Неделя летела за неделей. Быстро и незаметно. Наступил черёд следующей… В долгожданную пятницу к нам на дачу должен был приехать сын с семьёй — женой Мариной и двумя детьми: четырнадцатилетним Сашей и двенадцатилетней Викой. Дружное семейство намеревалось погостить у нас несколько дней.
Буквально за неделю до приезда в составе их семьи произошло неожиданное пополнение. Как поведал сын, после увиденной во время просмотра телевизионного фильма рекламы, призывающей неравнодушных горожан спасти несчастных собак или кошек, брошенных на произвол судьбы их жестокими бездушными владельцами, на семейном совете решили из приюта для животных срочно взять в дом собаку…
Из жалобно скулящего и раздирающего душу лающего царства многострадальных животных, оказавшихся в приюте по той или иной причине, содержащихся в чистых просторных вольерах, им предстояло сделать нелёгкий выбор. И он пал на красивую миниатюрную девочку золотисто-рыжего окраса, по внешнему виду очень похожую на карликового пинчера. Чистота породы ребят совершенно не интересовала.
Малышка, высотой не более двадцати пяти сантиметров, в отличие от большинства собак, вообще не лаяла. Она, молча стоя на задних лапах, находилась у самой дверцы клетки. Передними конечностями, просунутыми в щель между металлическими прутьями, бедное животное, словно детскими ручонками, с давно нестриженными тёмными, слегка загнутыми когтями, пыталось вцепиться в одежду, как она считала, своих будущих владельцев.
В горячо устремлённом на них взгляде её умных глаз, полных слёз и надежды на вызволение из заточения, безошибочно угадывалась мольба:
— Добрые люди, остановитесь и обратите на меня внимание!
А из-за охватившего собаку сильного волнения в еле слышном поскуливании, исходящем из слегка приоткрытого маленького ротика с ровными, ещё не сточенными белоснежными зубами правильного ножницеобразного прикуса и дрожащей нижней челюстью, слышалось:
— Алёша! Марина! Возьмите меня, не пожалеете… Я послушная и бесстрашная… Буду вас охранять, преданно любить и только радовать всё ваше семейство… Возьмите меня, возьмите меня, возьмите….
Только сейчас Алексей и Марина непроизвольно взглянули на небольшую прямоугольную фанерную табличку, прикрепленную проволокой к дверце клетки, на которой значились кличка собаки, её порода и примерный возраст. Трёхлетняя малышка уже имела кличку. Наверное, правильнее было бы в данном случае сказать, нежное женское имя — Люся.
От такой неожиданной встречи с маленьким необыкновенно трепетным существом с небольшими стоячими треугольной формы ушками, сердце взрослых людей дрогнуло. Без малейшего раздумья Алексей приоткрыл дверцу вольера, и в ту же секунду Люся, совершив короткий стремительный прыжок, оказалась на руках Марины и принялась вылизывать ей лицо. После непродолжительного душевного излияния собачка попросилась к Алексею. И что тут началось…
Издавая благодарственные завывающие нотки, Люся холодной и влажной шоколадного цвета мочкой носа вначале несколько раз прижалась к его гладко выбритым щекам. Затем тёплым бархатным язычком, нисколько не сдерживаясь, начала их неистово лизать.
Маленькая сучка, не таясь, открыто и страстно признавалась молодому, почти двухметрового роста мужчине, в своей горячей любви «с первого взгляда». Но это было ещё не всё. Подобным эмоциональным поведением домашнее животное демонстрировало супружеской паре, что именно Алексей навсегда будет её главным хозяином.
Почему такая умная, добрая, красивая и необыкновенно ласковая собака оказалась в приюте, его работники достоверно не знали. Девушка — ветеринарный врач, подготавливающая на Люсю необходимые документы, в том числе ветеринарный паспорт, в который вписывала фамилию и имя её нового владельца — Алексей, — могла лишь припомнить, что собаку без поводка и ошейника в приют доставили волонтёры.
Это произошло буквально на следующий день после встречи Нового года, когда в Москве отгремели бесчисленные ночные взрывы хлопушек, петард и ракет, не на шутку пугающие домашних питомцев, которых в это время выводили на прогулку без поводков и ошейников их нерадивые владельцы, находящиеся подшофе.
Сотрудники питомника, горячо любящие животных, надеялись, что владельцы нечипированной собаки вскоре дадут объявление о её пропаже и предпримут все доступные меры к её поиску. Но увы… Объявления с просьбой вернуть собаку за вознаграждение ни в московских газетах, ни на остановках городского транспорта, столбах освещения, дверях продовольственных магазинов и подъездов жилых домов не появлялись. Тем более по питомникам пропавшую четвероногую красотку никто не искал.
* *
Не влюбиться в Люсю было просто невозможно. Элегантная собака, квадратного формата со слегка удлинённой горделиво поднятой головой, пропорциональной телу, и коротко купированным хвостом, являла собой волшебную игрушку, прекрасно сконструированную матушкой-природой. А чего стоила её необыкновенная танцующая походка, когда она шла на поводке…
Когда же, на дачном участке, огороженном глухим высоким забором, Люсю с него отпустили, то на прекрасно развитых мускулистых ногах она на радостях, словно заводная, тут же начала без устали носиться. Рысистый бег этой маленькой «лошадки» по ровной поляне с явно заметными прыжками уж очень напоминал стремительное передвижение по театральной сцене под бешенный музыкальный ритм темпераментной примы-балерины… Любоваться необыкновенным завораживающим бегом карликового пинчера можно было бесконечно долго.
