нию пу­ти из Рос­сии на Даль­ний Вос­ток имен­но че­рез Ле­до­ви­тый оке­ан.

Я по на­ту­ре не­мно­го­с­ло­вен, да и мне­ния мо­е­го не спра­ши­ва­ли, ина­че не­пре­мен­но на­пом­нил бы, не ума­ляя тру­дов са­мо­го ге­не­ра­ла, о ре­зуль­та­тах экс­пе­ди­ций Нор­ден­шель­да, Тол­ля, Кол­ча­ка…

Так вот, при всех по­ло­жи­тель­ных ре­зуль­та­тах раз­да­ва­лись и кри­ти­чес­кие мне­ния. Го­во­ри­ли, что Нор­ден­шельд не смог за од­ну на­ви­га­цию дой­ти до Бе­рин­го­ва про­ли­ва и был вы­нуж­ден зи­мо­вать, а Ти­хо­го оке­а­на до­стиг толь­ко на сле­ду­ю­щий год пос­ле вы­хо­да из Ев­ро­пы. А ба­рон Толль за две на­ви­га­ции до­стиг толь­ко ост­ро­ва Ко­тель­но­го. Его экс­пе­ди­ци­он­ная шху­на «За­ря», вый­дя из сто­ли­цы 8 июня, до­стиг­ла толь­ко за­пад­но­го бе­ре­га Тай­мыр­ско­го по­лу­ост­ро­ва, где 8 сен­тяб­ря ста­ла на зи­мов­ку

Со­сто­я­ние льда во вре­мя экс­пе­ди­ций Нор­ден­шель­да и Тол­ля бы­ло чрез­вы­чай­но бла­гоп­ри­ят­но для пла­ва­ния. А это слу­ча­ет­ся ред­ко. Про­мыш­лен­ни­ки, ко­то­рые ве­дут свои де­ла в этих ши­ро­тах и час­то по­се­ща­ют Но­во­си­бир­ские ост­ро­ва, под­тверж­да­ют, что очень час­то мо­ре на юге от ост­ро­вов со­вер­шен­но не вскры­ва­ет­ся ото льда.

Ис­сле­до­ва­ния экс­пе­ди­ций, по­се­щав­ших Ле­до­ви­тый оке­ан, осо­бен­но вос­точ­ную его часть, по­ка­за­ли, что если пла­ва­ние здесь в бла­гоп­ри­ят­ные го­ды и воз­мож­но, то пе­ри­од на­ви­га­ции мо­жет длить­ся толь­ко с 1 ав­гус­та по 1 сен­тяб­ря.

Есть опас­ность, что в слу­чае при­ка­за во­ен­но­го ми­нист­ра вес­ти флот в Ти­хий оке­ан се­вер­ным пу­тем на это уй­дет два, а то и три го­да! Ог­ром­ная эс­кад­ра по­тре­бу­ет ещё и транс­пор­ты с топ­ли­вом и про­ви­ан­том.

Ле­до­кол по­чувст­во­вал, что ему, как и Ка­пи­та­ну, нуж­но вспом­нить, вы­го­во­рить­ся… В его слу­чае, ра­зу­ме­ет­ся, мол­ча… Ну вот, как-то сра­зу по­лег­ча­ло.
— Я то­же мно­гое ви­дел и слы­шал. Да от­ку­да ко­ман­де знать, что Ле­до­кол об­ла­да­ет эти­ми ред­ки­ми ка­чест­ва­ми…

По­ка дейст­во­ва­ла ле­до­вая же­лез­ная до­ро­га, нам с бра­том «Бай­ка­лом» жить бы­ло чуть-чуть по­лег­че. В раз­гар зи­мы ле­до­ко­лы ста­ра­лись не от­прав­лять в рей­сы. «Ле­дян­ка» ис­прав­но ра­бо­та­ла днём и ночью, а в на­ших ка­ю­тах жи­ли и от­ды­ха­ли важ­ные ко­ман­ди­ро­ван­ные.

Од­наж­ды при­бы­ло сра­зу 50 сес­тёр ми­ло­сер­дия из са­мо­го цар­ст­вен­но­го Санкт-Пе­тер­бур­га. Это Крас­ный Крест сфор­ми­ро­вал до­пол­ни­тель­ный ре­зерв для фрон­та.

Имен­но из их раз­го­во­ров я узнал, что они от­прав­ля­ют­ся в Хар­бин. А воз­глав­ля­ла этот ме­ди­цин­ский от­ряд на­ша Оль­га! Да-да-да! Та са­мая Оль­га, ко­то­рую так лю­бил мой Ка­пи­тан. Она сде­ла­ла карь­е­ру — её на­зна­чи­ли глав­ной в этом от­ря­де как опыт­но­го и зна­ю­ще­го со­труд­ни­ка. Она долж­на бы­ла со­про­во­дить груп­пу до Хар­би­на и не­мед­ля вер­нуть­ся в сто­ли­цу, где уже за­ни­ма­ла вид­ное мес­то в сис­те­ме Крас­но­го Кре­с­та и отве­ча­ла за под­го­тов­ку сес­тёр ми­ло­сер­дия по всей им­пе­рии.

Имен­но ей по­ру­ча­лось в бли­жай­шее же вре­мя устро­ить по обе­им сто­ро­нам Бай­ка­ла «пи­та­тель­ные скла­ды» для снаб­же­ния по­движ­ных про­до­вольст­вен­ных скла­дов не­по­средст­вен­но на фрон­тах; ещё ей на­до бы­ло ор­га­ни­зо­вать эва­ку­а­ци­он­ные пунк­ты с ам­бу­ла­то­ри­я­ми, в ко­то­рых ока­зы­ва­лась пер­вая ме­ди­цин­ская по­мощь ра­не­ным до пе­ре­пра­вы че­рез Бай­кал и пос­ле.

Ка­пи­тан, ко­неч­но, не мог знать, что в то са­мое вре­мя, по­ка он ехал на лек­цию по­ляр­но­го пу­те­шест­вен­ни­ка Алек­сан­дра Ва­силь­е­ви­ча Кол­ча­ка, Оль­га при­бы­ла на стан­цию Бай­кал и за­ни­ма­лась раз­ме­ще­ни­ем сес­тёр ми­ло­сер­дия.

Всех по­се­ли­ли в мо­их ка­ю­тах, а ве­че­ром спе­ци­аль­но для них пря­мо на ле­до­ко­ле в ка­ют-ком­па­нии да­вал ужин Ир­кут­ский дам­ский ко­ми­тет Крас­но­го Кре­с­та. Ах, ка­кую пре­крас­ную речь ска­за­ла Ана­ста­сия Пет­ров­на Мол­ле­ри­ус, суп­ру­га ир­кут­ско­го гу­бер­на­то­ра, ко­то­рая, кста­ти, и воз­глав­ля­ла этот ко­ми­тет. И как жаль, что в это вре­мя здесь не бы­ло Ка­пи­та­на. Я да­же не знаю, узна­ет ли он ког­да-ни­будь, что в оче­ред­ной раз был так близ­ко от Оль­ги и всё-та­ки не встре­тил­ся с ней. Как это го­во­рят у вас лю­дей: «Знать, не судь­ба!»

Воз­вра­ща­ясь к ре­чи Ана­ста­сии Пет­ров­ны Мол­ле­ри­ус, не пре­ми­ну про­ци­ти­ро­вать её: «Пер­вая про­ли­тая на Даль­нем Вос­то­ке рус­ская кровь вы­зва­ла во всех кон­цах не­объ­ят­ной Рос­сии еди­но­душ­ное го­ря­чее стрем­ле­ние не оста­нав­ли­вать­ся ни пред ка­ки­ми жерт­ва­ми для поль­зы и сла­вы Оте­чест­ва. В этих жерт­вах, в этом ве­ли­ком на­род­ном де­ле, без со­мне­ния, при­мут учас­тие все рус­ские лю­ди, без раз­ли­чия на­цио­наль­нос­ти и ве­ро­ис­по­ве­да­ния: од­ни — гру­дью бо­рясь с вра­гом, дру­гие — ма­те­ри­аль­ны­ми средст­ва­ми и лич­ны­ми тру­да­ми на по­мощь во­и­нам.

На до­лю рус­ской жен­щи­ны всег­да па­да­ет вы­со­кая честь об­лег­чать стра­да­ния не­из­беж­ных жертв вой­ны, за­бо­тить­ся о боль­ных и ра­не­ных, об оси­ро­тев­ших и бедст­ву­ю­щих семь­ях.

Уч­реж­дён­ный в Ир­кут­ске с эти­ми вы­со­ки­ми це­ля­ми Дам­ский ко­ми­тет Крас­но­го Кре­с­та при са­мом от­кры­тии сво­их дейст­вий вы­ра­зил уве­рен­ность, что ир­ку­тя­не и обы­ва­те­ли Ир­кут­ско­го рай­о­на, и не в столь важ­ных об­сто­я­тельст­вах чрез­вы­чай­но от­зыв­чи­вые на вся­кое доброе де­ло, не за­мед­лят ока­зать каж­дый своё по­силь­ное со­дейст­вие успеш­но­му осу­щест­вле­нию на­ме­чен­ных Ко­ми­те­том за­дач.

Уве­рен­ность эта оправ­ды­ва­ет­ся на де­ле. Не пре­кра­ща­ю­щий­ся при­ток по­жерт­во­ва­ний по­буж­да­ет и да­ёт Ко­ми­те­ту воз­мож­ность зна­чи­тель­но рас­ши­рить пер­во­на­чаль­но на­ме­чен­ную им де­я­тель­ность.

Со­глас­но это­му Ко­ми­тет при­ни­ма­ет на се­бя:

За­го­тов­ку ла­за­рет­но­го сна­ря­же­ния на 110 че­ло­век (бельё по­стель­ное и но­силь­ное, одеж­да и обувь для ра­не­ных. Ме­ди­ка­мен­ты и вра­чеб­ные при­над­леж­нос­ти, пе­ре­вя­зоч­ные ма­те­ри­а­лы и хи­рур­ги­чес­кие ин­ст­ру­мен­ты. По­су­да хо­зяйст­вен­ная и боль­нич­ная. Ма­те­ри­а­лы осве­ще­ния и т. д.).

Устройст­во сна­ря­же­ния и со­дер­жа­ние собст­вен­но­го ла­за­ре­та на 25 кро­ва­тей в Ир­кут­ске.

Со­глас­но же­ла­нию мно­гих жерт­во­ва­те­лей и по прось­бе гу­бер­на­тор­ско­го на­чальст­ва ока­за­ние по­мо­щи нуж­да­ю­щим­ся в при­зре­нии се­мейст­вам ниж­них чи­нов и чи­нов за­па­са по Ир­кут­ску.

