Кот и пес

Анатолий Баранов

​

На это я не имею права

(продолжение)

По­свя­ща­ет­ся па­мя­ти ака­де­ми­ка
Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча Са­ха­ро­ва

— С Но­вым го­дом! Же­лаю вам здо­ровья и счастья! — та­ки­ми сло­ва­ми, на ло­ма­ном рус­ском язы­ке, со­про­вож­да­ю­щи­ми­ся теп­лым дру­жес­ким ру­ко­по­жа­ти­ем, встре­тил нас хо­зя­ин Спа­со-Хау­са по­сол Со­еди­нен­ных Шта­тов Аме­ри­ки в Рос­сии гос­по­дин Джеймс Кол­линз.

Я и моя же­на, по­лу­чив офи­ци­аль­ное при­гла­ше­ние на при­ем в честь Но­во­го го­да и при­ез­да в Рос­сию из­вест­но­го аме­ри­кан­ско­го пи­а­нис­та Ни­ла Лар­ра­би, с боль­шим удо­вольст­ви­ем его при­ня­ли. И как не при­нять? Ведь вы­со­кая честь по­се­тить ве­ли­чест­вен­ный дво­рец — са­му ре­зи­ден­цию гос­по­ди­на по­сла столь мо­гу­щест­вен­ной дер­жа­вы — вы­па­да­ет рос­сий­ским граж­да­нам не всем под­ряд и не каж­дый день. А кро­ме то­го, нам пред­ста­ви­лась уни­каль­ная воз­мож­ность по­слу­шать од­но­го из луч­ших со­вре­мен­ных аме­ри­кан­ских пи­а­нис­тов-вир­ту­о­зов. Его соль­ные кон­цер­ты и кон­цер­ты с ор­кест­ром про­хо­ди­ли всег­да с боль­шим успе­хом не толь­ко в са­мих Со­еди­нен­ных Шта­тах, но и во мно­гих стра­нах Ев­ро­пы: Гер­ма­нии, Ру­мы­нии, Юго­с­ла­вии, Поль­ше. Вот, на­ко­нец, оче­редь до­шла и до Рос­сии.

В Моск­ве Нил Лар­ра­би да­вал единст­вен­ный соль­ный кон­церт, ко­то­рый дол­жен был прой­ти в са­мой ре­зи­ден­ции по­сла Со­еди­нен­ных Шта­тов Аме­ри­ки.

Теп­лый ра­душ­ный при­ем гос­по­ди­на по­сла, щед­рое уго­ще­ние, му­зы­ка Фре­де­ри­ка Шо­пе­на в пре­крас­ном ис­пол­не­нии зна­ме­ни­тос­ти по­че­му-то на­ве­я­ли на ме­ня вос­по­ми­на­ния о со­бы­ти­ях, ко­то­рые стре­ми­тель­но раз­во­ра­чи­ва­лись в Аме­ри­ке и не мог­ли оста­вить ни­ко­го рав­но­душ­ным из ог­ром­но­го чис­ла лю­би­те­лей до­маш­них жи­вот­ных.

Де­ло в том, что на­ша рос­сий­ская прес­са и цент­раль­ное те­ле­ви­де­ние в по­след­нюю не­де­лю пе­ри­о­ди­чес­ки уде­ля­ли до­ста­точ­но мно­го вни­ма­ния на­пад­кам не­ко­то­рых го­су­дар­ст­вен­ных де­я­те­лей Со­еди­нен­ных Шта­тов на ма­лень­ко­го и без­за­щит­но­го оби­та­те­ля Бе­ло­го до­ма — щен­ка Бад­ди. Чи­нов­ни­ки, отве­ча­ю­щие за хо­зяйст­вен­ные де­ла Бе­ло­ка­мен­но­го жи­ли­ща Пре­зи­ден­та по­че­му-то по­счи­тав, что под­рас­та­ю­щий ще­нок лаб­ра­до­ра мо­жет на­нес­ти Бе­ло­му до­му ощу­ти­мый ущерб, при­ня­лись упор­но на­ста­ивать на том, что­бы Билл Клин­тон дал со­гла­сие на каст­ра­цию со­ба­ки...

С каж­дым днем чер­ные ту­чи сгу­ща­лись над ма­лень­ким лаб­ра­до­ром так гроз­но, что со­мне­ний ни у ко­го из сле­див­ших за этой дра­ма­ти­чес­кой си­ту­а­ци­ей поч­ти не оста­лось — хо­зя­ин Бад­ди — Билл Клин­тон вот-вот усту­пит на­тис­ку хо­зяйст­вен­ни­ков и от­даст ма­лень­ко­го дру­га в ру­ки ве­те­ри­нар­ных хи­рур­гов, ко­то­рые в не­тер­пе­ли­вом же­ла­нии от­ли­чить­ся дер­жа­ли на­го­то­ве ост­ро от­то­чен­ные скаль­пе­ли. А это озна­ча­ло — про­щай на­всег­да, муж­ское до­сто­инст­во ко­бель­ка и про­дол­же­ние его со­бачь­е­го ро­да...

Как прак­ти­ку­ю­щий ве­те­ри­нар­ный врач, я пре­крас­но со­зна­вал, что не по сво­ей во­ле оскоп­лен­ный пес не толь­ко на­всег­да по­те­ря­ет свои ха­рак­тер­ные по­вад­ки и ма­не­ру об­ще­ния с со­ро­ди­ча­ми, свойст­вен­ные ко­бе­лю, но и рез­ко из­ме­нит­ся, как ин­ди­ви­ду­ум, как муж­ская лич­ность.

Здо­ровье у каст­ри­ро­ван­но­го ко­бе­ля, в си­лу на­ру­ше­ния в его ор­га­низ­ме об­ме­на ве­ществ, че­рез не­сколь­ко лет то­же мо­жет дать сбой. Од­ним сло­вом, жи­вот­ное муж­ско­го по­ла, со­здан­ное та­ким тво­ре­ни­ем при­ро­ды, бу­дет пре­вра­ще­но че­ло­ве­ком в эта­кое аморф­ное био­ло­ги­чес­кое со­зда­ние в об­ли­ке со­ба­ки... А это уже есть ни что иное, как на­сильст­вен­ное вме­ша­тельст­во че­ло­ве­ка в сво­бо­ду и пра­во на вы­бор сво­е­го сек­су­аль­но­го ста­ту­са вы­со­ко­ор­га­ни­зо­ван­но­го су­щест­ва. При­чем, про­жи­ва­ю­ще­му в жи­ли­ще сво­е­го хо­зя­и­на на са­мом, что ни на есть, за­кон­ном ос­но­ва­нии.

Дру­гое де­ло, если бы ко­бель ока­зал­ся без­дом­ным. И этот бес­при­зор­ный пес еже­днев­но, к то­му же по не­сколь­ку раз, про­бе­гая ми­мо Бе­ло­го до­ма, оста­нав­ли­вал­ся и под­ни­мал ла­пу, мощ­ной стру­ей мо­чи под­мы­вал сте­ны ка­мен­но­го стро­е­ния. Тог­да каст­ра­цию жи­вот­но­го мож­но бы­ло бы от­нес­ти к вы­нуж­ден­ной ме­ре, свя­зан­ной со спа­се­ни­ем внеш­не­го ви­да го­су­дар­ст­вен­ной собст­вен­нос­ти. Кро­ме то­го, это сыг­ра­ло бы по­ло­жи­тель­ную роль в де­ле со­кра­ще­ния чис­лен­нос­ти по­пу­ля­ции бро­дя­чих со­бак, жи­ву­щих не­да­ле­ко от ре­зи­ден­ции Пре­зи­ден­та США, что в свою оче­редь яви­лось бы про­фи­лак­ти­кой та­кой страш­но за­раз­ной бо­лез­ни, как бе­шенст­во. Од­ним сло­вом — поль­за от каст­ра­ции без­дом­но­го ко­бе­ля ис­чис­ля­лась бы, го­во­ря ма­те­ма­ти­чес­ким язы­ком, квад­рат­ной сте­пенью. Ведь у Бе­ло­го до­ма всег­да мно­го зе­вак и ту­рис­тов.

Но вот в слу­чае с Бад­ди? Он ведь не был бес­при­зор­ным псом, а яв­лял­ся пол­но­прав­ным чле­ном семьи Бил­ла Клин­то­на, ко­то­рый не мог се­бе да­же по­зво­лить пред­по­ло­жить, что оста­нет­ся жить в Бе­лом до­ме на дол­гие го­ды. Тем бо­лее, что бли­зи­лись оче­ред­ные пре­зи­дент­ские вы­бо­ры. Аме­ри­кан­ский на­род мог и не из­брать Бил­ла Клин­то­на на но­вый срок. Кон­ку­ри­ру­ю­щая с де­мо­кра­та­ми мощ­ная Рес­пуб­ли­кан­ская пар­тия к вы­бо­рам го­то­ви­лась весь­ма серь­ез­но, а по­пу­ляр­ность ее кан­ди­да­та в Пре­зи­ден­ты — Бу­ша-млад­ше­го сре­ди на­род­ных масс толь­ко за­мет­но рос­ла. По по­ли­ти­чес­ким про­гно­зам, имен­но эта пар­тия мог­ла со­брать боль­шинст­во го­ло­сов из­би­ра­те­лей и по­бе­дить. А зна­чит, про­жи­ва­ние Бад­ди в Бе­лом до­ме бы­ло стро­го огра­ни­че­но во вре­ме­ни. И впол­не оче­вид­но, что за этот остав­ший­ся не­боль­шой пре­зи­дент­ский срок пре­бы­ва­ния Бил­ла Клин­то­на у влас­ти ще­нок лаб­ра­до­ра, ко­то­рый вы­де­лял мо­чи в ты­ся­чу крат мень­ше ос­ла — сим­во­ла де­мо­кра­ти­чес­кой пар­тии, ни­как не мог под­пор­тить Бе­лый дом и до­вес­ти его до пор­чи и раз­ру­хи. Сле­до­ва­тель­но, с каст­ра­ци­ей Бад­ди все долж­но бы­ло об­сто­ять ина­че... Слиш­ком ре­ти­вых чи­нов­ни­ков от мет­лы и ло­па­ты Пре­зи­ден­ту мож­но бы­ло бы и при­стру­нить, уняв сво­ей властью их пыл и не ид­ти на уступ­ки, со­вер­шен­но не ду­мая о пра­вах сво­е­го пре­дан­но­го чет­ве­ро­но­го­го дру­га.

К то­му же, у не­го — лаб­ра­до­ра Бад­ди ни­кто из усерд­ных чи­нуш так и не удо­су­жил­ся спро­сить, ка­ким он же­ла­ет остать­ся в сво­ей жиз­ни? К ка­ко­му ро­ду хо­чет от­но­сить­ся — муж­ско­му или сред­не­му? Ка­ким об­ра­зом же­ла­ет пе­сик пи­сать — как маль­чик, за­дор­но под­ни­мая зад­нюю лап­ку, или как де­воч­ка — впри­сяд­ку?

Ко­ро­че го­во­ря, юно­го Бад­ди ожи­да­ло ти­пич­ное на­си­лие от че­ло­ве­ка, при­чем, в са­мой де­мо­кра­ти­чес­кой стра­не ми­ра. При этом, как мне ка­за­лось, у его хо­зя­и­на — Бил­ла Клин­то­на — Пре­зи­ден­та Со­еди­нен­ных Шта­тов Аме­ри­ки, ог­ром­но­го жиз­не­лю­ба и во­об­ще очень сим­па­тич­но­го и ум­но­го че­ло­ве­ка, в этой со­вер­шен­но не­ор­ди­нар­ной си­ту­а­ции прос­то не на­хо­ди­лось ни­ка­ких ар­гу­мен­тов в за­щи­ту сво­е­го ма­лень­ко­го пи­том­ца.

А этот са­мый, что ни на есть вес­кий ар­гу­мент, ка­кой толь­ко мож­но бы­ло предъ­явить чи­нов­ни­кам от хо­зяйст­ва, на­хо­дил­ся со­всем не­да­ле­ко от Бе­ло­го до­ма. И им яв­ля­лось са­мое ав­то­ри­тет­ное в ми­ре имя — пра­во­за­щит­ник Ан­дрей Са­ха­ров, ко­то­рым аме­ри­кан­ский на­род в честь ве­ли­ко­го гу­ма­нис­та со­вре­мен­нос­ти на­звал од­ну из цент­раль­ных пло­ща­дей сво­ей сто­ли­цы. Сво­бо­до­лю­би­вые и по-на­сто­я­ще­му гор­дые аме­ри­кан­цы уве­ко­ве­чи­ли па­мять об этом спра­вед­ли­вом че­ло­ве­ке, со­вер­шен­но не по­до­зре­вая о том, что Ака­де­мик Ан­дрей Са­ха­ров яв­лял­ся не толь­ко страст­ным за­щит­ни­ком прав и сво­бод че­ло­ве­ка, но и в рав­ной ме­ре мог вы­сту­пить жест­ким за­щит­ни­ком прав на­ших до­маш­них чет­ве­ро­но­гих дру­зей. Де­лая столь гром­кое за­яв­ле­ние об этом зна­ме­ни­тей­шем на всю на­шу пла­не­ту че­ло­ве­ке, я опи­рал­ся на ре­аль­ные со­бы­тия, к ко­то­рым имел са­мое не­по­средст­вен­ное от­но­ше­ние.

В те­че­ние не­сколь­ких лет мне по­счаст­ли­ви­лось об­щать­ся с семь­ей Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча Са­ха­ро­ва, где я ле­чил его до­маш­них лю­бим­цев — бес­по­род­но­го ко­та и ме­ти­са-так­су. И ког­да не­каст­ри­ро­ван­ный кот ухо­дил на всю ночь из до­ма и воз­вра­щал­ся толь­ко под ут­ро, по­ку­сан­ный сво­и­ми со­ро­ди­ча­ми, а та­кое пов­то­ря­лось не один раз и не два, то Ан­дрей Дмит­ри­е­вич за не­го силь­но пе­ре­жи­вал. На­блю­дая стра­да­ния Ака­де­ми­ка по по­во­ду по­сто­ян­но от­сут­ст­ву­ю­ще­го блуд­ли­во­го ко­тиш­ки, у ме­ня од­наж­ды воз­ник­ло ес­тест­вен­ное про­фес­си­о­наль­ное же­ла­ние по­лу­чить от его вла­дель­ца со­гла­сие на каст­ра­цию жи­вот­но­го. Но вот ска­зать ему об этом пря­мо ме­ня что-то тог­да удер­жа­ло.

В за­те­ян­ном мною чрез­вы­чай­но ос­то­рож­ном раз­го­во­ре на столь ще­кот­ли­вую те­му, ко­то­рый про­хо­дил в очень де­ли­кат­ной фор­ме, Ака­де­мик, как мне то­го и хо­те­лось, уло­вил мой на­мек на сте­ри­ли­за­цию сво­е­го лю­бим­ца. Его от­вет на мое за­ву­а­ли­ро­ван­ное и весь­ма кор­рект­ное пред­ло­же­ние по­сле­до­вал не­за­мед­ли­тель­но.

Ан­дрей Дмит­ри­е­вич ка­те­го­ри­чес­ки от­ка­зал­ся от по­доб­но­го на­сильст­вен­но­го дейст­ва над жи­вот­ным. А из серь­ез­ной бе­се­ды с бес­страш­ным бор­цом за пра­ва и сво­бо­ду че­ло­ве­ка я сде­лал для се­бя очень важ­ный вы­вод...

***

По окон­ча­нию кон­церт­ной про­грам­мы гос­по­дин по­сол при­гла­сил гос­тей Спа­со-Хау­са прой­ти на бан­кет-фур­шет и про­дол­жить пир­шест­во. Из Кон­церт­но­го за­ла мы не спе­ша пе­ре­шли в Оваль­ную сто­ло­вую, где на ог­ром­ном по­лу­круг­лом сто­ле на­хо­ди­лось нескон­ча­е­мое ко­ли­чест­во все­воз­мож­ных хо­лод­ных и го­ря­чих за­ку­сок, мыс­ли­мых и не­мыс­ли­мых де­ли­ка­те­сов. К то­му же, гос­тям пред­ла­га­лись на вы­бор пре­крас­ные ка­ли­фор­ний­ские и дру­гие ви­на, вод­ка, кок­тей­ли и раз­лич­ные фрук­то­вые со­ки.

Од­на­ко, все эти яст­ва ни­как не мог­ли отвлечь ме­ня от груст­ной мыс­ли о на­вис­шей над ма­лень­ким лаб­ра­до­ром Бад­ди боль­шой бе­ды, ко­то­рую, ка­за­лось, отвес­ти от не­го уже ни­кто на све­те не мог.

— Ин­те­рес­но, по­че­му мол­чит об­щест­во «зе­ле­ных» и со­всем не слыш­но за­щит­ни­ков жи­вот­ных? Или они при­вык­ли сра­жать­ся толь­ко с да­ма­ми, разо­де­ты­ми в на­ту­раль­ные ме­ха? А за со­ба­ку Пре­зи­ден­та не мо­гут за­мол­вить сло­во... Киш­ка сла­ба? От­че­го в та­кой ог­ром­ной и не на сло­вах де­мо­кра­тич­ной стра­не, как Аме­ри­ка, не на­шел­ся смель­чак, ко­то­рый всту­пил­ся бы за Бад­ди и гро­мог­лас­но воз­му­тил­ся бы про­тив по­пи­ра­ния сво­бо­ды без­за­щит­но­го щен­ка? Не­уже­ли со­ба­ку не­льзя убе­речь от на­сильст­вен­ной опе­ра­ции? Мо­жет, мне, рос­сий­ско­му граж­да­ни­ну, ве­те­ри­нар­но­му вра­чу, сле­ду­ет вы­сту­пить в ро­ли спа­си­те­ля чет­ве­ро­но­го­го? Но ка­ким об­ра­зом? — му­чи­тель­но ду­ма­лось мне.

Вне­зап­но в мо­ей го­ло­ве по­явил­ся прос­той план по спа­се­нию Бад­ди от на­си­лия. Для его вы­пол­не­ния, как мне тог­да ка­за­лось, тре­бо­ва­лось со­всем не­мно­го — все­го лишь рас­ска­зать гос­по­ди­ну по­слу про по­хо­жую си­ту­а­цию, сло­жив­шу­ю­ся в свое вре­мя в семье Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча Са­ха­ро­ва с его лю­бим­цем — ко­том-гу­ле­ной. И про­сить гос­по­ди­на по­сла Джейм­са Кол­лин­за до­вес­ти до све­де­ния хо­зя­и­на Бад­ди точ­ку зре­ния на каст­ра­цию сво­е­го до­маш­не­го жи­вот­но­го, вы­ска­зан­ную мне в свое вре­мя ве­ли­ким гу­ма­нис­том со­вре­мен­нос­ти. А уж окон­ча­тель­ный вы­вод, как я пред­став­лял се­бе, Билл Клин­тон дол­жен сде­лать сам. Но для осу­щест­вле­ния мо­е­го пла­на лишь тре­бо­вал­ся под­хо­дя­щий мо­мент. И он вско­ре мне пред­ста­вил­ся.

Ког­да гос­по­дин Джеймс Кол­линз по­до­шел к нам и, как гос­теп­ри­им­ный хо­зя­ин до­ма, по­ин­те­ре­со­вал­ся на­шим впе­чат­ле­ни­ем о кон­цер­те, мы с же­ной, не сго­ва­ри­ва­ясь, от­ве­ти­ли, что луч­ше­го ис­пол­ни­те­ля Фри­де­ри­ка Шо­пе­на, чем Нил Лар­ра­би, мы еще не слы­ша­ли. При этом до­ба­вив, слов­но яв­ля­лись боль­ши­ми зна­то­ка­ми клас­си­чес­кой му­зы­ки, что ду­шев­ная глу­би­на, ис­крен­ность и то осо­бое вир­ту­оз­ное изя­щест­во, с ко­то­рым Нил Лар­ра­би до­во­дил до нас фор­те­пи­ан­ные про­из­ве­де­ния Шо­пе­на, де­ла­ли его ис­пол­не­ние по­хо­жим на иг­ру са­мо­го ав­то­ра...

