Идём с Вла­ди­ми­ром За­ру­би­ным по по­сёл­ку При­мор­ско­му, воз­ле ка­фе «Ма­як», за сто­ли­ком, три со­мни­тель­но­го ви­да субъ­ек­та раз­ли­ва­ют ви­но в кар­тон­ные ста­кан­чи­ки, один из них оклик­нул Вла­ди­ми­ра:

— Фи­лип­по­вич, ког­да вто­рая се­рия ки­но бу­дет?

Не­дав­но в клу­бе за­во­да «Мо­ре», где ра­бо­та­ет поч­ти всё на­се­ле­ние При­мор­ско­го, де­мон­ст­ри­ро­вал­ся ху­до­жест­вен­ный фильм по по­вес­ти За­ру­би­на «Убить скор­пи­о­на».

— Что за лю­ди? — спро­сил я.

Вла­ди­мир усмех­нул­ся в гус­тую бо­ро­ду:

— Мои зри­те­ли и чи­та­те­ли.

За­ру­би­на в При­мор­ском, да и в Фе­о­до­сии, зна­ли мно­гие, хо­тя по про­фес­сии он был не по­эт, ра­бо­тал бри­га­ди­ром су­до­сбор­щи­ков на за­во­де «Мо­ре». Он ста­рал­ся не на­зы­вать се­бя по­этом, хо­тя пуб­ли­ко­вал­ся по­сто­ян­но, в из­да­тельст­ве «Тав­рия» вы­шла кни­га сти­хов и по­эм.

Ла­у­ре­ат пре­мии Ле­нин­ско­го ком­со­мо­ла Ека­те­ри­на Мар­ко­ва в пре­ди­сло­вии к кни­ге пуб­ли­цис­ти­чес­ких ста­тей Вла­ди­ми­ра За­ру­би­на, на­пи­са­ла:

«Его вы­ступ­ле­ния в пе­ча­ти об­ра­ти­ли на се­бя вни­ма­ние чи­та­те­лей, ко­то­рым не ве­ри­лось, что прос­той ра­бо­чий мо­жет иметь та­кой ши­ро­кий круг ин­те­ре­сов. Серь­ёз­ность и за­ин­те­ре­со­ван­ность ав­то­ра про­яв­ля­ют­ся в оцен­ках со­вре­мен­но­го ли­те­ра­тур­но­го про­цес­са, в же­ла­нии осмыс­лить в со­от­вет­ст­вии с ис­то­ри­ей стра­ны собст­вен­ную судь­бу».

Рис­ко­ван­ное за­яв­ле­ние. Скла­ды­ва­ет­ся впе­чат­ле­ние, что прос­то­му ра­бо­че­му в си­лу ка­ких-то не­ве­до­мых при­чин не­воз­мож­но про­честь Ман­дельш­та­ма, Пас­тер­на­ка, Ах­ма­то­ву. Или, ска­жем, Шо­пен­гау­э­ра (осо­бен­но лю­би­мо­го Вла­ди­ми­ром). Или про­из­ве­де­ния со­вре­мен­ных пи­са­те­лей и по­ли­ти­ков, ци­та­ты из ко­то­рых он ши­ро­ко ис­поль­зо­вал в сво­их стать­ях.

Вла­ди­мир За­ру­бин стро­ил во­ен­ные ко­раб­ли, кста­ти ска­зать, сек­рет­ные. Ему нра­ви­лось стро­ить ко­раб­ли, он гор­дил­ся тем, что уме­ет это де­лать. Он це­нил это не мень­ше, чем уме­ние пи­сать сти­хи и про­зу. Как бри­га­дир За­ру­бин обя­зан был сво­бод­но раз­би­рать­ся в слож­ных чер­те­жах ко­раб­лей, и он в них раз­би­рал­ся, мог дать фо­ру мно­гим ин­же­не­рам. Он был бо­лез­нен­но са­мо­лю­бив, от­ста­ивал своё мне­ние не толь­ко в спо­рах с мас­те­ра­ми, но и с на­чаль­ни­ком це­ха. Его це­ни­ли, по­то­му что спе­ци­а­лис­том он был клас­сным.

При­дя с ра­бо­ты (Вла­ди­мир жил с же­ной и дву­мя сы­новь­я­ми не­по­да­лёку от за­во­да), он на­ско­ро ужи­нал и за­кры­вал­ся в ван­ной — единст­вен­ном мес­те, где же­на раз­ре­ша­ла в квар­ти­ре ку­рить, — и пи­сал. Сти­хи, про­зу, пуб­ли­цис­ти­ку. Пи­сать, не ку­ря, у не­го не по­лу­ча­лось.

Сы­новья Вла­ди­ми­ра рас­ска­зы­ва­ли об ог­ром­ном че­мо­да­не в кла­дов­ке, пол­ном тол­с­тых, «об­щих» тет­ра­дей с его так и не из­дан­ны­ми про­из­ве­де­ни­я­ми. Ку­да дел­ся этот че­мо­дан пос­ле то­го, как Вла­ди­ми­ра не ста­ло, не­из­вест­но.

«Ре­ак­ция со­вес­ти» на кру­ше­ние стра­ны у За­ру­би­на бы­ла не­ожи­дан­ной, но за­ко­но­мер­ной: он ушёл в «оп­по­зи­цию к жиз­ни», объ­явив, что от­ны­не за­ни­ма­ет­ся ис­клю­чи­тель­но сель­ским хо­зяйст­вом. И ни­ка­ких сти­хов. Ку­пил учас­ток, стал вы­ра­щи­вать по­ми­до­ры и огур­цы, ко­то­рые мож­но бы­ло на мест­ном рын­ке ку­пить «за ко­пей­ки». Его «оп­по­зи­ция» по-дру­го­му на­зы­ва­лась от­ча­я­ни­ем. Он не ви­дел сво­е­го ме­с­та в но­вой ре­аль­нос­ти, вы­па­дал из неё.

В 1995 го­ду умер са­мый близ­кий его друг — за­ме­ча­тель­ный фе­о­до­сий­ский по­эт Вла­ди­мир Пав­лов. Сти­хотво­ре­ние «Па­мя­ти Вла­ди­ми­ра Пав­ло­ва» ста­ло од­ним из по­след­них на­пи­сан­ных За­ру­би­ным.

На за­во­де «Мо­ре» ра­бо­ты свер­ну­ли, по­строй­ка сек­рет­ных во­ен­ных ко­раб­лей бы­ла при­о­ста­нов­ле­на из-за от­сут­ст­вия де­нег у за­каз­чи­ков. Ка­кие мо­гут быть ко­раб­ли, если по­лго­да нет зар­пла­ты?

Та­ким об­ра­зом, не оста­лось в жиз­ни Вла­ди­ми­ра За­ру­би­на ни близ­ко­го дру­га, ни сти­хов, ни ко­раб­лей. Хоть умри.

И он умер.