Кот и пес

Анатолий Баранов

​

На это я не имею права

​

По­свя­ща­ет­ся па­мя­ти ака­де­ми­ка
Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча Са­ха­ро­ва

— С Но­вым го­дом! Же­лаю вам здо­ровья и счастья! — та­ки­ми сло­ва­ми, на ло­ма­ном рус­ском язы­ке, со­про­вож­да­ю­щи­ми­ся теп­лым дру­жес­ким ру­ко­по­жа­ти­ем, встре­тил нас хо­зя­ин Спа­со-Хау­са по­сол Со­еди­нен­ных Шта­тов Аме­ри­ки в Рос­сии гос­по­дин Джеймс Кол­линз.

Я и моя же­на, по­лу­чив офи­ци­аль­ное при­гла­ше­ние на при­ем в честь Но­во­го го­да и при­ез­да в Рос­сию из­вест­но­го аме­ри­кан­ско­го пи­а­нис­та Ни­ла Лар­ра­би, с боль­шим удо­вольст­ви­ем его при­ня­ли. И как не при­нять? Ведь вы­со­кая честь по­се­тить ве­ли­чест­вен­ный дво­рец — са­му ре­зи­ден­цию гос­по­ди­на по­сла столь мо­гу­щест­вен­ной дер­жа­вы — вы­па­да­ет рос­сий­ским граж­да­нам не всем под­ряд и не каж­дый день. А кро­ме то­го, нам пред­ста­ви­лась уни­каль­ная воз­мож­ность по­слу­шать од­но­го из луч­ших со­вре­мен­ных аме­ри­кан­ских пи­а­нис­тов-вир­ту­о­зов. Его соль­ные кон­цер­ты и кон­цер­ты с ор­кест­ром про­хо­ди­ли всег­да с боль­шим успе­хом не толь­ко в са­мих Со­еди­нен­ных Шта­тах, но и во мно­гих стра­нах Ев­ро­пы: Гер­ма­нии, Ру­мы­нии, Юго­с­ла­вии, Поль­ше. Вот, на­ко­нец, оче­редь до­шла и до Рос­сии.

В Моск­ве Нил Лар­ра­би да­вал единст­вен­ный соль­ный кон­церт, ко­то­рый дол­жен был прой­ти в са­мой ре­зи­ден­ции по­сла Со­еди­нен­ных Шта­тов Аме­ри­ки.

Теп­лый ра­душ­ный при­ем гос­по­ди­на по­сла, щед­рое уго­ще­ние, му­зы­ка Фре­де­ри­ка Шо­пе­на в пре­крас­ном ис­пол­не­нии зна­ме­ни­тос­ти по­че­му-то на­ве­я­ли на ме­ня вос­по­ми­на­ния о со­бы­ти­ях, ко­то­рые стре­ми­тель­но раз­во­ра­чи­ва­лись в Аме­ри­ке и не мог­ли оста­вить ни­ко­го рав­но­душ­ным из ог­ром­но­го чис­ла лю­би­те­лей до­маш­них жи­вот­ных.

Де­ло в том, что на­ша рос­сий­ская прес­са и цент­раль­ное те­ле­ви­де­ние в по­след­нюю не­де­лю пе­ри­о­ди­чес­ки уде­ля­ли до­ста­точ­но мно­го вни­ма­ния на­пад­кам не­ко­то­рых го­су­дар­ст­вен­ных де­я­те­лей Со­еди­нен­ных Шта­тов на ма­лень­ко­го и без­за­щит­но­го оби­та­те­ля Бе­ло­го до­ма — щен­ка Бад­ди. Чи­нов­ни­ки, отве­ча­ю­щие за хо­зяйст­вен­ные де­ла Бе­ло­ка­мен­но­го жи­ли­ща Пре­зи­ден­та по­че­му-то по­счи­тав, что под­рас­та­ю­щий ще­нок лаб­ра­до­ра мо­жет на­нес­ти Бе­ло­му до­му ощу­ти­мый ущерб, при­ня­лись упор­но на­ста­ивать на том, что­бы Билл Клин­тон дал со­гла­сие на каст­ра­цию со­ба­ки...