Столь про­фес­си­о­наль­ной по­хва­лой при­гла­шен­но­го им ис­пол­ни­те­ля гос­по­дин по­сол был яв­но по­льщен.

— Да, по мне­нию аме­ри­кан­ских му­зы­каль­ных кри­ти­ков, он, дейст­ви­тель­но, иг­ра­ет, как Шо­пен, — со­гла­сил­ся Джеймс Кол­линз с ве­се­лым за­до­ром в гла­зах, взор ко­то­рых был устрем­лен на ме­ня.

В этом взгля­де без тру­да уга­ды­ва­лось, что ему хо­те­лось еще услы­шать не­что не­обык­но­вен­ное о зна­ме­ни­том гос­те. И мой экс­промт не за­ста­вил се­бя дол­го ждать... Я бой­ко до­пол­нил гос­по­ди­на по­сла:

— С той лишь раз­ни­цей, что се­год­няш­ний ис­пол­ни­тель про­из­ве­де­ний Шо­пе­на — аме­ри­ка­нец, а сам ав­тор му­зы­ки — по­ляк, прав­да в свое вре­мя пе­ре­пу­тав­ший для эмиг­ра­ции стра­ну, оши­боч­но по­счи­тав «сто­ли­цей ми­ра» Па­риж, а не Нью-Йорк...

Вот имен­но эта по­след­няя фра­за, опро­мет­чи­во, са­ма со­бой сле­тев­шая у ме­ня с язы­ка, вы­зва­ла у гос­по­ди­на по­сла за­дор­ный смех и при­да­ла всей на­шей даль­ней­шей бе­се­де слиш­ком уж шут­ли­вый тон. Мне тут же ста­ло яс­но, что пе­ре­вес­ти наш ожив­лен­ный раз­го­вор на столь серь­ез­ную и весь­ма де­ли­кат­ную те­му, ка­са­тель­но со­ба­ки са­мо­го Пре­зи­ден­та Бил­ла Клин­то­на уже прос­то не­воз­мож­но, не го­во­ря уже о со­блю­де­нии дип­ло­ма­ти­чес­ко­го про­то­ко­ла. Од­ним сло­вом, си­ту­а­ция сло­жи­лась яв­но не в поль­зу ма­лень­ко­го щен­ка Бад­ди...

На сле­ду­ю­щий день в вы­пус­ке ут­рен­них те­ле­ви­зи­он­ных но­вос­тей про­мельк­ну­ло ко­ро­тень­кое со­об­ще­ние о том, что со­ба­ка Пре­зи­ден­та Со­еди­нен­ных Шта­тов Аме­ри­ки под­верг­лась опе­ра­ции сте­ри­ли­за­ции, ко­то­рая про­шла успеш­но. Од­ним сло­вом, со­ба­чий хэп­пи энд.

При­ки­нув вось­ми­ча­со­вую раз­ни­цу во вре­ме­ни меж­ду на­ши­ми стра­на­ми, ко­то­рая так­же иг­ра­ла про­тив щен­ка, я по­нял, что по­вли­ять на ход со­бы­тий, да­же при усло­вии удач­но со­сто­яв­шей­ся на­шей бе­се­ды с гос­по­ди­ном по­слом на эту те­му и его пол­но­го по­ни­ма­ния про­бле­мы, мы все рав­но бы не успе­ли за­щи­тить Бад­ди от оскоп­ле­ния. В то са­мое вре­мя, ког­да в Моск­ве про­хо­дил кон­церт Ни­ла Лар­ра­би, Бад­ди пре­бы­вал уже в глу­бо­ком нар­ко­ти­чес­ком сне, ле­жа на опе­ра­ци­он­ном сто­ле од­ной из луч­ших ва­шинг­тон­ских ве­те­ри­нар­ных кли­ник.


***

А ис­то­рия, ко­то­рую мне так и не уда­лось до­вес­ти до све­де­ния Пре­зи­ден­та Со­еди­нен­ных Шта­тов Аме­ри­ки Бил­ла Клин­то­на, бы­ла та­ко­ва.

Од­наж­ды ле­том, при­мер­но в кон­це шес­ти­де­ся­тых го­дов, во вре­мя по­се­ще­ния сво­е­го дав­не­го па­ци­ен­та — пре­ста­ре­ло­го ко­ро­лев­ско­го пу­де­ля Ар­то, при­над­ле­жав­ше­го семье вид­но­го уче­но­го-ма­те­ма­ти­ка, ме­ня по­про­си­ли взять под свою опе­ку еще двух па­ци­ен­тов — кош­ку и со­ба­ку.

Так как я ни­ко­му из вла­дель­цев ни­ког­да не от­ка­зы­вал в ле­че­нии жи­вот­ных, то сра­зу же на это дал свое со­гла­сие. Прав­да, при этом по­ин­те­ре­со­вал­ся, да­ле­ко ли от ме­ня жи­вут мои бу­ду­щие па­ци­ен­ты. Ока­за­лось, что ря­дом — в рай­о­не стан­ции мет­ро «Со­кол».

Двад­цать ми­нут на так­си — это для ме­ня в те го­ды во­об­ще рас­сто­я­ни­ем не яв­ля­лось. Тем бо­лее, что при сроч­ной не­об­хо­ди­мос­ти, ког­да от мо­е­го вра­чеб­но­го вме­ша­тельст­ва за­ви­се­ла жизнь боль­но­го жи­вот­но­го, я во­об­ще мог сесть не толь­ко в при­го­род­ную элек­трич­ку или в ско­рый по­езд, но да­же и в ре­ак­тив­ный пас­са­жир­ский са­мо­лет. Прав­да, по­след­ним ви­дом транс­пор­та я поль­зо­вал­ся до­воль­но ред­ко. Обыч­но пред­ла­гал важ­ным граж­да­нам, что­бы боль­ное жи­вот­ное они са­ми до­став­ля­ли в Моск­ву.

По­лу­чив от ме­ня со­гла­сие на пат­ро­наж но­вых па­ци­ен­тов, мой зна­ко­мый об­мол­вил­ся, что их вла­де­лец ака­де­мик Ан­дрей Дмит­ри­е­вич Са­ха­ров и, что он вско­ре мне по­зво­нит. Не ви­дя с мо­ей сто­ро­ны осо­бо­го удив­ле­ния, он по­яс­нил, что Ан­дрей Дмит­ри­е­вич — не толь­ко дейст­ви­тель­ный член Ака­де­мии на­ук СССР, но и во­об­ще уни­каль­ная ис­то­ри­чес­кая лич­ность.

На са­мом же де­ле, за­слу­ги не­ког­да за­сек­ре­чен­но­го уче­но­го Са­ха­ро­ва мне бы­ли хо­ро­шо из­вест­ны. Знал, что Ан­дрей Дмит­ри­е­вич триж­ды Ге­рой Со­ци­а­лис­ти­чес­ко­го Тру­да, со­зда­тель сверх­мощ­ных во­до­род­ных бомб. Мне так­же бы­ло из­вест­но, хо­тя об этом ни­где тог­да не пи­са­лось, что Ан­дрей Дмит­ри­е­вич пе­ре­чис­лил ко­лос­саль­ную по тем вре­ме­нам сум­му в не­сколь­ко мил­ли­о­нов руб­лей на стро­и­тельст­во он­ко­ло­ги­чес­ко­го Цент­ра Ака­де­мии Ме­ди­цин­ских На­ук СССР, ко­то­рый быст­ры­ми тем­па­ми воз­во­дил­ся на Ка­шир­ском шос­се. Этот факт, ко­неч­но же, то­же го­во­рил о мно­гом.

А еще я был в кур­се то­го, что Ан­дрей Дмит­ри­е­вич Са­ха­ров не толь­ко со­зда­тель мощ­ней­ше­го ядер­но­го щи­та для сво­ей ро­ди­ны, но и яв­ля­ет­ся в Со­вет­ском Со­юзе глав­ным за­щит­ни­ком прав че­ло­ве­ка, из-за че­го в по­след­ние го­ды на­влек на се­бя гнев выс­ше­го пар­тий­но-го­су­дар­ст­вен­но­го ап­па­ра­та. Если зна­ме­ни­тые «Раз­мыш­ле­ния» Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча Са­ха­ро­ва о пра­вах че­ло­ве­ка чи­тал весь ци­ви­ли­зо­ван­ный мир, то у нас в стра­не их зна­ли лишь не­мно­гие граж­да­не, как и са­му ис­тин­ную прав­ду об этом чест­ней­шем че­ло­ве­ке. И вот по во­ле судь­бы мне пред­сто­я­ло с ним по­зна­ко­мить­ся.

По про­шест­вии мно­гих лет мо­гу от­кро­вен­но при­знать­ся в том, что тог­да, я да­же не мог се­бе пред­ста­вить, ка­ким на са­мом де­ле оба­я­тель­ным и на ред­кость уди­ви­тель­но добрым че­ло­ве­ком ока­жет­ся Ан­дрей Дмит­ри­е­вич Са­ха­ров. И как бе­реж­но бу­дут лю­ди хра­нить о нём веч­ную па­мять. Так­же как и не мог пред­по­ло­жить, что че­рез мно­го лет в сво­их вос­по­ми­на­ни­ях об этом до­бро­сер­деч­ном че­ло­ве­ке моя ру­ка от­ка­жет­ся пи­сать сло­во «ака­де­мик» — в зна­че­нии «Ве­ли­кий» — с ма­лень­кой про­пис­ной бук­вы.

Так вот, ин­фор­ма­ция о пред­сто­я­щем звон­ке Ака­де­ми­ка осо­бо­го тре­пе­та у ме­ня не вы­зва­ла. Об­ща­ясь с до­ста­точ­но боль­шим ко­ли­чест­вом чет­ве­ро­но­гих па­ци­ен­тов и их вла­дель­ца­ми, я, как ве­те­ри­нар­ный врач сде­лал для се­бя один не­ма­ло­важ­ный вы­вод: ни­ког­да не ид­ти на по­во­ду у хо­зя­ев жи­вот­ных, не­за­ви­си­мо от их вы­со­ких долж­нос­тей, все­воз­мож­ных зва­ний и ми­ро­вой из­вест­нос­ти, при­вык­ших на ра­бо­те ру­ко­во­дить сво­им уз­кос­пе­ци­фи­чес­ким про­цес­сом. И это зо­ло­тое пра­ви­ло мне не раз по­мог­ло в мо­ей вра­чеб­ной прак­ти­ке. Я, как дип­ло­ми­ро­ван­ный ве­те­ри­нар­ный врач, все­ми клет­ка­ми сво­е­го моз­га чувст­во­вал боль­ной ор­га­низм до­маш­не­го жи­вот­но­го. По­это­му для ме­ня не пред­став­ля­ло тяж­ко­го тру­да опре­де­лить у не­го воз­ник­шее за­бо­ле­ва­ние. Ко­неч­но, в этом иг­рал ог­ром­ную роль и еще один не­ма­ло­важ­ный фак­тор — на вы­бор про­фес­сии по­вли­я­ло то, что с ма­ло­лет­ст­ва я рос сре­ди мно­го­чис­лен­ных со­бак и ко­шек, ко­то­рые пе­ри­о­ди­чес­ки бо­ле­ли, и мне при­хо­ди­лось их ле­чить.

За все спа­си­бо мо­им ми­лым и добрым ро­ди­те­лям. Они са­ми лю­би­ли до­маш­них жи­вот­ных и ни­ког­да не ру­га­ли ме­ня за то, что я при­во­дил в дом к на­шим до­маш­ним со­ба­кам и кош­кам еще и дру­гих — улич­ных, сла­бых и хво­рых. Слов­но за­прав­ский док­тор Ай­бо­лит я, ма­ло­лет­ка, пы­тал­ся опре­де­лить их бо­лез­ни, срав­ни­вал со сво­и­ми — ра­нее пе­ре­не­сен­ны­ми, за­тем пич­кал их ви­та­ми­на­ми и рыбь­ем жи­ром. Пря­ча в кол­ба­су или сыр, да­вал им те же пи­люли и таб­лет­ки, ко­то­ры­ми пот­че­ва­ли ме­ня ро­ди­те­ли, ког­да у ме­ня слу­ча­лись прос­туд­ные за­бо­ле­ва­ния или стра­дал жи­вот. От хо­ро­шей и сыт­ной кор­меж­ки, за­бот­ли­во­го ухо­да и нуж­ных ле­карств мои по­до­печ­ные быст­ро по­прав­ля­лись и на­би­ра­лись сил. Но под­роб­нее об этом я рас­ска­жу как-ни­будь в сле­ду­ю­щей раз, и в дру­гой но­вел­ле...

Че­рез мно­го лет, уже став ве­те­ри­нар­ным вра­чом, я всег­да при­дер­жи­вал­ся прин­ци­па, вы­ра­бо­тан­но­го с дет­ст­ва, что во вра­че­ва­нии пер­вое де­ло — пра­виль­но разо­брать­ся с боль­ным жи­вот­ным, вы­явить его не­дуг и без спеш­ки по­ста­вить точ­ный ди­аг­ноз. И толь­ко за­тем при­сту­пать ко вто­ро­му эта­пу ле­че­ния — под­бо­ру нуж­но­го ле­кар­ст­ва и оп­ти­маль­ной схе­ме ле­че­ния той или иной бо­ляч­ки. Без­оши­боч­но ста­вить ди­аг­ноз и вер­но ле­чить — в этом, по мо­е­му убеж­де­нию, и за­клю­ча­лось на­сто­я­щее ве­те­ри­нар­ное ис­кус­ст­во, ко­то­рое и яв­ля­лось за­ло­гом выз­до­ров­ле­ния за­бо­лев­ше­го жи­вот­но­го. А что за лич­ность ока­жет­ся вла­дель­цем тво­е­го па­ци­ен­та — это для вра­ча не долж­но яв­лять­ся тем или иным кри­те­ри­ем в его про­фес­си­о­наль­ном де­ле. Хо­ро­шо ле­чить жи­вот­ных ве­те­ри­нар обя­зан всег­да, вне за­ви­си­мос­ти от то­го, кто яв­ля­ет­ся его хо­зя­и­ном.

Ака­де­мик Ан­дрей Дмит­ри­е­вич Са­ха­ров по­зво­нил мне ве­че­ром сле­ду­ю­ще­го дня. Мяг­ким го­ло­сом, не­мно­го не вы­го­ва­ри­вая бук­ву «р» и слег­ка рас­тя­ги­вая сло­ва, он стал сбив­чи­во рас­ска­зы­вать о при­клю­чив­шей­ся бо­лез­ни его со­ба­ки. По не­скры­ва­е­мо­му вол­не­нию и по очень ин­тел­ли­гент­ной ма­не­ре те­ле­фон­но­го об­ще­ния я по­нял, что вла­де­лец боль­но­го жи­вот­но­го очень же­ла­ет, что­бы я при­ехал к не­му этим же ве­че­ром, но ни­как не ре­ша­ет­ся про­сить ме­ня об этом. По­это­му я сам пред­ло­жил Ака­де­ми­ку по­се­тить его в те­че­ние бли­жай­ше­го вре­ме­ни.

Ан­дрей Дмит­ри­е­вич, ви­ди­мо, страш­но уди­вив­шись, что его мыс­ли ока­за­лись мною уга­дан­ны­ми, се­кун­ду по­мед­лив, спро­сил ме­ня:

— Ана­то­лий Ев­гень­е­вич! А вам удоб­но при­ехать вот так сра­зу? Я бы очень же­лал это­го, но сам как-то не отва­жил­ся вас об этом про­сить...

—Удоб­но, — за­ве­рил я Ака­де­ми­ка.

— Боль­шое вам спа­си­бо, — по­бла­го­да­рил он в от­вет.

Рай­он, где про­жи­вал Ака­де­мик Са­ха­ров был мне хо­ро­шо зна­ком. Там в ос­нов­ном про­жи­ва­ли семьи со­труд­ни­ков ин­сти­ту­та име­ни Кур­ча­то­ва, на­чи­ная от ве­ду­щих уче­ных-атом­щи­ков и кон­чая пер­со­на­лом охра­ны. А еще там на­хо­дил­ся срав­ни­тель­но не­боль­шой гаст­ро­ном, со­всем не по­хо­жий на дру­гие. Хо­ди­ли слу­хи, что сам Пред­се­да­тель Со­ве­та Ми­нист­ров Алек­сей Ни­ко­ла­е­вич Ко­сы­гин, в свое вре­мя, кон­тро­ли­ро­вал в не­го по­став­ку са­мых вы­со­ко­ка­чест­вен­ных и раз­но­об­раз­ных про­дук­тов пи­та­ния. Тра­ди­ция гаст­ро­но­ма тор­го­вать луч­ши­ми про­до­вольст­вен­ны­ми то­ва­ра­ми со­хра­ня­лась у не­го на про­тя­же­нии шес­ти­де­ся­тых-се­ми­де­ся­тых го­дов про­ш­ло­го сто­ле­тия. Мы с ро­ди­те­ля­ми час­тень­ко за­ез­жа­ли ту­да, что­бы к празд­ни­ку при­ку­пить че­го-ни­будь та­ко­го осо­бен­но­го. А те­перь вы­яс­ни­лось, что имен­но в этом до­ме и жи­ла семья Са­ха­ро­ва.

Ан­дрей Дмит­ри­е­вич уже под­жи­дал ме­ня у до­ма в эле­гант­ном тем­но-се­ром кос­тю­ме, бе­лос­неж­ной со­роч­ке и гал­сту­ке. На его добром ин­тел­ли­гент­ном ли­це иг­ра­ла при­вет­ли­вая улыб­ка. Он пер­вым по­дал мне ру­ку и креп­ко по­жал мою, чуть-чуть за­дер­жав в сво­ей. Кра­си­во грас­си­руя, про­из­нес:

— Здравст­вуй­те, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич!

Мы под­ня­лись по до­воль­но ши­ро­кой и по­ло­гой ка­мен­ной лест­ни­це на тре­тий этаж, и Ан­дрей Дмит­ри­е­вич рас­пах­нул вход­ную дверь, веж­ли­во про­пус­кая ме­ня впе­ред.

— Вот наш боль­ной Ма­лыш, — пред­ста­вил Ан­дрей Дмит­ри­е­вич вы­шед­ше­го из ком­на­ты ры­жень­ко­го ко­бель­ка, по­хо­же­го на глад­ко­шерс­т­ную так­су.

Ма­лыш, ра­дост­но и дру­же­люб­но ви­ляя хвос­ти­ком, не­сколь­ко се­кунд ме­ня тща­тель­но об­ню­хи­вал. За­тем, сде­лав по­пыт­ку встать на зад­ние лап­ки, что­бы за­брать­ся мне на ру­ки, вдруг жа­лоб­но за­ску­лил и бес­по­мощ­но упал на бок. Од­на­ко, тут же, че­рез си­лу под­няв­шись, он, сгор­бив­шись и по­виз­ги­вая от вне­зап­но воз­ник­шей ост­рой бо­ли, опус­тив низ­ко го­ло­ву, с ви­но­ва­тым ви­дом мед­лен­но по­плел­ся в ком­на­ту, из ко­то­рой толь­ко что вы­шел. Там, как я по­нял, на­хо­ди­лась его под­стил­ка, слу­жив­шая мес­том.

— Вот та­кие не­при­ят­ные яв­ле­ния у Ма­лы­ша уже не­сколь­ко дней. Пе­сик ни­че­го не ест и не пьет, — со­об­щил мне взвол­но­ван­ным го­ло­сом Ан­дрей Дмит­ри­е­вич.

