Мо­да! Как ма­нит и вле­чёт она к се­бе, как мы под­в­ласт­ны, по­рой без­рас­суд­но, ей и толь­ко ей. Пыш­ные в сти­ле рет­ро аба­жу­ры; то слиш­ком длин­ные, то слиш­ком ко­рот­кие юб­ки и ого­лён­ные до са­мо­го ло­на жи­во­ты; то рас­кле­шен­ные, а то за­ужен­ные вни­зу брю­ки… Одеж­ду, ма­ши­ны, при­чес­ки, ме­бель — всё это мож­но из­ме­нить или прос­то по­ме­нять, не за­ду­мы­ва­ясь, вы­бро­сив на по­мой­ку вы­шед­шие из мо­ды ве­щи…

Но вот по­яв­ля­ет­ся и иная мо­да — мо­да на то, что не мо­жет не иметь са­мо­го не­по­средст­вен­но­го и са­мо­го жи­во­го вли­я­ния на нас са­мих. Мы хо­тим, как и дру­гие, за­вес­ти в сво­ём до­ме жи­вое су­щест­во: лас­ко­во­го ко­тён­ка, смеш­ную, мед­ли­тель­ную че­ре­па­ху. Но, по­жа­луй, са­мой мод­ной, а по­то­му же­лан­ной, для иных ста­но­вит­ся со­ба­ка. К счастью, ча­ще не толь­ко по­то­му, что это мод­но!

Есть у на­ших чет­ве­ро­но­гих дру­зей уди­ви­тель­ная спо­соб­ность чувст­во­вать и пе­ре­жи­вать вмес­те с на­ми, по­ни­мать на­ши бе­ды и ра­дос­ти. В век ско­рост­ных авиа­лай­не­ров, кос­ми­чес­ких ор­би­таль­ных стан­ций, пер­со­наль­ных ком­пью­те­ров, мо­биль­ных те­ле­фо­нов, век стре­ми­тель­ный и су­ет­ли­вый, так хо­чет­ся огля­нуть­ся, оста­но­вить стрел­ки ча­сов… Так внут­ри нас рож­да­ет­ся же­ла­ние по­ехать на при­ро­ду: в лес, на реч­ку, к мо­рю, а час­тич­ку это­го ми­ра иметь ря­дом с со­бой. Тог­да в со­вре­мен­ных квар­ти­рах по­яв­ля­ют­ся цве­ты, ак­ва­ри­умы с эк­зо­ти­чес­ки­ми рыб­ка­ми, клет­ки с по­пу­га­я­ми и дру­ги­ми пти­ца­ми, гроз­ные кро­ко­диль­чи­ки, ска­зоч­но кра­си­вые игу­а­ны и, ко­неч­но же, со­ба­ки — боль­шие и ма­лень­кие, добрые и сер­ди­тые, ум­ные, кра­си­вые, пре­дан­ные нам, лю­бя­щие и лю­би­мые. И, мо­жет быть, са­мое глав­ное — это то, что со­ба­ка, жи­ву­щая в до­ме, не­за­мет­ным об­ра­зом учит лю­дей лю­бить, по­ни­мать и ува­жать друг дру­га.

Но спо­соб­ны ли мы, по­доб­но на­шим чет­ве­ро­но­гим друзь­ям, по­нять и их боль, тос­ку, ра­дость? Всег­да ли взве­ши­ва­ем все за и про­тив, ког­да бе­рём в дом щен­ка? Мо­жет быть, под­час лишь стре­мим­ся из­ба­вить се­бя от ску­ки или удов­летво­ря­ем прось­бу, а ча­ще при­хоть, на­ших де­тей? И вот в до­ме по­яв­ля­ет­ся ще­нок. Ме­ня­ют­ся ли от это­го уклад на­шей жиз­ни, при­выч­ки и пси­хо­ло­гия чле­нов семьи и, преж­де все­го, де­тей? Час­то, то­го не за­ме­чая, мы де­ла­ем­ся жерт­ва­ми «мо­ды»: во­ло­чим­ся за со­ба­кой на по­вод­ке, хо­дим са­ми ме­нее ухо­жен­ные, чем на­ши по­до­печ­ные, ко­то­рым да­же по­зво­ля­ем спать в по­сте­ли… Не уме­ем, а мо­жет быть, прос­то не хо­тим оста­но­вить сво­е­го не­вос­пи­тан­но­го пи­том­ца, ког­да он не­ожи­дан­но на­бра­сы­ва­ет­ся на про­хо­жих или не да­ёт по­коя со­се­дям ни днем ни ночью, за­ли­ва­ясь не­пре­рыв­ным ла­ем…

Так, стран­ная мо­да по­рой не­зри­мо воз­дейст­ву­ет на нас, но и те, кто ря­дом, чет­ве­ро­но­гие друзья, осо­бым об­ра­зом вли­я­ют на лю­дей, по­рой кру­то ме­няя их ха­рак­тер.