На какое ещё немаловажное обстоятельство я обратил внимание, так это на то, что Люся оказалась неприхотливой в еде. Её вполне устраивал наш рыбный суп и картофельное пюре с куриными котлетами. В то же время она желала полакомиться и шашлыком из баранины или осетриной на гриле. Так как мы не являлись поклонниками острых приправ, то Люсю наша кухня вполне устраивала. Как и все домашние собаки, наевшись досыта из своей миски, она, в ожидании дополнительного угощения устремив на нас просящий немигающий взгляд, смиренно сидела у обеденного стола. При этом собака не издавала не единого противно звучащего клянчивающего тявканья.
По-видимому, ненасытная животина на все сто процентов уверовала в то, что лакомым кусочком со стола мы её не обделим. И даже я, опытный ветеринар, заядлый собачник с самого раннего детства, владеющий в совершенстве как психологическими приёмами дрессировки служебных собак, так и воспитанием комнатно-декоративных пород, не один раз в своих лекциях негативно затрагивающий вредоносную проблему «кусочничества с обеденного стола», удержаться от соблазна побаловать Люсю чем-то вкусненьким оказался не в силах.
Вскоре мне стало понятно, что Люся, бесспорно признавая Алексея своим хозяином, меня — ветеринарного врача — сразу и безошибочно определила как вожака нашей большой семейной стаи.
Этому в значительной мере посодействовали два взаимосвязанных фактора. Первый заключался в том, что я специальными японскими щипцами подстриг Люсе её непомерно отросшие когти, после чего их зашлифовал. К этой серьёзной и всеми собаками без особого энтузиазма воспринимаемой процедуре она отнеслась поначалу не совсем податливо, но по мере её безболезненного проведения малышка окончательно расслабилась. Она лишь с большим интересом наблюдала за с шумом разлетающимися из-под щипцов когтями. Когда же, после маникюра и педикюра, Люся прошлась по веранде, её глаза источали благодарность. Походка стала бесшумной и комфортной.
А второй фактор можно смело назвать зоопсихологическим. Живя на даче и не бросая ветеринарную практику, периодически оказывая врачебную помощь заболевшим животным своих близких друзей, я источал пропитавшие меня насквозь запахи различных лекарств, которые Люсе напоминали ветеринарную лечебницу. А с пахучими запахами йода, спирта Люся, по-видимому, не один раз сталкивалась в не очень-то для неё приятных ситуациях, поэтому они ей как бы подсказывали, что с ветеринаром, обладающим непререкаемым авторитетом, лучше не спорить…
Мне интересно было наблюдать, что, когда я начинал собирать свой врачебный саквояж, проверяя или пополняя запасы тех или иных медикаментов, Люся, подойдя ко мне и негромко издав короткий звук, отдалённо напоминающий лай, взглядом карих глаз, полных волнения, как бы спрашивала меня — не собираюсь ли я её лечить? А если да, то от чего?
Когда же моя ладонь начинала гладить её маленькую умную головку, собака тут же успокаивалась и, несколько раз лизнув мне руку, покинув меня, радостно принималась играть в свои игрушки, привезённые из Москвы…
Но вскоре они ей надоедали, и она с громким звонким лаем выбегала на природу. А там летающие в большом количестве стрекозы, бабочки, жуки, прыгающие мелкие серые кузнечики и прячущиеся в густой траве крупные, зелёного цвета длинноногие стрекочущие цикады… Если сумеешь, занимайся на них охотой, сколько твоей душеньке будет угодно… В городе такого разнообразия забав не сыщешь.
* *
Если собаке на даче сплошное развлечение, то про человека так не скажешь. У дачников всегда находится уйма хозяйственных дел, которые все за лето редко кому удаётся переделать. Мы не стали исключением. Дело заключалось в том, что у нас на участке, рядом с полувековой яблоней-антоновкой из земли торчал остаток спиленного столба от электропроводки, которая раньше шла в наш дом от соседей.
Два алюминиевых провода времён пятидесятых годов, не имеющих изоляции, по которым шло напряжение в двести двадцать вольт, касались веток яблонь или других непомерно разросшихся деревьев. В сухую погоду они нам неприятностей не доставляли, но вот в дождливую… В этом случае мокрые ветки уже являлись хорошими проводниками электрического тока и вызывали короткое замыкание. По всей линии электропередачи такое повторялось периодически: то у нас, то у одних соседей, то у других, а то вообще на ничейной территории.
Электричество на дачах по несколько часов отсутствовало. В результате чего от летней жары начинали течь холодильники. Продукты быстро размораживались и портились, а куриные супы, борщи, молоко скисали и для употребления в пищу становились непригодными… Кисели и компоты всего за одни сутки начинали бродить, превращаясь в брагу. Телевизоры и радиоприёмники не работали.
Отсутствие освещения компенсировал длинный световой день. Смеркаться начинало около одиннадцати часов вечера. Но, несмотря на такую продолжительность летнего дня, дачники всё равно испытывали множество неудобств. И так много лет подряд.
Но электротехническая промышленность не дремала. И как только появились так называемые самонесущие электрические провода с мощной изоляцией, многие дачные садовые товарищества и дачные кооперативы принялись за модернизацию своих линий электропередач. Вот и наше «Некоммерческое дачное объединение» на общем собрании, наконец, приняло мудрое решение — старую электропроводку срочно заменить на современную и надёжную. А древние деревянные столбы также поменять на долговечные из крепкой арматуры и бетона.
