По волне моей памяти
Владимир Куковякин
Степень риска
Владимир Александрович Куковякин (1952 — 2008)
Родился в селе Старое Суркино Новописьмянского района Татарской АССР.
С 1973 года жил в Ялте, работал журналистом в газетах «Советский Крым» и «Крымская правда».
Окончил филологический факультет МГУ и Литературный институт им. Горького. Публиковал стихи в альманахе «Истоки» (изд. «Молодая гвардия»), журналах «Юность», «Октябрь», «Смена», «Радуга» и многих других.
Лауреат поэтических конкурсов газеты «Комсомольская правда», международных конкурсов журналистов в Варшаве, Москве и Ялте.
В 2004 году ему было присвоено звание «Заслуженный журналист Республики Крым».
Автор книг стихотворений: «Гончарный круг» («Таврия»), «Оттепель» (Таврия), «Ночи без звёзд» («Советский Писатель»).
Член СП Крыма и Союза русских, украинских и белорусских писателей Крыма.
***
С этим веком я сжился и свыкся, и стараюсь не думать о том,
что от дальнего берега Стикса потянуло уже холодком.
И пока не успел он сгуститься, не плеснуло во мраке весло,
жив я вами, деревья и птицы, да тобою, моё ремесло.
У природы хватает загадок, чтоб их вечно разгадывать нам,
удивляясь дождям и закатам, листопадам и белым снегам.
То дожди по проталинам лупят, то прохладою дышат поля...
Безраздельной любовью нас любят это небо и эта земля.
С ними вместе не может быть плохо.
С ними участь любая легка...
Мир прекрасен от первого вздоха до последнего в жизни глотка.
***
Выдержать — невозможно,
видеть — невыносимо.
Где-то за две таможни
ты от меня, Россия!
Там, за межою свежей,
ветер гуляет в пойме.
Ближнее зарубежье,
ты меня ещё помнишь?
Как же случилось это —
стал я чужим надолго.
Ждут меня безответно
Кама, Ока и Волга.
Счастья просил у Бога,
Боже, какое счастье!
Выйдут встречать к порогу
мама, сестра и Настя.
Эта любовь, как прежде,
в сердце моём хранится...
Ближнее зарубежье.
Близко. Через границу.
ЖЕНЩИНА
У женщины этой трёхлетняя дочь,
потомственный пьяница-муж,
квартира без ванной, но с видом на ночь
и переселение душ.
У женщины этой — костюм и пальто,
две юбки и пара сапог,
и стол на работе, и верные сто
плюс премия, минус налог.
У женщины этой — большой магазин,
где в каждом отделе с хвоста
она продвигается мимо витрин,
как будто в святые места.
У женщины этой сияет в углу
намазанный счастьем экран,
и колется вечер носком об иглу,
а нитка уходит в туман...
У женщины этой напротив окна
любительский фотопортрет,
на нём — грациозна, смешлива, нежна —
девчонка шестнадцати лет.
***
Спохватился — да поздно.
Теперь,
становясь на колени иль в позу,
постарайся в любой из потерь
разглядеть хоть какую-то пользу.
Мир, поверь мне,
не так уж и плох,
чтобы вечно копаться в обидах.
Даже самый отчаянный вдох
переходит со временем в выдох.
***
Я забыл тех цыганок лица,
я своими делами занят.
Отчего же
так долго длится
это чёрное предсказанье?
Пахнет в номере привокзальном
одиночеством надоевшим...
Как назойливо привязалась
эта фраза о наболевшем.
Тишь гостиничных декораций,
утром пальцы
сведёт до хруста -
так не хочется просыпаться,
если знаешь,
что рядом пусто.
Видно, прошлое вышло комом,
если плохо мне в настоящем.
Пусто в городе незнакомом,
пусто в поезде отходящем.
Ожидание непосильно.
Не хватает тебя,
как света...
Хоть во сне бы увидеть сына,
как он вырос за это лето?
***
Мы от добра добра не ищем, горды успехами в судьбе,
но так легко остаться нищим, заботясь только о себе.
Мы друг от друга чувства прячем, мы независимы весьма,
так почему же ночью плачем над строчкой старого письма?
Удача нам даётся в руки, наш дом заполнен и обжит,
так почему же голос в трубке, никем не понятый, дрожит?
Пока житейский круг не сужен, хотим мы или не хотим,
любой из нас кому-то нужен, как этот мир, необходим!
Неразрешённые вопросы без нас не будут решены.
И чей-то крик, и чьи-то слёзы от наших слов отражены.
Из-за кладбищенской ограды не виден лаковый уют.
Добро не требует награды. Любовь взаймы не выдают.
Спешите ими поделиться, не оставляйте про запас,
иначе звёзды, лес и птицы однажды разгадают нас.
Не зная выгоды и моды, они нам верят до сих пор.
Есть в бескорыстии природы и состраданье, и укор.
Добром Вселенная богата, хоть редко замечаем мы
и милосердие заката, и откровение зимы.
Пока рассвет в окно стучится, пока с природой мы в ладу,
спешите щедрости учиться у каждой яблони в саду.
***
Мой дом меня не узнаёт,
скрываясь в зарослях тумана...
Ещё последний поворот,
и у дверей заплачет мама.
Когда постранствовать пришлось
и толком к жизни приглядеться,
я понял, что земная ось
проходит через город детства.