— Раз­бе­рем­ся, сей­час раз­бе­рем­ся и вы­ле­чим ва­ше­го маль­чи­ка. Вы, толь­ко не вол­нуй­тесь, — по­пы­тал­ся успо­ко­ить я хо­зя­и­на со­ба­ки. Но для на­ча­ла, я хо­тел бы услы­шать ис­то­рию по­яв­ле­ния Ма­лы­ша в ва­шем до­ме. Так­же для ме­ня пред­став­ля­ет ин­те­рес ин­фор­ма­ция о при­вив­ках про­тив ин­фек­ци­он­ных бо­лез­ней — од­ним сло­вом, узнать anamnesis vitae*.

Ви­ди­мо, моя уче­ная речь сра­зу успо­ка­ива­ю­щим об­ра­зом по­дейст­во­ва­ла на Ака­де­ми­ка и он, уже не так силь­но вол­ну­ясь, стал мне под­роб­ней­шим об­ра­зом рас­ска­зы­вать ис­то­рию про Ма­лы­ша.

* anamnesis vitae (лат.) — анам­нез жиз­ни.

Ока­за­лось, что так­су в дом при­нес­ла год то­му на­зад Лю­ба — дочь Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча. Как-то ут­ром она, то­ро­пясь на уче­бу, не смог­ла прой­ти ми­мо ма­лень­ко­го ще­ноч­ка, кем-то остав­лен­но­го у вы­хо­да со стан­ции мет­ро «Уни­вер­си­тет».

Де­вуш­ка без раз­ду­мий по­до­бра­ла ма­лень­кое дро­жа­щее су­щест­во, но до­мой воз­вра­щать­ся не ста­ла. Ре­ши­ла взять его на за­ня­тия в уни­вер­си­тет. Во вре­мя пер­во­го пе­ре­ры­ва меж­ду лек­ци­я­ми Лю­ба ку­пи­ла в бу­фе­те отвар­ных со­си­сок и до­сы­та на­кор­ми­ла страш­но го­лод­но­го ма­лыш­ку. Вот так сра­зу у со­ба­ки по­яви­лась клич­ка Ма­лыш. И она, дейст­ви­тель­но, очень под­хо­ди­ла кро­хот­но­му щен­ку. Сыт­но по­ев, Ма­лыш уснул в Лю­би­ной сум­ке сре­ди учеб­ни­ков и тет­ра­дей. При­чем, спал так креп­ко, что ни на од­ной из лек­ций ни ра­зу не тявк­нул и не за­ску­лил.

А ког­да сту­ден­ты-со­кур­с­ни­ки Лю­бы ста­ли зна­ко­мить­ся с кро­хот­ным щен­ком, он слад­ко зе­вал, сон­но щу­рил глаз­ки, и пы­тал­ся всех по­ли­зать. Так­са всем так по­нра­ви­лась, что мно­гие сту­ден­ты тут же ре­ши­ли об­за­вес­тись та­кой же со­ба­кой. Пос­ле за­ня­тий, на­ку­пив в сто­ло­вой уго­ще­ний, они от­пра­ви­лись на по­ис­ки брать­ев и сес­тер Ма­лы­ша. Но та­ких в окру­ге не об­на­ру­жи­лось. Тем не ме­нее, де­ся­ток дру­гих, по­хо­жих на ов­ча­рок, ла­ек, фокс­терь­е­ров и дру­гих двор-терь­е­ров — бес­по­род­ных без­дом­ных со­бак, бла­го­да­ря Лю­би­но­му по­чи­ну, в этот день об­ре­ли свой теп­лый дом, че­ло­ве­чес­кую лас­ку и за­бо­ту.

Вы­яс­нил я для се­бя и еще один не­ма­ло­важ­ный фак­тор — Ма­лы­шу, ко­то­ро­му вот-вот дол­жен был ис­пол­нить­ся год, ни од­ну из про­фи­лак­ти­чес­ких

при­ви­вок про­тив за­раз­ных бо­лез­ней со­бак вла­дель­цы не сде­ла­ли. Это ме­ня, ес­тест­вен­но, на­сто­ро­жи­ло.

По­ве­дал мне Ан­дрей Дмит­ри­е­вич и о том, что в по­след­нее вре­мя у Ма­лы­ша по­яви­лась но­вая ма­не­ра в по­ве­де­нии — с ка­ким-то осо­бым ин­те­ре­сом и рве­ни­ем он стал об­ню­хи­вать со­бачьи от­ме­ти­ны на зем­ле и тра­ве. А пос­ле об­на­ру­же­ния све­жей лу­жи­цы мо­чи и ее не­дол­го­го изу­че­ния пес страст­но ее вы­ли­зы­вал.

— Ни­ка­кие ко­ман­ды, в том чис­ле «Фу!» «Ко мне!» «До­мой!» пе­ре­стал во­об­ще вы­пол­нять, — го­рест­но по­се­то­вал на со­ба­ку Ан­дрей Дмит­ри­е­вич.

— А еще наш Ма­лыш лю­бит бе­гать по пар­ку и под­би­рать вся­кую дрянь, слов­но его до­ма не кор­мят. И ни­ка­ки­ми си­ла­ми его не до­зо­вешь­ся. Слов­но без­дом­ная со­ба­ка, Ма­лыш мо­жет гу­лять и час, и два, и три, на­прочь за­быв про на­ше су­щест­во­ва­ние... Но мы, не­смот­ря на это, огра­ни­чи­вать его сво­бо­ду не ста­ли — пусть гу­ля­ет, сколь­ко хо­чет. Те­перь, прав­да, от­пус­ка­ем, не от­сте­ги­вая по­во­док. Ре­ши­ли, что лю­ди, уви­дев во­ло­ча­щу­ю­ся по зем­ле по­стром­ку, пой­мут, что со­бач­ка хо­зяй­ская и не укра­дут её, — гор­до со­об­щил Ан­дрей Дмит­ри­е­вич о сво­ей при­дум­ке. Вы­дер­жав не­боль­шую па­у­зу, он про­дол­жил:

— А за не­де­лю до этой бо­лез­ни, Ма­лыш про­па­дал не ме­нее че­ты­рех ча­сов, — не­за­мет­но для се­бя пе­ре­шел он к по­вест­во­ва­нию анам­не­за со­бачь­ей бо­лез­ни.

— Хо­ро­шо, что на­ша ми­лей­шая со­сед­ка Еле­на Ефи­мов­на, те­ща Ро­аль­да Саг­де­е­ва, что из со­сед­ней квар­ти­ры, во вре­мя про­гул­ки со спа­ни­е­лем Ту­мом у ап­те­ки встре­ти­ла Ма­лы­ша, ко­то­рый на­хо­дил­ся в об­щест­ве не­из­вест­ной боль­шой чер­ной со­ба­ки жен­ско­го по­ла. Ма­лыш, не­смот­ря на то, что в Ту­ме сра­зу узнал сво­е­го при­яте­ля, ни­как не про­ре­а­ги­ро­вал на не­го. Как обыч­но не бро­сил­ся к не­му, что­бы по­играть... Боль­шое спа­си­бо Еле­не Ефи­мов­не, что до­га­да­лась встать на по­во­док и та­ким об­ра­зом за­дер­жать со­би­ра­ю­ще­го­ся удрать Ма­лы­ша.

А вот бук­валь­но пе­ред са­мой бо­лезнью Ма­лыш опять от нас убе­жал и гу­лял ча­са три. Но на этот раз до­мой при­вел его ра­бо­чий из на­ше­го гаст­ро­но­ма. По­во­док опять по­мог за­дер­жать его и при­вес­ти до­мой...

Не на­блю­дая с мо­ей сто­ро­ны ни­ка­кой ре­ак­ции на его изо­бре­те­ние под на­зва­ни­ем «во­ло­ча­щий­ся по­во­док», Ан­дрей Дмит­ри­е­вич ка­ким-то осо­бен­ным со­кру­шен­ным то­ном за­дал мне ин­те­ре­су­ю­щий его во­прос:

— Ана­то­лий Ев­гень­е­вич! Что же та­кое с со­ба­кой ста­ло тво­рить­ся? Ведь рань­ше та­ко­го же за ним не на­блю­да­лось....Ин­те­рес­но, это не­по­сед­ли­вое со­сто­я­ние у неё те­перь на­всег­да? По­доб­ная воз­буж­ден­ность Ма­лы­ша для ме­ня прос­то ка­кая-то за­гад­ка... Те­перь вот эта при­клю­чив­ша­я­ся бо­лезнь. Два дня Ма­лыш от­ка­зы­ва­ет­ся от еды... А вна­ча­ле бо­лез­ни, пос­ле то­го, как по­пьет не­мно­го во­ды, его тут же страш­но тош­ни­ло и вы­во­ра­чи­ва­ло все­го на­из­нан­ку. Пря­мо страш­ная бе­да с ним при­клю­чи­лась... И она для ме­ня со­всем не­по­нят­ная...

Для ге­ния тер­мо­ядер­но­го син­те­за по­доб­ное из­ме­не­ние в по­ве­де­нии и на­сту­пив­шее за­бо­ле­ва­ние Ма­лы­ша яв­ля­лись, дейст­ви­тель­но, за­гад­ка­ми. На­вер­ное, та­ки­ми же, как для ме­ня ма­те­ма­ти­чес­кие рас­че­ты ура­но­вых ре­ак­ций со­здан­ных им во­до­род­ных бомб. Дейст­ви­тель­но, каж­до­му про­фес­си­о­на­лу своя об­ласть зна­ний, — по­ду­ма­лось мне.

Тра­ди­ци­он­ный осмотр Ма­лы­ша мно­го вре­ме­ни не за­нял. В лег­ких хри­пы не про­слу­ши­ва­лись. Его гла­за бы­ли яс­ны­ми, без сле­дов гноя. Сли­зи­с­тые обо­лоч­ки обо­их век — блед­но-ро­зо­во­го цве­та. Од­ним сло­вом — фи­зио­ло­ги­чес­кая нор­ма. Од­на­ко пульс час­тил. Но, ед­ва взгля­нув на вы­ра­же­ние мор­доч­ки сво­е­го па­ци­ен­та, я тут же от­ка­зал­ся от под­сче­та ко­ли­чест­ва его уда­ров. Тем­ные ма­лень­кие глаз­ки так­сы от ис­пу­га вы­гля­де­ли не­ес­тест­вен­но вы­та­ра­щен­ны­ми, а все его по­ху­дев­шее тель­це про­ни­зы­ва­ла мел­кая дрожь. А как же не дро­жать? Ведь со­бачь­им умом Ма­лыш от­лич­но по­ни­мал, что с ве­те­ри­нар­ным вра­чом шут­ки пло­хи, то­го и гля­ди, без лиш­них раз­го­во­ров по­ло­жит на опе­ра­ци­он­ный стол и сде­ла­ет раз­рез в по­ло­ви­ну жи­во­та. Это те­бе не добро­душ­ный хо­зя­ин, с ко­то­рым мож­но вы­тво­рять все, что тво­ей бес­ша­баш­ной со­бачь­ей ду­ше угод­но...

Ко­неч­но, яв­ля­лось бес­спор­ным то, что Ма­лыш, дейст­ви­тель­но, ощу­щал в ки­шеч­ни­ке ост­рые бо­ли, из-за ко­то­рых дрожь толь­ко уси­ли­ва­лась. Тем бо­лее, что его жи­вот при паль­па­ции де­лал­ся очень на­пря­жен­ным, от­че­го по­хо­дил на твер­дую по­верх­ность доски. Ед­ва я про­из­нес по-ла­ты­ни «де­фанс», что озна­ча­ло на­пря­же­ние, как Ан­дрей Дмит­ри­е­вич тут же с ис­пу­гом в го­ло­се спро­сил:

— Что, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, без опе­ра­ции Ма­лы­шу не обой­тись?

Я про­мол­чал. Не по­лу­чив от ме­ня от­ве­та, Ан­дрей Дмит­ри­е­вич боль­ше мне по­доб­ных по­спеш­ных во­про­сов не за­да­вал. Он лишь мол­ча и с боль­шим ин­те­ре­сом вни­ма­тель­но сле­дил за дви­же­ни­я­ми мо­их паль­цев, ко­то­рые в ко­рот­кие пе­ри­о­ды рас­слаб­ле­ния брюш­ных сте­нок-мышц тут же про­ни­ка­ли вглубь со­бачь­е­го жи­во­та, пы­та­ясь без рент­ге­на опре­де­лить, что же тво­рит­ся в ки­шеч­ни­ке юно­го Дон Жу­а­на.

Если бы Ака­де­мик спро­сил ме­ня, по­че­му боль ис­хо­ди­ла имен­но из ки­шеч­ни­ка, а не из же­луд­ка, то я с удо­вольст­ви­ем от­ве­тил бы.

Во-пер­вых, же­лу­док со­ба­ки ока­зал­ся со­вер­шен­но пу­с­тым. Это опре­де­ля­лось сра­зу. Ме­тод паль­па­ции же­луд­ка дейст­во­вал без­оши­боч­но. А во-вто­рых, этим же клас­си­чес­ким ме­то­дом кли­ни­чес­кой ди­аг­нос­ти­ки в тон­ком ки­шеч­ни­ке мною был об­на­ру­жен ино­род­ный пред­мет округ­лой фор­мы, раз­ме­ром не боль­ше грец­ко­го оре­ха. Что же ка­са­ет­ся пер­во­го про­яв­ле­ния силь­ной рво­ты пос­ле по­пыт­ки Ма­лы­ша съесть вкус­ное сы­рое мя­со или по­ла­кать во­ды, то этот реф­лек­тор­ный акт вна­ча­ле точ­но и на­гляд­но сви­де­тельст­во­вал о на­хож­де­нии ино­род­но­го те­ла в же­луд­ке. А вот те­перь он пе­ре­мес­тил­ся в ки­шеч­ник, оста­вив нам все те же симп­то­мы. Об этом я не­сколь­ко поз­же со­об­щил Ака­де­ми­ку и по­яс­нил ему, что имен­но этот про­гло­чен­ный со­ба­кой чу­же­род­ный пред­мет и вы­зы­ва­ет у нее от­каз от кор­ма и пе­ри­о­ди­чес­кие при­сту­пы силь­ных ки­шеч­ных ко­лик.

Не­смот­ря на мой спо­кой­ный и уве­рен­ный тон, Ан­дрей Дмит­ри­е­вич, по-ви­ди­мо­му, от­лич­но со­зна­вая, что по­доб­ный ди­аг­ноз ни­че­го, кро­ме сроч­ной хи­рур­ги­чес­кой опе­ра­ции, со­ба­ке не су­лит, опять раз­вол­но­вал­ся. В по­доб­ном си­ту­а­ции мне ни в ко­ем слу­чае не­льзя бы­ло те­рять ини­ци­а­ти­ву:

— По­про­бу­ем обой­тись без опе­ра­тив­но­го вме­ша­тельст­ва, — про­из­нес я спо­кой­ным то­ном.

Ма­лыш, ко­то­ро­го я не от­пус­кал от се­бя, все это вре­мя от­ре­шен­но ле­жал на про­с­ты­не, рас­сте­лен­ной на обе­ден­ном сто­ле. Уло­вив об­на­де­жи­ва­ю­щие нот­ки в мо­ем го­ло­се, он, слов­но по­няв мою речь, тут же ра­дост­но за­ви­лял хвос­том. Уви­дев та­кую ре­ак­цию со­ба­ки, Ака­де­мик не­мно­го успо­ко­ил­ся и с не­скры­ва­е­мым лю­бо­пыт­ст­вом тут же по­ин­те­ре­со­вал­ся:

— Ана­то­лий Ев­гень­е­вич! Это очень хо­ро­шо, но ка­ким об­ра­зом обой­дем­ся без опе­ра­ции, ска­жи­те?
-
Са­мым что ни на есть про­с­тым. Вна­ча­ле Ма­лы­шу сде­ла­ем инъ­ек­цию пре­па­ра­тов — но-шпы и ба­рал­ги­на. А ког­да че­рез пят­над­цать ми­нут кок­тейль по­дейст­ву­ет, эту не­по­слуш­ную со­ба­ку я от всей ду­ши уго­щу вкус­ным де­сер­том... По­том еще сде­лаю вли­ва­ние...

Во вре­мя ко­рот­кой па­у­зы, ко­то­рую я спе­ци­аль­но сде­лал для то­го, что­бы у вла­дель­ца окон­ча­тель­но про­шло на­пря­же­ние, бы­ло за­мет­но, как, за­та­ив ды­ха­ние, на ме­ня с боль­шим ин­те­ре­сом и на­деж­дой смот­рят Ан­дрей Дмит­ри­е­вич и его со­ба­ка. При этом Ма­лыш, от­лич­но чувст­вуя мой шут­ли­вый на­строй, опять ин­тен­сив­но ви­лял хвос­том, а Ака­де­мик тер­зал­ся в до­гад­ках, чем я та­ким эда­ким вкус­ным со­би­ра­юсь по­чи­вать боль­но­го.

Я же, об­ра­ща­ясь к со­ба­ке, ин­три­гу­ю­ще про­из­нес:

— Уго­щу те­бя, Ма­лыш, вкус­ным-превкус­ным...

Пос­ле че­го мед­лен­но по ко­ро­тень­ким сло­гам, уже для Ака­де­ми­ка, на­звал де­серт­ное блю­до: — ва-зе-ли-но-вым мас-ло-м.

— Ка­ким-ка­ким мас­лом? — не по­нял Ан­дрей Дмит­ри­е­вич.

— Ва­зе­ли­но­вым, — пов­то­рил я, но на этот раз без раз­бив­ки на сло­ги, а для пу­щей важ­нос­ти, про­из­нес на ла­тин­ском:

— Оле­ум ва­зе­ли­нум.

— Не­уже­ли внутрь? И Ма­лыш, вы ду­ма­е­те, бу­дет его пить?

— Без со­мне­ний! С боль­шим удо­вольст­ви­ем бу­дет пить и при­го­ва­ри­вать — дай­те, док­тор, еще, дай­те еще... Уви­ди­те са­ми...

— Быть то­го не мо­жет! Прос­то не ве­рит­ся! — не уни­мал­ся Ан­дрей Дмит­ри­е­вич.

— Ведь ва­зе­ли­но­вое мас­ло, на­сколь­ко я пом­ню со шко­лы, это са­мый на­сто­я­щий жид­кий па­ра­фин... Очи­щен­ная фрак­ция неф­ти, об­ра­зу­ю­ща­я­ся пос­ле от­гон­ки ке­ро­си­на.

— Так точ­но! Он са­мый и есть, жид­кий па­ра­фин, — под­твер­дил я с ви­дом зна­то­ка хи­мии. Но эта чу­до­дейст­вен­ная фрак­ция, в от­ли­чие от ха­рак­тер­но пах­ну­ще­го ке­ро­си­на, со­вер­шен­но не име­ет за­па­ха и вку­са.

И что­бы Ан­дрею Дмит­ри­е­ви­чу окон­ча­тель­но ста­ла по­нят­на вы­бран­ная мною ме­то­ди­ка ле­че­ния боль­но­го, по­яс­нил:

— Но-шпа — от­лич­ное ан­тис­пас­ти­чес­кое средст­во, а ба­рал­гин — пре­крас­ное бо­ле­у­то­ля­ю­щее, осо­бен­но хо­ро­шо дейст­ву­ю­щее при ки­шеч­ных ко­ли­ках. Вот на фо­не их ле­чеб­но­го дейст­вия я дам со­ба­ке не­сколь­ко чай­ных ло­жек ва­зе­ли­но­во­го мас­ла. Оно, об­ла­дая спе­ци­фи­чес­ки­ми свойст­ва­ми — не рас­щеп­лять­ся под дейст­ви­ем же­лу­доч­но­го со­ка и ки­шеч­ных фер­мен­тов — име­ет еще од­но уни­каль­ное свойст­во — со­вер­шен­но не вса­сы­ва­ет­ся в же­лу­доч­но-ки­шеч­ном трак­те.