По об­ле­де­не­ло­му тро­туа­ру мед­лен­но шёл ста­рик, гус­той ян­вар­ский снег ло­жил­ся на его длин­ную се­дую бо­ро­ду, на тём­ные оч­ки, за­кры­вав­шие его гла­за. В од­ной ру­ке он дер­жал бе­лую трость, в дру­гой — ко­рот­кий по­во­док с ог­ром­ной се­ро-ры­жей со­ба­кой, ко­то­рая ос­то­рож­но ве­ла сво­е­го хо­зя­и­на, дви­гав­ше­го­ся не­то­роп­ли­вы­ми мед­лен­ны­ми ша­га­ми… Эр­дель­терь­ер был по­во­ды­рём не­зря­че­го.

Вдруг ста­рик, схва­тив­шись за ле­вую сто­ро­ну гру­ди и слег­ка по­шат­нув­шись, при­сло­нил­ся к ме­тал­ли­чес­кой огра­де, а за­тем при­сел на её узень­кую при­сту­поч­ку. По­во­дырь, по­чу­яв не­доброе, тут же, встав на зад­ние ла­пы, на­чал ин­тен­сив­но ли­зать блед­не­ю­щее ли­цо хо­зя­и­на, ста­ра­ясь тёп­лым бар­хат­ным язы­ком ока­зать че­ло­ве­ку пер­вую по­мощь. Но это не по­мо­га­ло. Ста­рик про­дол­жал сто­нать и спол­зать вниз. Его ды­ха­ние ста­но­ви­лось всё бо­лее ред­ким. В ум­ных гла­зах со­ба­ки по­яви­лась тре­во­га. Жи­вот­ное по­пы­та­лось об­хва­тить хо­зя­и­на ла­па­ми, что­бы не по­зво­лить ему упасть. Но те­ло с каж­дой се­кун­дой ста­но­ви­лось всё тя­же­лее и тя­же­лее… Че­ло­век, окон­ча­тель­но по­те­ряв со­зна­ние, не­смот­ря на все уси­лия со­ба­ки, мед­лен­но сполз в снег.

Час был ещё не позд­ним, од­на­ко про­хо­жие, воз­вра­ща­ясь с ра­бо­ты и спе­ша по сво­им до­мам, не об­ра­ща­ли вни­ма­ния на про­ис­хо­дя­щее ря­дом. Но вот двое муж­чин, по­няв, что про­ис­хо­дит что-то не­лад­ное, за­мед­ли­ли шаг и оста­но­ви­лись… Пёс, за­го­ра­жи­вая ста­ри­ка от не­зна­ком­цев, пре­дуп­реж­да­ю­ще за­ры­чал. Не под­пус­тил он к хо­зя­и­ну и про­хо­дя­щую ми­мо жен­щи­ну, ре­шив­шую по­ин­те­ре­со­вать­ся, в чём де­ло. На про­яв­ля­е­мую людь­ми на­стой­чи­вость пёс ры­чал всё бо­лее угро­жа­ю­ще, од­на­ко при этом не вы­ра­жал из­лиш­ней аг­рес­сив­нос­ти. В его гла­зах уга­ды­ва­лась за­стыв­шая му­ка — му­ка вер­нос­ти, бес­по­мощ­нос­ти и тос­ки. Про­хо­жие, не­мно­го по­со­ве­щав­шись, за­то­ро­пи­лись к те­ле­фон­ной буд­ке. А пёс-по­во­дырь, опус­тив мор­ду, жа­лоб­но ску­ля, про­дол­жал вы­ли­зы­вать ли­цо хо­зя­и­на, за­сы­па­е­мое хлопь­я­ми сне­га, и ру­ку, без­жиз­нен­но ле­жав­шую на суг­ро­бе. Он буд­то ста­рал­ся вдох­нуть в не­го жизнь…

Вско­ре по­слы­