Воз­мож­ное со­дейст­вие пу­тём сбо­ра по­жерт­во­ва­ний ве­ща­ми Осо­бо­му Ко­ми­те­ту, по­ста­вив­ше­му сво­ею за­да­чею не­по­средст­вен­ную по­мощь от­прав­ля­ю­щим­ся в дейст­ву­ю­щую ар­мию во­и­нам.

Для вы­пол­не­ния этих за­дач, и в осо­бен­нос­ти треть­ей из них, нуж­ны боль­шие средст­ва, нуж­ны со сто­ро­ны мест­ных граж­дан жерт­вы не толь­ко от из­быт­ков их, а и от собст­вен­ных их не­до­стат­ков. Но пой­дут эти жерт­вы на вы­со­кое де­ло об­лег­че­ния стра­да­ний и бедст­вий. Ру­ка да­ю­ще­го не оску­де­ет».

Вот та­кую речь ска­за­ла Ана­ста­сия Пет­ров­на, и все, кто при­сут­ст­во­вал на этом за­ме­ча­тель­ном дейст­вии, про­кри­ча­ли тро­е­крат­ное «ура». Мно­гие сёст­ры за­пла­ка­ли, но не от стра­ха пе­ред по­езд­кой в дейст­ву­ю­щую ар­мию, а от уми­ле­ния и ра­дос­ти, что они смо­гут по­мочь рус­ским сол­да­там.

Гла­ва 14

КА­ПИ­ТАН

Не­страш­ный грех

Сам Ка­пи­тан в жиз­ни ни­ко­му не за­ви­до­вал. А мо­жет, всё-та­ки за­ви­до­вал? Как быть с тем, что, узнав о чьём-то по­ступ­ке или ре­зуль­та­те, он на­чи­нал ду­мать, от­че­го и по­че­му это­го не сде­лал он сам? Это за­висть? Единст­вен­ное, что его успо­ка­ива­ло: если это всё-та­ки так, то она не бы­ла «злой» и не влек­ла за со­бой шлейф пло­хих по­ступ­ков.

Он знал, что за­висть — это страш­ный грех, и, не на­хо­дя пра­виль­но­го и, глав­ное, по­нят­но­го для се­бя от­ве­та, всег­да силь­но му­чил­ся и злил­ся. А по­со­ве­то­вать­ся бы­ло не с кем. Кто спо­со­бен по­нять его пе­ре­жи­ва­ния? По­сме­ют­ся. Ре­шат, что это его сла­бость, ум­ни­ча­ет, а то и в са­мом де­ле за­ви­ду­ет…

Как Ка­пи­тан справ­лял­ся с эти­ми сво­и­ми «за­вист­ли­вы­ми» иде­я­ми? Не от­ка­зы­вал в по­мо­щи ни­ког­да и ни­ко­му в чём толь­ко мог. Это не очень вя­за­лось с его внеш­ностью су­ро­во смот­ря­ще­го на мир бо­ро­да­то­го, креп­ко сби­то­го, вы­со­ко­го «мор­ско­го вол­ка», ни­как не со­зда­вав­ше­го об­раз добро­го и от­зыв­чи­во­го пар­ня. От сво­их собст­вен­ных по­ло­жи­тель­ных по­ступ­ков он не ждал ни ма­те­ри­аль­но­го бла­го­по­лу­чия (за­чем, ког­да у не­го есть Ле­до­кол — его дом и кре­пость), ни из­ме­не­ний в карь­е­ре (у не­го есть Ле­до­кол и ка­пи­тан­ский мос­тик). По­нят­ное ему до сих пор те­че­ние жиз­ни не­сколь­ко по­ко­ле­ба­ла Гла­фи­ра. Ка­пи­та­ну это из­ме­не­ние лег­ло на серд­це, и каж­дый раз, ожи­дая но­вой встре­чи с де­вуш­кой, он ис­пы­ты­вал ка­кое-то не­объ­яс­ни­мое теп­ло и же­ла­ние сой­ти на бе­рег. Гла­фи­ра по­дейст­во­ва­ла на не­го са­мым стран­ным об­ра­зом — в ка­кие-то мо­мен­ты он ло­вил се­бя на мыс­ли, что во­все и не то­ро­пит­ся вер­нуть­ся на Ле­до­кол и на­чи­на­ет огля­ды­вать­ся во­круг.

Ког­да вы­па­да­ло сво­бод­ное вре­мя, они с Гла­фи­рой по­се­ща­ли ки­но­те­атр, и он ре­шил, что это при­ят­ное де­ло. Но всё же силь­нее Ка­пи­тан лю­бил те­атр. Там ему по­нра­ви­лось боль­ше: он сра­зу «ста­вил» се­бя в ка­кое-ни­будь укром­ное мес­теч­ко на сце­не и там «про­жи­вал» те­ат­раль­ную ис­то­рию.

А пос­ле, гу­ляя с Гла­шей по ве­чер­не­му го­ро­ду, ра­до­вал­ся, что зав­тра она то­же бу­дет ря­дом.

…Ког­да он при­нял ре­ше­ние зи­мо­вать на Ле­до­ко­ле, он преж­де все­го вспом­нил рас­сказ по­ляр­ни­ка Кол­ча­ка о его по­ис­ках ба­ро­на Тол­ля, об ис­пы­та­нии оди­но­чест­вом, ко­то­рое смог­ли пе­ре­нес­ти чле­ны ко­ман­ды пу­те­шест­вен­ни­ка. Те­перь вот и ему, Ка­пи­та­ну Ле­до­ко­ла, пред­ста­вил­ся слу­чай про­ве­рить се­бя на проч­ность. На­до ска­зать, Ка­пи­тан всё вре­мя про­ве­рял се­бя на вы­нос­ли­вость, на вы­держ­ку, на проч­ность. Та­кое бы­ло вре­мя. К при­ме­ру, в оди­ноч­ку от­пра­вил­ся из Лист­ве­нич­но­го в Тан­хой в про­ти­во­га­зе. Вся стра­на го­то­ви­лась к су­ро­вым ис­пы­та­ни­ям на слу­чай вой­ны. Крас­ной ар­мии нуж­ны бы­ли сме­лые и тре­ни­ро­ван­ные бой­цы.

Ка­пи­тан был мо­лод­цом. Но под­ка­чал про­ти­во­газ: на се­ре­ди­не пу­ти он вы­шел из строя. Но всё рав­но по­ло­жи­тель­ный ре­зуль­тат был до­стиг­нут, хоть и в дру­гом — за­ме­ча­ния, ко­то­рые тща­тель­но де­лал Ка­пи­тан по хо­ду, бы­ли от­прав­ле­ны кон­струк­то­рам на за­вод.

В дру­гой раз Ка­пи­тан ре­шил на шлюп­ке прой­ти вдоль бе­ре­га Бай­ка­ла. Ему опять не по­вез­ло. Как на­зло, не слу­чи­лось ни од­но­го ма­ло—маль­ски серь­ёз­но­го штор­ма. Ито­гом двух­не­дель­но­го шлю­поч­но­го про­плы­ва ста­ли по­те­рян­ные лиш­ние ки­ло­грам­мы ве­са и под­ка­чен­ные мыш­цы, да осо­бый бай­каль­ский за­гар.

…В Гос­па­ре — Го­су­дар­ст­вен­ном па­ро­ходст­ве — кро­ме не­го бы­ло мно­го ка­пи­та­нов боль­ших и ма­лых су­дов. Один из них — Те­ги­мин­ский — то­же ка­кое-то вре­мя ра­бо­тал на ка­тер­ке с ро­ман­ти­чес­ким на­зва­ни­ем «Си­бир­ская звез­да» во вре­мя рус­ско-япон­ской вой­ны.

Вот ка­пи­тан «Си­бир­ской звез­ды» всег­да и всем за­ви­до­вал по-на­сто­я­ще­му. Впро­чем, к это­му на­столь­ко при­вык­ли, что уже и не об­ра­ща­ли вни­ма­ния, вся­кий раз от­шу­чи­ва­ясь и по­сме­и­ва­ясь над злоб­ны­ми реп­ли­ка­ми и за­ме­ча­ни­я­ми.

Ка­пи­тан «Си­бир­ской звез­ды» Те­ги­мин­ский был до­ста­точ­но умён, что­бы по­нять, что за­висть мо­жет силь­но по­ме­шать ему стро­ить карь­е­ру, а зна­чит, до хо­ро­ше­го не до­ве­дёт. По­ни­мал он так­же, что, оста­ва­ясь ка­пи­та­ном ка­тер­ка, быст­рой карь­е­ры ему не ви­дать. Тог­да-то и при­шла ему в го­ло­ву идея сос­ре­до­то­чить­ся на идео­ло­ги­чес­ком са­мо­об­ра­зо­ва­нии. Что­бы под­ко­вать­ся на этом фрон­те, Те­ги­мин­ский стал вы­пи­сы­вать все глав­ные мест­ные и цент­раль­ные га­зе­ты и жур­на­лы, по­се­щать по ве­че­рам шко­лу по­ли­ти­чес­ко­го про­све­ще­ния и хо­дить на вы­ступ­ле­ния из­вест­ных лек­то­ров го­ро­да. Че­рез шесть ме­ся­цев он уже знал всех ру­ко­во­ди­те­лей пар­тии и пра­ви­тельст­ва по име­нам и в ли­цо, всех глав­ных оп­пор­ту­нис­тов: троц­кис­тов, мень­ше­ви­ков и эсе­ров по фа­ми­ли­ям и име­нам; тех, ко­го су­ди­ли как вра­гов ра­бо­че­го клас­са и мо­ло­дой Со­вет­ской рес­пуб­ли­ки. Те­ги­мин­ский твёр­до усво­ил глав­ные прин­ци­пы клас­со­вой борь­бы в СССР, а так­же суть воз­мож­нос­ти по­стро­е­ния со­ци­а­лиз­ма в од­ной от­дель­но взя­той стра­не, ос­нов­ные ло­зун­ги боль­ше­вист­ской пар­тии. На раз-два-три изу­чил кар­ту ми­ра и по­че­му-то осо­бо хо­ро­шо за­по­ми­нал ин­фор­ма­цию о про­ис­хо­дя­щем в Аф­ри­ке — так пре­ло­ми­лись в нём по­лу­чен­ные схо­лас­ти­чес­ки зна­ния и га­зет­но-жур­наль­ная куль­ту­ра Пе­ри­о­ди­чес­кая пе­чать сде­ла­ла его че­ло­ве­ком эн­цик­ло­пе­ди­чес­ких но­вос­тей — то есть ког­да ты слы­шишь и зна­ешь обо всём, но не глу­бо­ко, точ­нее, да­же по­верх­ност­но. Но да­же эти зна­ния по­зво­ля­ли Те­ги­мин­ско­му об­щать­ся с пре­по­да­ва­те­ля­ми уни­вер­си­те­та и про­фес­си­о­наль­ны­ми лек­то­ра­ми на са­мые раз­ные те­мы. Тер­ми­но­ло­ги­чес­кий сло­варь он изу­чил от­мен­но!