В сво­ей не­из­мен­ной фор­ме и по­сто­ян­ном ко­ли­чест­ве ва­зе­ли­но­вое мас­ло мед­лен­но про­дви­га­ет­ся по вос­па­лен­но­му ки­шеч­ни­ку. При этом мяг­ко от­сла­ива­ет от вор­син­ча­той сли­зис­той ки­шеч­ной стен­ки её плот­ное со­дер­жи­мое, в том чис­ле и по­сто­рон­ние пред­ме­ты — щеп­ки, ку­соч­ки по­гры­зен­ных ве­ток, тра­ву и про­чую чуж­дую для неж­но­го ки­шеч­ни­ка не­съедоб­ную па­кость.

Бла­го­да­ря со­хра­нив­шей­ся пе­рис­таль­ти­ке ки­шеч­ни­ка нам все­го по­тре­бу­ет­ся два или три дня, и этот са­мый за­га­доч­ный ино­род­ный пред­мет мы смо­жем с ва­ми во­очию со­зер­цать. Чу­же­род­ное те­ло долж­но бу­дет са­мос­то­я­тель­но эва­ку­и­ро­вать­ся из ки­шеч­ни­ка са­мым, что ни на есть ес­тест­вен­ным об­ра­зом — без опе­ра­ции и ка­ко­го-ли­бо дру­го­го, по­ка еще не­су­щест­ву­ю­ще­го столь прос­то­го спо­со­ба его из­вле­че­ния.

— От­лич­но при­ду­ма­но и очень гра­мот­но. Вы, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, — маг и ча­ро­дей ве­те­ри­нар­но­го де­ла, — с не­скры­ва­е­мым вос­хи­ще­ни­ем про­из­нес в мой ад­рес Ан­дрей Дмит­ри­е­вич столь щед­рую по­хва­лу.

Я же, в свою оче­редь, от­ме­тил, что Ака­де­мик пре­крас­но пом­нит ор­га­ни­чес­кую хи­мию. Тут Ан­дрей Дмит­ри­е­вич в оче­ред­ной раз ме­ня по­ра­зил сво­и­ми по­зна­ни­я­ми, ни­че­го об­ще­го не име­ю­щи­ми с ядер­ной фи­зи­кой.

— Но я, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, к со­жа­ле­нию, не знал, что жид­кий па­ра­фин в этом фар­ма­ко­пей­ном ви­де и есть ва­зе­ли­но­вое мас­ло... Да­же не до­га­ды­вал­ся, что оно не име­ет вку­са и за­па­ха, и его мож­но при­ни­мать внутрь.

На­зван­ный Ака­де­ми­ком ред­ко упо­треб­ля­е­мый обыч­ны­ми людь­ми тер­мин «фар­ма­ко­пея», по мо­е­му пред­став­ле­нию, мог быть хо­ро­шо зна­ком толь­ко лишь ме­ди­кам, фар­ма­цев­там и ве­те­ри­на­рам. Но что­бы уче­ный-фи­зик не толь­ко знал этот тер­мин, но и мог так гра­мот­но при­ме­нить к дан­но­му слу­чаю... Дан­ный факт го­во­рил о ши­ро­чай­шем кру­го­зо­ре уче­но­го.

Для под­дер­жа­ния сво­е­го имид­жа я счел не­об­хо­ди­мым тут же до­ба­вить к ска­зан­но­му Ан­дре­ем Дмит­ри­е­ви­чем, что ва­зе­ли­но­вое мас­ло, яв­ля­ясь ста­биль­ным и не­за­ме­ни­мым ле­кар­ст­вен­ным пре­па­ра­том, вхо­ди­ло с пер­вой по де­ся­тую го­су­дар­ст­вен­ные фар­ма­ко­пеи и бу­дет по­сто­ян­но за­ни­мать свое по­чет­ное мес­то в две­над­ца­той, двад­ца­той и так да­лее ... Од­ним сло­вом, по­ка зем­ля бу­дет ода­ри­вать лю­дей нефтью.
-
Да, и при усло­вии, что ра­зум­ное че­ло­ве­чест­во на­учит­ся пра­виль­но и бе­реж­но экс­плу­а­ти­ро­вать зем­ные ре­сур­сы. Не бу­дет без­дум­но вы­ка­чи­вать нефть и газ в ог­ром­ных ко­ли­чест­вах и раз­ба­за­ри­вать по дру­гим стра­нам, остав­ляя в глу­бин­ных нед­рах пла­не­ты ги­гант­ские вы­ем­ки-пус­то­ты. В про­тив­ном слу­чае страш­ные раз­ру­ши­тель­ные зем­ле­тря­се­ния, ура­га­ны и вне­зап­но воз­ни­ка­ю­щие цу­на­ми бу­дут по­сто­ян­но на­по­ми­нать лю­дям об их не­уем­ной алч­нос­ти, — на груст­ной но­те за­кон­чил Ан­дрей Дмит­ри­е­вич на­шу бе­се­ду о жид­ком па­ра­фи­не.

Инъ­ек­ция на со­ба­ку по­дейст­во­ва­ла долж­ным об­ра­зом, и по­ра бы­ло пе­ре­хо­дить к обе­щан­но­му уго­ще­нию. От­ме­рив в блю­деч­ко не­об­хо­ди­мую пор­цию ва­зе­ли­но­во­го мас­ла, я при­дви­нул его вплот­ную к мор­доч­ке так­сы. При этом, как бы в шут­ку, пре­дуп­ре­див Ма­лы­ша, что если он не вы­пьет все мас­ло са­мос­то­я­тель­но, то мне при­дет­ся по­ить его с ло­жеч­ки, как мла­ден­чи­ка.

Бу­ду­чи ум­ной со­ба­кой, Ма­лыш сра­зу же со­об­ра­зил, что при­ну­ди­тель­ное ис­кус­ст­вен­ное корм­ле­ние сра­зу пре­вра­тит его — взрос­ло­го ко­бе­ля в ма­лень­ко­го ку­тен­ка, не уме­ю­ще­го са­мос­то­я­тель­но пи­тать­ся... К хо­зяй­ско­му вос­тор­гу пес при­нял­ся са­мос­то­я­тель­но ла­кать мас­ло. Сна­ча­ла ос­то­рож­но и мед­лен­но по­гру­жая блед­ный язы­чок в по­су­ди­ну с мас­лом, Ма­лыш как буд­то его де­гус­ти­ро­вал, за­тем, ви­ди­мо, не най­дя при­чин от­ка­зы­вать­ся от уго­ще­ния, при­нял­ся ап­пе­тит­но и быст­ро-быст­ро чмо­кать языч­ком, да так лов­ко, что блюд­це в счи­тан­ные се­кун­ды ока­за­лось пу­с­тым.

— Ма­лыш-мо­ло­дец, Ма­лыш-мо­ло­дец, — хва­лил со­ба­ку ра­дост­ный Ан­дрей Дмит­ри­е­вич.

Но на этом ле­че­ние Ма­лы­ша не за­кон­чи­лось. Да­лее по­сле­до­вал сле­ду­ю­щий, за­клю­чи­тель­ный, этап ле­че­ния, ко­то­рый за­клю­чал­ся во вве­де­нии боль­но­му пи­та­тель­но­го рас­тво­ра глю­ко­зы и ви­та­ми­нов. Так как со­ба­ка не ела боль­ше трех дней, и силь­но ослаб­ла и по­ху­де­ла, то, ес­тест­вен­но, ор­га­низ­му тре­бо­ва­лась сроч­ная под­кор­м­ка. А в на­шем слу­чае, ког­да при­ем пи­щи обыч­ным спо­со­бом у жи­вот­но­го ока­зал­ся не­воз­мож­ным, его сле­до­ва­ло на­кор­мить, ми­нуя пи­ще­ва­ри­тель­ный тракт. Од­ним сло­вом, пи­тать со­ба­ку пред­сто­я­ло че­рез ве­ну.

Если Ма­лыш со­вер­шен­но спо­кой­но по­зво­лил мне сде­лать внут­ри­мы­шеч­ный укол но-шпы и ба­рал­ги­на, то сей­час, мне по­ка­за­лось, что с пред­сто­я­щей инъ­ек­ци­ей я мо­гу ис­пы­тать боль­шие труд­нос­ти. Де­ло в том, что про­це­ду­ра внут­ри­вен­но­го вли­ва­ния со­ба­ке всег­да тре­бу­ет вра­чу по­мощ­ни­ка. Ведь ле­жа­щее на под­стил­ке жи­вот­ное — не че­ло­век. Со­ба­ка во вре­мя инъ­ек­ции мо­жет без вся­ко­го пре­дуп­реж­де­ния вдруг вско­чить или дер­нуть ла­пой, и тог­да иг­ла мгно­вен­но вый­дет из ве­ны. Я уже не го­во­рю о том, что да­же ког­да со­ба­ка ве­дет се­бя бес­по­кой­но, то в тон­кий спав­ший­ся кро­ве­нос­ный со­суд еще с пер­во­го ра­за нуж­но по­пасть...

Как я по­нял, Ан­дрей Дмит­ри­е­вич в этом де­ле ас­сис­ти­ро­вать мне не смо­жет. Не каж­дый че­ло­век вы­дер­жи­ва­ет по­доб­ную про­це­ду­ру со сво­ей со­ба­кой. Осо­бен­но, ког­да при по­па­да­нии в ве­ну в про­зрач­ном шпри­це по­ка­зы­ва­ет­ся кровь. Во­лей-не­во­лей ока­зав­шись в без­вы­ход­ной си­ту­а­ции, я ре­шил­ся на внут­ри­вен­ное вли­ва­ние без ас­сис­тен­та. По­ло­жив Ма­лы­ша на бок и, слег­ка при­да­вив его ла­донью к под­стил­ке, стро­гим го­ло­сом от­дал ему ко­ман­ду: «Ле­жать!».

Со­ба­ка, на мое удив­ле­ние, бес­пре­ко­с­лов­но под­чи­ни­лась и за­мер­ла, слов­но усну­ла, не по­мыш­ляя да­же по­ше­ве­лить­ся. На ра­дос­тях, я да­же за­был ей на­деть на­морд­ник, ко­то­рый так и остал­ся ле­жать ря­дом с её го­ло­вой. Ма­лыш, дейст­ви­тель­но, на ред­кость ока­зал­ся ум­ным и по­нят­ли­вым па­ци­ен­том. Он ни ра­зу не дер­нул­ся и не огрыз­нул­ся. Единст­вен­ным мо­мен­том, ко­то­рый мог бы ос­лож­нить внут­ри­вен­ное вли­ва­ние, бы­ло мно­го­крат­ное чи­ха­ние, воз­ник­шее у со­ба­ки пос­ле об­ра­бот­ки спир­том по­верх­нос­ти ко­жи в том мес­те, где за­ле­га­ла ве­на. Как ока­за­лось, пес из ин­тел­ли­гент­ной не­пью­щей семьи Са­ха­ро­вых ал­ко­голь на дух не пе­ре­но­сил.

Но чи­ха­ние с со­дро­га­ни­ем все­го те­ла дли­лось не­дол­го. Вско­ре Ма­лыш ути­хо­ми­рил­ся. Он спо­кой­но ле­жал, вре­мя от вре­ме­ни вра­щая гла­за­ми- пу­гов­ка­ми. Ког­да же вли­ва­ние бы­ло за­кон­че­но и со­ба­ка бе­реж­но пе­ре­ме­ще­на со сто­ла на пол, так­са не­ожи­дан­но для нас всех на­ча­ла с игри­вым ры­ком и ла­ем от­ча­ян­но но­сить­ся по квар­ти­ре. Дан­ное по­ве­де­ние озна­ча­ло, что ле­кар­ст­ва на боль­но­го по­дейст­во­ва­ли бла­го­твор­но — у не­го не толь­ко про­шли ки­шеч­ные ко­ли­ки, но по­яви­лись си­лы и жиз­нен­ная энер­гия. Од­на­ко я от­лич­но знал, что по­доб­ное улуч­ше­ние са­мо­чувст­вия но­сит вре­мен­ный эф­фект, по­сколь­ку дейст­ву­ют обез­бо­ли­ва­ю­щее и ан­тис­пас­ти­чес­кое ле­кар­ст­ва. Ост­рая боль мо­жет вско­ре сно­ва про­явить се­бя, о чем счел нуж­ным пре­дуп­ре­дить Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча, ко­то­рый и сам это пре­крас­но по­ни­мал.

На этом все за­пла­ни­ро­ван­ные ле­чеб­ные про­це­ду­ры Ма­лы­шу бы­ли окон­че­ны. До сле­ду­ю­ще­го дня на­шей встре­чи нам сле­до­ва­ло на­брать­ся тер­пе­ния, что­бы за­тем про­ве­рить, как ино­род­ный пред­мет по ва­зе­ли­но­во­му мас­лу про­дви­га­ет­ся в ки­шеч­ни­ке к ес­тест­вен­но­му вы­ход­но­му отвер­стию...

Ан­дрей Дмит­ри­е­вич вы­ска­зал мне свою при­зна­тель­ность за ле­че­ние со­ба­ки и вы­ра­зил осо­бую бла­го­дар­ность за уме­ние най­ти кон­такт с не­про­с­тым по ха­рак­те­ру па­ци­ен­том. По­яс­нив, что так бес­це­ре­мон­но об­ра­щать­ся с со­бой Ма­лыш в сво­ей жиз­ни еще ни­ко­му не по­зво­лял.

— Мне про вас го­во­ри­ли, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, — про­дол­жил Ака­де­мик, — что вы об­ра­ща­е­тесь с со­ба­ка­ми сме­ло и уве­рен­но, но без по­дав­ле­ния лич­нос­ти жи­вот­но­го, а глав­ное — с лю­бовью. Вот я смот­рю на Ма­лы­ша и не ве­рю сво­им гла­зам: со­ба­ка, ко­то­рую вы мя­ли и тис­ка­ли так, что она да­же крях­те­ла от дис­ком­фор­та и пи­ща­ла от бо­ли, и ко­то­рой вы де­ла­ли не слиш­ком-то при­ят­ные уко­лы, от вас не убе­жа­ла и в па­ни­чес­ком ис­пу­ге не спря­та­лась за ди­ва­ном. На мое удив­ле­ние, Ма­лыш про­дол­жа­ет оста­вать­ся ря­дом с ва­ми, слов­но с ним ни­че­го и не про­ис­хо­ди­ло.

— Ум­ная со­ба­ка, — отве­чал я, ис­пы­ты­вая лег­кое сму­ще­ние от столь вы­со­ко­го, но впол­не за­слу­жен­но­го ком­пли­мен­та Ака­де­ми­ка.

— Ма­лыш впол­не со­зна­ет, что мы же­ла­ем ему толь­ко добра, и что у вра­ча ог­ром­ное же­ла­ние вы­ле­чить его без хи­рур­ги­чес­ко­го вме­ша­тельст­ва. Если бы Ма­лыш от­ка­зал­ся пить ва­зе­ли­но­вое мас­ло, то мне тог­да бы при­шлось вли­вать ему в рот при­ну­ди­тель­но с по­мощью чай­ной ло­жеч­ки. Но и в этом слу­чае пес на ме­ня все рав­но бы не оби­дел­ся...

Ма­лыш, дейст­ви­тель­но, все по­ни­мал, сра­зу при­знав во мне сво­е­го спа­си­те­ля. По­это­му он хо­дил за мной по пя­там, не ду­мая ни­ку­да убе­гать и тем бо­лее, пря­тать­ся: я в кух­ню ста­вить на га­зо­вую пли­ту сте­ри­ли­за­тор для ки­пя­че­ния шпри­цов — пес за мной, я в ван­ную ком­на­ту мыть ру­ки — он опять ря­дом. И это все по­то­му, что в мо­ем об­ще­нии с Ма­лы­шом от­сут­ст­во­ва­ло уни­же­ние его со­бачь­е­го до­сто­инст­ва... Пес ра­зу­мом по­ни­мал от­но­ше­ние к не­му вра­ча. На­до ска­зать, что с это­го дня мы с Ма­лы­шом ста­ли за­ка­дыч­ны­ми друзь­я­ми.

Ма­лыш по-преж­не­му на­хо­дил­ся под­ле ме­ня, и бы­ло са­мое вре­мя пе­рей­ти к во­про­су о его из­ме­нив­шим­ся по­ве­де­нии, так бес­по­ко­ив­ше­го Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча.

— По­яв­ле­ние у со­ба­ки но­вых по­ве­ден­чес­ких ма­нер объ­яс­ня­ет­ся прос­то — Ма­лы­шу две­над­цать ме­ся­цев, и он из щен­ка пре­вра­тил­ся уже в поч­ти по­ло­воз­ре­ло­го ко­бе­ля, — на­чал я.

— А по­че­му поч­ти по­ло­воз­ре­ло­го? — тут же за­дал мне во­прос Ака­де­мик.

— По­то­му, что на­сто­я­щая по­ло­вая зре­лость у ко­бе­лей на­сту­па­ет лишь к двум го­дам. Толь­ко в этом воз­рас­те со­бак-ко­бе­лей спа­ри­ва­ют с су­ка­ми и по­лу­ча­ют от них пол­но­цен­ное потом­ст­во. Та­кой под­ход, ко­неч­но, от­но­сит­ся к пла­но­во­му раз­ве­де­нию чис­то­по­род­ных со­бак. Од­на­ко в го­род­ской жиз­ни об­сто­ит все не со­всем так. У го­до­ва­ло­го ко­бель­ка, осо­бен­но ма­ло­рос­лой по­ро­ды, при хо­ро­шем корм­ле­нии и ухо­де муж­ские гор­мо­ны мо­гут на­чать иг­рать го­раз­до рань­ше. Имен­но так и про­изо­шло у Ма­лы­ша. Вот он, по­те­ряв сон и по­кой, за­нял­ся по­ис­ком сам­ки, го­то­вой к раз­мно­же­нию.

Су­ки то­же хо­ро­ши. В пе­ри­од на­ступ­ле­ния у них по­ло­вой ак­тив­нос­ти они не ве­дут се­бя пас­сив­но. Жен­ский ор­га­низм во вре­мя про­гул­ки с по­мощью мо­чи, в ко­то­рой со­дер­жит­ся ин­тим­ный фер­мент, сиг­на­ли­зи­ру­ет ко­бе­лям свою го­тов­ность к спа­ри­ва­нию. Хит­рые осо­би, на­хо­дясь на по­вод­ке, ма­лень­ки­ми лу­жи­ца­ми ме­тят тер­ри­то­рию, со­об­щая сам­цам о сво­ем же­ла­нии спа­рить­ся, тем са­мым про­во­ци­руя их на «по­дви­ги».

Ко­бель, об­на­ру­жив та­кую от­ме­ти­ну или лу­жи­цу, с ог­ром­ным удо­вольст­ви­ем ее под­ли­жет, яс­но вы­ра­жая свою за­ин­те­ре­со­ван­ность к про­ти­во­по­лож­но­му по­лу. Но толь­ко на этом не оста­нав­ли­ва­ет­ся. По­те­ряв го­ло­ву и рас­су­док, са­мец, вы­брав под­хо­дя­щий мо­мент, убе­га­ет от вла­дель­ца, что­бы за­тем по остав­лен­ным от­ме­ти­нам ра­зыс­кать сам­ку. В слу­чае, если не­вес­ту с про­гул­ки уже уве­ли до­мой, стра­да­ю­щий же­них но­сит­ся по ули­це или пар­ку до пол­но­го оду­ре­ния, не по­ни­мая, ку­да же де­лась его же­лан­ная. А ког­да сам­цу уда­ет­ся отыс­кать мес­то жи­тельст­ва не­ве­с­ты, то тог­да, за­быв обо всем на све­те и в пер­вую оче­редь о сво­ем хо­зя­и­не, бу­дет не­от­ступ­но де­жу­рить у две­рей подъ­ез­да или квар­ти­ры.