***
Мне голоса хватает твоего,
чтоб в юности далёкой очутиться,
так утреннее певчее родство
по первой ноте
отличают птицы.
Я у окна раскрытого стою.
В саду роса на листьях загустела.
Тебя бы там признала за свою
любая соловьиная капелла.
Всё как тогда.
Рассвет стекает с крыш,
небрежно ветер заросли качает.
И ты о чём-то
тихо говоришь,
и птица удивлённо отвечает.
***
Намотался за жизнь по стране,
нагляделся на мир — и в итоге
неразрывными стали во мне
чувство дома
и чувство дороги.
Незаметно ужились они
и, пожалуй, сроднились немножко,
полуночных вокзалов огни
и доверчивый свет из окошка.
Дверь открою,
шагну за порог,
где раздольная песня отрадна,
где любая из тысяч дорог
возвращается к дому обратно.
ЗАПИСКА
Из окошка подвала рука
Над асфальтом протянута низко.
В ней полтинник,
а рядом записка:
«Помогите купить молока!»
Мальчик «режет» на скейте с горы,
Парень тащит бутыль бормотухи.
Жаль, что сыро, —
вокруг ни старухи
и пусты проходные дворы.
Магазины открыты пока.
Инвалид ожидает свой ужин.
Он ни детям,
ни внукам не нужен.
Помогите купить молока!
Кто-то ест дефицитную снедь,
Кто-то мелочь от нищего прячет.
Милосердие —
Что это значит?
Не мешает в словарь посмотреть.
Под кладбищенский стук молотка
Целый мир
замыкается сразу,
оставляя ненужную фразу:
помогите купить молока.
ПРОСТО ДЕРЕВЬЯ И ПРОСТО ПТИЦЫ
Ни смотреть,
ни читать,
ни писать —
ни к чему нет устойчивой тяги.
Отрывается взгляд к небесам
от экрана, пера и бумаги.
Из обжитых больничных палат
тянет выйти
и света напиться...
Что за птицы над садом летят,
вот попробуй узнай — что за птицы?
Думал, хватит минуты вполне,
но весь день у окна пропадаю,
Что за дерево плачет в окне,
что за дерево, не угадаю.
Нам очнуться дела не дают.
Виноваты и люди, и время
в том,
что в мире огромном живут
просто птицы
и просто деревья.
Среди многих житейских утрат
есть утраты особого рода:
мы забыли названия трав.
Мир из зелени и кислорода
называется просто природа.
Сколько тысяч фамилий во мне
понапрасну, как в сейфе, хранится...
Что за дерево плачет в окне?
А над деревом тем —
что за птица?
Было время —
как хлеб на столе —
понимали мы без перевода
чистый голос российских полей,
ибо жили на этой земле
двое лишь —
Человек и Природа.
Под дождём потемнеют кресты,
и с табличек осыплется краска,
и по-прежнему будут клесты
щебетать
над рябинником красным.
Равнодушью прощения нет,
чтоб не делали
и не вершили...
Оправдают ли нас горицвет
и щегол на промокшей крушине?
СТЕПЕНЬ РИСКА
Привыкаю себе доверять
И в поступках,
и в мелочи каждой.
Надоело семь раз отмерять
Перед тем, как отрезать однажды.
На витке не удержит никто,
Если к сердцу подкатится близко,
Как осеннего света глоток —
холодок
от внезапного риска.
Неудача больней, чем ожог,
От неё не уйти, не отречься...
Бережёного бог бережёт,
Видит бог —
не сумел уберечься.
Может, к лучшему, что не сумел.
От ошибок душа не грешнее.
Жить, рискуя, —
несладкий удел.
Жить расчётливо —
это —
страшнее.
ПАРОМНАЯ ПЕРЕПРАВА
В дальнем краю притяжение дома
я ощущаю каждой кровинкой.
На берегу дожидаюсь парома
между Россией и Украиной.
Снег заметает немое пространство.
Свищет над морем январская вьюга.
С берегом этим — непросто расстаться.
С берегом тем — невозможна разлука.
Стынут края ледяного пролома.
Время настало с тобою прощаться.
Как я завидую счастью парома
вечно к себе от себя возвращаться.
Ходит годами туда и обратно,
и помогая ему выбрать пеленг,
перекликаются, словно два брата,
берег таманский и керченский берег.
Машут друг другу ветвями деревья —
нерасторжимо земное начало.
Нитью незримой любви и доверья
связаны два черноморских причала.
Ниточка эта вовек не прервётся,
перед любой устоит непогодой.
К ней прикоснись — и она отзовётся
самой заветной серебряной нотой.
***
В дырявом кармане монету найду,
заброшу её с парапета —
и вынесут волны
морскую звезду,
и светом наполнится лето...
Да здравствует самый
волшебный обмен,
какой только может случиться!
Я деньги и раньше
копить не умел,
теперь уже поздно учиться.
Вы можете тыщу
собрать по рублю?
Просите другую у Бога!
А я поцелуи любимой коплю
и вдвое богаче любого.
Смотрю на деревья и на облака,
хожу по траве и бетону,
Мне к старости нужно
лишь два пятака,
и то не себе, а Харону.
2008
Земля тиха и молчалива.
Дожди со снегом пополам.
Зима прохладна, словно слива,
С туманной дымкой по краям.
У южных зим особый запах,
Особый вид, особый вкус.
Платан в серебряных накрапах
И миндаля цветущий куст.