В си­лу при­о­бре­тён­ных све­де­ний Те­ги­мин­ский стал быст­ро де­лать су­хо­пут­ную карь­е­ру. Он те­перь час­то вы­сту­пал пе­ред ко­ра­бель­ны­ми эки­па­жа­ми с лек­ци­я­ми о меж­ду­на­род­ном по­ло­же­нии в ми­ре, рас­ска­зы­вал о клас­со­вой борь­бе, на­цио­наль­но-осво­бо­ди­тель­ном дви­же­нии на Аф­ри­кан­ском кон­ти­нен­те. Он да­вал разъ­яс­не­ния, че­го на са­мом де­ле хо­чет со­ба­ка Троц­кий, эсе­ров­ские и мень­ше­вист­ские при­хвост­ни.

Те­ги­мин­ский не лю­бил ни­ко­го. Но пу­ще всех не лю­бил Ка­пи­та­на, по­сколь­ку тот хо­дил на са­мом боль­шом ко­раб­ле и у не­го был са­мый боль­шой по чис­лен­нос­ти эки­паж в Гос­па­ре.

…Че­рез год Те­ги­мин­ский стал зам­по­ли­том Гос­па­ра. Не то что­бы Ка­пи­тан и дру­гие ка­пи­та­ны силь­но уди­ви­лись та­ко­му рос­ту кол­ле­ги. По прав­де го­во­ря, ко­неч­но, уди­ви­лись, че­го уж там — зна­ли ведь, что Те­ги­мин­ский злой, зна­ния его по­верх­ност­ные, ни­че­го за­по­ми­на­ю­ще­го­ся он не сде­лал. Так за­чем и по­че­му его по­ста­ви­ли на вы­со­кую долж­ность?

Та­ко­го ро­да ис­то­рии встре­ча­лись в по­всед­нев­ной жиз­ни по­сто­ян­но, и они для Ка­пи­та­на всег­да оста­ва­лись за­гад­кой. И де­ло тут да­же не в том, что злоб­но­го и ма­лоз­на­ю­ще­го вы­дви­га­ют ру­ко­во­дить кол­лек­ти­вом. А де­ло в том, что ни­как не по­нять, в чём ра­ци­о­наль­ное зер­но та­ко­го на­зна­че­ния, ло­ги­ка по­ступ­ков и по­ве­де­ния лю­дей, воз­но­ся­щих те­ги­мин­ских?

Впро­чем, Ка­пи­тан ре­шил, что к раз­гад­ке это­го во­про­са нуж­но и мож­но по­дой­ти с дру­гой сто­ро­ны. Как лю­бил го­ва­ри­вать Спи­ри­дон Дра­пак, во­про­сы лег­че ре­ша­ют­ся сза­ди или сбо­ку.

Вот если, к при­ме­ру, удаст­ся раз­ре­шить ша­ра­ду, как мил­ли­о­ны лю­дей по­ве­ри­ли, что один че­ло­век Троц­кий мо­жет рес­тав­ри­ро­вать ка­пи­та­лизм в СССР, тог­да, ве­ро­ят­но, удаст­ся по­нять ло­ги­ку вы­дви­жен­чест­ва…

…Узнав об ава­рии, Те­ги­мин­ский не то что­бы об­ра­до­вал­ся, нет. Про­яв­лять ра­дость по та­ко­му по­во­ду всё-та­ки бы­ло бы опас­но. Но в его спе­ци­фи­чес­ком вос­при­я­тии ре­аль­нос­ти уже вы­ри­со­вы­ва­лась кар­тин­ка бли­жай­ше­го бу­ду­ще­го. Все прош­лые за­слу­ги Ка­пи­та­на и Ле­до­ко­ла вмиг за­бу­дут­ся. Со­ци­а­лис­ти­чес­кое иму­щест­во в опас­нос­ти! И речь шла не о ка­кой-ни­будь се­ял­ке или ве­ял­ке — о боль­шом ко­раб­ле! Об­ви­не­ние бу­дет под стать! Здесь мо­жет при­го­дить­ся и ви­та­ю­щая в воз­ду­хе те­ма борь­бы с вра­жес­кой ди­вер­си­ей, и об­раз за­мас­ки­ро­ван­но­го пе­ре­рож­ден­ца, и, на ху­дой ко­нец, раз­ло­же­ние кол­лек­ти­ва…

И свою роль в рас­кры­тии за­го­во­ра Те­ги­мин­ский по­ка ещё не до кон­ца, но уже «на­пи­сал». Он «пой­дёт» по боль­шо­му кру­гу, очер­чи­вая ши­ро­ки­ми маз­ка­ми своё от­но­ше­ние к со­бы­тию…

На экстрен­ном со­ве­ща­нии в Гос­па­ре зам­по­лит вы­сту­пил крат­ко и тол­ко­во: дес­кать, на бе­ре­гу рас­суж­дать — де­ло пус­тое, на­до всё изу­чить на мес­те. Он, Те­ги­мин­ский, го­тов не­мед­лен­но от­пра­вить­ся к ле­до­ко­лу. Если на­до воз­гла­вить ко­мис­сию по оцен­ке про­ис­шест­вия, то го­тов сде­лать и это.

Воз­гла­вить ко­мис­сию ему по­ру­чи­ли еди­ног­лас­но — долж­ность по­зво­ля­ла, опыт имел­ся. Че­рез два дня Те­ги­мин­ский на аэро­са­нях от­пра­вил­ся к мес­ту ава­рии.

Пе­ред отъ­ез­дом Те­ги­мин­ский мно­го раз ре­пе­ти­ро­вал мо­мент встре­чи, пер­вые сло­ва, ко­то­рые он ска­жет Ка­пи­та­ну, же­с­ты, ко­то­ры­ми он оста­но­вит его объ­яс­не­ния, по­сколь­ку они по­ка­жут­ся ему не­убе­ди­тель­ны­ми. Те­ги­мин­ский ещё не ре­шил, «по­играть» с «ви­нов­ни­ком ава­рии», а за­тем «каз­нить», «каз­нить» сра­зу или спус­тя ка­кое-то вре­мя всё-та­ки «ми­ло­вать», но по­до­брал с де­ся­ток слов, ко­то­рые бы под­чёр­ки­ва­ли его собст­вен­ную зна­чи­мость. Зная ха­рак­тер Ка­пи­та­на, он не был уве­рен в том, что тот вос­при­мет их так, как хо­те­лось бы са­мо­му Те­ги­мин­ско­му: с ис­пу­гом и одоб­ре­ни­ем.

…Аэро­са­ни зи­мой — не са­мый ком­форт­ный вид пе­ре­дви­же­ния на боль­шие рас­сто­я­ния. Ни­ка­кой осо­бой за­щи­ты от встреч­но­го вет­ра и снеж­но­го шлей­фа, ко­то­рый под­ни­ма­ет про­пел­лер сза­ди на са­нях, не пре­ду­смот­ре­но. Вся за­щи­та — боль­шие оч­ки, шле­мо­фон, ко­жа­ные, под­би­тые ме­хом пер­чат­ки чуть ли не до лок­тя и ко­жан­ка, так­же на ме­ху.

Хо­ду на аэро­са­нях бы­ло ча­сов де­сять в за­ви­си­мос­ти от ле­до­вой об­ста­нов­ки, встреч­но­го или по­пут­но­го вет­ра, ви­ди­мос­ти и про­чих ме­тео­ус­ло­вий.

Че­рез па­ру ча­сов пу­ти Те­ги­мин­ский уже про­кли­нал всех и вся. По­го­да ис­пор­ти­лась, по­шёл снег и ви­ди­мость ста­ла пло­хой. Са­ни мед­лен­но полз­ли по бай­каль­ско­му льду, об­хо­дя то­ро­сы, ле­дя­ные не­ров­нос­ти, при­по­ро­шен­ные сне­гом, «сколь­зи­ли» по чис­то­му льду, вы­ме­тен­но­му вет­ром до глян­ца.

Те­ги­мин­ский по­ду­мал, что сей­час от не­го не за­ви­сит ров­ным счётом ни­че­го. Здесь царь и бог — пи­лот этой люль­ки на лы­жах с вин­том на хвос­те. Не дай бог, что-то слу­чит­ся с тех­ни­кой… итог их по­езд­ки ста­нет не­пред­ска­зу­ем.

Но, сла­ва бо­гу, са­ни та­щи­лись, ве­тер по­не­мно­гу стал за­ти­хать, а сле­дом пе­ре­стал ид­ти снег. Из-под об­ла­ков и в про­све­тах меж­ду ни­ми про­би­ва­лось вна­ча­ле солн­це, по­том не­бо, разо­рван­ное об­ла­ка­ми, и те­перь уже до­ро­га ка­за­лась не та­кой страш­ной. К су­мер­кам успе­ют на ле­до­кол.

…Успе­ли. Очер­та­ния ко­раб­ля ста­ли ви­ды из­да­ле­ка. Боль­шая, чёр­ная, пра­виль­ной фор­мы по­лос­ка за­ма­я­чи­ла на фо­не снеж­но­го бе­ре­га и от­ро­гов гор, то­же усы­пан­ных бе­лы­ми шап­ка­ми.

…Ка­пи­тан услы­шал от­да­лён­ный гул. В оди­но­чест­ве и мно­год­нев­ной ти­ши­не слух ста­но­вит­ся об­ост­рён­ным и раз­ли­ча­ет лю­бой «дру­гой» звук, от­лич­ный от тех, ко­то­рые «здесь» и «сей­час».
Он вы­шел на па­лу­бу и с по­мощью би­нок­ля на­шёл ис­точ­ник шу­ма.
— Ну вот и вы­со­кое на­чальст­во по­жа­ло­ва­ло. Ко­го же нам с Ле­до­ко­лом при­сла­ли?