Сказано, записано и сделано… В начале дачного сезона к нам нагрянули электрики. Алюминиевые провода со столба сняли. Протянули новую проводку и сразу подсоединили к дому. Все работы были выполнены так оперативно, что холодильник на этот раз не успел разморозиться.
Электропровода сами себя «несли» так надёжно, что бетонный столб взамен старому на участке ставить не потребовалось. Вполне хватило соседского. Потом к нам на участок прибыли рабочие с бензопилой. Наш старый деревянный столб спилили, но не как в детской грустной песенке советских времён про новогоднюю ёлочку, которую браконьеры «срубили под самый корешок». Моё высказанное пожелание спилить столб вровень с землёй рабочий сразу и безоговорочно отверг. Боялся цепью зарыться в песок и тем самым навсегда загубить дорогостоящую германскую пилу Stihl. Вот по этой причине он и оставил полуметровый «пенёк». Зато столб распилили на части, после чего, погрузив их в кузов грузового автомобиля, увезли.
Без столба участок стал несколько краше, но возникло некоторое неудобство. Высокая трава маскировала «пенёк». Если забыть о его существовании, то можно было о него споткнуться. Так уже со мной случилось несколько раз. Но времени им заняться у меня всё не находилось. Отвлекали какие-то более важные неотложные дела. И вот буквально перед приездом сына с семьёй, дабы дети во время игр не споткнулись о него, я решил, наконец, за него приняться.
Недолго думая, вооружившись штыковой лопатой, я приступил к выкапыванию «пенька». Но, едва капнув, понял, что остаток крепкого, словно вросшего в землю, столба уходит в глубь не менее чем на полтора-два метра. В случае его выкапывания получилась бы огромная глубокая яма, которая совершенно определённо могла испортить красивый ровный участок. Следовало найти какой-то другой — экологически щадящий способ. И он был вскоре найден. Простой и надёжный. Однако для его осуществления требовалась ручная лебедка со стальным тросом. А она в моём хозяйстве отсутствовала по причине ненадобности. Зато этот незамысловатый механизм имелся у соседа, с которым у меня давно сложились добрые дружеские отношения. Обычно он приезжал на дачу в субботу утром, а уезжал на работу в понедельник. Так что времени у меня для расправы над «пеньком» окажется предостаточно, размышлял я, относя в сарай лопату, враз ставшую ненужной. К тому же у меня появится молодой, физически сильный помощник в лице моего сына. Так и случилось. Когда я сообщил ему о куцем столбе и предстоящей работе по его извлечению, то получил полное одобрение на мною придуманный способ. Оставалось только дождаться приезда на дачу соседа…
* *
Погода нас радовала. Пятничный вечер выдался тихим. Ужинать решили в беседке, благо назойливых комаров мы не видели. Может быть, они и летали поодаль от нас и, вполне вероятно, испытывали желание полакомиться нашей кровью, но дым от горевших слегка отсыревших сосновых шишек, густо валивший из самоварной трубы, их отгонял прочь. Пока ужинали, поспел самовар.
Солнце, незаметно для нас переместившись на запад, опустилось ниже высоченных золотистых многовековых сосен. На участке начало смеркаться. Сплошная летняя дачная романтика. Особенно когда зажжён верхний свет, а чашки наполнены вкусным ароматным чаем из дымящегося самовара.
Люсе, успевшей с нами поужинать и туго набить животик подачками со стола, с нами стало неинтересно. Ничего вкусненького на столе она для себя не вынюхала. Низкокалорийный фруктовый торт и конфеты её не прельщали. Подсолнечная халва из сельского магазина также вкусового интереса у неё не вызвала. От нечего делать она отправилась бродить по участку, в поиске для себя какого-нибудь развлечения. За безопасность малышки мы не волновались. Высокий плотный забор не позволял чужим собакам проникнуть к нам на участок.
Одним словом, по нашим расчётам, обидеть Люсю никто не мог. Однако наше спокойное чаепитие внезапно прервал громкий собачий лай.
— Люся, наверное, охотится на огромного чёрного жука-оленя, которые вылетают на охоту с наступлением темноты. У бабушки на даче с её дворнягой Фросей такое уже не раз случалось. Бабушкина собака их недолюбливает. Когда видит жука, летящего на бреющем полёте, то начинает громко лаять, а когда собьёт лапой, сразу успокаивается. Она их не ест, просто играет. Сбитый жук ползёт, пытаясь взлететь, а Фрося его тут же слегка придавливает и лает на него, лает… Развлекается с ним, пока ей это не надоест. Потом отходит от него и забывает. Может быть, и у вас на участке они водятся, — высказалась Марина, доедая торт.
Дети, аппетитно поглощавшие лакомство, её предположение дружно поддержали.
— Такое жаркое лето, что немудрено завестись жукам-оленям. Последний раз мы их встречали года два или три назад. По вечерам наша кошка Соня любила охотиться на них. И это ей успешно удавалось, правда, делала это она тихо, без лая, — пошутил я.
От понравившейся шутки сидевшие за столом рассмеялись. Через некоторое время, когда от торта ничего не осталось, а чай был выпит, мы вновь услышали Люсин лай. На этот раз звучал он необыкновенно грозно. А ещё через секунду раздалось короткое взвизгивание, сменившееся её свирепым лаем.
