Вла­ди­мир Вес­тер «Смеш­ная че­пу­ха. От Джо­ван­ни Бок­кач­чо до Бо­ри­са Ры­же­го» Ка­за­лось для не­го всё это так… не­серь­ёз­но. Вы­шло на­обо­рот. Он пи­сал не­боль­шие за­мет­ки, а по­лу­чи­лась боль­шая, во всех смыс­лах, кни­га. Толс­тая, оран­же­вая, ве­сит поч­ти ки­ло­грамм, хо­тя и не на плот­ной бу­ма­ге на­пе­ча­та­на. Про сто зна­ме­ни­тых пи­са­те­лей всех вре­мен. Про лю­би­мых пи­са­те­лей — его и на­ших. Так что мож­но ска­зать, что кни­га эта — про лю­бовь. Всё о ней, если пи­сать по-на­сто­я­ще­му. Вла­ди­мир Вес­тер так и пи­сал. Кро­пот­ли­во и ар­тис­тич­но. Сна­ча­ла это бы­ли раз­роз­нен­ные тек­с­ты для раз­ных жур­на­лов, мно­гие для superstyle.ru, ку­да я его за­ма­ни­ла, а он бла­го­род­но за­ма­нил­ся на три­над­цать лет, по­ка жур­нал не по­ме­нял фор­мат. Но глав­ное, что сам Вес­тер со­хра­нил свой фор­мат — до­тош­ный и са­мо­и­ро­нич­ный, ко­то­рый до­сту­пен нам и сей­час, ког­да Вла­ди­ми­ра Са­му­и­ло­ви­ча Вес­тер­ма­на с на­ми уже нет. Он пи­сал о мно­гом и о мно­гих: о лю­дях и ве­щах, вре­ме­нах го­да и празд­ни­ках, со­бы­ти­ях и слу­чай­нос­тях… В его текс­тах ни­ког­да не бы­ло ба­наль­нос­тей, да­же о чем-то всем зна­ко­мом — порт­ре­те Джо­кон­ды, на­при­мер, или на­ступ­ле­нии дач­но­го се­зо­на, у Вес­те­ра по­лу­ча­лось рас­ска­зать прав­до­по­доб­но, но не слиш­ком серь­ез­но. И есть что-то судь­бо­нос­ное в том, что кни­га, ко­то­рую Вла­ди­мир Вес­тер оста­вил нам в на­следст­во, на­пи­са­на им о пи­са­те­лях раз­ных и зна­ме­ни­тых. Чи­тая его «Смеш­ную че­пу­ху», мы узна­ем не толь­ко под­роб­нос­ти их био­гра­фий, но и при­ду­ман­ные ими сло­ва и смыс­лы, на­хо­дим здесь сек­рет­ный ис­точ­ник мас­тер­ст­ва каж­до­го ав­то­ра, от­кры­тый Вес­те­ром — для се­бя и для нас. Он до­ве­рял То­ма­су Ман­ну, утверж­дав­ше­му, что «пи­са­тель — это че­ло­век, ко­то­ро­му пи­сать труд­нее, чем осталь­ным лю­дям». По­ни­мал До­сто­ев­ско­го, на­ста­ивав­ше­го, что ему " нет ни­ка­ко­го де­ла до чу­жих пра­вил! Я став­лю за­пя­тую пе­ред что, где она мне нуж­на, а где я чувст­вую, что не на­до пе­ред что ста­вить за­пя­тую, там я не хо­чу, что­бы мне ее ста­ви­ли!» Це­нил До­вла­то­ва, для ко­то­ро­го"ли­те­ра­ту­ра ста­ла до­пол­не­ни­ем к жиз­ни. До­пол­не­ни­ем, без ко­то­ро­го жизнь ока­зы­ва­лась со­вер­шен­но не­по­треб­ной». Счи­тал се­бя по­сле­до­ва­те­лем Кор­та­са­ра, уве­рен­но­го, что " пи­сать — то же, что сме­ять­ся или за­ни­мать­ся лю­бовью: да­ешь во­лю чувст­вам, и всё». И за­ви­до­вал Кип­лин­гу, ска­зав­ше­му пос­ле зна­ком­ст­ва с Мар­ком Тве­ном: «Счаст­лив тот, кто не ис­пы­тал разо­ча­ро­ва­ния, ока­зав­шись ли­цом к ли­цу с обо­жа­е­мым пи­са­те­лем!» И пусть го­во­рят, что хо­ро­ший че­ло­век — это не про­фес­сия, Вес­тер от­но­сил­ся к ге­ро­ям сво­ей кни­ги так, слов­но они зна­ют, что он о них пи­шет и до­ве­ря­ют ему. И он это до­ве­рие об­ма­нуть не мог. Он за них пе­ре­жи­вал, ис­кал и на­хо­дил по­во­ды для их ре­аль­ных и на­ду­ман­ных стра­да­ний. По­это­му его ис­то­рии о пи­са­те­лях та­кие ис­крен­ние, слов­но та­кое про се­бя они мог­ли рас­ска­зать толь­ко ему, Вла­ди­ми­ру Вес­те­ру, как Илья Ильф, на­при­мер: «Ме­ня всег­да пре­сле­до­ва­ла мысль, что я де­лаю что-то не то, что я са­мо­зва­нец. В глу­би­не ду­ши у ме­ня всег­да гнез­ди­лась бо­язнь, что мне вдруг ска­жут: «По­слу­шай­те, ка­кой вы, к чер­ту, пи­са­тель: за­ни­ма­лись бы