Ког­да гос­ти при­бли­зи­лись и би­нокль дал от­чет­ли­вую кар­тин­ку, на­до при­знать­ся, Ка­пи­тан силь­но уди­вил­ся. Он мог ожи­дать ко­го-то из тех­ни­чес­ких, ава­рий­но-спа­са­тель­ных, пусть да­же снаб­жен­чес­ких служб. Но чтоб при­был зам­по­лит! Зна­чит, де­ло тру­ба! «По­ли­ти­ка» най­дёт «воз да те­леж­ку» от­кло­не­ний от ли­нии пар­тии, а это бу­дет по­серь­ёз­нее ко­ра­бель­ной ды­ры.

Са­ни меж тем поч­ти вплот­ную при­бли­зи­лись к Ле­до­ко­лу.
— Ос­то­рож­но, — крик­нул Ка­пи­тан. — Ду­маю, нуж­но отвес­ти са­ни чуть по­даль­ше. На слу­чай на­жи­ма льда.
Пи­лот по­сле­до­вал со­ве­ту.

С боль­шим тру­дом Те­ги­мин­ский и его спут­ник за­бра­лись по ве­рёвоч­ной лест­ни­це на борт. Те­ги­мин­ский су­хо поз­до­ро­вал­ся. Лю­бое об­ще­ние со­кра­ща­ет дис­тан­цию, а это не вхо­ди­ло в его пла­ны, тем бо­лее пос­ле уто­ми­тель­ной и не­без­опас­ной до­ро­ги.
— Да­вай по­смот­рим, что с Ле­до­ко­лом, со­ста­вим про­то­кол осмот­ра, за­од­но опи­шешь ава­рий­ную си­ту­а­цию. Де­ло, как ты по­ни­ма­ешь, серь­ёз­ное, на лич­ном кон­тро­ле парт­ко­ма. Но это всё зав­тра, по свет­лу. Сей­час бы по­есть и от­дох­нуть. Ка­ют-то у те­бя тут мно­го, ку­да по­се­лишь?
— Мно­го. Да в пер­вый класс и по­се­лим. Сей­час бур­жуй­ку при­спо­со­бим, быст­ро на­гре­ем по­ме­ще­ние. По­ка мо­же­те в мо­ей рас­по­ло­жить­ся. Печ­ка­ми мы бо­га­ты, име­ем про за­пас, рас­счи­тан на всю ко­ман­ду. Но вы­шло ина­че, ко­ман­да сня­лась с суд­на.
— Вот-вот, — про­це­дил Те­ги­мин­ский. — Мно­го что воз­ла­га­лось на вас и Ле­до­кол, а вы­шло всё ина­че. Раз­бе­рём­ся.

Те­ги­мин­ский по-хо­зяй­ски рас­по­ло­жил­ся в ка­пи­тан­ской ка­ю­те.
«Не ве­ли­ка, од­на­ко, — по­ду­мал он. — Мог­ли бы до­ба­вить ку­ба­ту­ры».

Ка­пи­тан и пи­лот меж­ду тем устро­и­ли в сво­бод­ных ка­ю­тах ещё па­ру бур­жу­ек, разо­жгли огонь, и Те­ги­мин­ский, разо­млев­ший от теп­ла, по­же­лал всем спо­кой­ной но­чи и от­пра­вил­ся от­ды­хать.

ЛЕ­ДО­КОЛ

За­висть

Ле­до­кол чувст­во­вал, что мно­гие ему за­ви­ду­ют. Те, у ко­го вмес­то серд­ца мо­тор, ес­тест­вен­но, и чувст­ву­ют всё ина­че, чем лю­ди, и за­висть здесь дру­го­го ро­да. Ну че­го, ска­жем, за­ви­до­вать мо­щи ле­до­ко­ла, его раз­ме­рам, если ты со­зда­вал­ся для дру­гих, со­всем дру­гих це­лей. К при­ме­ру, «Си­бир­ская звез­да» за­ви­до­ва­ла Ле­до­ко­лу не по част­нос­тям, а в це­лом. Ка­те­рок был, ко­неч­но, юр­ким и для сво­е­го клас­са на­дёж­ным, и, что са­мое важ­ное, по­лез­ным. Но как же хо­чет­ся быть за­мет­ным, боль­шим, силь­ным!

Тот же ле­до­кол на­ви­га­цию толь­ко в ян­ва­ре за­вер­ша­ет, а он — с гор­дым и пре­крас­ным на­зва­ни­ем «Си­бир­ская звез­да» — уже в ок­тяб­ре. Ле­до­ко­лу всё рав­но, ку­да хо­дить: на се­вер мо­ря, на юг, в до­ждь или снег. Да и штор­ма ему, в об­щем-то, по кор­пу­су. А ка­тер­ку чуть вол­не­ние — вы­ход за­крыт, бол­тай­ся на при­вя­зи у при­ча­ла. На Ле­до­ко­ле ко­ман­да «будь-будь», а здесь — «раз, ещё раз» и всё…

Как ни фор­си, как ни хо­ро­хорь­ся, Ле­до­кол всег­да бу­дет пер­вым, а зна­чит, глав­ным! Ни­ка­кой пер­спек­ти­вы для та­ких, как «Си­бир­ская звез­да», не про­смат­ри­ва­ет­ся.

Быст­рый и юр­кий ка­те­рок «Си­бир­ская звез­да» в це­лом имел хо­ро­ший ха­рак­тер. Спе­ци­аль­но не вред­ни­чал, ста­рал­ся за­вес­тись с пер­во­го ра­за, хо­ро­шо дер­жал курс, не рыс­кал. Не кон­флик­то­вал с ка­пи­та­ном и мо­рем. Сво­е­го ка­пи­та­на он не­множ­ко жа­лел, по­то­му как чувст­во­вал: Те­ги­мин­ский то­же за­ви­ду­ет ле­до­ко­лу и… его ка­пи­та­ну. Ка­те­рок да­ром что ма­лень­кий, но по­нят­ли­вый, и быст­ро до­га­дал­ся, что Те­ги­мин­ский за­ви­до­вал да­же не кон­крет­но­му ли­цу, а в прин­ци­пе, то есть то­му, кто за­ни­ма­ет здесь и сей­час глав­ный мос­тик.

…Ка­те­рок хо­ро­шо пом­нил ап­рель­ские дни 1904 го­да, ког­да Ле­до­кол го­то­ви­ли к спус­ку из пла­ву­че­го до­ка. Са­мо­го его за­ве­ли ту­да ещё в кон­це про­ш­лой на­ви­га­ции, что­бы про­вес­ти ре­монт кор­пу­са, окра­сить под­вод­ную часть.

Це­лых два ча­са ог­ром­ные по­лые ящи­ки пла­ву­чих до­ков на­пол­ня­ли во­дой. На­ко­нец они бы­ли по­топ­ле­ны до 16 фу­тов ни­же уров­ня во­ды в Бай­ка­ле. До­ки опус­ка­лись всё ни­же и ни­же, во­да под­ни­ма­лась всё вы­ше и вы­ше по кор­пу­су Ле­до­ко­ла.

По­сле­до­ва­ла ко­ман­да вы­би­вать под­пор­ки, и сво­бод­ное от креп­ле­ний суд­но всплы­ло, по­ка­чи­ва­ясь на вол­не.

По­том Ле­до­кол во­ро­та­ми втя­ну­ли в вил­ку при­ста­ни — и «Ан­га­ра» сто­я­ла при­швар­то­ван­ная.

Ма­ло кто знал о воз­ник­шей тог­да про­бле­ме — при отво­де до­ков от вил­ки при­ста­ни нуж­но бы­ло устро­ить путь в сплош­ном льду. Обыч­но до­ки сдви­га­ли вбок, но этой вес­ной уро­вень во­ды в мо­ре имен­но в этом мес­те ока­зал­ся низ­ким, и они мог­ли сесть на мель. Тог­да по­сле­ду­ют опас­ные и до­ро­гос­то­я­щие во­до­лаз­ные ра­бо­ты по углуб­ле­нию бух­ты взры­ва­ми ди­на­ми­та. До­ки ре­ши­ли про­вес­ти к мес­ту сто­ян­ки длин­ным пу­тём — по глу­бо­ко­му фар­ва­те­ру.

Их ве­ло не­сколь­ко бук­си­ров, в том чис­ле и «Се­вер­ная звез­да». Те­ги­мин­ский не­ис­товст­во­вал. Всё вре­мя, по­ка отво­ди­ли ог­ром­ные до­ки, он не мол­чал, хо­тя раз­го­во­ром вы­кри­ки не­до­вольст­ва в ад­рес па­ро­ходст­ва не на­зо­вешь. Об­слу­жи­вать Ле­до­кол! Ра­зу­ме­ет­ся, участь бук­си­ров!

Вот если бы ка­пи­та­ном «Ан­га­ры» был он, Те­ги­мин­ский, та­ко­го бар­да­ка точ­но мож­но бы­ло бы из­бе­жать. Впро­чем, Те­ги­мин­ский по­ни­мал, что бар­да­ка на са­мом де­ле нет, всё шло по пла­ну.

Ка­тер «Си­бир­ская звез­да» по­на­ча­лу ста­рал­ся не слу­шать его брань, а боль­ше до­ве­рить­ся штур­ва­лу. Но ка­пи­тан есть ка­пи­тан и штур­вал в его ру­ках, и он вер­тит им по сво­е­му усмот­ре­нию. И в ка­кой-то мо­мент ка­тер стал со­гла­шать­ся со сво­им ка­пи­та­ном. Нет, дейст­ви­тель­но, по­че­му всё па­ро­ходст­во долж­но ра­бо­тать на эту сталь­ную гро­ма­ди­ну? Ну и пусть «Си­бир­ская звез­да» все­го лишь вспо­мо­га­тель­ный ме­ха­низм, а вот здесь и сей­час всё-та­ки не смог­ли обой­тись без его по­мо­щи.

Под эту ру­гань Те­ги­мин­ско­го и раз­думья ка­те­ра чуть не слу­чи­лась на­сто­я­щая бе­да. Те­ги­мин­ский, увле­чён­ный кри­ти­кой, не за­ме­тил, что один из бук­си­ров сба­вил ход. «Си­бир­ская звез­да» меж тем про­дол­жа­ла ид­ти, не сбав­ляя ско­рос­ти, и док ста­ло вес­ти вле­во, ещё не­мно­го — не­ми­ну­е­мо про­изо­шла бы ава­рия.
Хо­ро­шо, что до­ки ка­кое-то вре­мя дви­га­лись по инер­ции пер­во­на­чаль­ным кур­сом.