— Кто-то серьёзно обидел Люсю. И это, скорее всего, не безобидный жук-олень, — предположил я, стремительно выскакивая из-за стола и направляясь на звук.
За мной последовали все домочадцы.
Чтобы лучше рассмотреть в темноте, что произошло с Люсей у яблони, рядом с тем самым «пеньком», оставшимся от спиленного столба, который нам предстояло завтра извлечь из земли, пришлось зажечь яркую пятирожковую люстру на веранде, широкие окна которой выходили в эту сторону.
В свете электрического света нашему взору предстала интересная картина. Наша Люся, наша добрая Люся, с вздыбившейся на загривке шерстью, лаяла и скалилась на… Мы не верили своим глазам.
По лежащей в траве круглой форме грязно-тёмного цвета, напоминающей колючий шар, стало ясно — у Люси произошла внезапная встреча с крупным ежом. Наивная собака, видимо, решила с ним поближе познакомиться. Городское животное даже не подозревало, что у ежа острые-преострые иглы. Она не знала, что любое несмышлёное животное, пытающееся приблизится к ежу со стороны головы, независимо от добрых или недобрых намерений, сразу наталкивается на острейшие тонкие колючки, которые тот, нисколько не церемонясь, умело и ловко подставляет под морду любопытного незнакомца. А тот, вовремя не распознав грозящую опасность, непроизвольно накалывается на них… Благодаря мгновенно выработанному условному пожизненному рефлексу пострадавший делает для себя вывод о том, что от колючего зверя следует держаться на почтительном расстоянии и к нему даже не приближаться…
А уж про острые зубы этого хищника, способного расправится в один момент с крупной мышью, лучше не вспоминать. Это в детских книжках советских времён художники-анималисты изображали ежа с добрым выражением мордочки и красным спелым яблоком или съедобным белым грибом на колючей спине, спешащим к своим деткам.
Но, как правило, до применения зубов у ежей дело не доходит. Лесное животное, отлично сознавая, что его мягкий живот легко уязвим, так как не имеет защитных колючек, а покрыт лишь жестковатой серой шерстью, за вековую эволюцию научилось мгновенно сворачиваться, образуя тугой мяч с торчащими в разные стороны страшными иглами. Причём лежать в недоступном для самого сильного и опасного хищника свёрнутом виде ёж может очень долго.
Как правило, терпения ждать, когда ёж раскроется и подставит под съедение свой вкусный живот, у хищников не хватает. Походив некоторое время вокруг «неприступной колючей крепости», проглотив в обилии выделяющиеся голодные слюни и в разочаровании пощёлкав зубами, они уходят прочь, чтобы отыскать более лёгкую и менее опасную добычу… Таким образом, встречи двух лесных животных обычно заканчиваются в дикой природе.
А как повела себя в этой ситуации наша Люся? Судя по её поведению, она пребывала в полной растерянности, однако из-за своего врождённого упорства никуда уходить не собиралась. Домашнее животное совершенно не знало, что за странный зверь ей встретился, как она считала, на её собственной территории, которая по всему периметру сразу же после приезда на дачу была ею помечена. Для этого ей потребовалось несколько раз полностью опорожнить мочевой пузырь, а, чтобы его пополнять для завершения начатого дела, ей пришлось выпить из миски не менее литра воды.
От полного бессилия Люсе ничего не оставалось делать, как только стоять от ежа на приличном расстоянии, звонко лаять на него и скалиться. И ещё передней лапой периодически тереть себя по мордочке. А это для меня являлось сигналом, что Люся всё-таки успела наколоться на иглы. Стало понятно, что именно от болезненного укола в мордочку она издала тот самый короткий визг, который нас и напугал. Мне как ветеринарному врачу следовало её осмотреть и исключить наличие застрявшей иглы в области щеки.
Подхватив Люсю на руки, я отправился с ней на веранду, чтобы в ярком свете провести детальный осмотр. Чтобы не волновать детей и взрослых, своё подозрение я решил пока не озвучивать. Любознательные домочадцы остались около ежа в надежде, что он раскроется, и они смогут рассмотреть его во всей красе…
Осмотр собаки выявил на щеке одну небольшую, но достаточно глубокую, слегка кровоточащую ранку, без сомнения вызванную уколом острой иглы. Конечно, для жизни собаки она опасности не представляла, но в целях недопущения подкожного нагноения требовала тщательной обработки раствором перекиси водорода и обязательного смазывания йодом. Люся, как я и предполагал, подобные ветеринарные процедуры в своей недолгой жизни успела уже познать. Поэтому спокойно их перенесла и обрела свободу.
Вернувшись к ежу, который находился всё в том же свернувшемся положении, Люся уже не лаяла на него. На наше всеобщее удивление собака повела себя спокойно. Бесстрашно приблизившись к колючему шару на безопасное расстояние, она лишь втягивала воздух, по-видимому, пытаясь запомнить запах колючего монстра, уколовшего её. Через некоторое время малышка прыгнула на колени Саше, сидевшему на «пеньке». Глядя на эту счастливую парочку, у меня даже промелькнула мысль о том, что может быть не трогать «пенёк». Пусть играет роль стула…
Время приближалось к полуночи. Ёж раскрываться не собирался. Нам ничего не осталось, как оставить его в покое и отправляться спать. Люся, оставаясь на руках у Саши, бросила на ежа задумчивый, совершенно не собачий взгляд, после чего носом уткнулась в детскую подмышку и засопела. У всех сложилось впечатление, что колючий зверёк её больше не интересует.
