Ни­ко­лас, ко­то­ро­го до­ма зва­ли Ко­ля, раз­во­зил в Нью-Йор­ке пиц­цу. За­каз­чи­ки бы­ва­ли раз­ные. Иног­да ком­па­ния толс­тя­ков за­ка­зы­ва­ла каж­до­му по пиц­це, и на чай да­ва­ли щед­ро. Бы­ва­ло жад­ный и то­щий за­ка­жет се­бе и ба­рыш­не са­мую ма­лень­кую пиц­цу и де­ла­ет вид, что нет мел­ких де­нег на чай. Ну по­нят­но, су­щест­ву­ют мел­кие улов­ки, ти­па: «Я дам вам сда­чу, если нет мел­ких, не от­ка­жусь от круп­ных, не жа­лей­те де­нег и вам не по­жа­ле­ют…»

А у его кол­ле­ги ла­ти­но­аме­ри­кан­ца есть та­кая за­го­тов­ка: «Ой, не шу­ти­те, у ме­ня па­па су­мас­шед­ший и го­лод­ный, ждёт ме­ня в ма­ши­не!»

А бы­ва­ют та­кие, ко­то­рые го­во­рят, что де­нег нет за­каз опла­тить.
— А че­го ж за­ка­зы­ва­ли?
И че­ло­век ти­хо отве­ча­ет:
— Не знаю…

Та­ким Ник от­да­вал пиц­цу да­ром, но на всех не на­па­сёшь­ся. Ну вот так и жи­ли.

Отец и мать Ни­ка при­еха­ли из Рос­сии. Ко­ля ро­дил­ся уже в Амер­ике. Де­нег ма­ло, по­это­му Ник учит­ся в кол­лед­же и под­ра­ба­ты­ва­ет на раз­воз­ке пиц­цы. До во­сем­над­ца­ти лет он о Рос­сии слу­шал и хо­ро­шее, и пло­хое. Но од­наж­ды ска­зал:

— Мы рус­ские, ну да, иног­да мерз­ко по­сту­па­ем, но и пре­крас­но по­сту­па­ем, и пьём мно­го, и глу­пые пес­ни по­ём, но ка­кие кни­ги, ка­кие кар­ти­ны и му­зы­ку пи­шем! И это всё мы, где бы мы не жи­ли!

Как-то вер­нул­ся с дву­мя си­ня­ка­ми на ли­це, за­вёз пиц­цу, а там ком­па­ния пья­ных, спра­ши­ва­ют, ты от­ку­да, он го­во­рит, из рус­ских, ну, крик, да вы все ке­ге­би­с­ты и ком­му­ни­с­ты! А Ко­ля воз­ра­жа­ет:
— А Си­кор­ский то­же ком­му­нист, а На­бо­ков, Ба­рыш­ни­ков, Со­лже­ни­цын то­же ком­му­ни­с­ты!

Ну, те в дра­ку, Ко­ля пиц­цу в злые ли­ца бро­сил — уда­ры, уда­ры, де­нег не за­пла­ти­ли, два си­ня­ка на па­мять, сла­ва бо­гу, не уби­ли.

Од­наж­ды к ним в дом при­ехал ве­ли­кий гость — по­эт Ев­ге­ний Ев­ту­шен­ко. При­ехал, по­то­му что был па­пи­ным дру­гом по Рос­сии.

Вы­пи­ли они с па­пой, Ев­ту­шен­ко по­чи­тал сти­хи, и услы­шал Ко­ля та­кие строч­ки:

Быть бес­смерт­ным не в си­ле,
но на­деж­да моя:
если бу­дет Рос­сия,
зна­чит, бу­ду и я.

Он их по­том пов­то­рял мно­го раз. А по­том слу­шал Три­над­ца­тую сим­фо­нию Шос­та­ко­ви­ча, слу­шал, по­ло­жив го­ло­ву на ру­ки.

Как-то раз ушёл в кол­ледж, вер­нул­ся, то улыб­нёт­ся, то на­хму­рит­ся. Мать за­ме­ти­ла, что он фут­бол­ку не сни­ма­ет, спит в ней не­сколь­ко дней. Спро­си­ла:
— Ко­ля, ты че­го-то та­ишь от нас, мо­жет, ра­на ка­кая?

Снял Ко­ля фут­бол­ку, и уви­де­ли они вы­та­ту­и­ро­ван­ный на гру­ди герб Рос­сии, кра­си­вый, кон­траст­ный.
Всплес­ну­ла мать ру­ка­ми:
— Те­перь ты и в ба­ню, и в бас­сейн хо­дить не смо­жешь, уви­дят вра­ги Рос­сии, изо­бьют, а то и убьют…

И отец го­во­рит:
— Глу­по это! Мать пра­ва. Лю­бить — мо­жешь лю­бить, а за­чем это по­ка­зы­вать! Ведь за это жизнью мож­но за­пла­тить!

Ни­ко­лас взял на ру­ки их ма­лень­кую со­ба­ку То­би­ка, и ти­хо отве­ча­ет:
— Ты мно­го раз го­во­рил, что в жиз­ни за всё на­до пла­тить. И что за лю­бовь на­до пла­тить. Вот я и за­пла­чу!

Не зна­ют ро­ди­те­ли, как Ко­ля об­хо­дит­ся с гер­бом Рос­сии, что ему за это вы­па­да­ет. Он не го­во­рит. Отец на­пи­сал Пу­ти­ну пись­мо, мол, все кри­чат о люб­ви к Рос­сии, а аме­ри­кан­ский маль­чик из рус­ской семьи со­вер­шил та­кой вот не­обыч­ный по­сту­пок. Не от­ве­тил ему Пу­тин. На­вер­ня­ка не до­нес­ли ему это пись­мо по ка­кой-то тай­ной при­чи­не.

А Ко­ля, что, — стал ре­жис­сёром в аме­ри­кан­ском ки­но, сни­ма­ет филь­мы. Ему уже 30 лет.
— А ка­кой фильм хо­тел бы ты снять?
— «Аме­ри­ка + Рос­сия = Лю­бовь!»

Есть та­кая од­на из са­мых прес­тиж­ных в Аме­ри­ке те­ле- и ки­но­пре­мий, на­зы­ва­ет­ся «Эм­ми». В этом го­ду зо­ло­тую «Эм­ми» по­лу­чил Ни­ко­лас Мор­гу­лис. Все ак­тёры и ре­жис­сёры вы­хо­ди­ли по­лу­чать на­гра­ды во фра­ках и ба­боч­ках. Один Ни­ко­лас-Ни­ко­лай вы­шел в ста­рой фут­бол­ке и шор­тах. Его по­про­си­ли ска­зать не­сколь­ко слов.

Он ска­зал:
— Лю­бить на­до ти­хо, но силь­но, так, что­бы люб­ви хва­ти­ло на всю жизнь. Я хо­чу лю­бить всех: и Рос­сию, и Укра­и­ну, и Бе­ла­русь, и Аме­ри­ку. Ког­да я люб­лю всех, то я счаст­ли­вый!
 

Моск­ва — Фло­ри­да