как-ни­будь дру­гим де­лом!» Ну и за­чем нам вся эта «Смеш­ная че­пу­ха»? Рас­смот­рим ва­ри­ан­ты при­ме­не­ния. По­лу­чить удо­вольст­вие. Чте­ние кни­ги, ко­то­рая осмыс­лен­но и ка­чест­вен­но на­пи­са­на — чем не по­вод про­вес­ти с ней не­сколь­ко ве­че­ров? То, что это­му ав­то­ру мож­но до­ве­рять, по­нят­но уже со строк, по­свя­щен­ным кол­ле­гам дав­но ми­нув­ших ве­ков, на­при­мер, Ди­дро: «Мас­тер под­текс­та, идеи ко­то­ро­го раз­ле­те­лись по све­ту. Идеи эти час­тич­но бы­ли укра­де­ны, гру­бо рас­тас­ка­ны, но не все ещё по­ня­ты «. Узнать но­вое. Есть же важ­ные для вас пи­са­те­ли, узнать под­роб­нос­ти жиз­ни ко­то­рых рань­ше не уда­лось. Те­перь мож­но: " И — уди­ви­тель­ное де­ло! — по­пал не ту­да, ку­да меч­тал по­пасть, а в са­мый на­сто­я­щий вер­теп, где ца­ри­ли про­даж­ная лю­бовь, глу­пей­шая празд­ность и не­вы­ра­зи­мая пош­лость. И разо­ча­ро­ва­ние это­го мо­ло­до­го че­ло­ве­ка не срав­ни­мо ни с чем, кро­ме по­хо­жих при­клю­че­ний, пре­сле­ду­ю­щих лю­бую ро­ман­ти­чес­кую на­ту­ру на всем про­тя­же­нии двух ве­ков. Ан­ту­раж ме­ня­ет­ся, а разо­ча­ро­ва­ния оста­ют­ся». По­смот­реть с дру­гой сто­ро­ны. Пи­са­тель — то­же че­ло­век со сво­и­ми при­чу­да­ми и осо­бен­нос­тя­ми, на­вер­ня­ка у ва­ше­го лю­би­мо­го ав­то­ра бы­ла не­из­вест­ная чер­та ха­рак­те­ра. Вдруг вам ин­те­рес­но об этом узнать: «Пуш­ки­на „иног­да за­но­си­ло“, не без это­го. Его во­об­ще не­воз­мож­но пред­ста­вить без за­но­сов». На­чать пи­сать. На­чи­на­ю­щие ав­то­ры и за­кон­чен­ные гра­фо­ма­ны по­лу­ча­ют в этой кни­ге сот­ни под­ска­зок о смыс­ле ли­те­ра­тур­но­го тру­да. На во­прос: за­чем пи­сать, Вес­те­ру боль­ше дру­гих нра­вит­ся от­вет Ионес­ко: «Что­бы в свою оче­редь пред­ло­жить дру­гие все­лен­ные, дру­гие воз­мож­ные ми­ры». Для де­тей. И если лю­бят чи­тать, и если нет по­ка. Для школь­ных со­чи­не­ний — клад. Па­ра пе­ре­фор­му­ли­ро­ван­ных ци­тат из Вес­те­ра и учи­те­ля при­зна­ют­ся, что не­до­оце­ни­ли, а од­нок­лас­сни­ки, осо­бен­но тот са­мый или та са­мая, — уви­дят, на­ко­нец, мас­штаб и раз­нос­то­рон­ность. Прав­да, при­дет­ся и даль­ше со­от­вет­ст­во­вать. Ну есть же ку­да от­пра­вить­ся: «От нас до Ман­дельш­та­ма — дол­гий, тяж­кий и слож­ней­ший путь. Не «ав­то­бу­си­ком», а на «ве­ли­ком ко­раб­ле во­об­ра­же­ния». Дру­гу по­да­рить. Я, кста­ти, так и сде­ла­ла. По­да­ри­ла дру­гу у ко­то­ро­го всё есть, и он всё чи­тал. Пусть, ду­маю по­лю­бо­пыт­ст­ву­ет, вдруг ко­го-ни­будь пе­ре­чи­та­ет. «И, быть мо­жет, пос­ле про­чте­ния на­пи­сан­но­го Ива­ном Алек­се­е­ви­чем Бу­ни­ным ста­нет про­нзи­тель­но яс­но, что всю свою жизнь он пи­сал о са­мом не­по­зна­ва­е­мом…» Оран­же­вым по­лю­бо­вать­ся. По­зи­тив­ный цвет об­лож­ки — сиг­нал, что если на ду­ше не очень, ру­ка са­ма по­тя­нет­ся к этой кни­ге, и от­кро­ет её на нуж­ной стра­ни­це. И сра­зу ста­нет и на ду­ше теп­лее, и гу­бы мо­гут про­шеп­тать стро­ки Вес­те­ра, по­свя­щен­ные Эрен­бур­гу «Се­год­ня зна­ют не­мно­гие, но есть на­деж­да, что круг чи­та­те­лей сно­ва рас­ши­рит­ся по­ко­ле­ния при­мер­но че­рез два «. На­вер­ня­ка ещё мно­го для че­го при­го­дит­ся вам эта кни­га… И вы са­ми это пой­ме­те или при­ду­ма­е­те, ког­да про­чи­та­е­те «Смеш­ную че­пу­ху» и по­ра­ду­е­тесь за ав­то­ра, ко­то­рый успел это на­пи­сать, за нас, знав­ших его лич­но, и за се­бя — счаст­ли­во­го чи­та­те­ля этой боль­шой оран­же­вой кни­ги.