Услы­шав, как за­свис­тел ки­пя­щий чай­ник, Ан­дрей Дмит­ри­е­вич пред­ло­жил мне вы­пить чаю. От­ка­зать­ся от воз­мож­нос­ти об­ще­ния с Ака­де­ми­ком бы­ло не­воз­мож­но. По­ин­те­ре­со­вав­шись, ка­кой кре­пос­ти я люб­лю пить чай, гос­теп­ри­им­ный хо­зя­ин при­го­то­вил за­вар­ку. Ма­лыш в это вре­мя уже на­хо­дил­ся под сто­лом, а ког­да мы усе­лись, он по­оче­ред­но при­ва­ли­вал­ся то к но­гам Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча, то к мо­им.

За чаем мы про­дол­жи­ли наш раз­го­вор о по­ве­де­нии Ма­лы­ша, вза­и­мо­от­но­ше­нии хо­зя­и­на и со­ба­ки и во­об­ще о мес­те до­маш­них жи­вот­ных в на­шей су­ма­тош­ной мос­ков­ской жиз­ни.

Ан­дрей Дмит­ри­е­вич ока­зал­ся в об­ще­нии на­столь­ко про­с­тым и оба­я­тель­ным че­ло­ве­ком, что в мо­ей го­ло­ве ни­как не укла­ды­ва­лась мысль о со­здан­ном им фан­тас­ти­чес­ком сверх­мощ­ном во­до­род­ном ору­жии для унич­то­же­ния на зем­ле все­го жи­во­го, от ко­то­ро­го не су­щест­во­ва­ло спа­се­ния.

Од­наж­ды на за­кры­том про­смот­ре спе­ци­аль­но­го филь­ма по граж­дан­ской обо­ро­не, ко­то­рый де­мон­ст­ри­ро­ва­ли для уз­ко­го кру­га лиц, мне при­шлось на­блю­дать, как во вре­мя взры­ва во­до­род­ной бом­бы в яр­ком осле­пи­тель­ном блес­ке ты­сяч солнц за ка­кие-то до­ли се­кун­ды все же­лез­ное и ка­мен­ное пла­ви­лось, слов­но воск и раз­ру­ша­лось, как хруп­кое пе­ченье. Лю­ди и жи­вот­ные мгно­вен­но пре­вра­ща­лись в пар и пе­пел. С мно­го­тон­ных тан­ков сры­ва­ло тя­же­лые баш­ни, и они под­ни­ма­лись вверх, слов­но кар­тон­ки, и уно­си­лись взрыв­ной вол­ной на ог­ром­ные рас­сто­я­ния. И это все от­ме­ча­лось при ис­пы­та­тель­ном взры­ве все­го лишь са­мой ма­лень­кой во­до­род­ной бом­бы — в пять­де­сят ме­га­тонн. Если взрыв­ная вол­на от нее дваж­ды обер­ну­ла зем­ной шар, то что же про­изой­дет, если на са­мом де­ле взо­рвет­ся бо­лее мощ­ная — двух­сот пя­ти­де­ся­ти ме­га­тон­ная бом­ба? От од­но­го та­ко­го во­про­са у по­ли­ти­ков по­яв­лял­ся жут­кий ужас и без­ум­ный страх, ко­то­рый бы­ло труд­но пе­ре­жить да­же в тя­же­лом сне... Но это с од­ной сто­ро­ны...

А если по­смот­реть на этот смер­то­нос­ный взрыв не­мыс­ли­мой си­лы с дру­гой — ста­но­вит­ся яс­но, что он стал на­шим на­деж­ным ядер­ным щи­том или сдер­жи­ва­ю­щим фак­то­ром лю­бой фа­на­тич­ной аг­рес­сии...

Нам, маль­чиш­кам, пос­ле 1945 го­да до­ве­лось по­ла­зить по сби­тым над Моск­вой фа­шист­ским са­мо­ле­там и ви­деть раз­ру­шен­ные ими до ос­но­ва­ния це­лые квар­та­лы из кир­пич­ных до­мов. Мно­гим моск­ви­чам, ли­шив­шим­ся кро­ва, слов­но кро­там, при­шлось тог­да по­жить в под­ва­лах и зем­лян­ках. А сколь­ко во­об­ще по­лег­ло лю­дей? Вот сей­час — по­про­буй, на­па­ди на нас! В ко­рот­кий миг пре­вра­тишь­ся в зло­вон­ный пар, ко­то­рый тут же раз­ве­ет­ся по зем­но­му ша­ру. Дру­гим же, в на­зи­да­ние не по­вад­но бу­дет да­же на­ме­ки де­лать на при­ме­не­ние про­тив нас во­ен­ной си­лы... Вот и жи­вем уже столь­ко лет без страш­ных войн — ду­ма­лось мне. А че­ло­век-ле­ген­да, со­здав­ший мощ­ный щит для на­шей Ро­ди­ны, Ака­де­мик Ан­дрей Дмит­ри­е­вич Са­ха­ров пе­ре­до мной... Си­жу с ним, пью при­го­тов­лен­ный им чай, ве­ду бе­се­ду... И это со­всем не сон.

За раз­го­во­ром на раз­ные те­мы мы опять не­за­мет­но пе­ре­шли к здо­ровью Ма­лы­ша. На мое пре­дуп­реж­де­ние о том, что ва­зе­ли­но­вое мас­ло, об­ла­дая спо­соб­ностью не рас­щеп­лять­ся и не вса­сы­вать­ся в ки­шеч­ни­ке, бу­дет под­те­кать из-под хвос­та Ма­лы­ша по­ми­мо его во­ли и остав­лять мас­ля­ные пят­на на пар­ке­те и ков­рах, Ан­дрей Дмит­ри­е­вич с улыб­кой от­ве­тил, что по­доб­ные ме­ло­чи для не­го ни­ка­ко­го зна­че­ния не име­ют...

— Лишь бы Ма­лыш по­пра­вил­ся к воз­вра­ще­нию с от­ды­ха де­тей — Лю­бы и Ди­моч­ки.

— Ду­маю, что так и бу­дет, — уве­рен­но за­ве­рил я Ака­де­ми­ка.

На дру­гой день пе­ред ви­зи­том к Ан­дрею Дмит­ри­е­ви­чу я за­ехал в ап­те­ку но­мер шесть Мин­здра­ва СССР, что­бы за­брать ле­кар­ст­во, так как еще ут­ром, со­зво­нив­шись с управ­ля­ю­щей, за­ра­нее за­ка­зал его для Ма­лы­ша. Со­ба­ка все еще от­ка­зы­ва­лась при­ни­мать корм, и по­это­му её не­об­хо­ди­мо бы­ло по­сто­ян­но под­дер­жи­вать пи­та­тель­ным рас­тво­ром глю­ко­зы с на­бо­ром ос­нов­ных ви­та­ми­нов и мик­ро­э­ле­мен­тов, при­го­тов­лен­ных в опре­де­лен­ной про­пор­ции, ука­зан­ной в мо­ей ре­цеп­тур­ной про­пи­си.

По­че­му имен­но в эту ап­те­ку, а не в ка­кую-ни­будь обыч­ную го­род­скую, объ­яс­ня­лось прос­то. Все де­ло за­клю­ча­лось в том, что в те го­ды единст­вен­ная в Моск­ве ве­те­ри­нар­ная ап­те­ка по­доб­ные ре­цеп­тур­ные за­ка­зы на сте­риль­ные рас­тво­ры не вы­пол­ня­ла. В ней от­сут­ст­во­ва­ли не толь­ко нуж­ные мне ле­кар­ст­ва, но и эле­мен­тар­ное обо­ру­до­ва­ние для сте­ри­ли­за­ции рас­тво­ров для инъ­ек­ций. А эта ве­дом­ст­вен­ная ап­те­ка сре­ди всех ме­ди­цин­ских за­ни­ма­ла осо­бое при­ви­ле­ги­ро­ван­ное по­ло­же­ние — сю­да при­хо­ди­ли толь­ко те, кто ле­чил­ся в спе­ци­аль­ной по­лик­ли­ни­ке. И ре­цеп­ты у по­се­ти­те­лей то­же бы­ли осо­бые — мин­здра­вов­ские.

О на­ли­чии ле­карств в ап­те­ке го­во­рить во­об­ще не при­хо­ди­лось — здесь име­лось все, о чем в обыч­ных го­род­ских ап­те­ках про­ви­зо­ры да­же не име­ли пред­став­ле­ния. К то­му же, ме­ня здесь все зна­ли — от управ­ля­ю­щей ап­те­кой до фар­ма­цев­тов. Мно­гие со­труд­ни­ки яв­ля­лись вла­дель­ца­ми со­бак и ко­шек. Как не­труд­но до­га­дать­ся, их жи­вот­ные яв­ля­лись мо­и­ми па­ци­ен­та­ми. Ле­чил я их со­вер­шен­но бес­плат­но. За это бла­го­дар­ные вла­дель­цы ни в ка­ких, да­же в са­мых ред­ких ле­кар­ст­вах, мне ни­ког­да не от­ка­зы­ва­ли. Бла­го­да­ря это­му мно­гие со­ба­ки и кош­ки дру­гих — не­ти­ту­ло­ван­ных — вла­дель­цев име­ли воз­мож­ность по­чувст­во­вать на се­бе чу­до­дейст­вен­ные ле­кар­ст­ва.

В слу­чае, ког­да мне бы­ло не­об­хо­ди­мо сроч­но из­го­то­вить ка­кую-ни­будь слож­ную смесь по мо­ей ин­ди­ви­ду­аль­ной вра­чеб­ной про­пи­си, то я твер­до знал — эта ап­те­ка ме­ня не под­ве­дет. Ле­кар­ст­во бу­дет при­го­тов­ле­но быст­ро и в до­зи­ров­ке, стро­го со­от­вет­ст­ву­ю­щей мо­е­му ре­цеп­ту, вне за­ви­си­мос­ти от то­го, что оно пред­на­зна­ча­ет­ся для жи­вот­но­го. В этой ап­те­ке, в от­ли­чие от дру­гих, ни­кто из со­труд­ни­ков да­же не мог по­ду­мать, что по «скот­ско­му ре­цеп­ту», как од­наж­ды в од­ной из го­род­ских ап­тек хам­ски обо­зва­ли мой ре­цеп­тур­ный бланк, ле­кар­ст­во для боль­ной со­ба­ки мож­но из­го­то­вить кое-как «на гла­зок».

С ра­бот­ни­ка­ми этой ап­те­ки я да­же по­зна­ко­мил зна­ме­ни­то­го вра­ча-пу­те­шест­вен­ни­ка Юрия Сен­ке­ви­ча, ко­то­ро­му не­об­хо­ди­мо бы­ло ку­пить до­воль­но ред­кое ле­кар­ст­во, про­пи­сан­ное мною его ов­чар­ке. Ас­сор­ти­мент ле­кар­ст­вен­ных пре­па­ра­тов его оше­ло­мил на­столь­ко, что пе­ред пла­ва­ни­ем по Ин­дий­ско­му оке­а­ну с Ту­ром Хей­ер­да­лом на трост­ни­ко­вом суд­не «Тиг­рис» все не­об­хо­ди­мое для ап­теч­ки пер­вой ме­ди­цин­ской по­мо­щи он при­о­брел имен­но там.

***

Ан­дрей Дмит­ри­е­вич на­хо­дил­ся уже до­ма. От­крыв дверь, сра­зу ра­дост­но со­об­щил мне, что Ма­лы­шу ста­ло за­мет­но луч­ше. Не вы­дер­жи­вая па­у­зы, стал под­роб­но опи­сы­вать его со­сто­я­ние:

— Пе­ре­стал взвиз­ги­вать и сто­нать. Спи­на рас­пря­ми­лась, гор­ба­тость ис­чез­ла. Са­мос­то­я­тель­но за­прыг­нул на тах­ту. Толь­ко по-преж­не­му ни­че­го не ест и не пьет.

Еще у ме­ня, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, для вас есть хо­ро­шая но­вость — вер­нул­ся наш ко­тик, — с улыб­кой про­из­нес Ан­дрей Дмит­ри­е­вич. — Си­дит в Ди­ми­ной ком­на­те за за­кры­той дверью.

— От­лич­но. Мне, на­ко­нец, пред­ста­вит­ся воз­мож­ность по­зна­ко­мить­ся с ва­шим ко­тиш­кой, толь­ко вна­ча­ле зай­мусь боль­ным,— от­ве­тил я.

Ма­лыш, ко­то­рый кру­тил­ся под­ле нас, в под­тверж­де­ние хо­зяй­ских слов об улуч­ше­нии его са­мо­чувст­вия ин­тен­сив­но ви­лял хвос­том, вни­ма­тель­но сле­дя за мо­и­ми дейст­ви­я­ми. Ког­да я по­пы­тал­ся взять его на ру­ки, что­бы под­нять на стол, смыш­ле­ная со­ба­ка, рез­во от­прыг­нув в сто­ро­ну, по­пы­та­лась удрать в гос­ти­ную, где со­би­ра­лась укрыть­ся под мас­сив­ной ши­ро­чен­ной тах­той. Но не тут-то бы­ло. Я ока­зал­ся на­мно­го про­вор­нее Ма­лы­ша, и цеп­ко ухва­тив его за зад­нюю ко­неч­ность, не по­зво­лил ему со­вер­шить за­ду­ман­ное. Как я и пред­по­ла­гал, даль­ней­ше­го со­про­тив­ле­ния со сто­ро­ны так­сы не по­сле­до­ва­ло.

Ока­зав­шись на сто­ле, Ма­лыш по­нял, что его не­об­ду­ман­ный прос­ту­пок с по­пыт­кой к бег­ст­ву явил­ся опро­мет­чи­вым. Пес, как буд­то бы про­ся у ме­ня про­ще­ния, сра­зу об­мяк, и са­мос­то­я­тель­но улег­шись на бок, по­кор­но ожи­дал осмот­ра и про­ве­де­ния не­об­хо­ди­мых ле­чеб­ных про­це­дур.

— Лов­ко, лов­ко вы с ним обо­шлись, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, — сме­ясь, от­ме­тил Ан­дрей Дмит­ри­е­вич. Ма­лыш ле­жит так по­кор­но, слов­но ва­ми за­гип­но­ти­зи­ро­ван­ный. Да­же не огрыз­нул­ся на вас, ви­ди­мо, по­нял, что ему сле­ду­ет спо­кой­но и тер­пе­ли­во сно­сить не со­всем при­ят­ное для не­го ле­че­ние.

— У ме­ня, Ан­дрей Дмит­ри­е­вич, с па­ци­ен­та­ми толь­ко так. Ина­че бу­дет не ле­че­ние, а сплош­ное му­че­ние, — сриф­мо­вал я, за­пус­кая паль­цы глу­бо­ко в жи­вот со­ба­ке...

Не­сколь­ки­ми паль­па­тор­ны­ми дви­же­ни­я­ми, ко­то­рые, ко­неч­но же, не очень-то нра­ви­лись Ма­лы­шу, вы­яв­ляю но­вое по­ло­же­ние ино­род­но­го те­ла в ки­шеч­ни­ке. Оно, как и сле­до­ва­ло ожи­дать, за­мет­но пе­ре­мес­ти­лось в сто­ро­ну кру­па. Если бы со­ба­ка, как че­ло­век, хо­ди­ла на зад­них ко­неч­нос­тях, то есть в вер­ти­каль­ном по­ло­же­нии те­ла, то в та­ком слу­чае мож­но бы­ло ска­зать, что по­сто­рон­ний пред­мет пе­ре­мес­тил­ся в ниж­нюю часть жи­во­та.

Так вот, за­га­доч­ный ино­род­ный пред­мет, по мо­е­му рас­че­ту во­шел в тол­с­тый ки­шеч­ник и вмес­те с ва­зе­ли­но­вым мас­лом со­вер­шал по не­му свое про­дви­же­ние. А так как тол­с­тый ки­шеч­ник в диа­мет­ре про­све­та пре­вос­хо­дил тон­кий, не зря же он име­ет та­кое ана­то­ми­чес­кое на­зва­ние, то по­это­му со­ба­ка уже не ис­пы­ты­ва­ла в жи­во­те ост­рых бо­лей. Од­ним сло­вом, со­сто­я­ни­ем Ма­лы­ша я остал­ся до­во­лен.

Мои серь­ез­ные опа­се­ния за жизнь со­ба­ки окон­ча­тель­но раз­ве­я­лись. По­яви­лась пол­ная уве­рен­ность, что хи­рур­ги­чес­кое вме­ша­тельст­во Ма­лы­шу уже точ­но не гро­зит. О сво­ем за­клю­че­нии я до­ло­жил Ака­де­ми­ку и вы­ска­зал пред­по­ло­же­ние о том, что округ­лое те­ло, по всей ве­ро­ят­нос­ти, уже зав­тра во вре­мя ак­та де­фе­ка­ции долж­но са­мос­то­я­тель­но вый­ти.

Ан­дрей Дмит­ри­е­вич, слов­но он яв­лял­ся не атом­щи­ком и не со­зда­те­лем мощ­ной во­до­род­ной бом­бы, а не­брез­гли­вым био­ло­гом, спо­кой­но по­обе­щал мне, что если это свер­шит­ся днем, он обя­за­тель­но тща­тель­но рас­смот­рит зло­счаст­ный пред­мет, а если ве­че­ром, то от­ме­тит это мес­то, во­ткнув па­лоч­ку в зем­лю, а ран­ним ут­ром вер­нет­ся...

Наш раз­го­вор Ма­лыш вос­при­нял как окон­ча­ние сво­е­го ле­че­ния и пред­при­нял по­пыт­ку удрать со сто­ла. Но и на этот раз у не­го ни­че­го не по­лу­чи­лось. Пред­чувст­вуя его ры­вок, я во­вре­мя ухва­тил­ся за ошей­ник. По­сле­до­вав­шая ко­ман­да «Ле­жать!», от­дан­ная твер­дой ин­то­на­ци­ей го­ло­са, по­дейст­во­ва­ла на Ма­лы­ша успо­ка­ива­ю­щим об­ра­зом — пес улег­ся и по­кор­но при­го­то­вил­ся к внут­ри­вен­но­му вве­де­нию пи­та­тель­но­го рас­тво­ра.

Нам, ве­те­ри­на­рам, хо­ро­шо из­вест­но, как кру­то ме­ня­ет­ся по­ве­де­ние боль­ных со­бак или ко­шек, ког­да им ста­но­вит­ся на­мно­го луч­ше. Они уже не так по­слуш­но и тер­пе­ли­во пе­ре­но­сят уко­лы, как это де­ла­ли дня­ми рань­ше, на­хо­дясь в тя­же­лом со­сто­я­нии. По­чувст­во­вав при­лив сил, выз­до­рав­ли­ва­ю­щие мог­ли и огрыз­нуть­ся, и вы­пус­тить ост­рые ког­ти. Прав­да, Ма­лыш не имел та­ких страш­ных ког­тей, как у кош­ки, за­то мог по­хва­стать­ся зу­ба­ми, от­то­чен­ны­ми, точ­но брит­вы. Тем не ме­нее, на­морд­ник я опять ре­шил на не­го не на­де­вать.

Мое опа­се­ние в от­но­ше­нии по­ве­де­ния со­ба­ки ока­за­лось не на­прас­ным. Как я и пред­по­ла­гал, Ма­лыш в этот день внут­ри­вен­ное вли­ва­ние пе­ре­но­сил уже не так спо­кой­но и без­ро­пот­но, как в пер­вый раз. Он то и де­ло кру­тил го­ло­вой, по­сто­ян­но на что-то отвле­ка­ясь. Бы­ло за­мет­но, как пес, толь­ко чувст­вуя твер­дую ру­ку вра­ча, с ог­ром­ным тру­дом сдер­жи­вал свой го­ря­чий охот­ни­чий тем­пе­ра­мент. Но на­до от­дать ум­но­му Ма­лы­шу долж­ное — он ни ра­зу не дер­нул ла­пой. Пи­та­тель­ный ле­кар­ст­вен­ный рас­твор пол­ностью был влит в ве­ну из­го­ло­дав­ше­го­ся жи­вот­но­го. А вот оче­ред­ную пор­цию ва­зе­ли­но­во­го мас­ла, сме­шан­ную в рав­ных до­лях с под­сол­неч­ным, к не­ма­ло­му удив­ле­нию Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча, Ма­лыш вы­ла­кал из блюд­ца еще с боль­шим же­ла­ни­ем, чем в са­мый пер­вый день ле­че­ния.