С каж­дым днем чер­ные ту­чи сгу­ща­лись над ма­лень­ким лаб­ра­до­ром так гроз­но, что со­мне­ний ни у ко­го из сле­див­ших за этой дра­ма­ти­чес­кой си­ту­а­ци­ей поч­ти не оста­лось — хо­зя­ин Бад­ди — Билл Клин­тон вот-вот усту­пит на­тис­ку хо­зяйст­вен­ни­ков и от­даст ма­лень­ко­го дру­га в ру­ки ве­те­ри­нар­ных хи­рур­гов, ко­то­рые в не­тер­пе­ли­вом же­ла­нии от­ли­чить­ся дер­жа­ли на­го­то­ве ост­ро от­то­чен­ные скаль­пе­ли. А это озна­ча­ло — про­щай на­всег­да, муж­ское до­сто­инст­во ко­бель­ка и про­дол­же­ние его со­бачь­е­го ро­да...

Как прак­ти­ку­ю­щий ве­те­ри­нар­ный врач, я пре­крас­но со­зна­вал, что не по сво­ей во­ле оскоп­лен­ный пес не толь­ко на­всег­да по­те­ря­ет свои ха­рак­тер­ные по­вад­ки и ма­не­ру об­ще­ния с со­ро­ди­ча­ми, свойст­вен­ные ко­бе­лю, но и рез­ко из­ме­нит­ся, как ин­ди­ви­ду­ум, как муж­ская лич­ность.

Здо­ровье у каст­ри­ро­ван­но­го ко­бе­ля, в си­лу на­ру­ше­ния в его ор­га­низ­ме об­ме­на ве­ществ, че­рез не­сколь­ко лет то­же мо­жет дать сбой. Од­ним сло­вом, жи­вот­ное муж­ско­го по­ла, со­здан­ное та­ким тво­ре­ни­ем при­ро­ды, бу­дет пре­вра­ще­но че­ло­ве­ком в эта­кое аморф­ное био­ло­ги­чес­кое со­зда­ние в об­ли­ке со­ба­ки... А это уже есть ни что иное, как на­сильст­вен­ное вме­ша­тельст­во че­ло­ве­ка в сво­бо­ду и пра­во на вы­бор сво­е­го сек­су­аль­но­го ста­ту­са вы­со­ко­ор­га­ни­зо­ван­но­го су­щест­ва. При­чем, про­жи­ва­ю­ще­му в жи­ли­ще сво­е­го хо­зя­и­на на са­мом, что ни на есть, за­кон­ном ос­но­ва­нии.

Дру­гое де­ло, если бы ко­бель ока­зал­ся без­дом­ным. И этот бес­при­зор­ный пес еже­днев­но, к то­му же по не­сколь­ку раз, про­бе­гая ми­мо Бе­ло­го до­ма, оста­нав­ли­вал­ся и под­ни­мал ла­пу, мощ­ной стру­ей мо­чи под­мы­вал сте­ны ка­мен­но­го стро­е­ния. Тог­да каст­ра­цию жи­вот­но­го мож­но бы­ло бы от­нес­ти к вы­нуж­ден­ной ме­ре, свя­зан­ной со спа­се­ни­ем внеш­не­го ви­да го­су­дар­ст­вен­ной собст­вен­нос­ти. Кро­ме то­го, это сыг­ра­ло бы по­ло­жи­тель­ную роль в де­ле со­кра­ще­ния чис­лен­нос­ти по­пу­ля­ции бро­дя­чих со­бак, жи­ву­щих не­да­ле­ко от ре­зи­ден­ции Пре­зи­ден­та США, что в свою оче­редь яви­лось бы про­фи­лак­ти­кой та­кой страш­но за­раз­ной бо­лез­ни, как бе­шенст­во. Од­ним сло­вом — поль­за от каст­ра­ции без­дом­но­го ко­бе­ля ис­чис­ля­лась бы, го­во­ря ма­те­ма­ти­чес­ким язы­ком, квад­рат­ной сте­пенью. Ведь у Бе­ло­го до­ма всег­да мно­го зе­вак и ту­рис­тов.