* *
На самом деле Люся оказалась не такой уж простушкой, как мы думали. Ранним утром, пока все ещё спали, а солнце уже ярко светило, она запросилась в сад. Справив «свои дела», собака направилась к яблоне, где произошла её неожиданная встреча с агрессивным колючим незнакомцем. Но её ждало разочарование. На том самом месте, где вечером она оставила ежа, его не оказалось.
Люся, словно собака-ищейка, взяв след, попыталась в примятой траве отыскать жилище обидчика. Однако следы оказались запутанными. Ёж, словно знал, что обиженное им животное будет его обязательно разыскивать. Поэтому он принял все меры для своей конспирации, при этом не забыв оставить на земле для Люси несколько куч зловонных экскрементов. Этот вызывающий жест колючего пришельца собака расценила как покушение на её законную территорию.
Тщательно обнюхав участок, Люся пришла к выводу, что для «вонючего колючки» место у яблони и «пенька» являлось самым излюбленным. В этом месте следов врага она унюхала во много раз больше, чем на других участках сада. К тому же они перемешивались с мышиными тропами.
А, по моему предположению, мелких грызунов Люсе видимо нравилось ловить, когда она жила на даче у прежних хозяев. Пойманных полевых мышей, желающих погреться на солнышке, сытая собака, конечно же, не ела. Просто их ловила и, словно кошка, немного прикусывала их слабенький хребет, тем самым лишая грызунов быстрого передвижения. Затем с помощью сильных передних лап начинала их катать по земле. Когда же забава с импровизированными меховыми мячами надоедала, Люся уходила в дом. Тут же налетали голодные вороны, сидевшие на деревьях и внимательно наблюдавшие за охотой собаки на вкусных полуживых грызунов. Не привлекая к себе внимания, без характерного для них громкого гортанного карканья, уподобившись воришкам, умные птицы, ухватив мощным клювом готовую добычу, резко взмыв вверх, улетали прочь…
И ещё Люся отлично знала, что мыши в значительном количестве появляются на садовых участках именно в вечернее время. Возможно, догадливая собака также сообразила, что в это самое время охотиться на мышей выходит и «вонючка». Этот противный запах, исходящий от колючего зверя, идентичный его испражнениям, резко отличающийся от всех других запахов, с которыми она успела за свою трёхлетнюю жизнь познакомиться, спутать с другим не могла. В память невинно пострадавшей Люси он врезался навсегда.
* *
Техническое приспособление для извлечения «пенька» мы подготовили довольно быстро. Сын, с самого детства успешно собирающий из конструкторов Lego сложно работающие механизмы с электроприводами, повзрослев, остался всё таким же головастым малым. Над «пеньком» он поставил двухметровую тяжеленную лестницу-стремянку, а на её вершине укрепил соседскую лебёдку, стальной трос которой заканчивался мощным крюком. Но в этом занятии я тоже оказался «не промах». Моя врачебная практика, точнее стоматологическая, подсказала мне, что извлекать с помощью лебёдки крепко сидящий в земле довольно-таки длинный остаток столба будет гораздо легче, если его предварительно немного расшатать, или покрутить вокруг его оси. Сыну моё рационализаторское предложение понравилось. Он тут же воплотил его в жизнь.
К спиленной поверхности столба длинными толстыми гвоздями с насечками он прибил небольшой деревянный брусок. На дружное «раз-два, взяли…» «пенёк» несколько раз был нами провёрнут.
Дело теперь, как говорят в народе, оставалось за малым. Обернув трос вокруг «пенька» с расчётом, что прибитая нами поперечина не позволит ему соскочить, и закрепив стальную плетёную жилу за крюк, сын принялся крутить ручку лебёдки. Наш расчёт оказался верным. Остаток столба, словно зуб мудрости, при его экстирпации поддавался с трудом, но противостоять молодому силачу не смог… И вот двухметровый остаток столба лежит на траве. А на нём уже восседает звонко лающая Люся.
Дождавшись, когда Алексей, взвалив на плечо тяжеленную стремянку, понёс её в сарай, где она постоянно хранилась, собака с радостным лаем бросилась к зияющему в траве ровному отверстию и изучающе заглянула в его двухметровую глубину. Утолив, как мы посчитали, собачье любопытство, пинчер вприпрыжку принялся носиться вокруг образовавшейся ямы, временами перепрыгивая, словно лань, через извлечённый столб.
Нам казалось, что Люся радовалась тому, что нам довольно быстро удалось извлечь из земли глубоко закопанный столб и дело обошлось без её посильной помощи, как при вытаскивании большущей репы из земли в русской народной сказке «про репку, дедку, бабку и маленькую собачку Жучку».
Если сказочная репка в земле, видимо, росла неглубоко и после её извлечения осталась пологая воронка, то в нашем случае оказалось всё наоборот. По моему мнению, эта часть территории стала представлять для собаки некоторую опасность. И всё из-за образовавшейся в земле дыры, в которую, заигравшись, она легко могла угодить. Нам следовало взять тачку, лопату и отправляться в лес за землёй. На участке-то лишней земли в виде кургана или пригорка не было. Однако вначале решили с благодарностью вернуть соседу лебёдку.
Пошли с сыном её относить и непредвиденно задержались. Дело заключалось в том, что наш сосед увлекался водными лыжами. Имел даже по этому виду спорта разряд. Владел он и небольшим катером, который находился на платной стоянке Москвы-реки, недалеко от нашего дачного посёлка. Сосед рассказал, что американский подвесной мотор ещё на прошлой неделе вдруг забарахлил. Вот его-то, сняв с катера, сосед и привёз на дачу, чтобы отремонтировать.