Те­перь мож­но бы­ло взгля­нуть и на лю­би­мо­го Ан­дре­ем Дмит­ри­е­ви­чем ко­та. Не успел Ака­де­мик при­от­крыть дверь ком­на­ты, в ко­то­рой на­хо­дил­ся за­твор­ник, как из нее стре­ми­тель­но вы­ле­те­ла «ме­хо­вая ша­ро­вая мол­ния» по клич­ке Кот.

Вих­рем про­мчав­шись по квар­ти­ре и убе­див­шись, что все ок­на и фор­точ­ки плот­но за­кры­ты, Кот с разо­ча­ро­ван­ным ви­дом оста­но­вил­ся по­сре­ди­не ком­на­ты. Не­мно­го по­раз­мыс­лив и, ви­ди­мо, сми­рив­шись с тем, что ему при­дет­ся не­ко­то­рое вре­мя по­быть до­ма, ко­тиш­ка с лю­бо­пыт­ст­вом при­нял­ся вни­ма­тель­но изу­чать сто­яв­ший на по­лу мой вра­чеб­ный сак­во­яж. Пос­ле не­дол­го­го его об­ню­хи­ва­ния Кот, по­вер­нув­шись к не­му за­дом и под­няв хвост, вы­пус­тил на не­го ма­лень­кую пор­цию мо­чи, пос­ле че­го все свое зве­ри­ное вни­ма­ние пе­ре­клю­чил на мои брю­ки и обувь. А я тем вре­ме­нем вни­ма­тель­но рас­смат­ри­вал по­лу­то­ра­го­до­ва­ло­го ко­тиш­ку.

Это был, дейст­ви­тель­но, ог­ром­ный и хо­ро­шо от­корм­лен­ный эк­зем­пляр с про­пор­ци­о­наль­ной ту­ло­ви­щу мас­сив­ной го­ло­вой и боль­ши­ми яр­ки­ми жел­то-зе­ле­ны­ми гла­за­ми. Мощ­ное хо­ро­шо упи­тан­ное те­ло Ко­та по­кры­ва­ла гус­тая блес­тя­щая шерсть тиг­ро­во­го окра­са, а длин­ню­щие усы-виб­рис­сы удач­но гар­мо­ни­ро­ва­ли с глу­бо­кой бе­лос­неж­ной ма­ниш­кой, ко­то­рая на­чи­на­лась под под­бо­род­ком, а за­кан­чи­ва­лась где-то ни­же гру­ди­ны.

Не до­жи­да­ясь, ког­да Кот по­ме­тит мо­чой мои бо­тин­ки и брю­ки, я сроч­но под­хва­тил его на ру­ки. Ве­сил он не ме­нее де­ся­ти ки­ло­грам­мов.

— Здо­ро­вяк ты ка­кой! — об­ра­тил­ся я к ко­ти­ку и лов­ким дви­же­ни­ем ощу­пал его про­меж­ность. Муж­ское до­сто­инст­во Ко­та в ви­де двух уве­си­с­тых яичек ока­за­лось на мес­те.

— Те­перь по­нят­но, от­че­го не си­дит­ся до­ма та­ко­му сам­цу-про­из­во­ди­те­лю, — шут­ли­во за­клю­чил я, вы­пус­кая уве­сис­тое шерс­тя­ное те­ло из сво­их объ­я­тий.

Хо­ро­шее со­дер­жа­ние и сыт­ное корм­ле­ние от­лич­но по­вли­я­ли на жи­вот­ное. Кот не толь­ко мог каж­дод­нев­но спа­ри­вать­ся с кош­ка­ми, но бла­го­да­ря пре­крас­но раз­ви­той му­ску­ла­ту­ре, мог сме­ло всту­пать в бес­страш­ную схват­ку с дру­ги­ми ко­та­ми. За­ста­рев­шие и све­жие сле­ды от драк в до­ста­точ­ном ко­ли­чест­ве име­лись на тиг­ро­вой шку­ре жи­вот­но­го. А са­мым впе­чат­ля­ю­щим сви­де­тельст­вом улич­ных боев, в ко­то­рых Кот при­ни­мал не­по­средст­вен­ное учас­тие, яв­лял со­бой не­ров­ный све­жий вы­щип на са­мом кон­чи­ке уш­ной ра­ко­ви­ны. Кто-то из сви­ре­пых со­ро­ди­чей ост­ры­ми зу­ба­ми на­всег­да по­ме­тил не­у­ступ­чи­во­го со­пер­ни­ка.

Ког­да ко­тиш­ка слы­шал про­из­но­си­мые мною сло­ва «Кот» или «Ко­тик» и по­во­ра­чи­вал го­ло­ву в мою сто­ро­ну, его пра­вое ухо на­по­ми­на­ло ко­ровье, на ко­то­ром сов­хоз­ный зоо­тех­ник спе­ци­аль­ны­ми бо­ни­ти­ро­воч­ны­ми щип­ца­ми сде­лал вы­щип-фес­тон, обо­зна­ча­ю­щий ре­гист­ра­ци­он­ный но­мер жи­вот­но­го. Зре­ли­ще, ко­неч­но, бы­ло не­за­бы­ва­е­мое. Не до­маш­ний Кот, а пле­мен­ной бык.

— Ана­то­лий Ев­гень­е­вич! Об­ра­ти­те вни­ма­ние! Кот сей­час ве­дет се­бя очень спо­кой­но. Си­дит ти­хонь­ко и вни­ма­тель­но слу­ша­ет на­шу бе­се­ду. Мо­жет и по­играть с Ма­лы­шом, с ко­то­рым они боль­шие друзья, а вво­лю на­иг­рав­шись, уля­жет­ся по­дре­мать в при­хо­жей на пол­ке для го­лов­ных убо­ров. Ко­тиш­ка бу­дет так спо­кой­но вес­ти се­бя по­то­му, что от­лич­но зна­ет — до позд­не­го ве­че­ра да­ле­ко, и у не­го еще по­явит­ся воз­мож­ность удрать на ули­цу че­рез вход­ную дверь, — по­яс­нил Ака­де­мик, хо­ро­шо знав­ший пси­хо­ло­гию сво­е­го Ко­та.

— На­до же, — изу­мил­ся я. — А ка­ким об­ра­зом Кот узна­ет, что удрать на ули­цу ему в этот день уже не удаст­ся? — не скры­вая сво­е­го лю­бо­пыт­ст­ва, по­ин­те­ре­со­вал­ся я.

—Это про­изой­дет тог­да, ког­да он пой­мет, что дверь бу­дет до ут­ра за­кры­та на креп­кий за­мок. Вот сей­час, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, вы это уви­ди­те сво­и­ми гла­за­ми, — за­га­доч­но про­из­нес Ан­дрей Дмит­ри­е­вич, на­прав­ля­ясь к вход­ной две­ри.

Кот в это вре­мя спо­кой­но си­дел на по­лу в при­хо­жей не­да­ле­ко от вход­ной две­ри и был все­це­ло по­гло­щен на­ве­де­ни­ем блес­ка и кра­со­ты. Мне, как за­яд­ло­му ко­шат­ни­ку, бы­ло хо­ро­шо из­вест­но, что вы­ли­зы­ва­ни­ем шерс­ти кош­ка мо­жет за­ни­мать­ся бес­ко­неч­но дол­го, и отвлечь ее от это­го за­ня­тия бы­ва­ет по­рой очень труд­но. Этот пе­ри­од туа­ле­та по­гло­щал обыч­но все вни­ма­ние жи­вот­но­го. Неж­но-ро­зо­вый шер­ша­вый язык Ко­та не­пре­рыв­но со­вер­шал дви­же­ния от ло­па­ток до кон­чи­ка пе­ред­ней ла­пы, от че­го в этих мес­тах каж­дый во­ло­сок его шерс­т­но­го по­кро­ва на­чи­нал блес­теть, как у бар­гу­зин­ско­го со­бо­ля.

Ан­дрей Дмит­ри­е­вич, взяв в ру­ку ко­нец ме­тал­ли­чес­кой двер­ной це­поч­ки, за­креп­лен­ной на ко­ся­ке, со­брал­ся, как я по­нял, её сталь­ную пу­гов­ку вста­вить в про­резь за­щел­ки. Но не успел он это сде­лать, как те­ло Ко­та стре­ми­тель­но взмет­ну­лось вверх, слов­но вы­пу­щен­ное са­мо­лет­ной ка­та­пуль­той... И в то же мгно­ве­ние раз­дал­ся гром­кий треск рву­щей­ся ма­те­рии. Это ко­рот­ким и бо­га­тыр­ским взма­хом пе­ред­ней ког­тис­той ла­пы Кот звер­ски разо­рвал со­роч­ку на пле­че хо­зя­и­на, да так, что из-под ото­рван­но­го ши­ро­ко­го лос­ку­та бе­лос­неж­ной на­крах­ма­лен­ной ру­ба­хи ста­ла вид­на свет­ло-го­лу­бая май­ка.

Ска­жу от­кро­вен­но, за Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча мне ста­ло страш­но... Дейст­вуя чис­то реф­лек­тор­но, я тут же мол­ни­е­нос­но бро­сил­ся к Ко­ту и цеп­кой вра­чеб­ной хват­кой взял жи­вот­ное за хол­ку и зад­ние ко­неч­нос­ти, тем са­мым ско­вав его даль­ней­шие аг­рес­сив­ные дейст­вия.

— Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, не бес­по­кой­тесь, Кот со­вер­шен­но не опа­сен для мо­ей жиз­ни. Вто­ро­го прыж­ка не бу­дет, — сни­мая с се­бя разо­рван­ную ру­баш­ку, с за­стен­чи­вой улыб­кой про­из­нес Ан­дрей Дмит­ри­е­вич.

Я с об­лег­че­ни­ем от­пус­тил Ко­та. За­тем, не скры­вая охва­тив­ше­го ме­ня вол­не­ния, по­ин­те­ре­со­вал­ся:

— Ан­дрей Дмит­ри­е­вич! Вы не ра­не­ны? — и, не до­жи­да­ясь от­ве­та и не спра­ши­вая со­гла­сия, осмот­рел его пле­чо.

К мо­е­му ог­ром­но­му удив­ле­нию, ни­ка­кой да­же сла­бой ца­ра­пи­ны на пле­че и гру­ди Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча я не об­на­ру­жил. Неж­ная ко­жа в этих мес­тах да­же не име­ла по­крас­не­ния. У ме­ня сло­жи­лось впе­чат­ле­ние, что Кот с осо­бой, толь­ко ему свойст­вен­ной зве­ри­ной ма­те­ма­ти­чес­кой точ­ностью, до мик­ро­на рас­счи­тал свои дви­же­ния — мол­ни­е­нос­ный пры­жок на те­ло хо­зя­и­на, вы­пуск ост­рых ког­тей и мощ­ный удар силь­ной ла­пой, на­прочь от­ры­ва­ю­щей от ру­ба­хи ку­сок проч­ной тка­ни. Та­ким вот чис­то зве­ри­ным об­ра­зом Кот не на­ка­зы­вал че­ло­ве­ка, а вы­ра­жал ему свое не­со­гла­сие с вы­нуж­ден­ным за­то­че­ни­ем и вре­мен­ной по­те­рей сво­бо­ды.

Экстре­маль­ный но­мер с двер­ной це­поч­кой и ра­зыг­рав­ша­я­ся ко­рот­кая сце­на, за­ста­вив­шая ме­ня из­ряд­но по­вол­но­вать­ся, на­гляд­но про­де­мон­ст­ри­ро­ва­ли то, что Ака­де­ми­ку Са­ха­ро­ву та­кое бун­тар­ское по­ве­де­ние Ко­та бы­ло яв­но по ду­ше. Ан­дрей Дмит­ри­е­вич по­том го­во­рил мне с вос­тор­гом, что имен­но та­ким об­ра­зом Кот за­щи­ща­ет свою не­за­ви­си­мость и сво­бо­ду, и что ни­ко­му не по­зво­ле­но на нее по­ку­шать­ся, да­же его кор­миль­цу-хо­зя­и­ну...

— Что до сво­бо­ды че­ло­ве­ка, вы со­вер­шен­но пра­вы, спо­рить не бу­ду, но вот с до­маш­ни­ми жи­вот­ны­ми, не­за­ви­си­мо кош­ка это или со­ба­ка, нам, — ве­те­ри­на­рам, по­доб­ная сво­бо­да не­при­ем­ле­ма, — воз­ра­зил я Ан­дрею Дмит­ри­е­ви­чу и по­ста­рал­ся ему объ­яс­нить на­шу точ­ку зре­ния на эту про­бле­му:

— Со­ба­ка или кош­ка, ока­зав­шись на ули­це без при­смот­ра вла­дель­ца, под­вер­га­ют свою жизнь смер­тель­ной опас­нос­ти. Го­род­ской транс­порт со­зда­ет ве­ро­ят­ность то­го, что жи­вот­ное ока­жет­ся раз­дав­лен­ным на до­ро­ге. А сра­же­ния с со­ро­ди­ча­ми при­во­дят бой­цов к гной­ным вос­па­ли­тель­ным ра­нам на те­ле, в пер­вую оче­редь на ушах. Как следст­вие — в ин­фи­ци­ро­ван­ный про­цесс во­вле­ка­ет­ся хрящ уш­ной ра­ко­ви­ны, и тог­да — про­щай на­всег­да, кра­со­та уха. Уш­ная ра­ко­ви­на пре­вра­ща­ет­ся в урод­ли­вое скрю­чен­ное ко­жис­тое об­ра­зо­ва­ние. Кро­ме то­го, кош­ку мо­гут разо­рвать со­ба­ки. Но это не все. Го­род еще та­ит в се­бе од­ну угро­зу для жи­вот­но­го — гу­ля­ю­щих без хо­зя­ев со­ба­ку или кош­ку мо­гут от­ло­вить для ме­ди­цин­ских опы­тов.

Од­ним сло­вом, улич­ная сво­бо­да для до­маш­них жи­вот­ных в го­ро­де час­то обо­ра­чи­ва­ет­ся их преж­дев­ре­мен­ной ги­белью, а для их вла­дель­цев — тя­же­лой ду­шев­ной трав­мой. Что­бы это­го не про­изо­шло, мно­гие вла­дель­цы ко­тов или ко­шек, как в на­шей стра­не, так и за ру­бе­жом при­бе­га­ют к хи­рур­ги­чес­кой опе­ра­ции — каст­ра­ции. Она же на­зы­ва­ет­ся сте­ри­ли­за­ци­ей. Ко­неч­но, не­ко­то­рые ко­шат­ни­ки воз­ра­жа­ют про­тив опе­ра­ции, в ка­чест­ве ар­гу­мен­та ссы­ла­ют­ся на сво­их зна­ко­мых, у ко­то­рых ко­ты пос­ле опе­ра­ции сде­ла­лись тол­с­ты­ми и ле­ни­вы­ми и все вре­мя спят, а про­снув­шись, про­яв­ля­ют не­уем­ный ап­пе­тит. Ког­да же мис­ка ока­зы­ва­ет­ся пус­той, они на­чи­на­ют гром­ко мя­у­кать, тре­буя еды. В ре­зуль­та­те мо­че­ка­мен­ная бо­лезнь и так да­лее...

Од­на­ко на эти ар­гу­мен­ты оп­по­нен­тов мож­но при­вес­ти кон­трар­гу­мен­ты. На­при­мер, все мои зна­ко­мые ко­ты пос­ле каст­ра­ции ве­ли се­бя ак­тив­но, оста­ва­ясь игри­вы­ми и жиз­не­ра­дост­ны­ми. Жи­вя на да­че, они ни­чем не от­ли­ча­лись от не­каст­ри­ро­ван­ных со­ро­ди­чей, толь­ко в дра­ках с ни­ми не участ­во­ва­ли. Все вре­мя про­во­ди­ли на воз­ду­хе, до­мой воз­вра­ща­лись толь­ко по­обе­дать, а по­том опять ухо­ди­ли гу­лять на весь день или ночь...

А в го­род­ской квар­ти­ре, что впол­не ес­тест­вен­но, лю­бой кот, вне за­ви­си­мос­ти от то­го, каст­ри­ро­ван­ный он или нет, по­игра­ет не­мно­го со сво­им вла­дель­цем, по­ка у то­го есть вре­мя, а ког­да оста­ет­ся один, от не­че­го де­лать толь­ко спит да ест. С той лишь раз­ни­цей, что каст­ри­ро­ван­ный кот о кош­ках со­вер­шен­но не ду­ма­ет и не ме­тит сте­ны ост­ро пах­ну­щим сек­ре­том по­ло­вых же­лез ...

За­тра­ги­вая ще­кот­ли­вую те­му оскоп­ле­ния ко­тов и так под­роб­но осве­щая по­ве­де­ние каст­ри­ро­ван­ных жи­вот­ных, я втай­не на­де­ял­ся, что ска­зан­ное мною, воз­мож­но, по­двиг­нет вни­ма­тель­но слу­шав­ше­го ме­ня Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча на каст­ра­цию Ко­та, и по­то­му страст­но про­из­но­сил длин­ную аги­та­ци­он­ную речь, слов­но вы­сту­пая от об­щест­ва «Зна­ние»:

— Гор­мо­ны и ин­стинк­ты опре­де­ля­ют по­ве­де­ние со­ба­ки и Ко­та. Ко­неч­но же, с Ма­лы­шом упра­вить­ся го­раз­до лег­че, чем с ко­тиш­кой. Мы, ве­те­ри­нар­ные вра­чи, час­то стал­ки­ва­ем­ся с про­яв­ле­ни­ем у ко­шек, име­ю­щих сво­бод­ный до­ступ на ули­цу, чрез­вы­чай­но за­раз­ных за­бо­ле­ва­ний, пе­ре­да­ю­щих­ся при кон­так­те че­ло­ве­ку. На­при­мер, мик­рос­по­рия, в на­ро­де из­вест­ная под на­зва­ни­ем «стри­гу­щий ли­шай». Это за­бо­ле­ва­ние на­хо­дит­ся в спис­ке осо­бо опас­ных бо­лез­ней — зоо­но­зов, то есть пе­ре­да­ю­щих­ся от боль­но­го зве­ря че­ло­ве­ку. У лю­дей, осо­бен­но де­тей, ли­шай ле­чит­ся очень тя­же­ло, а кош­ки, со­глас­но дейст­ву­ю­ще­му ве­те­ри­нар­но­му за­ко­но­да­тельст­ву СССР, во­об­ще ле­че­нию не под­ле­жат. За­бо­лев­шие жи­вот­ные под­вер­га­ют­ся эв­та­на­зии, — как мож­но серь­ез­нее со­об­щил я Ака­де­ми­ку о за­раз­ной бо­лез­ни ко­жи и во­лос.

— А как эта бо­лезнь про­те­ка­ет у де­тей? — встре­пе­нул­ся Ан­дрей Дмит­ри­е­вич, ду­мая, на­вер­ное, в пер­вую оче­редь о здо­ровье млад­ше­го ре­бен­ка — сы­на Ди­мы.