Но вот в слу­чае с Бад­ди? Он ведь не был бес­при­зор­ным псом, а яв­лял­ся пол­но­прав­ным чле­ном семьи Бил­ла Клин­то­на, ко­то­рый не мог се­бе да­же по­зво­лить пред­по­ло­жить, что оста­нет­ся жить в Бе­лом до­ме на дол­гие го­ды. Тем бо­лее, что бли­зи­лись оче­ред­ные пре­зи­дент­ские вы­бо­ры. Аме­ри­кан­ский на­род мог и не из­брать Бил­ла Клин­то­на на но­вый срок. Кон­ку­ри­ру­ю­щая с де­мо­кра­та­ми мощ­ная Рес­пуб­ли­кан­ская пар­тия к вы­бо­рам го­то­ви­лась весь­ма серь­ез­но, а по­пу­ляр­ность ее кан­ди­да­та в Пре­зи­ден­ты — Бу­ша-млад­ше­го сре­ди на­род­ных масс толь­ко за­мет­но рос­ла. По по­ли­ти­чес­ким про­гно­зам, имен­но эта пар­тия мог­ла со­брать боль­шинст­во го­ло­сов из­би­ра­те­лей и по­бе­дить. А зна­чит, про­жи­ва­ние Бад­ди в Бе­лом до­ме бы­ло стро­го огра­ни­че­но во вре­ме­ни. И впол­не оче­вид­но, что за этот остав­ший­ся не­боль­шой пре­зи­дент­ский срок пре­бы­ва­ния Бил­ла Клин­то­на у влас­ти ще­нок лаб­ра­до­ра, ко­то­рый вы­де­лял мо­чи в ты­ся­чу крат мень­ше ос­ла — сим­во­ла де­мо­кра­ти­чес­кой пар­тии, ни­как не мог под­пор­тить Бе­лый дом и до­вес­ти его до пор­чи и раз­ру­хи. Сле­до­ва­тель­но, с каст­ра­ци­ей Бад­ди все долж­но бы­ло об­сто­ять ина­че... Слиш­ком ре­ти­вых чи­нов­ни­ков от мет­лы и ло­па­ты Пре­зи­ден­ту мож­но бы­ло бы и при­стру­нить, уняв сво­ей властью их пыл и не ид­ти на уступ­ки, со­вер­шен­но не ду­мая о пра­вах сво­е­го пре­дан­но­го чет­ве­ро­но­го­го дру­га.

К то­му же, у не­го — лаб­ра­до­ра Бад­ди ни­кто из усерд­ных чи­нуш так и не удо­су­жил­ся спро­сить, ка­ким он же­ла­ет остать­ся в сво­ей жиз­ни? К ка­ко­му ро­ду хо­чет от­но­сить­ся — муж­ско­му или сред­не­му? Ка­ким об­ра­зом же­ла­ет пе­сик пи­сать — как маль­чик, за­дор­но под­ни­мая зад­нюю лап­ку, или как де­воч­ка — впри­сяд­ку?

Ко­ро­че го­во­ря, юно­го Бад­ди ожи­да­ло ти­пич­ное на­си­лие от че­ло­ве­ка, при­чем, в са­мой де­мо­кра­ти­чес­кой стра­не ми­ра. При этом, как мне ка­за­лось, у его хо­зя­и­на — Бил­ла Клин­то­на — Пре­зи­ден­та Со­еди­нен­ных Шта­тов Аме­ри­ки, ог­ром­но­го жиз­не­лю­ба и во­об­ще очень сим­па­тич­но­го и ум­но­го че­ло­ве­ка, в этой со­вер­шен­но не­ор­ди­нар­ной си­ту­а­ции прос­то не на­хо­ди­лось ни­ка­ких ар­гу­мен­тов в за­щи­ту сво­е­го ма­лень­ко­го пи­том­ца.

