Вла­ди­мир Алек­сан­дро­вич Ку­ко­вя­кин (1952 — 2008)


Ро­дил­ся в се­ле Ста­рое Сур­ки­но Но­во­пись­мян­ско­го рай­о­на Та­тар­ской АССР.

С 1973 го­да жил в Ял­те, ра­бо­тал жур­на­лис­том в га­зе­тах «Со­вет­ский Крым» и «Крым­ская прав­да».

Окон­чил фи­ло­ло­ги­чес­кий фа­куль­тет МГУ и Ли­те­ра­тур­ный ин­сти­тут им. Горь­ко­го. Пуб­ли­ко­вал сти­хи в аль­ма­на­хе «Ис­то­ки» (изд. «Мо­ло­дая гвар­дия»), жур­на­лах «Юность», «Ок­тябрь», «Сме­на», «Ра­ду­га» и мно­гих дру­гих.

Ла­у­ре­ат по­э­ти­чес­ких кон­кур­сов га­зе­ты «Ком­со­моль­ская прав­да», меж­ду­на­род­ных кон­кур­сов жур­на­лис­тов в Вар­ша­ве, Моск­ве и Ял­те.
В 2004 го­ду ему бы­ло при­сво­е­но зва­ние «За­слу­жен­ный жур­на­лист Рес­пуб­ли­ки Крым».

Ав­тор книг сти­хотво­ре­ний: «Гон­чар­ный круг» («Тав­рия»), «От­те­пель» (Тав­рия), «Но­чи без звёзд» («Со­вет­ский Пи­са­тель»).
Член СП Кры­ма и Со­юза рус­ских, укра­ин­ских и бе­ло­рус­ских пи­са­те­лей Кры­ма.

***

С этим ве­ком я сжил­ся и свык­ся, и ста­ра­юсь не ду­мать о том,
что от даль­не­го бе­ре­га Стик­са по­тя­ну­ло уже хо­лод­ком.
И по­ка не успел он сгус­тить­ся, не плес­ну­ло во мра­ке вес­ло,
жив я ва­ми, де­ревья и пти­цы, да то­бою, моё ре­мес­ло.
У при­ро­ды хва­та­ет за­га­док, чтоб их веч­но раз­га­ды­вать нам,
удив­ля­ясь дождям и за­ка­там, лис­то­па­дам и бе­лым сне­гам.
То дожди по про­та­ли­нам лу­пят, то про­хла­дою ды­шат по­ля...
Без­раз­дель­ной лю­бовью нас лю­бят это не­бо и эта зем­ля.
С ни­ми вмес­те не мо­жет быть пло­хо.
С ни­ми участь лю­бая лег­ка...
Мир пре­кра­сен от пер­во­го вздо­ха до по­след­не­го в жиз­ни глот­ка.


***

Вы­дер­жать — не­воз­мож­но,
ви­деть — не­вы­но­си­мо.
Где-то за две та­мож­ни
ты от ме­ня, Рос­сия!

Там, за меж­ою све­жей,
ве­тер гу­ля­ет в пой­ме.
Ближ­нее за­ру­бежье,
ты ме­ня ещё пом­нишь?

Как же слу­чи­лось это —
стал я чу­жим на­дол­го.
Ждут ме­ня без­от­вет­но
Ка­ма, Ока и Вол­га.

Счастья про­сил у Бо­га,
Бо­же, ка­кое счастье!
Вый­дут встре­чать к по­ро­гу
ма­ма, сест­ра и На­стя.

Эта лю­бовь, как преж­де,
в серд­це мо­ём хра­нит­ся...
Ближ­нее за­ру­бежье.
Близ­ко. Че­рез гра­ни­цу.


ЖЕН­ЩИ­НА

У жен­щи­ны этой трёх­лет­няя дочь,
потом­ст­вен­ный пья­ни­ца-муж,
квар­ти­ра без ван­ной, но с ви­дом на ночь
и пе­ре­се­ле­ние душ.
У жен­щи­ны этой — кос­тюм и паль­то,
две юб­ки и па­ра са­пог,
и стол на ра­бо­те, и вер­ные сто
плюс пре­мия, ми­нус на­лог.
У жен­щи­ны этой — боль­шой ма­га­зин,
где в каж­дом от­де­ле с хвос­та
она про­дви­га­ет­ся ми­мо вит­рин,
как буд­то в свя­тые ме­с­та.
У жен­щи­ны этой си­я­ет в уг­лу
на­ма­зан­ный счасть­ем эк­ран,
и ко­лет­ся ве­чер нос­ком об иг­лу,
а нит­ка ухо­дит в ту­ман...
У жен­щи­ны этой на­про­тив ок­на
лю­би­тель­ский фо­то­порт­рет,
на нём — гра­ци­оз­на, смеш­ли­ва, неж­на —
дев­чон­ка шест­над­ца­ти лет.