Ле­до­кол с удив­ле­ни­ем слу­шал «Си­бир­скую звез­ду» и на­блю­дал за её ма­нев­ра­ми. Ему-то бы­ло по­нят­но, что «Си­бир­ская звез­да» долж­на сроч­но ис­прав­лять курс. Он дал не­сколь­ко про­тяж­ных гуд­ков, при­вле­кая вни­ма­ние ка­пи­та­нов к ава­рий­ной си­ту­а­ции. Па­ро­хо­ды и бар­жи, ко­то­рые сто­я­ли у при­ча­ла в ожи­да­нии се­зон­но­го ре­мон­та, то­же не­до­умён­но сле­ди­ли за ка­те­ром.

Чем бы всё кон­чи­лось — не­из­вест­но, если бы вто­рой бук­сир, по­няв, что тя­га их не сба­лан­си­ро­ва­на, не рва­нул впе­рёд, не да­вая до­ку раз­вер­нуть­ся окон­ча­тель­но.

Уди­ви­тель­но, но Те­ги­мин­ско­му всё со­шло с рук. Ни­кто да­же не по­тре­бо­вал объ­яс­ни­тель­ной, не устро­ил тех­ни­чес­кий раз­бор ава­рий­ной си­ту­а­ции. А «Си­бир­ская звез­да» фар­со­во за­ки­ды­ва­ла на при­ча­ле нос — мол, мы кру­тые, хо­тя и не сталь­ные.

Впро­чем, од­наж­ды всё за­кон­чи­лось ку­да как пе­чаль­нее.

В кон­це мар­та — на­ча­ле ап­ре­ля на­ча­лась раз­бор­ка ле­дя­ной же­лез­ной до­ро­ги. Весь укла­доч­ный ма­те­ри­ал разо­бран­ной ле­дян­ки — шпа­лы, рель­сы, плас­ти­ны, пе­ре­вод­ные ме­ха­низ­мы, сцеп­ле­ния частью гру­зи­лись на плат­фор­мы и уво­зи­лись на стан­цию Ми­ха­лёво, где был устро­ен спе­ци­аль­ный склад. Дру­гая часть от­прав­ля­лась на стан­цию Бай­кал мор­ским пу­тём. «Си­бир­ская звез­да» как раз и за­ни­ма­лась до­став­кой ту­да не­боль­ших ме­ха­низ­мов. Те­ги­мин­ский на­ру­шил ин­струк­цию и до­пус­тил пе­ре­груз. «Си­бир­ская звез­да» про­се­ла, и ка­тер­ку яв­но бы­ло очень тя­же­ло дви­гать­ся с пе­ре­ве­сом. Но раз­ве с Те­ги­мин­ским по­спо­ришь! Штур­вал в его ру­ках.

Рель­со­вую до­ро­гу бла­го­по­луч­но разо­бра­ли, но гу­же­вая пе­ре­пра­ва по-преж­не­му дейст­во­ва­ла, как и ли­нии те­ле­фо­на и те­ле­гра­фа. Прав­да, кое-где из-за та­я­ния сне­га те­ле­граф­ные стол­бы силь­но на­кре­ни­лись.

Пе­ре­гру­жен­ный ка­те­рок еле-еле шёл по про­хо­ду, ко­то­рый сде­лал Ле­до­кол вдоль ле­дян­ки. В ка­кой-то мо­мент «Си­бир­ская звез­да» за­це­пи­лась за льди­ну, и су­дё­ныш­ко от­бро­си­ло к те­ле­граф­но­му стол­бу, ко­то­рый, слов­но ко­ло­дез­ное ко­ро­мыс­ло, на­кре­нил­ся над во­дой.

Ка­те­рок руб­кой за­це­пил­ся за не­го и клю­нул но­сом в Бай­кал. Груз сдви­нул­ся впе­рёд, и ка­те­рок клю­нул ещё и ещё раз.

Те­ги­мин­ский ис­пу­ган­но вце­пил­ся в штур­вал и стал ли­хо­ра­доч­но ма­нев­ри­ро­вать, пы­та­ясь ис­пра­вить си­ту­а­цию. Он за­глу­шил ма­ши­ну и за­мер, ожи­дая, как по­ве­дёт се­бя ко­раб­лик. Сла­ва бо­гу, тот вы­пря­мил­ся и пе­ре­стал рыс­кать но­сом, и Те­ги­мин­ский на са­мом ма­лом хо­ду до­тя­нул до стан­ции.
Увы, вре­мен­ный ис­пуг ни­ко­го ни­че­му не учит…

…Ле­до­кол гуд­ком дал по­нять «Си­бир­ской звез­де», что он очень рад бла­го­по­луч­но­му ис­хо­ду.

Те­ги­мин­ский по­том дол­го рас­ска­зы­вал ка­пи­та­нам, как кра­си­во и бес­страш­но он «тас­кал» же­ле­зо на ма­те­рик.
Ка­пи­тан мол­ча слу­шал его по­хваль­бу, в раз­го­вор не встре­вал, но и не хва­лил за вы­дум­ку и сме­кал­ку, по­ни­мая, что Те­ги­мин­ский был в ша­ге от ава­рии или да­же ги­бе­ли. Те­ги­мин­ский, ко­неч­но же, по­чувст­во­вал на­стро­е­ние Ка­пи­та­на и стал сто­ро­нить­ся его.

Но вот что ин­те­рес­но: Ка­пи­тан не чувст­во­вал не­на­вис­ти к Те­ги­мин­ско­му, не пы­тал­ся его оса­дить или, не дай бог, оби­деть. Да­же ког­да тот вёл се­бя вы­зы­ва­ю­ще наг­ло, что-то внут­ри Ка­пи­та­на тор­мо­зи­ло про­тест, и он без ка­ких бы то ни бы­ло внеш­них про­яв­ле­ний, ста­ра­ясь не оби­деть кол­ле­гу, ухо­дил в сто­рон­ку, что­бы не слы­шать ба­хвальст­ва Те­ги­мин­ско­го. Все ду­ма­ли, он бо­ит­ся. И раз уж бо­ит­ся Ка­пи­тан, опа­сать­ся Те­ги­мин­ско­го сле­ду­ет всем. От гре­ха по­даль­ше! Ка­пи­тан, ко­неч­но же, не бо­ял­ся. Прос­то ему бы­ло не­ин­те­рес­но и скуч­но до­ка­зы­вать свою право­ту. Так бы­ва­ет.

Гла­ва 15

КА­ПИ­ТАН

Ро­за вет­ров

Ка­пи­тан ста­рал­ся не­укосни­тель­но сле­до­вать со­став­лен­но­му рас­пи­са­нию. Из всех пунк­тов са­мым слож­ным для не­го ока­за­лась иг­ра в шах­ма­ты. При­хо­ди­лось по­сто­ян­но ме­нять­ся ро­ля­ми с са­мим со­бой, и это зли­ло. Ка­пи­та­ну ка­за­лось, что он то подыг­ры­ва­ет се­бе, то жа­ле­ет про­тив­ни­ка в се­бе. В об­щем, раз­дво­е­ние лич­нос­ти бы­ло яв­но не его ам­плуа.

Вы­нуж­ден­ная зи­мов­ка про­хо­ди­ла до сих пор без про­ис­шест­вий. Ка­пи­тан час­тень­ко вспо­ми­нал экс­пе­ди­цию лей­те­нан­та Кол­ча­ка, труд­нос­ти, с ко­то­ры­ми стал­ки­ва­лись по­ляр­ни­ки. «Всё-та­ки оди­но­чест­во бу­дет по­страш­нее мно­гих на­пас­тей», — ду­мал Ка­пи­тан. Вот и книж­ки уже про­чи­та­ны, и ста­рые га­зе­ты про­шту­ди­ро­ва­ны.

Еже­днев­ные осмот­ры трюм­ных по­ме­ще­ний по­ка­зы­ва­ли, что во­да не при­бы­ва­ет, зна­чит це­мент­ная «за­пла­та» ра­бо­та­ет.

Он уже при­вык к тем но­вым зву­кам, ко­то­ры­ми те­перь бы­ла на­пол­не­на их жизнь с Ле­до­ко­лом. И ког­да из трюм­но­го нут­ра раз­да­ва­лись скре­же­щу­щие тос­кли­вые скри­пы или зво­ны, он на­зы­вал это из­ме­не­ни­ем ды­ха­ния ко­раб­ля и уже раз­ли­чал их пе­ри­о­дич­ность, а сле­до­ва­тель­но, не нер­в­ни­чал, как преж­де. Единст­вен­ное, к че­му не мог при­вык­нуть, так это к ко­ра­бель­ным «су­до­ро­гам», при­ро­ду ко­то­рых Ка­пи­тан по­ка ещё не раз­га­дал (Ле­до­кол вдруг на­чи­на­ло трясти, по­том не­ожи­дан­но эта тряс­ка ухо­ди­ла). Ка­за­лось, что ко­рабль что-то ко­рёжи­ло, слов­но ог­ром­ной си­лы элек­три­чес­кий раз­ряд про­нза­ет Ле­до­кол от но­са до кор­мы. Воз­мож­но, это бы­ло свя­за­но с осо­бен­нос­тя­ми здеш­них те­че­ний, а мо­жет быть, с по­движ­ка­ми зем­ной ко­ры. В та­кие мгно­ве­ния Ка­пи­тан фи­зи­чес­ки ощу­щал, как долж­но быть боль­но Ле­до­ко­лу. Он мол­ча жа­лел его, про­сил по­тер­петь, по­до­ждать ещё чуть-чуть, ког­да при­дёт по­мощь с ма­те­ри­ка. И тог­да ле­до­кол вновь зай­мёт­ся при­выч­ной ра­бо­той, ог­ла­шая при­бреж­ные тер­ри­то­рии ба­со­ви­тым при­вет­ст­вен­ным гуд­ком, по­пы­хи­вая чёр­ным-пре­чёр­ным ды­мом сво­их труб.
…Те­ги­мин­ский — это не по­мощь. Те­ги­мин­ский — это, ско­рее, ещё од­но ис­пы­та­ние.

Ка­пи­тан сел. По­том лёг. Печ­ка уют­но шу­ме­ла, пе­ре­ва­ри­вая уголь. Это как-то успо­ка­ива­ло. Но не­на­дол­го. Спать со­вер­шен­но не хо­те­лось. Не хо­те­лось и ду­мать ни о чём, и от­то­го мыс­ли ро­и­лись, предо­став­лен­ные са­ми се­бе. Они при­хо­ди­ли и ухо­ди­ли как-то ха­о­тич­но, по сво­им те­че­ни­ям и рус­лам. Они при­хо­ди­ли и ухо­ди­ли, осво­бож­дая мес­то для но­вых, и этим сво­им ха­о­сом со­вер­шен­но не по­зво­ля­ли сну най­ти где-то в го­ло­ве, а мо­жет, ру­ке, серд­це тихую га­вань, где мож­но по­гру­зить­ся в по­кой.