Это занятие показалось нам очень интересным, и мы дружно принялись ему помогать. С наступлением сумерек общими усилиями мотор был починен и работал бесперебойно. Любезный сосед пригласил нас всех завтра покататься на катере и выходной день посвятить воднолыжному спорту, на что мы без раздумий дали своё согласие.
С соседом мы частенько катались на водных лыжах, по очереди меняясь ролями: он управляет катером — я в роли лыжника. Потом я сажусь за руль катера — он встаёт на лыжи. И так по нескольку раз. Мне особенно нравился захватывающий момент выхода на лыжах из глубины воды под рёв мощного мотора. А затем приятное скольжение по водной глади за быстроходным катером, время от времени поперёк пересекая расходящиеся в разные стороны высокие волны, при этом выделывая незамысловатые пируэты…
Работа по починке мотора оказалась для нас с сыном такой интересной, и мы так увлеклись, что совершенно забыли про яму, которую намеревались засыпать.
Однако ехать в лес за землёй было уже поздно и темновато. Кроме того, никакой спешки мы уже не видели. Яма могла спокойно дождаться завтрашнего дня — рассудили мы с сыном. Благо, она находилась не на пешеходной дорожке и опасности до утра для домашних не представляла.
Когда мы сообщили домочадцам, что завтрашний воскресный день мы проведём на Москве-реке: будем не только купаться, но и кататься на катере и водных лыжах, восторгу не было предела. Особенно радовалась предстоящему развлечению детвора. Тут же от них поступили заявки на обучение катанию на водных лыжах. Но по возрасту кататься на лыжах мог только Саша. Вика до этого вида спорта ещё не доросла, да и крепёж на тяжёлых деревянных лыжах для её худеньких ножек тридцать шестого размера оказался бы слишком велик.
После ужина, чтобы скоротать время, решили заняться игрой в домино. Тем более что по телевизору ничего интересного не показывали. Подходящий стол для игры у нас стоял на уютной южной веранде.
В ярком свете люстры гремели игральные костяшки и раздавались страстные голоса игроков: шесть-шесть, пусто-пять, четыре-четыре, пять-пять, три-три, три-шесть, рыба…
Уже сыграно несколько партий. У проигравших выражения лиц кислые, и их обуревает желание отыграться. А у выигравших настрой только на победу. Одним словом, желания прекратить игру ни у кого нет. Трудно точно сказать, сколько времени она продолжалась, если бы не яростный лай Люси, раздавшийся буквально под окнами веранды. Оставив косточки на столе (конечно же, маркировкой вниз), все высыпали в сад.
Благо из окон веранды в сад лился электрический свет, и нам представилась возможность без особого труда разглядеть уже знакомую вчерашнюю картину: Люся, находясь на некотором расстоянии от свернувшегося в клубок ежа и не делая попыток к нему приблизиться, звонко на него лает. А ёж, не думая разворачиваться, только изредка на неё фыркает.
Судя по его крупному размеру, все пришли к единогласному мнению, что это вчерашний пришелец. И он, как и вчера, раскрыться перед нами не пожелает. А если на это надежды никакой нет, то лучше продолжить игру… Так решили игроки в домино, но только не Люся.
Собака, вскоре успокоившись, прекратила лаять. Не сводя со зверька умного проницательного взгляда, она отошла от него на некоторое расстояние и улеглась на примятой траве, положив красивую головку на вытянутые передние лапы…
Сколько было сыграно партий, трудно сказать. Но результат игры оказался таков, что в конце концов ни проигравших, ни выигравших не оказалось.
Проигравшие отыгрались, а выигравшим больше не везло. Одним словом — ничья, и она устраивала всех игроков. Перед тем как уйти спать, мы вышли в сад и застали ту же самую, нисколько не изменившуюся за три часа патовую ситуацию, сложившуюся между диким ежом и домашней собакой.
Поэтому дверь на веранду решили на ночь не закрывать, посчитав, что, когда Люсе надоест караулить колючего забияку, она, не побеспокоив нас, сможет вернуться в дом…
На втором этаже, где обитала молодёжь, воцарилась тишина. Я сижу в кабинете за компьютером, завершая описание очередной истории из моей врачебной практики, которая должна войти в восьмой том новелл.
Но мои мысли непроизвольно возвращаются к Люсе. Мне думается, что оставлять на ночь лежащую на земле гладкошёрстную теплолюбивую домашнюю собаку мне, как ветеринарному врачу, не совсем правильно. Наша дача ведь располагается в лесном массиве. В ночное время температура воздуха в августе месяце у нас, по сравнению с городом, значительно понижается. Лёжа на холодной земле, Люся может и простудиться, рассудил я, собираясь прервать, как мне казалось, бесцельное занятие Люси и забрать её в дом.
Выйдя на южную веранду и не зажигая свет, непроизвольно бросаю взгляд в окно. В свете полной яркой луны замечаю, как Люся… Мне сразу не удаётся понять, чем Люся увлечена. Казалось, что она играет в мяч. Но у нас на участке-то мячей утром не было. Вполне вероятно, что дети другого соседа могли его к нам забросить, пока мы занимались починкой мотора. Забор ведь между участками невысокий. Такое уже случалось… Я не раз возвращал мячи, модели самолётиков, пластмассовые бумеранги их отцу, который, извиняясь за нарушение границы, искренне благодарил меня.