***

Спо­хва­тил­ся — да позд­но.
Те­перь,

                ста­но­вясь на ко­ле­ни иль в по­зу,
по­ста­рай­ся в лю­бой из по­терь
раз­гля­деть хоть ка­кую-то поль­зу.
Мир, по­верь мне,
не так уж и плох,
что­бы веч­но ко­пать­ся в оби­дах.
Да­же са­мый от­ча­ян­ный вдох
пе­ре­хо­дит со вре­ме­нем в вы­дох.


***

Я за­был тех цы­га­нок ли­ца,
я сво­и­ми де­ла­ми за­нят.
От­че­го же
так дол­го длит­ся
это чёр­ное пред­ска­занье?
Пах­нет в но­ме­ре при­вок­заль­ном
оди­но­чест­вом на­до­ев­шим...
Как на­зой­ли­во при­вя­за­лась
эта фра­за о на­бо­лев­шем.
Тишь гос­ти­нич­ных де­ко­ра­ций,
ут­ром паль­цы
све­дёт до хрус­та -
так не хо­чет­ся про­сы­пать­ся,
если зна­ешь,
что ря­дом пус­то.
Вид­но, про­ш­лое вы­шло ко­мом,
если пло­хо мне в на­сто­я­щем.
Пус­то в го­ро­де не­зна­ко­мом,
пус­то в по­ез­де от­хо­дя­щем.
Ожи­да­ние не­по­силь­но.
Не хва­та­ет те­бя,
как све­та...
Хоть во сне бы уви­деть сы­на,
как он вы­рос за это ле­то?


***

Мы от добра добра не ищем, гор­ды успе­ха­ми в судь­бе,
но так лег­ко остать­ся ни­щим, за­бо­тясь толь­ко о се­бе.

Мы друг от дру­га чувст­ва пря­чем, мы не­за­ви­си­мы весь­ма,
так по­че­му же ночью пла­чем над строч­кой ста­ро­го пись­ма?

Уда­ча нам да­ёт­ся в ру­ки, наш дом за­пол­нен и об­жит,
так по­че­му же го­лос в труб­ке, ни­кем не по­ня­тый, дро­жит?

По­ка жи­тей­ский круг не су­жен, хо­тим мы или не хо­тим,
лю­бой из нас ко­му-то ну­жен, как этот мир, не­об­хо­дим!

Не­раз­ре­шён­ные во­про­сы без нас не бу­дут ре­ше­ны.
И чей-то крик, и чьи-то слёзы от на­ших слов от­ра­же­ны.

Из-за клад­би­щен­ской огра­ды не ви­ден ла­ко­вый уют.
Добро не тре­бу­ет на­гра­ды. Лю­бовь взай­мы не вы­да­ют.
Спе­ши­те ими по­де­лить­ся, не остав­ляй­те про за­пас,
ина­че звёз­ды, лес и пти­цы од­наж­ды раз­га­да­ют нас.

Не зная вы­го­ды и мо­ды, они нам ве­рят до сих пор.
Есть в бес­ко­рыс­тии при­ро­ды и со­стра­данье, и укор.
Добром Все­лен­ная бо­га­та, хоть ред­ко за­ме­ча­ем мы
и ми­ло­сер­дие за­ка­та, и от­кро­ве­ние зи­мы.

По­ка рас­свет в ок­но сту­чит­ся, по­ка с при­ро­дой мы в ла­ду,
спе­ши­те щед­рос­ти учить­ся у каж­дой яб­ло­ни в са­ду.


***

Мой дом ме­ня не узна­ёт,
скры­ва­ясь в за­рос­лях ту­ма­на...
Ещё по­след­ний по­во­рот,
и у две­ре