Да, ду­мать не хо­те­лось ни о чём, да­же о Те­ги­мин­ском, да­же о том, с чем он вер­нёт­ся в Гос­пар.

Раз­мыш­ляя над этим, Ка­пи­тан не­ожи­дан­но по­нял, что за­был о Те­ги­мин­ском. Да­же не по­ду­мал пред­ло­жить ему с до­ро­ги чаю или по­го­во­рить по ду­шам, про­пус­тить, на­ко­нец, по ста­кан­чи­ку. О чём го­во­рить? Да хоть о де­лах в Гос­па­ре, о со­бы­ти­ях в Ве­ли­коб­ри­та­нии или Егип­те. Да о той же ава­рии, собст­вен­но, ра­ди че­го Те­ги­мин­ский и до­би­рал­ся сю­да, к Ле­до­ко­лу.

Вмес­то это­го опять по­ду­мал о Гла­фи­ре, по­ду­мал так креп­ко, что на­чис­то за­был, где он и что с ним! В дру­гой раз как не по­ра­до­вать­ся за че­ло­ве­ка — влю­бил­ся силь­но, но тут, сей­час, да при при­ез­жем на­чаль­ни­ке дру­гих бы мыс­лей на­пус­тить!

Ах, Ка­пи­тан, Ка­пи­тан! На­до бы­ло что-то при­ду­мать, как-то за­нять Те­ги­мин­ско­го. Вы­ка­зать ему своё по­чте­ние, в кон­це кон­цов, уди­вить хо­тя бы бай­каль­ски­ми бай­ка­ми, рас­ска­за­ми о ры­бал­ке, зо­ло­тых при­ис­ках на бе­ре­гах мо­ря-озе­ра. Раз­ве не по­нят­но, что пер­вое мне­ние о про­ис­хо­дя­щем на Ле­до­ко­ле, с Ле­до­ко­лом, о Ле­до­ко­ле сфор­ми­ру­ет он, зам­по­лит Те­ги­мин­ский?

Ах, Ка­пи­тан, Ка­пи­тан! Ну, если не о се­бе по­бес­по­ко­ить­ся, то о Гла­фи­ре, о Ле­до­ко­ле, на­ко­нец. Не так уж и мо­лод этот Ле­до­кол. С ко­раб­ля­ми по­сту­па­ют поч­ти как с людь­ми. В один пре­крас­ный, точ­нее, в один ужас­ный мо­мент раз — и!..

Но Ка­пи­тан был та­ким ка­пи­та­ном и ду­мал как-то по-сво­е­му, ина­че, что ли. Ну вот, к при­ме­ру, о чём он ду­мал по­след­ние го­ды. У не­го был про­ект. Ра­зу­ме­ет­ся, на пер­вый взгляд идея мог­ла по­ка­зать­ся фан­тас­ти­чес­кой и прос­то не­ре­аль­ной.

Не на­де­ясь на гос­па­ров­ских на­чаль­ни­ков, Ка­пи­тан опи­сал свой Про­ект на бу­ма­ге и ждал слу­чая, что­бы от­пра­вить его в Ака­де­мию На­ук. А ку­да же ещё! До­клад на­зы­вал­ся «Ис­сле­до­ва­ние мор­ско­го пу­ти вдоль се­вер­ных бе­ре­гов Си­би­ри».

Ещё до лек­ции лей­те­нан­та Кол­ча­ка он вы­на­ши­вал идею изу­че­ния Се­вер­но­го мор­ско­го пу­ти вдоль си­бир­ских се­вер­ных бе­ре­гов. И это ни­че­го, что на­ви­га­ция в тех мес­тах ко­рот­кая — в луч­шем слу­чае два ме­ся­ца. Про­с­тые рас­чёты Ка­пи­та­на уди­ви­ли его са­мо­го. Ока­за­лось, что срок до­став­ки гру­зов вдоль си­бир­ских бе­ре­гов в не­сколь­ко раз мень­ше, чем че­рез тра­ди­ци­он­ный марш­рут с ис­поль­зо­ва­ни­ем Су­эц­ко­го ка­на­ла. Позд­нее, уже ког­да на­ча­лась рус­ско-япон­ская вой­на и Ка­пи­тан пос­ле ра­не­ния ока­зал­ся на Бай­ка­ле, он на­шёл мно­го ста­тей из­вест­ных пу­те­шест­вен­ни­ков, мо­реп­ла­ва­те­лей, гео­гра­фов по этой те­ме. Всё ак­ку­рат­но вы­ре­зал и скла­ды­вал в свою «без­дон­ную» ар­хив­ную кни­гу. Сей­час он за­лез в неё, что­бы най­ти кон­крет­ную за­мет­ку. Хо­тя он и так пре­крас­но пом­нил её со­дер­жа­ние и мог бы обой­тись без ори­ги­на­ла. Но «так» бы­ло зри­мее, что ли. Раз­гла­дил стра­ни­цу и углу­бил­ся в чте­ние.

«Во­ен­ные не раз воз­вра­ща­лись к идее осво­е­ния мор­ско­го пу­ти вдоль се­вер­ных бе­ре­гов Си­би­ри. Если бы ока­за­лась воз­мож­ность поль­зо­вать­ся этим пу­тём для на­доб­нос­тей на­ше­го во­ен­но­го фло­та, то без­опас­ность на­ших тер­ри­то­рий на Даль­нем Вос­то­ке бы­ла бы обес­пе­че­на в го­раз­до боль­шей ме­ре, чем те­перь, и в слу­чае воз­ник­но­ве­ния там во­ору­жён­но­го кон­флик­та по­доб­но ны­неш­не­му, мы со­вер­шен­но бес­пре­пят­ст­вен­но мог­ли бы быст­ро пе­ре­бро­сить ту­да ка­кой угод­но флот».
— Что ме­ша­ло? — по­ду­мал Ка­пи­тан. — Ну что нам вся­кий раз ме­ша­ет? Нор­ден­шельд на сво­ей «Ве­ге» про­шёл до Бе­рин­го­ва про­ли­ва. Нан­сен на «Фра­ме» и ба­рон Толль на «За­ре» до Но­во­си­бир­ских ост­ро­вов. А уж устья Ени­сея и Оби мно­гие до­сти­га­ли.

Что ме­ша­ло?! Глав­ное пре­пят­ст­вие мор­ско­го пу­ти вдоль си­бир­ских се­вер­ных бе­ре­гов, ко­неч­но же, лёд. А от че­го за­ви­сит его дви­же­ние? От вет­ров. Их на­прав­ле­ние нуж­но изу­чить, то есть нуж­но по­ста­вить сеть ме­теос­тан­ций.

Ка­пи­тан по­ло­жил пе­ред со­бой лист бу­ма­ги.
— Нуж­но пят­над­цать стан­ций! Я бы по­ста­вил их здесь, здесь, здесь… — и он стал ри­со­вать кру­жоч­ки, в ко­то­рые впи­сы­вал на­зва­ния: Югор­ский Шар, Ма­точ­кин Шар, Ша­ра­по­вы кош­ки, се­вер­ная око­неч­ность Но­вой Зем­ли, мыс Ску­ра­то­ва, Ка­мен­ные ост­ро­ва, ар­хи­пе­лаг Нор­ден­шель­да, мыс Че­люс­кин, бух­та Лап­те­ва на Вос­точ­ном Тай­мы­ре, устье Ле­ны, мыс Свя­той Нос про­тив Но­во­си­бир­ских ост­ро­вов, бе­рег Си­би­ри про­тив Мед­вежь­их ост­ро­вов, бе­рег про­тив Зем­ли Вран­ге­ля, Ко­лю­чин­ская гу­ба и мыс Деж­нёва.

По­жа­луй, это­го хва­тит, что­бы по­лу­чить ро­зу вет­ров и по­нять, как она управ­ля­ет льда­ми. А ещё изу­чить гид­ро­гра­фи­чес­кий ре­жим — глу­би­ны, те­че­ния, сто­ян­ки.
— Хо­ро­шо бы нас с Ле­до­ко­лом к ис­сле­до­ва­ни­ям под­клю­чить, — по­ду­мал Ка­пи­тан. — Да хоть бы кар­ту пра­виль­ную сде­ла­ли! Нан­сен и Нор­ден­шельд жа­ло­ва­лись, что ни­как не мог­ли со­ри­ен­ти­ро­вать­ся по име­ю­щим­ся. Они ещё при ца­ри­це Ан­не Иоан­нов­не со­став­ля­лись!

Что ещё нуж­но для кар­то­гра­фии? Па­ра шлю­пок не по­ме­ша­ет. По­мощ­ни­ка на бе­ре­гу с ке­ро­син­кой — он по зем­ле идёт, а со шлю­пок на­блю­да­ют и ли­нию ри­су­ют. Са­мо со­бой, скла­ды с про­ви­ан­том за­го­дя по­ста­вить…

Ка­пи­тан ещё ка­кое-то вре­мя раз­гля­ды­вал кар­ту Си­би­ри, мыс­лен­но про­шёл по се­вер­ной её око­неч­нос­ти, по­том взял чи­с­тый лист бу­ма­ги и стал пи­сать вто­рое пись­мо пре­зи­ден­ту Ака­де­мии На­ук «О це­ле­со­об­раз­нос­ти глу­бо­ко­го изу­че­ния мор­ско­го пу­ти вдоль се­вер­ных бе­ре­гов Си­би­ри»…
Раз­ве тут до Те­ги­мин­ско­го?

…Те­ги­мин­ский ни­как не мог за­снуть. С не­при­выч­ки зам­по­лит рас­ко­че­га­рил бур­жуй­ку, слов­но мстя ей за не­по­пу­ляр­ное в на­ро­де имя, и в ма­лень­ком по­ме­ще­нии ста­ло прос­то не­стер­пи­мо душ­но.

От­крыл дверь ка­ю­ты, и ле­дя­ной воз­дух ми­гом «вы­та­щил» теп­ло. Ста­ло хо­лод­но.
— Как он тут жи­вёт, — разо­злил­ся Те­ги­мин­ский. — Мог бы со все­ми уй­ти — всё за­дра­ить, за­пе­ча­тать, и точ­ка. Ни­кто бы и не воз­ра­жал. Ко­ман­ду на зи­мов­ку не да­ва­ли, чу­дит, од­на­ко, а мо­жет, ду­ма­ет, оце­нят, по­блаж­ку да­дут, по­жа­ле­ют, вой­дут в по­ло­же­ние… Дес­кать, про­явил ге­ройст­во и са­мо­по­жерт­во­ва­ние, не оста­вил со­ци­а­лис­ти­чес­кое иму­щест­во без до­гля­да. Не прой­дёт! Слиш­ком ко­рабль боль­шой, вид­ный, ле­до­кол!