Внимательно присмотревшись, мне наконец удалось рассмотреть, чем увлечена Люся. Аккуратно прикасаясь лапой к мячу, она перекатывала его. Мое любопытство было так велико, что я решил свет на веранде не включать и её занятие не прерывать…
Маленькой игрунье наконец удалось перекатить мяч ближе к яблоне. Ещё через несколько подходов собаки к мячу он исчез из моего поля зрения… А Люся принялась задними конечностями ворошить землю, набросанную мною накануне при попытке откопать «пень», оставшийся от спиленного столба.
Собака словно закапывала свои испражнения после совершённого акта дефекации. Так обычно поступают и кошки-чистюли. Но у Люси-то сегодня утром был уже стул. С врачебным интересом я рассматривал её кал, изучая полноценность пищеварительного процесса. Как оказалось, желудочно-кишечные ферменты вырабатывались в требуемых количествах, в результате чего непереваренных частиц корма обнаружить не удалось. Кишечник работал чётко и стабильно, выделяя шлаки один раз в день. Ещё визуальный осмотр показал отсутствие в каловой массе каких-либо гельминтов и их яиц. Собака во всех отношениях находилась в полном физическом и физиологическом здравии.
Вспомнив это, казалось бы, незначительное для врача тривиальное событие, меня вдруг прошиб холодный пот… До меня внезапно дошло, что Люся не перекатывала соседский детский резиновый мяч и не забрасывала песком «следы» дефекации. Собака, видимо, обнаружила ежа и затеяла с ним смертельную для него игру. А он, инстинктивно свернувшись в клубок, тупо её принял, совершенно не подозревая, чем она может для него закончиться. Домашнему животному, не лишённому интеллекта, удалось обыграть лесного колючего обидчика.
Вооружившись фонариком и набросив куртку, я вышел в сад. Тут же ко мне подбежала Люся. Её взгляд и выражение радостной мордочки в лунном свете выглядели незабываемо. Глаза победоносно светились. Если бы она умела говорить, то наверняка я услышал бы:
— Мои лапы исколоты в кровь, но я, пересилив боль, эту «колючую вонючку» победила. Ёж больше не сможет мой участок загрязнять своим диким смрадом. К тому же это ему плата за подлый укол моей нежной щеки…
Радостно меня встретив, круто развернувшись, Люся, поочередно поджимая то правую, то левую передние лапы, направилась к незасыпанной яме, всем своим видом приглашая последовать за ней. Видимо, ей очень хотелось перед вожаком большой стаи похвастаться достигнутым успехом…
В круглой глубине ямы луч фонаря высветил барахтающегося крупного ежа, пытающегося избавиться от насыпанной Люсей на него земли. А ещё зверек передними лапами перебирал по ровной сыпучей песчаной стенке, надеясь выбраться. Но тщетно… Наша, как я считал, добрая Люся приговорила ежа к медленной и мучительной смерти.
Так, вполне возможно, рассудила Люся, вступив на путь мщения, но только не я. Однако в тот момент помочь бедняге, попавшему в страшную беду, у меня никакой возможности не было. Следовало дождаться утра и придумать какой-то способ по вызволению пленника из глубокого зиндана.
Единственное, что в настоящее время я мог сделать, так это накрыть яму не листом тонкого железа, которое плотно прилегло бы к земле и перекрыло поступление в яму воздуха, а крупно-волнистым шифером, чтобы в случае непредвиденного дождя ежа не затопило и он не захлебнулся. При этом волны шифера не мешали доступу воздуха, что позволяло зверьку нормально дышать. Одним словом, до утра пленник мог потерпеть.
А вот многочисленные колотые ранки на лапах Люси требовали безотлагательной первой помощи.
Дождавшись окончания завтрака, я подробно рассказал домочадцам о произошедшем ночью. Но мне никто не поверил, что Люся могла так жестоко поступить с ежом. В подтверждение сказанного, подхватив Люсю на руки, я продемонстрировал всем её исколотые подушечки передних лап, обильно смазанные мною ещё ночью настойкой йода. Не забыл сообщить и об уколе ежа в щеку собаки, о котором до поры до времени я решил никому не говорить. А сейчас, непроизвольно, я в какой-то мере оправдывал её негуманный проступок. Ведь таким вот образом Люся расквиталась с хищным зверьком за обиду. В настоящий момент требовалось вмешательство людей. Жителя нашего сада нам следовало непременно и срочно спасти. И мы отправились к нему.
Ёж, как я и предполагал, чувствовал себя нормально. Фонарь нам не потребовался, благо лучи солнца в достаточной мере проникали в яму и освещали зверька. Как только он нас почувствовал, то сразу свернулся. Чтобы не смущать ежа, я предложил всем отойти от ямы и присесть на поодаль лежащий на земле столб. Просил всех, не торопясь, подумать и высказать появившиеся мысли по поводу извлечения животного из глубокой ямы.
После непродолжительного обдумывания начали поступать предложения. Мне интересно было наблюдать, как каждый из присутствующих усиленно думал о способе спасения зверька. Как мне казалось, искренне надеясь, что с помощью именно его способа ёж будет спасен.