— До­воль­но раз­но­об­раз­но. По­ра­жа­ют­ся ко­жа, во­ло­сы и ног­ти. Де­ти с их неж­ной и по­дат­ли­вой за­ра­зе ко­жей наибо­лее под­вер­же­ны это­му пре­неп­ри­ят­ней­ше­му за­бо­ле­ва­нию. Скры­тый пе­ри­од — от мо­мен­та за­ра­же­ния до пер­вых при­зна­ков бо­лез­ни — у де­ток обыч­но про­дол­жа­ет­ся око­ло не­де­ли, иног­да до де­ся­ти дней. На ко­же вна­ча­ле по­яв­ля­ют­ся крас­ные пят­на округ­лой фор­мы, во­круг ко­то­рых об­ра­зу­ет­ся яр­кий вос­па­ли­тель­ный обо­док. Если во­вре­мя не на­чать ле­че­ние, ко­ли­чест­во пя­тен уве­ли­чи­ва­ет­ся, а пер­вые по­явив­ши­е­ся пят­на де­ла­ют­ся все ши­ре и ши­ре. С по­верх­нос­ти ко­жи гриб­ко­вое по­ра­же­ние с по­мощью спор пе­ре­хо­дит на во­ло­сы, ко­то­рые те­ря­ют свой здо­ро­вый блеск, а у са­мых кор­ней ста­но­вят­ся лом­ки­ми. На го­ло­ве по­яв­ля­ют­ся хо­ро­шо за­мет­ные круг­лые очаж­ки, слов­но в этих мес­тах чья-то не­уме­лая ру­ка их со­стриг­ла. От­сю­да и про­ис­хо­дит на­зва­ние бо­лез­ни — стри­гу­щий ли­шай.

В слу­чае же по­ра­же­ния ног­тей они ста­но­вят­ся тус­кло-жел­ты­ми, не­ров­ны­ми, буг­ри­с­ты­ми. Лег­ко об­ла­мы­ва­ют­ся и кро­шат­ся. Ле­че­ние де­тей, боль­ных стри­гу­щим ли­ша­ем, очень слож­ное и дли­тель­ное. Не ме­нее двух ме­ся­цев они пре­бы­ва­ют в кож­но-ве­не­ро­ло­ги­чес­кой боль­ни­це. По­ра­жен­ные во­ло­сы вра­чи-дер­ма­то­ло­ги уда­ля­ют с кор­нем, что­бы вмес­те с ним уда­лить и спо­ры гри­ба. А это воз­мож­но толь­ко в усло­ви­ях ста­ци­о­на­ра и толь­ко ме­то­дом рент­ге­нов­ско­го об­лу­че­ния.

Что же ка­са­ет­ся ле­че­ния боль­ных ног­тей, то с ни­ми во­об­ще все пло­хо. Их вра­чи, как во вре­мя тя­же­лой ин­кви­зи­тор­ской пыт­ки, обыч­но вы­ди­ра­ют с кор­нем. Боль­ной по­том не­сколь­ко дней хо­дит на ко­с­ты­лях. Толь­ко та­кой жес­то­кий спо­соб мо­жет га­ран­ти­ро­вать, что но­вый но­готь вы­рас­тет со­вер­шен­но здо­ро­вым, — на­ро­чи­то сгус­тил я крас­ки бо­лез­ни и ее ле­че­ния.

Над услы­шан­ным Ан­дрей Дмит­ри­е­вич глу­бо­ко за­ду­мал­ся. Для ме­ня же на­ста­ло са­мое вре­мя его по­ки­нуть, оста­вив на­еди­не со сво­и­ми мыс­ля­ми.

***

Тре­тий день ле­че­ния Ма­лы­ша ока­зал­ся по­след­ним. Ед­ва я за­кон­чил ле­чеб­ные про­це­ду­ры и пе­ре­нес жи­вот­ное со сто­ла на пол, как пес под­бе­жал к вход­ной две­ри и, гром­ко за­ску­лив, стал тре­бо­ва­тель­но ца­ра­пать ее ла­пой. Ста­ло по­нят­но, что Ма­лыш про­сит­ся на ули­цу. При­кре­пив по­во­док к ошей­ни­ку, Ан­дрей Дмит­ри­е­вич по­спе­шил за ним вниз по лест­ни­це. Я впри­прыж­ку устре­мил­ся сле­дом за ни­ми.

Но до ули­цы Ма­лыш до­бе­жать не успел. Сил сдер­жать по­зыв к де­фе­ка­ции у не­го не хва­ти­ло. При­няв по­зу ор­ла, пес при­сел на лест­нич­ной пло­щад­ке меж­ду вто­рым и пер­вым эта­жа­ми. Со­ба­ке не при­шлось да­же ту­жить­ся. По­ка раз­да­ва­лось глу­хое тр-тр-тр-трр, мы с Ака­де­ми­ком уже с не­тер­пе­ни­ем скло­ни­лись над Ма­лы­шом... На­ко­нец свер­ши­лось дол­гож­дан­ное. В лу­жи­це ва­зе­ли­но­во­го мас­ла на­хо­дил­ся до­ста­точ­но круп­ный пред­мет оваль­ной фор­мы, ко­то­рый при бли­жай­шем рас­смот­ре­нии ока­зал­ся округ­лой частью бед­рен­ной кос­ти — то есть ее го­лов­кой.

Ан­дрей Дмит­ри­е­вич пря­мо здесь же, на мес­те ис­праж­не­ния Ма­лы­ша, вы­ра­зил мне свою бла­го­дар­ность за то, что я пра­виль­но по­ста­вил Ма­лы­шу ди­аг­ноз и точ­но пред­уга­дал те­че­ние и вре­мя ис­хо­да бо­лез­ни. А глав­ное за то, что уда­лось обой­тись без хи­рур­ги­чес­ко­го вме­ша­тельст­ва.

За чаем, узнав, что Ко­ти­ка опять нет до­ма, я, не де­лая ни­ка­ких кон­крет­ных пред­ло­же­ний хо­зя­и­ну, очень де­ли­кат­но стал сно­ва пов­то­рять, как в круп­ных го­ро­дах ев­ро­пей­ских стран, да и у нас то­же, ре­ша­ет­ся про­бле­ма с за­гу­ла­ми ко­тов и ко­шек.

Ан­дрей Дмит­ри­е­вич, ка­за­лось, толь­ко и ждал про­дол­же­ния на­ка­ну­не на­ча­той на­шей дис­кус­сии по этой важ­ной для не­го про­бле­ме. Он со­об­щил, что мно­го ду­мал об услы­шан­ном на­ка­ну­не. Осо­бен­но тя­гост­ное впе­чат­ле­ние на не­го про­из­вел стри­гу­щий ли­шай и бо­лезнь ног­тей у де­тей. А еще, до­ба­вил Ака­де­мик, он раз­мыш­лял о том, по­че­му я, за­ве­дя речь о каст­ра­ции ко­тов, как о спо­со­бе со­хра­не­ния жиз­ни чет­ве­ро­но­го­го чле­на семьи, пря­мо не пред­ло­жил ему про­вес­ти каст­ра­цию Ко­та.

— Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, ска­жи­те, что вам по­ме­ша­ло мне вче­ра это ска­зать?

— за­дал он, что на­зы­ва­ет­ся в лоб, ин­те­ре­су­ю­щий его во­прос:

— Ни­че­го не по­ме­ша­ло! — от­ве­тил я. — Прос­то сам еще твер­до для се­бя не ре­шил, как по­сту­пить с ва­шим не­ук­ро­ти­мым жи­вот­ным. Уж боль­но уни­каль­ный Кот, не­смот­ря на то, что бес­по­род­ный — прос­той дво­ро­вый. Он точ­но из мо­е­го дет­ст­ва. К то­му же, хо­ро­шие и кра­си­вые ко­тя­та от не­го долж­ны рож­дать­ся. Это, ко­неч­но, с од­ной сто­ро­ны... А с дру­гой, — про­из­нес я по­че­му-то со вздо­хом, — на ули­це Кот мо­жет по­гиб­нуть, как и де­ся­ток дру­гих...

По мо­е­му глу­бо­ко­му убеж­де­нию, ини­ци­а­ти­ва опе­ра­ции по каст­ра­ции долж­на ис­хо­дить от са­мо­го вла­дель­ца жи­вот­но­го. Хо­зя­ин сам дол­жен ре­шать судь­бу сво­е­го дру­га. Мы, ве­те­ри­на­ры, в по­доб­ных слу­ча­ях, долж­ны за­ни­мать­ся лишь толь­ко про­све­ти­тель­ской ра­бо­той — разъ­яс­нять лю­дям, что мо­жет слу­чить­ся с их пи­том­цем. Окон­ча­тель­ный вы­вод дол­жен сде­лать не­пре­мен­но сам вла­де­лец, пов­то­рил я еще раз свою точ­ку зре­ния. За вла­дель­цев мы, ве­те­ри­на­ры, этот во­прос ре­шать не долж­ны. В слу­чае, ког­да хо­зя­ин ре­шит­ся на каст­ра­цию ко­тиш­ки, мы охот­но и про­фес­си­о­наль­но вы­пол­ним эту вра­чеб­ную хи­рур­ги­чес­кую ра­бо­ту, — дип­ло­ма­тич­но поды­то­жил я.
-
Вы, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, все пра­виль­но го­во­ри­те, — со­гла­сил­ся со мной Ан­дрей Дмит­ри­е­вич. И про­дол­жил:

— Я счи­таю, что каст­ри­ро­вать Ко­та по­ми­мо его во­ли бы­ло бы с на­шей сто­ро­ны — силь­ных ра­зум­ных лю­дей — очень не­спра­вед­ли­во и жес­то­ко. Мы же не мо­жем спро­сить у жи­вот­но­го его мне­ние об этом. Тем бо­лее, по­лу­чить от не­го со­гла­сие на каст­ра­цию...

Се­год­ня я всю ночь ду­мал об оскоп­ле­нии Ко­та и толь­ко под ут­ро при­шел к единст­вен­но­му для се­бя, как мне ка­жет­ся, спра­вед­ли­во­му и окон­ча­тель­но­му вы­во­ду, ко­то­рый хо­чу озву­чить, — НА ЭТО Я НЕ ИМЕЮ ПРА­ВА!

Свой вер­дикт Ан­дрей Дмит­ри­е­вич про­из­нес в не­обыч­ной для се­бя экс­прес­сив­ной фор­ме и уве­рен­ным го­ло­сом. Мне да­же уда­лось уло­вить, что бук­ва «Р», ко­то­рую он в сво­ей ре­чи всег­да про­из­но­сил, грас­си­руя мяг­ко и сгла­жен­но, на этот раз, про­зву­ча­ла чет­ко, твер­до и рас­ка­тис­то.

Осенью мне по­зво­ни­ла Лю­ба, дочь Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча, и тре­вож­но со­об­щи­ла, что Ма­лыш за­бо­лел ка­кой-то кож­ной бо­лезнью. И что у не­го на спи­не по­яви­лась пле­ши­на, раз­ме­ром с пя­ти­ко­пе­еч­ную мо­не­ту, ко­то­рая де­ла­ет­ся все ши­ре и ши­ре. И еще, до­ба­ви­ла Лю­ба, пес по­вре­дил се­бе глаз и дер­жит его все вре­мя за­кры­тым.

— А у Ко­та с шерс­тью все в по­ряд­ке? — по­ин­те­ре­со­вал­ся я.

— У Ко­ти­ка на те­ле при­бав­ля­ют­ся толь­ко бое­вые шра­мы, — с грустью в го­ло­се от­ве­ти­ла де­вуш­ка и тут же пре­дуп­ре­ди­ла ме­ня, что она бо­ле­ет грип­пом с брон­хи­том и силь­ным каш­лем и мо­жет за­ра­зить ме­ня.

— Ни­че­го страш­но­го. Мы, ве­те­ри­нар­ные вра­чи, грип­пом за­ра­зить­ся не бо­им­ся. Обя­за­тель­но се­год­ня при­еду, — за­ве­рил я Лю­бу.

За­хва­тив с со­бой пе­ре­нос­ной ди­аг­нос­ти­чес­кий при­бор, по­зво­ля­ю­щий вы­явить мик­рос­по­рию, то есть стри­гу­щий ли­шай, я на­пра­вил­ся к Са­ха­ро­вым.

До­ма на­хо­ди­лась од­на Лю­ба. Строй­ная, блед­ная и по­сто­ян­но каш­ля­ю­щая ми­ло­вид­ная де­вуш­ка со­об­щи­ла мне, что три дня то­му на­зад на те­ле Ма­лы­ша она об­на­ру­жи­ла круг­лое пят­но, как буд­то с вы­стри­жен­ной шерс­тью, а по­за­вче­ра во вре­мя ве­чер­ней про­гул­ки он по­вре­дил се­бе глаз.

— Па­па мне рас­ска­зал про симп­то­мы стри­гу­ще­го ли­шая, о ко­то­рых вы ему го­во­ри­ли, и я их за­пом­ни­ла очень хо­ро­шо. Но вот в свя­зи со сво­ей бо­лезнью сра­зу к вам, док­тор, не об­ра­ти­лась, а па­пы эти дни до­ма не бы­ло, — как бы оправ­ды­ва­ясь, объ­яс­ни­ла Лю­ба свое про­мед­ле­ние.

Са­мой тем­ной ком­на­той в до­ме ока­за­лась ван­ная. Под­клю­чив в элек­три­чес­кую ро­зет­ку при­бор и дав ему не­ко­то­рое вре­мя разо­греть­ся до нуж­ной тем­пе­ра­ту­ры, при ко­то­рой ульт­ра­фи­о­ле­то­вый свет вы­зы­вал ха­рак­тер­ное све­че­ние гриб­ко­вых спор, я тща­тель­но осмот­рел Ма­лы­ша. Од­на­ко на шерс­т­ном по­кро­ве со­ба­ки яр­ких жел­то-зе­ле­ных то­чек—спор я не об­на­ру­жил.

Кот так­же под­верг­ся тща­тель­но­му осмот­ру в ульт­ра­фи­о­ле­то­вых лу­чах. На ко­шачь­ей шерс­ти све­тя­щей­ся за­ра­зы то­же не ока­за­лось. Об от­сут­ст­вии ли­шая у Ко­та и Ма­лы­ша я тут же из­вес­тил Лю­бу.

В от­вет Лю­ба, об­лег­чен­но вздох­нув, толь­ко за­ки­ва­ла го­ло­вой. Бед­ная де­вуш­ка лиш­ний раз бо­я­лась что-ли­бо ска­зать, так как сто­и­ло ей за­го­во­рить, у нее сра­зу же на­чи­нал­ся при­ступ брон­хи­аль­но­го каш­ля.

Чест­но го­во­ря, же­ла­ния стал­ки­вать­ся с за­раз­ны­ми кож­ны­ми бо­лез­ня­ми жи­вот­ных у ме­ня ни­ког­да не бы­ло. На то име­лось не­сколь­ко вес­ких при­чин. Во-пер­вых, как всем хо­ро­шо из­вест­но, стри­гу­щим ли­ша­ем бо­ле­ет и че­ло­век. И ле­чат его толь­ко в усло­ви­ях кож­но-ве­не­ро­ло­ги­чес­ко­го дис­пан­се­ра. Ду­маю, что лю­бой здра­во­мыс­ля­щий че­ло­век со­гла­сит­ся со мной — в по­се­ще­нии та­ко­го ро­да ле­чеб­но­го за­ве­де­ния, где в од­ной раз­де­вал­ке из рук в ру­ки пе­ре­да­ет­ся но­ме­рок, ко­то­рым толь­ко что поль­зо­вал­ся боль­ной си­фи­ли­сом, го­но­ре­ей или стри­гу­щим ли­ша­ем, при­ят­но­го ма­ло. Тем бо­лее, по­лу­чить в ру­ки та­кой но­ме­рок мо­жет и че­ло­век, ко­то­рый по­пал сю­да по слу­чаю — прос­то ис­пу­гав­шись, что уви­ден­ное им пят­но на те­ле его со­ба­ки или кош­ки есть стри­гу­щий ли­шай, и он им уже за­ра­зил­ся... Ко­неч­но, врач-дер­ма­то­лог у об­ра­тив­ше­го­ся ни­че­го по­доб­но­го не об­на­ру­жит, по­се­ту­ет, что зря при­шел, толь­ко вре­мя от­нял...

А вот от гар­де­роб­но­го но­мер­ка, осо­бен­но в слу­чае, ког­да пос­ле его по­лу­че­ния по­се­ти­тель не­мы­ты­ми ру­ка­ми по­прав­лял свою при­чес­ку или, еще то­го ху­же, ног­тем вы­ко­вы­ри­вал из зу­бов за­стряв­шее там с обе­да во­ло­кон­це от мя­са, не­хо­ро­шие по­следст­вия че­рез не­ко­то­рое вре­мя мо­гут, дейст­ви­тель­но, по­явить­ся...

Вра­чи ве­те­ри­нар­ной ле­чеб­ни­цы, в свою оче­редь, ска­жут вла­дель­цу жи­вот­но­го, что ни­че­го за­раз­но­го в пят­ныш­ках, воз­ник­ших на шерс­т­ном по­кро­ве у его ча­да, нет. Со­шлют­ся на не­пра­виль­ное корм­ле­ние, на­ру­шен­ный об­мен ве­ществ или ал­лер­гию...

По­кон­чив с раз­мыш­ле­ни­я­ми о лю­дях-па­ни­ке­рах, мой мозг стал ду­мать о воз­мож­ных при­чи­нах по­яв­ле­ния у со­ба­ки за­лы­син и их рас­прост­ра­не­нии. Од­на­ко, сто­и­ло мне за­жечь свет в ван­ной ком­на­те для то­го, что­бы упа­ко­вать ди­аг­нос­ти­чес­кий при­бор, как за­гад­ка с вне­зап­ным об­лы­се­ни­ем со­ба­ки рас­кры­лась са­ма со­бой... Мой ра­бо­чий ха­лат тем­но-си­не­го цве­та ока­зал­ся обиль­но по­кры­тым ко­ро­тень­кой ры­жей шерс­тью Ма­лы­ша. По­доб­ное вы­па­де­ние шерс­ти пе­ред на­ступ­ле­ни­ем зим­них хо­ло­дов яв­но ука­зы­ва­ло на за­поз­да­лую и слиш­ком ак­тив­ную се­зон­ную линь­ку со­ба­ки.

Осень в тот год вы­да­лась на ред­кость хо­лод­ная, а в Моск­ве в жи­лых до­мах в ба­та­реи отоп­ле­ния дол­го не по­да­ва­ли го­ря­чую во­ду. Ког­да же в квар­ти­рах го­ро­жан тем­пе­ра­ту­ра воз­ду­ха опус­ти­лась до сем­над­ца­ти гра­ду­сов, и лю­ди ста­ли мас­со­во прос­ту­жать­ся, Мос­со­вет дал ком­му­наль­щи­кам ко­ман­ду — вклю­чить отоп­ле­ние, да по­силь­нее, что­бы лю­ди, на­ко­нец, смог­ли ото­греть­ся. В квар­ти­рах моск­ви­чей ста­ло теп­ло и да­же жар­ко. Лю­ди в сроч­ном по­ряд­ке ста­ли сни­мать с се­бя шерс­тя­ные нос­ки, коф­ты, ме­хо­вые жи­ле­ты и сви­те­ра.

Жи­вот­ные то­же не от­ста­ли от сво­их вла­дель­цев. Вот и Ма­лыш, ко­то­рый из-за хо­ло­да в по­ме­ще­нии все ни­как не хо­тел рас­ста­вать­ся с лет­ней, но все-та­ки теп­лой шерст­кой, в спеш­ном по­ряд­ке стал её сбра­сы­вать. Для под­тверж­де­ния сво­ей ги­по­те­зы о за­поз­да­лой и стре­ми­тель­ной линь­ке я по­до­шел к ра­ди­а­то­ру во­дя­но­го отоп­ле­ния и по­тро­гал его ру­кой. Как я и пред­по­ла­гал, он ока­зал­ся рас­ка­лен­ным. Вот где кры­лась при­чи­на ин­тен­сив­ной линь­ки со­ба­ки с об­ра­зо­ва­ни­ем на те­ле вре­мен­ной гнёзд­ной пле­ши­вос­ти.