…Од­на­ко не за­сну. По­ды­шать све­жим воз­ду­хом, что ли, по­том по­про­бо­вать за­снуть.

…Во­круг тем­но и ти­хо. До­стал фо­на­рик — пре­ду­смот­рел. Ид­ти по на­клон­ной па­лу­бе ока­за­лось очень слож­но, тем бо­лее ког­да од­на ру­ка за­ня­та. Мед­лен­но про­би­рал­ся по па­лу­бе, хва­та­ясь то за пе­ри­ла, то за стен­ки, за руч­ки ка­ют. Од­на из них про­вер­ну­лась — дверь ока­за­лась не­за­пер­той. По инер­ции во­шёл внутрь. Об­вёл по­ме­ще­ние фо­на­ри­ком: всё то же са­мое, что и у не­го, — пол­ка, стул, стол, тум­боч­ка. Бег­лый взгляд меж­ду тем от­ме­тил, что ящик сто­ла за­дви­нут не до кон­ца, слов­но бы впо­пы­хах. Про­тя­нул ру­ку за­дви­нуть его, но ма­ши­наль­но вна­ча­ле вы­дви­нул. Свет фо­на­ри­ка вы­све­тил пла­ток сест­ры ми­ло­сер­дия, а ког­да он вы­та­щил его, уви­дел сло­жен­ные ли­с­ты бу­ма­ги.

Фо­на­рик све­тил тус­кло, и рас­смат­ри­вать, что там бы­ло на­пи­са­но, Те­ги­мин­ский не стал. За­брал с со­бой. На до­су­ге изу­чит.

Ак­ку­рат­но за­дви­нул ящик сто­ла, за­крыл дверь. На верх­нюю па­лу­бу ид­ти рас­хо­те­лось, хо­лод брал своё.

Пос­ле «про­гул­ки», ког­да, ка­за­лось бы, «раз­гу­лял­ся» на све­жем воз­ду­хе, за­дре­мал под раз­мыш­ле­ния о зав­траш­нем раз­го­во­ре с Ка­пи­та­ном. На чём за­снул, не пом­нил. Он во­об­ще ни­ког­да не пом­нил, что ему сни­лось.

Ра­но ут­ром, ког­да Ка­пи­тан был уже на но­гах, Те­ги­мин­ский ещё спал. Спал так креп­ко, слов­но на­хо­дил­ся не на за­стыв­шем во льдах ле­до­ко­ле, а в ка­кой-ни­будь впол­не при­лич­ной гос­ти­ни­це. Ког­да же Те­ги­мин­ский по­явил­ся на верх­ней па­лу­бе, ча­сы по­ка­зы­ва­ли во­семь ча­сов ут­ра. Он дав­но не чувст­во­вал се­бя та­ким бодрым и вы­спав­шим­ся.
— На­до по­го­во­рить, — без при­вет­ст­вия на­чал он, вой­дя в ка­ю­ту Ка­пи­та­на. — Луч­ше, ко­неч­но, на нейтраль­ной тер­ри­то­рии.

Ка­пи­тан толь­ко что вер­нул­ся с осмот­ра Ле­до­ко­ла.
— На нейтраль­ных тер­ри­то­ри­ях Ле­до­ко­ла нет теп­ла.
— Тог­да жду в сво­ей ка­ю­те.

Ка­пи­тан по­жал пле­ча­ми и от­пра­вил­ся за Те­ги­мин­ским.
Тот сел у сто­ла, Ка­пи­тан устро­ил­ся на тум­боч­ке.
— Как же слу­чи­лось, что опыт­ный ка­пи­тан по­са­дил Ле­до­кол на мель? На вот, по­чи­тай, что пи­шут в га­зе­те. Спе­ци­аль­но при­хва­тил, что­бы ты был го­тов, так ска­зать, к ре­ак­ции об­щест­вен­но­го мне­ния.

Ка­пи­тан взял га­зе­ту. Боль­шой за­го­ло­вок, жир­ный чёр­ный шрифт: «Кто ви­но­ват в ава­рии ле­до­ко­ла „Ан­га­ра“»?
— А что, ещё не яс­но, кто ви­но­ват?
— Чи­тай, чи­тай. Бы­ло бы всё яс­но, в дру­гом мес­те бе­се­до­ва­ли бы и дру­гие.

«Ле­до­кол был от­прав­лен в рейс без осмот­ра — рейс не вы­зы­вал­ся не­об­хо­ди­мостью, на ле­до­ко­ле про­цве­та­ло пьянст­во — гос­па­ро­ходст­во зна­ло о всех не­нор­маль­нос­тях. Но своев­ре­мен­ных мер не при­ня­ло…»

Ка­пи­тан вни­ма­тель­но по­смот­рел на Те­ги­мин­ско­го. Тот си­дел и гля­дел в ил­лю­ми­на­тор ка­ю­ты не ми­гая. Ни­что не вы­ра­жа­ло в нём со­пе­ре­жи­ва­ния, ба­наль­но­го со­чувст­вия, впро­чем, зло­радст­ва, а тем бо­лее не­на­вис­ти Ка­пи­тан, к удив­ле­нию сво­е­му, то­же не уло­вил. «Хо­ро­шо си­дит, взгляд его сколь­зит ми­мо льдов и об­ла­ков…» — не­ожи­дан­но по­ду­мал Ка­пи­тан и чуть бы­ло не хо­хот­нул, и стал чи­тать даль­ше.

«Пос­ле ава­рии ле­до­ко­ла „Ан­га­ра“ вы­яс­ни­лось не­до­пус­ти­мое от­но­ше­ние к сна­ря­же­нию ле­до­ко­ла в пла­ва­ние. В прав­ле­нии па­ро­ходст­ва до сих пор нет ак­та о пе­ре­да­че ле­до­ко­ла в экс­плу­а­та­цию, и, сле­до­ва­тель­но, не­из­вест­но, в ка­ком со­сто­я­нии он пе­ре­дан в экс­плу­а­та­цию. Пе­ред по­сыл­кой ле­до­ко­ла в по­след­ний рейс су­до­ход­ный над­зор на­ста­ивал на осмот­ре ле­до­ко­ла ре­гист­ром, но пред­ста­ви­тель по­след­не­го, не­смот­ря на два при­гла­ше­ния, не при­ехал, и ле­до­кол был от­прав­лен в рейс без осмот­ра.

Ко­ман­дир ле­до­ко­ла ещё до вы­хо­да со­об­щал, что при от­кач­ке во­ды сет­ки за­со­ря­лись уг­лём — это со­об­ще­ние тре­бу­ет тща­тель­ной про­вер­ки. Ве­ро­ят­нее все­го, что во­до­от­лив­ные средст­ва ис­пор­ти­лись не в мо­мент ава­рии. А бы­ли ис­пор­че­ны ра­нее.

Из-за не­ис­прав­нос­ти во­до­от­лив­ных средств и из-за то­го, что пе­ре­бор­ки в кор­пу­се ока­за­лись во­до­про­ни­ца­е­мы, во­да из уголь­ной ямы ста­ла про­ни­кать в ма­шин­ное от­де­ле­ние. Во из­бе­жа­ние взры­ва кот­лов при­шлось из по­след­них вы­пус­тить пар.

На ле­до­ко­ле про­цве­та­ла пьян­ка. Пи­ли все, на­чи­ная с ко­ман­ди­ра и кон­чая ко­че­га­ром, дис­цип­ли­на от­сут­ст­во­ва­ла. О всём этом прав­ле­ние па­ро­ходст­ва пре­крас­но зна­ло, но ре­ши­тель­ных мер к оз­до­ров­ле­нию эки­па­жа не при­ня­ло.

Ка­пи­та­ну ле­до­ко­ла за пре­ды­ду­щие ава­рии ир­кут­ским окр­су­дом бы­ло за­пре­ще­но ко­ман­до­ва­ние су­да­ми. Па­ро­ходст­во это так­же зна­ло. Но не при­ня­ло своев­ре­мен­ных мер к при­гла­ше­нию дру­го­го ка­пи­та­на.

Прав­ле­ние па­ро­ходст­ва зна­ло, что пла­ва­ние во вто­рую по­ло­ви­ну де­каб­ря по Бай­ка­лу чрез­вы­чай­но рис­ко­ван­но, зна­ло, что в 1920 го­ду ле­до­кол в это вре­мя был за­тёрт льда­ми, зна­ло, что ос­нов­ное на­зна­че­ние ле­до­ко­ла — снаб­же­ние про­до­вольст­ви­ем тех да­лёких бай­каль­ских окра­ин, ко­то­рые в зим­нее вре­мя не име­ют ни­ка­кой свя­зи с же­лез­но­до­рож­ной ма­гист­ралью. И вот, зная всё это, па­ро­ходст­во по­сы­ла­ет ле­до­кол в рейс до Усть-Бар­гу­зи­на. То есть до мест­нос­ти, ко­то­рая име­ет хо­ро­шую гу­же­вую связь с жел­до­ро­гой и ку­да не­об­хо­ди­мые то­ва­ры мож­но бы­ло за­бро­сить гу­жом. Сле­до­ва­тель­но, рис­ко­вать ле­до­ко­лом не бы­ло ни­ка­кой не­об­хо­ди­мос­ти.

Вы­ехав­шая на мес­то ава­рии ко­мис­сия вы­яс­нит, в ка­ком со­сто­я­нии ле­до­кол был пе­ре­дан в экс­плу­а­та­цию, а так­же и це­ле­со­об­раз­ность по­сыл­ки его в этот по­след­ний рейс.

Меж­ду про­чим, не­лиш­не на­пом­нить, что все су­да с 1 ок­тяб­ря счи­та­ют­ся за­стра­хо­ван­ны­ми в гос­стра­хе, но по­след­ний по­че­му-то к мес­ту ава­рии сво­е­го пред­ста­ви­те­ля не по­сы­ла­ет и ава­ри­ей во­об­ще не ин­те­ре­су­ет­ся».
— Про­чи­тал? — Те­ги­мин­ский по-преж­не­му смот­рел в ил­лю­ми­на­тор.
— Са­мым вни­ма­тель­ным об­ра­зом. Вранья хва­та­ет. Все в па­ро­ходст­ве зна­ют, что прош­лая ава­рия с ле­до­ко­лом, ког­да упал греб­ной винт, бы­ла ис­клю­чи­тель­но тех­ни­чес­кой, ему дав­но по­ра бы­ло упасть, с са­мой ре­во­лю­ции ни од­но­го под­вод­но­го осмот­ра, ни ра­зу в док не за­во­ди­ли! А окр­суд ре­шил, что это ка­пи­тан дол­жен вмес­то во­до­ла­за в Бай­кал пры­гать!