Первой выступила Марина, предложив откопать ежа. Но этот незатейливый способ, по моему мнению, представлял для него смертельную опасность. Начни мы копать, ёж мог просто оказаться погребённым заживо. Грунт-то на участке был песчаным. Лишь верхняя его часть представляла из себя плодородную землю, на которой росла трава сныть. Как только лопата сняла бы этот слой земли и коснулась горловины ямы, песок сразу начал бы осыпаться. По этой причине предложение Марины мы отвергли. Про огромный котлован, который мог бы образоваться от опасного для ежа копания, я не стал даже упоминать.
Вика придумала спасать ежа с помощью длинной верёвки. Фантазия шестиклассницы заключалась в том, что ёж, как только её увидит, для своего спасения крепко вцепится в неё зубами, и мы его легко вытащим из глубокого подземелья.
Саша, в свою очередь, предложил более сложный, но достаточно оригинальный способ по извлечению бедолаги. Он заключался в изготовлении пластилинового мяча, который мы должны будем спустить на шесте и прижать к ежу. По его задумке ёж своими колючками к нему прилепится, а мы тут же его поднимем.
Но юный талантливый пианист, успевший с отличием окончить музыкальную школу, уже сочинявший серьёзную музыку и несколько раз выступивший на престижных концертах с симфоническим оркестром, не учёл важного обстоятельства. В случае если бы нам удалось купить за городом пачку или две детского пластилина и слепить из него шар, который затем мы укрепили бы на шесте, это пластилиновое изделие, оказавшись в узком песчаном стволе, тут же превратилось бы в бесполезный ком. Пластилин, обсыпанный песком, словно сырая мясная котлета в густых панировочных сухарях, свои липучие, то есть удерживающие ежа свойства, попросту утратил бы… К тому же ёж весил не менее килограмма.
Однако все высказанные и отвергнутые предложения подсказали сыну технически грамотный и вполне приемлемый вариант. Предложенное им устройство по задумке выглядело достаточно простым, но надёжным. Назвали мы его «лифтом для спасения ежа».
И вот из деревянной рейки и прикреплённой к ней с помощью мебельной стальной петли маленькой, немного меньше отверстия ямы, фанеркой, к которой крепилась толстая рыболовная леска, мы соорудили некое подобие складной ложки. Наше изделие на первый взгляд выглядело незамысловато — двухметровая рейка, заканчивающаяся свободно болтающейся фанеркой. Но стоило леску натянуть, как фанерка принимала строго горизонтальное положение, образовывая маленькую устойчивую площадку…
И вот, медленно и аккуратно, не задевая стенок ямы, наше устройство опускается вниз. Песок не осыпается, и это для нас — конструкторов-спасателей — хороший признак. Зрители, сидя на столбе, затаив дыхание, еле сдерживая эмоции, сжав кулачки, наблюдают за нами.
Когда фанерка коснулась дна, слегка задев ежа, он недовольно зафырчал. Тут же сыну последовала команда медленно натягивать леску. А я в это время подвёл под ежа занявшую горизонтальное положение фанерку-основание нашего импровизированного «лифта». Зверёк, ничего не подозревая, оказался на фанерке. Задумай он соскочить или скатиться с деревянной подставки, у него это не получилось бы при всём его желании. Стенки неширокой темницы играли роль ограждения. Да он и не пытался этого сделать. Одним словом, ёж есть ёж! Находясь в свернувшемся пассивном положении, он подчинился воле судьбы.
По мере того как я неспешно, стараясь не задевать сыпучих песчаных стенок, поднимал вверх «лифт» с пассажиром, а сын в соответствии с длиной рейки, синхронно укорачивал леску, пленник из глубоких недр земли медленно приближался к её поверхности, освещённой теплым живительным солнцем.
И вот под бурные аплодисменты и восторженные возгласы зрителей ёж наконец оказался извлеченным из темницы. Я поднес «лифт» к зрителям, а сын ослабил натяжение лески. Фанерка — основание «лифта» — выпрямилась, и «колючий мяч» оказался у их ног. Яркие солнечные лучи оказали на пленника благоприятное действие. Видимо, чтобы окончательно убедиться в своей свободе, ночной охотник за мышами на короткий миг немного развернулся, и мы успели рассмотреть его симпатичную мордочку, покрытую короткими серыми волосиками, острый носик с чёрной влажной мочкой носа. На что ещё все обратили внимание, так это на маленькие, совершенно не злые чёрные глазки спасенного ежа…
В этот момент звонко залаяла Люся, заставившая ежа мгновенно свернуться. Собака, будучи закрытой на веранде, всё это время, стоя на подоконнике, внимательно наблюдала за происходящим. Не обделённая интеллектом Люся нашу затею поняла и на нас за спасение её обидчика не обижалась. По её звонкому лаю мы поняли, что она его простила.
Ещё до нас донёсся громогласный голос соседа, который, стоя у забора, разделяющего наши большие участки, интересовался, как обстоят дела со спасением ежа и как скоро мы будем готовы к поездке на реку. С его слов, подвесной мотор он уже погрузил в машину и ожидает нас.
Люсю до нашего возвращения решили в сад не выпускать. В наше отсутствие ёж должен был окончательно прийти «в себя» и удалиться восвояси…
Быстро собрав купальные принадлежности и заведя мотор нашего авто, мы отправились развлекаться. На душе у всех было радостно и спокойно. Общими усилиями нам удалось спасти живую душу четвероногого обитателя нашего сада. Своим близким мы с сыном дали слово, что, как только вернёмся с реки, сразу же отправимся в лес за землёй, чтобы раз и навсегда покончить с злосчастной ямой, из-за которой нам всем пришлось изрядно поволноваться.