В мо­ей прак­ти­чес­кой ра­бо­те не раз встре­ча­лись слу­чаи, ког­да у ко­шек и со­бак от­ме­ча­лась по­доб­ная за­поз­да­лая линь­ка. Она про­хо­ди­ла бур­но с об­ра­зо­ва­ни­ем на шерс­т­ном по­кро­ве за­мет­ных про­пле­шин те­лес­но­го цве­та, ко­то­рые вла­дель­цы, па­ни­чес­ки ис­пу­гав­шись за­ра­зы, при­ни­ма­ли за стри­гу­щий ли­шай. Но этот не­дуг, точ­нее, кос­ме­ти­чес­кий де­фект для ме­ня ни­ка­кой слож­нос­ти в ле­че­нии не пред­став­лял. Ре­гу­ляр­ное вы­че­сы­ва­ние шерс­ти, при­ем внутрь ви­та­ми­на «А» и пре­па­ра­та, улуч­ша­ю­ще­го об­мен ве­ществ в кож­ном по­кро­ве, при­го­тов­лен­ный ап­те­кой по мо­ей про­пи­си, быст­ро при­во­ди­ли шуб­ку жи­вот­но­го в пре­крас­ный, мож­но ска­зать, вы­ста­воч­ный вид. По­доб­ный ис­ход ожи­дал и Ма­лы­ша. Пос­ле про­ве­ден­но­го кур­са ле­че­ния он до­воль­но быст­ро об­рос гус­той зим­ней блес­тя­щей шерс­тью, ко­то­рую да­же при всем же­ла­нии труд­но бы­ло вы­дер­нуть.

А вот с опре­де­ле­ни­ем бо­лез­ни гла­за Ма­лы­ша де­ло об­сто­я­ло на­мно­го слож­нее. Креп­кий спазм не по­зво­лял мне от­крыть плот­но сжа­тые ве­ки со­ба­ки и осмот­реть глаз­ное яб­ло­ко. При­шлось при­бег­нуть к ме­ди­ка­мен­тоз­ной по­мо­щи — за­ка­пать в глаз силь­но­дейст­ву­ю­щее ане­сте­зи­ру­ю­щее средст­во. И лишь пос­ле то­го, как ле­кар­ст­во по­дейст­во­ва­ло, и ве­ки без осо­бых уси­лий уда­лось разо­мкнуть, мне пред­ста­ви­лась не­ве­се­лая кар­ти­на — по­мут­нев­шая ро­го­ви­ца гла­за, в на­ро­де име­ну­е­мая бель­мом. А в са­мом его цент­ре, как раз в об­лас­ти зрач­ка, от­чет­ли­во про­смат­ри­ва­лась яз­ва с углуб­ле­ни­ем в ее се­ре­ди­не.

— У Ма­лы­ша очень не­хо­ро­шая трав­ма гла­за, плюс раз­вив­ший­ся гной­но-яз­вен­ный ке­ра­тит, — со­об­щил я Лю­бе ди­аг­ноз слож­ной и серь­ез­ной бо­лез­ни.

— То ли Кот ког­тем уда­рил в глаз Ма­лы­ша во вре­мя их бур­ных игр, или ве­че­ром во вре­мя про­гул­ки пес сам на­ко­лол­ся на ост­рую ко­люч­ку кус­тар­ни­ка, — пред­по­ло­жи­ла Лю­ба, не зная ис­тин­но­го про­ис­хож­де­ния трав­мы.

Воз­мож­но, од­но из двух и бы­ло в дейст­ви­тель­нос­ти. Но для спа­се­ния гла­за это ни­ка­ко­го зна­че­ния не име­ло. И я, не те­ряя дра­го­цен­но­го вре­ме­ни, по­ка не про­шло обез­бо­ли­ва­ние, на­брав в шприц нуж­ное ле­кар­ст­во, ввел его в глаз со­ба­ки. Ма­лыш, ви­ди­мо уже при­вык­ший к мо­им уко­лам, ни­как не от­ре­а­ги­ро­вал на то, что на этот раз я вы­брал для инъ­ек­ции со­всем не­под­хо­дя­щее мес­то... Со­ба­ка, как и рань­ше, по­кор­но и от­ре­шен­но ле­жа­ла на бо­ку и пе­ри­о­ди­чес­ки дро­жа­ла всем те­лом. А на за­кла­ды­ва­ние за ве­ки глаз­ной ма­зи пес со­всем не про­ре­а­ги­ро­вал.

— Ум­ный, ум­ный Ма­лыш!— вос­хи­щен­но вос­клик­нул я, за­кон­чив се­анс ле­че­ния.

Со­ба­ка сра­зу по­ня­ла мою по­хва­лу и в знак бла­го­дар­нос­ти умуд­ри­лась неж­но чмок­нуть ме­ня бар­хат­ным языч­ком в нос и гу­бы. Если с по­ве­де­ни­ем Ма­лы­ша на этот раз об­сто­я­ло все хо­ро­шо, то с про­гно­зом бо­лез­ни гла­за де­ла вы­гля­де­ли пло­хо — то есть не­бла­гоп­ри­ят­но. О сво­их серь­ез­ных опа­се­ни­ях по по­во­ду ве­ро­ят­но­го уда­ле­ния боль­но­го гла­за в слу­чае его на­гно­е­ния я на­чал рас­ска­зы­вать Лю­бе.

В это са­мое вре­мя до­мой вер­ну­лись Ан­дрей Дмит­ри­е­вич с сы­ном Ди­мой. Не раз­де­ва­ясь, они пря­мо с по­ро­га при­ня­лись ме­ня рас­спра­ши­вать о здо­ровье Ма­лы­ша. И я им пов­то­рил то, что ми­ну­той на­зад го­во­рил Лю­бе.

Ан­дрей Дмит­ри­е­вич, как всег­да в та­ких слу­ча­ях рас­стро­ив­шись, про­сил ме­ня сде­лать все воз­мож­ное, что­бы спас­ти глаз со­ба­ке.

— По­про­бу­ем обой­тись без экс­тир­па­ции, — за­ве­рил я Ака­де­ми­ка. — Сде­лаю все воз­мож­ное и не­воз­мож­ное. Из воз­мож­но­го — бу­ду при­ез­жать каж­дый день и де­лать Ма­лы­шу внут­ри­глаз­ные инъ­ек­ции. Ина­че глаз­ное яб­ло­ко от гной­но­го вос­па­ле­ния не спас­ти.

— Ана­то­лий Ев­гень­е­вич! Я от­ка­жусь от ко­ман­ди­ро­вок, бу­ду на­хо­дить­ся до­ма, ког­да ска­же­те, в лю­бое вре­мя, — по­обе­щал Ан­дрей Дмит­ри­е­вич.

— А я не пой­ду в шко­лу, бу­ду вам, док­тор, по­мо­гать, — ре­ши­тель­ным то­ном за­явил шес­тик­лас­сник Ди­ма.

Пер­вый раз за все вре­мя на­ше­го зна­ком­ст­ва я по­ки­дал дом Са­ха­ро­ва с тре­во­гой.

— Не­уже­ли не смо­гу по­мочь со­ба­ке? Не су­мею оста­но­вить гной­ное вос­па­ле­ние гла­за? Не­уже­ли при­дет­ся про­во­дить опе­ра­цию по уда­ле­нию глаз­но­го яб­ло­ка? — спра­ши­вал я се­бя, тер­за­ясь в мрач­ных мыс­лях.

Мне сра­зу вспом­ни­лись раз­лич­ные на­уч­ные статьи из ме­ди­цин­ско­го жур­на­ла «Оф­таль­мо­ло­гия», в ко­то­рых го­во­ри­лось о том, что из-за об­ще­го кро­во­то­ка в слу­чае гной­но­го вос­па­ли­тель­но­го про­цес­са на од­ном глаз­ном яб­ло­ке гной­ная ин­фек­ция тут же про­ни­ка­ет и на дру­гое...

А если, дейст­ви­тель­но, во­вле­чет­ся в гной­ный про­цесс и вто­рой глаз? Что тог­да? Ма­лыш ста­нет во­об­ще сле­пым... Нет! Нет! Это­го ни в ко­ем слу­чае не­льзя до­пус­тить! Мо­жет, мне не сто­ит ждать, ког­да нач­нет­ся гной­ное вос­па­ле­ние глаз­но­го яб­ло­ка, а сра­зу уда­лить его? Тог­да со­ба­ка оста­нет­ся зря­чей. Один глаз, но хо­ро­шо ви­дя­щий — луч­ше, чем пол­ная сле­по­та...

И по­че­му у нас в стра­не ве­те­ри­нар­ной оф­таль­мо­ло­гии со­всем не уде­ля­ет­ся долж­но­го вни­ма­ния? По­че­му у нас нет спе­ци­аль­но­го мик­ро­хи­рур­ги­чес­ко­го обо­ру­до­ва­ния и по­че­му счи­та­ет­ся, что если жи­вот­ное бо­ле­ет, его про­ще усы­пить, или как ко­ро­ву, не до­жи­да­ясь ее кон­чи­ны, вы­нуж­ден­но за­бить и успеть спус­тить кровь, что­бы не про­па­ло мя­со... И как дол­го эта от­ста­лость бу­дет про­дол­жать­ся в стра­не Со­ве­тов? — за­да­вал я се­бе во­про­сы по хо­ду рас­суж­де­ний, ко­то­рые оста­ва­лись без от­ве­та.

От по­доб­ных во­про­сов и тя­гост­ных раз­мыш­ле­ний мне сде­ла­лось как-то не по се­бе. Прав­да, в мо­ем со­зна­нии од­нов­ре­мен­но по­яви­лась и дру­гая, об­на­де­жи­ва­ю­щая, мысль, за­све­тив­ша­я­ся ма­лень­ким огонь­ком на­деж­ды. У ме­ня был со­сед по до­му — врач-оф­таль­мо­лог, Ге­рой Со­ци­а­лис­ти­чес­ко­го тру­да, не­дав­но по­лу­чив­ший ми­ро­вое при­зна­ние и меж­ду­на­род­ную пре­мию «Зо­ло­той глаз». К то­му же, у нас с про­фес­со­ром есть об­щие семьи, в ко­то­рых мы ле­чим сво­их па­ци­ен­тов. Он — пер­вых лиц стра­ны, а я их чет­ве­ро­но­гих лю­бим­цев. Вот к ко­му я об­ра­щусь за по­мощью, если по­чувст­вую, что сам не справ­люсь. «Ге­ний со­вет­ской оф­таль­мо­ло­гии, — вот мой единст­вен­ный спа­са­тель­ный круг», — по­ду­мал я. От этой мыс­ли в мо­ей ду­ше ста­ло как-то спо­кой­нее, и од­нов­ре­мен­но укре­пи­лась ве­ра в собст­вен­ные вра­чеб­ные воз­мож­нос­ти.

Вы­бран­ный мною курс ле­че­ния гла­за Ма­лы­ша уже че­рез не­сколь­ко дней по­зво­лил мне сде­лать вы­вод о том, что вос­па­ли­тель­ный про­цесс в боль­ном гла­зе на­чи­на­ет сти­хать. Еже­днев­ные внут­ри­глаз­ные инъ­ек­ции ока­зы­ва­ли свое ма­ги­чес­кое дейст­вие. Рас­пух­шее глаз­ное яб­ло­ко очень мед­лен­но воз­вра­ща­лось к сво­е­му пер­во­на­чаль­но­му ви­ду. Все эти дни я как ни­ког­да на­хо­дил­ся в при­под­ня­том на­стро­е­нии, уве­ро­вав, что мы, ве­те­ри­нар­ные вра­чи, без вся­ко­го спе­ци­аль­но­го обо­ру­до­ва­ния, дейст­ви­тель­но, мо­жем мно­гое...

По мо­им рас­че­там, ра­не­ным гла­зом Ма­лыш дол­жен был ви­деть. Здо­ро­вый глаз каж­дод­нев­ны­ми не­имо­вер­ны­ми уси­ли­я­ми мне так­же уда­лось предох­ра­нить от во­вле­че­ния его в вос­па­ли­тель­ный про­цесс. Од­ним сло­вом — на­деж­да на ис­це­ле­ние так­сы ме­ня не толь­ко не по­ки­да­ла, но и с каж­дым днем укреп­ля­лась.

Ма­лыш, слов­но чувст­вуя, что от его по­ве­де­ния во вре­мя внут­ри­глаз­ных инъ­ек­ций за­ви­сит, бу­дет ли он ви­деть дву­мя гла­за­ми или од­ним, вел се­бя не­обык­но­вен­но спо­кой­но, не про­яв­ляя ни­ка­ко­го не­до­вольст­ва. Каж­дый раз, за­та­ив ды­ха­ние, он по­кор­но ле­жал на сто­ле до са­мо­го окон­ча­ния про­це­ду­ры. Ас­сис­ти­ро­ва­ла мне всег­да Лю­ба. И де­ла­ла она это чрез­вы­чай­но уме­ло. На­блю­дать за хи­рур­ги­чес­кой ма­ни­пу­ля­ци­ей со сто­ро­ны, ког­да тон­кая сталь­ная иг­ла вхо­дит в глаз, на­до ска­зать, де­ло не для сла­бо­нер­в­ных. Не каж­дый че­ло­век мо­жет её вы­дер­жать. Од­на­ко Лю­бе всег­да уда­ва­лось сдер­жи­вать свое вол­не­ние, что на Ма­лы­ша дейст­во­ва­ло весь­ма успо­ка­ива­ю­ще.

А вот Кот, чувст­вуя всю серь­ез­ность по­ло­же­ния, в ко­то­рое по­пал его друг, за­мет­но за не­го пе­ре­жи­вал и по­рой не мог сдер­жать сво­их ко­шачь­их эмо­ций. Если он на­хо­дил­ся до­ма, то не­за­мет­но вхо­дил в ком­на­ту и, по­дой­дя к сто­лу, на ко­то­ром ле­жал Ма­лыш, ин­те­ре­со­вал­ся, что это мы тво­рим с его дру­гом? Боль­ной толь­ко дви­же­ни­ем хвос­та ре­а­ги­ро­вал на по­яв­ле­ние то­ва­ри­ща. Кот, при­няв добрый сиг­нал и по­ни­мая, что при­шел не­кста­ти, из­да­вал ко­рот­кое «Мяу!» и ти­хо ухо­дил в ком­на­ту Ди­мы, где, за­брав­шись на тах­ту, при­сталь­но сле­дил за на­ши­ми дейст­ви­я­ми.

Но так Кот вел се­бя, ког­да воз­вра­щал­ся до­мой пос­ле оче­ред­но­го ноч­но­го гу­лянья. А вот, ког­да ему не уда­ва­лось ускольз­нуть из до­ма, ску­чая от без­делья, он бы­вал слиш­ком на­зой­лив. Од­наж­ды Кот про­тяж­ным «Мяу! Мяу! Мяу!» пы­тал­ся за­го­во­рить с Ма­лы­шом, ког­да тот, рас­плас­тав­шись, сми­рен­но ле­жал на сто­ле, а мы с Лю­бой в ожи­да­нии от­счи­ты­ва­ли ми­ну­ты, по­ка на глаз по­дейст­ву­ет ане­сте­зия, что­бы за­тем про­из­вес­ти инъ­ек­цию.

Ви­дя, что Ма­лыш ему не отве­ча­ет, Кот сно­ва ко­рот­ким «Мяу!» об­ра­тил­ся к не­му. В оче­ред­ной раз не по­лу­чив от со­ба­ки от­ве­та, ко­тиш­ка бес­це­ре­мон­но вспрыг­нул на стол, ви­ди­мо, при­зы­вая дру­га к не­по­ви­но­ве­нию. Вот тут Ма­лыш, за­быв про дис­цип­ли­ну, пред­при­нял от­ча­ян­ную по­пыт­ку удрать вмес­те с Ко­том. Но моя ко­ман­да «Ле­жать!», от­дан­ная твер­дым го­ло­сом, по­дейст­во­ва­ла на со­ба­ку, слов­но вклю­чен­ный стоп-кран. Ма­лыш тут же без­ро­пот­но при­нял свою преж­нюю по­зу, а Лю­ба унес­ла Ко­та в ком­на­ту Ди­мы. Ко­тиш­ка, чувст­вуя свою про­вин­ность, тут же свер­нул­ся на тах­те ка­ла­чи­ком и гром­ко за­му­рил, всем сво­им ви­дом по­ка­зы­вая нам, что со­би­ра­ет­ся по­гру­зить­ся в креп­кий сон. Од­на­ко бы­ло вид­но, что Кот, на са­мом де­ле, спать не со­би­рал­ся. Не ме­няя по­зы, он вни­ма­тель­но на­блю­дал за про­ис­хо­дя­щим, яв­но пе­ре­жи­вая за боль­но­го дру­га.

Глаз Ма­лы­ша шел на по­прав­ку, по­сте­пен­но об­ре­тая здо­ро­вый вид. Бель­мо ста­но­ви­лось ме­нее плот­ным. Его раз­мер в диа­мет­ре так­же умень­шал­ся. А вско­ре оно и во­об­ще пре­вра­ти­лось в то­ню­сень­кую по­лу­проз­рач­ную плен­ку. Яз­ва и кра­тер так­же мед­лен­но за­рас­та­ли. Ко­неч­но, со­ба­ке в дан­ном слу­чае прос­то по­вез­ло — все­го ка­кая-то до­ля мил­ли­мет­ра тка­ни удер­жа­ла глаз от вы­те­ка­ния. Если бы глаз­ная жид­кость вы­тек­ла, то глаз­ное яб­ло­ко сра­зу бы спа­ло и за не­сколь­ко дней пре­вра­ти­лось в су­ше­ный урюк. Тог­да, уж точ­но, не­при­год­ный ор­ган при­шлось бы уда­лять, и со­ба­ка, в луч­шем слу­чае, смот­ре­ла бы на окру­жа­ю­щий ее мир толь­ко од­ним гла­зом. А вла­де­лец, гля­дя на од­но­гла­зое жи­вот­ное, ис­пы­ты­вал бы всег­да боль и тос­ку от то­го, что не убе­рег от тра­ге­дии сво­е­го чет­ве­ро­но­го­го дру­га.

Но судь­ба, как я уже ска­зал, вто­рой раз ока­за­лась бла­го­склон­ной к этой ма­лень­кой ум­ной со­ба­ке. При­мер­но че­рез ме­сяц от на­ча­ла ле­че­ния Ма­лыш окон­ча­тель­но по­пра­вил­ся. Плот­ная пе­ле­на бель­ма пол­ностью ис­чез­ла и хо­ро­шо ви­деть со­ба­ке со­всем не ме­ша­ла. Толь­ко при тща­тель­ном осмот­ре глаз­но­го яб­ло­ка с по­мощью силь­но­го уве­ли­чи­тель­но­го стек­ла в цент­ре зрач­ка, на мес­те ра­не­ния мож­но бы­ло раз­ли­чить ма­лю­сень­кую то­чеч­ку-шрам.

Ан­дрей Дмит­ри­е­вич, Лю­ба и Ди­ма бы­ли без­мер­но счаст­ли­вы, что Ма­лы­шу уда­лось со­хра­нить зре­ние. Поль­зу­ясь слу­ча­ем, я еще раз про­сил всех чле­нов се­мейст­ва Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча вы­гу­ли­вать со­ба­ку толь­ко на по­вод­ке, ар­гу­мен­ти­ро­вав это тем, что так­са на по­стром­ке уже ни­ку­да не убе­жит и глаз сно­ва не по­вре­дит. Они друж­но обе­ща­ли вы­пол­нять мой на­каз.

Вес­ной сле­ду­ю­ще­го го­да Ма­лы­шу мы подыс­ка­ли не­вес­ту — чис­то­по­род­ную глад­ко­шерс­т­ную так­су — кра­са­ви­цу Ва­рю, та­ко­го же как и он яр­ко-ры­же­го окра­са.

А спус­тя год, ког­да я при­ехал к Са­ха­ро­вым, что­бы сде­лать Ма­лы­шу оче­ред­ную про­фи­лак­ти­чес­кую при­вив­ку, Ан­дрей Дмит­ри­е­вич со­об­щил мне груст­ное из­вес­тие — из оче­ред­но­го ноч­но­го за­гу­ла Кот до­мой не вер­нул­ся...