Те­ги­мин­ский со­глас­но кив­нул.
— По­то­му ты и про­дол­жал во­дить ле­до­кол. Гос­пар ре­ше­ние су­да, мяг­ко го­во­ря, про­игно­ри­ро­вал. Вранья хва­та­ет? Ищешь оправ­да­ния?
— Оправ­да­ние суд да­ёт. Я пы­та­юсь по­нять при­чи­ну ава­рии. Мы и рань­ше тут хо­ди­ли, и всё бы­ло нор­маль­но.
— Га­зе­та об­щест­вен­ное мне­ние со­зда­ёт. Об­щест­вен­ное мне­ние, ког­да это не­об­хо­ди­мо, очень важ­но при при­ня­тии ре­ше­ния.
— То есть враньё про пьян­ки и бар­дак — это и есть об­щест­вен­ное мне­ние? То есть об­щест­вен­ное мне­ние пос­ле этой за­ка­зу­хи те­перь бу­дет счи­тать, что на ле­до­ко­ле бар­дак и пьян­ки? По­ста­вил бы я это­го пи­са­ку за штур­вал в пья­ном ви­де, и пусть бы он че­рез льды ко­рабль вёл! По­смот­рел бы я на не­го! — Пло­хо всё это, — Ка­пи­тан как-то в мгно­ве­ние по­ник.

Го­ло­ва, ру­ки, пле­чи опус­ти­лись, так что при­выч­но со­бран­ный и ак­тив­ный Ка­пи­тан пре­вра­тил­ся в без­воль­но­го и ус­та­ло­го че­ло­ве­ка.

Те­ги­мин­ский усмех­нул­ся.
— На пер­вый взгляд всё очень пло­хо и ужас­но! Но мы зна­ем мно­го при­ме­ров, ког­да по­рой об­щест­вен­ное мне­ние быст­ро ме­ня­ет­ся. По­рой! На то ко­мис­сии и со­зда­ют, что­бы до ис­ти­ны до­ко­пать­ся. А до­ко­пав­шись, и га­зе­ты по­прав­ля­ют. По­рой они да­же при­но­сят из­ви­не­ния…
— А что же ко­мис­сию до сих пор не по­сла­ли, тут вот на­пи­са­но — по­сла­ли?!
— Я по­ка­мест твоя ко­мис­сия. Что ска­жу прав­ле­нию, то и при­мут.
— Ска­жи всё как есть. Ска­жи, что не­яс­ная по­ка си­ту­а­ция. Не долж­но в этом мес­те ме­ли быть…
— Ко­неч­но, ска­жу. Ты по­ка что бу­ма­гу мне на­пи­ши.
— О чём?
— О ле­до­ко­ле, как он ава­рию пе­ре­нёс, сто­ит ли его ка­пи­та­лить. Ста­рень­кий ведь, мо­жет, про­ще в рас­пил пус­тить?

Ка­пи­тан сжал ку­ла­ки и по­крас­нел от гне­ва. Са­ма по­ста­нов­ка во­про­са ка­за­лась ему чу­до­вищ­но не­спра­вед­ли­вой.
— За­чем же спи­сы­вать?! За­чем в рас­пил? Этот ле­до­кол — единст­вен­ный та­кой в ми­ре. Он креп­кий, ме­ха­ни­ка ис­прав­ная. Его во­об­ще на се­вер на­до. Пусть бы по­мо­гал изу­чать се­вер­ный мор­ской путь вдоль си­бир­ских бе­ре­гов. И ме­ня с ним мож­но от­пра­вить. Хоть кем, если с ка­пи­та­нов сни­мут, хоть стар­по­мом, хоть ме­ха­ни­ком, я его луч­ше всех знаю.

Те­ги­мин­ский ото­рвал взгляд от ил­лю­ми­на­то­ра. Вздох­нул.
— Ну да, ну да. Единст­вен­ный и не­пов­то­ри­мый. Что ин­те­рес­но, и мой быв­ший ка­те­рок «Си­бир­ская звез­да» то­же в при­ро­де один не­пов­то­ри­мый и до сих пор в тру­де, ча­дит се­бе по­ма­лень­ку. Пом­нишь та­кой?
— Ко­неч­но. Та­кое раз­ве за­бу­дешь, вы нас с Ле­до­ко­лом чуть на лёд не по­са­ди­ли.
— Зна­чит, пом­нишь. Па­мят­ли­вый.

Те­ги­мин­ский зырк­нул на Ка­пи­та­на.
— Про это ни­ко­му не ин­те­рес­но пи­сать. Ка­те­рок мой ма­лень­кий. И я тог­да был ма­лень­кий. И спрос с нас был на ми­зи­нец. «Си­бир­ская звез­да» есть-пить не про­сит. А твой ле­до­кол — боль­шой, вид­ный! И ку­ша­ет ого-го, за­трат­ный шиб­ко ме­ха­низм, слож­ный, уни­каль­ный то есть. И на ме­ли…
— Да я го­во­рю те­бе, с мелью этой разо­брать­ся на­до. Не бы­ло её здесь рань­ше.
— Ну да, ну да, хо­зя­ин Бай­ка­ла на­мыл пе­со­чек.

Ка­пи­тан как-то удив­лён­но взгля­нул на Те­ги­мин­ско­го, весь на­пряг­ся. Вско­чил, сел. Опять вско­чил
— Слу­шай, про­ве­ря­ю­щий. А точ­но! На­до спе­ци­а­лис­тов по­пы­тать на­счёт «на­мыл». А ну как зем­ле­тря­се­ния по­ста­ра­лись? А ну как ка­кой сдвиг про­изо­шёл? Вер­нёшь­ся на ма­те­рик, пусть гео­ло­ги своё сло­во ска­жут. Ведь из­вест­но, что на Бай­ка­ле ог­ром­ные тер­ри­то­рии под во­ду вмиг ухо­ди­ли! А вдруг здесь то же са­мое, толь­ко всё на­обо­рот — под­ня­лась зем­ля?
— Раз­бе­рём­ся, что там под­ня­лось, что опус­ти­лось. Ты успо­кой­ся, ка­пи­тан. Не в тво­ём по­ло­же­нии что-то тре­бо­вать.
— Это точ­но, не в мо­ём. Лад­но, в трюм по­ле­зешь?
— За­чем? Ко­рабль дер­жит­ся устой­чи­во — и без трю­ма вид­но. Под во­ду не уй­дёт, глу­би­на не та. Я не кон­струк­тор ле­до­ко­лов, ни­че­го но­во­го там не уви­жу. Ско­ро по­на­едут спе­цы. Бу­дут ре­шать, как ко­рабль с ме­ли снять, за­вес­ти в док. Я ду­маю, ты вмес­те с ни­ми на ма­те­рик вер­нёшь­ся. И нач­нёт­ся у те­бя на­сы­щен­ная на встре­чи жизнь — объ­яс­ни­тель­ные пи­сать, на до­про­сы хо­дить, со сле­до­ва­те­ля­ми об­щать­ся, с тру­до­вой ин­спек­ци­ей…
— Те­ги­мин­ский, ты че­го при­ехал, ку­ра­жить­ся? Так я би­тый, если что!
— Упа­си ме­ня на­род, что ты, что ты. За­чем ку­ра­жить­ся, я прос­то по­мо­гаю те­бе осо­знать, как в бли­жай­шее вре­мя твоя жизнь из­ме­нит­ся. К это­му на­до быть го­то­вым. А в трюм за­лезть меч­тал, да вот что-то рас­хо­те­лось. Я ж не по этой час­ти. Ме­ня от­пра­ви­ли по­лу­чить об­щее пред­став­ле­ние о си­ту­а­ции. Ну, я всё по­лу­чил — ко­рабль устой­чив, ка­пи­тан на мес­те, на­стро­е­ние у ка­пи­та­на бое­вое. Я бы ска­зал: да­же че­рес­чур. Из ру­ко­водст­ва Гос­па­ра тут, кро­ме ме­ня, ни­ко­го не бы­ло. Зна­чит, я пер­вый на мес­те про­ис­шест­вия. Внеш­ний об­зор сде­лал, с фи­гу­ран­том про­ис­шест­вия бе­се­ду про­вёл. Мне­ние участ­ни­ка со­бы­тия вы­слу­шал. Ди­вер­сии не усмот­рел. По­ли­ти­чес­кой по­до­плёки не об­на­ру­жил. Для на­ча­ла хва­тит. Те­перь я как упол­но­мо­чен­ное ли­цо те­бе при­ка­зы­ваю — опи­сать всё слу­чив­ше­е­ся под­роб­но. В Гос­па­ре на ос­но­ве тво­ей объ­яс­ни­тель­ной свою со­ста­вят — с мо­и­ми уточ­не­ни­я­ми. Даль­ше бу­дут ду­мать, как с то­бой и ле­до­ко­лом по­сту­пить. Де­ло-то не­шу­точ­ное — це­лый ле­до­кол. Хоть и ста­рень­кий, но единст­вен­ный на всю Си­бирь. Их на весь Со­юз Со­вет­ских Со­ци­а­лис­ти­чес­ких Рес­пуб­лик па­роч­ка. А ты — ку­ра­жить­ся!

Всё, да­вай, ты за стол, я пи­ло­та мо­е­го в об­рат­ный путь го­то­вить. У ме­ня зав­тра встре­ча с вид­ной жен­щи­ной. При­еха­ла из са­мой сто­ли­цы — важ­ная шиш­ка в Крас­ном Крес­те, есть у них идея — куль­тур­но по­мочь на­се­ле­нию ре­гио­на. Сде­лать, так ска­зать, об­раз­цо­во-по­ка­за­тель­ную боль­нич­ку для да­лёких тер­ри­то­рий. А я бу­ду её со­про­вож­дать на зав­траш­ний куль­тур-муль­тур в те­атр.

Так что да­вай, ка­пи­тан. Не те­ряй вре­ме­ни. А зна­ешь, я всё-та­ки в трюм спу­щусь, а ну как спро­сят, ос­мат­ри­вал ли Те­ги­мин­ский про­бо­и­ну лич­но, а я и не знаю, в ка­ком она мес­те…
 

 Про­дол­же­ние сле­ду­ет