А этот са­мый, что ни на есть вес­кий ар­гу­мент, ка­кой толь­ко мож­но бы­ло предъ­явить чи­нов­ни­кам от хо­зяйст­ва, на­хо­дил­ся со­всем не­да­ле­ко от Бе­ло­го до­ма. И им яв­ля­лось са­мое ав­то­ри­тет­ное в ми­ре имя — пра­во­за­щит­ник Ан­дрей Са­ха­ров, ко­то­рым аме­ри­кан­ский на­род в честь ве­ли­ко­го гу­ма­нис­та со­вре­мен­нос­ти на­звал од­ну из цент­раль­ных пло­ща­дей сво­ей сто­ли­цы. Сво­бо­до­лю­би­вые и по-на­сто­я­ще­му гор­дые аме­ри­кан­цы уве­ко­ве­чи­ли па­мять об этом спра­вед­ли­вом че­ло­ве­ке, со­вер­шен­но не по­до­зре­вая о том, что Ака­де­мик Ан­дрей Са­ха­ров яв­лял­ся не толь­ко страст­ным за­щит­ни­ком прав и сво­бод че­ло­ве­ка, но и в рав­ной ме­ре мог вы­сту­пить жест­ким за­щит­ни­ком прав на­ших до­маш­них чет­ве­ро­но­гих дру­зей. Де­лая столь гром­кое за­яв­ле­ние об этом зна­ме­ни­тей­шем на всю на­шу пла­не­ту че­ло­ве­ке, я опи­рал­ся на ре­аль­ные со­бы­тия, к ко­то­рым имел са­мое не­по­средст­вен­ное от­но­ше­ние.

В те­че­ние не­сколь­ких лет мне по­счаст­ли­ви­лось об­щать­ся с семь­ей Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча Са­ха­ро­ва, где я ле­чил его до­маш­них лю­бим­цев — бес­по­род­но­го ко­та и ме­ти­са-так­су. И ког­да не­каст­ри­ро­ван­ный кот ухо­дил на всю ночь из до­ма и воз­вра­щал­ся толь­ко под ут­ро, по­ку­сан­ный сво­и­ми со­ро­ди­ча­ми, а та­кое пов­то­ря­лось не один раз и не два, то Ан­дрей Дмит­ри­е­вич за не­го силь­но пе­ре­жи­вал. На­блю­дая стра­да­ния Ака­де­ми­ка по по­во­ду по­сто­ян­но от­сут­ст­ву­ю­ще­го блуд­ли­во­го ко­тиш­ки, у ме­ня од­наж­ды воз­ник­ло ес­тест­вен­ное про­фес­си­о­наль­ное же­ла­ние по­лу­чить от его вла­дель­ца со­гла­сие на каст­ра­цию жи­вот­но­го. Но вот ска­зать ему об этом пря­мо ме­ня что-то тог­да удер­жа­ло.

В за­те­ян­ном мною чрез­вы­чай­но ос­то­рож­ном раз­го­во­ре на столь ще­кот­ли­вую те­му, ко­то­рый про­хо­дил в очень де­ли­кат­ной фор­ме, Ака­де­мик, как мне то­го и хо­те­лось, уло­вил мой на­мек на сте­ри­ли­за­цию сво­е­го лю­бим­ца. Его от­вет на мое за­ву­а­ли­ро­ван­ное и весь­ма кор­рект­ное пред­ло­же­ние по­сле­до­вал не­за­мед­ли­тель­но.

Ан­дрей Дмит­ри­е­вич ка­те­го­ри­чес­ки от­ка­зал­ся от по­доб­но­го на­сильст­вен­но­го дейст­ва над жи­вот­ным. А из серь­ез­ной бе­се­ды с бес­страш­ным бор­цом за пра­ва и сво­бо­ду че­ло­ве­ка я сде­лал для се­бя очень важ­ный вы­вод...


***

По окон­ча­нию кон­церт­ной про­грам­мы гос­по­дин по­сол при­гла­сил гос­тей Спа­со-Хау­са прой­ти на бан­кет-фур­шет и про­дол­жить пир­шест­во. Из Кон­церт­но­го за­ла мы не спе­ша пе­ре­шли в Оваль­ную сто­ло­вую, где на ог­ром­ном по­лу­круг­лом сто­ле на­хо­ди­лось нескон­ча­е­мое ко­ли­чест­во все­воз­мож­ных хо­лод­ных и го­ря­чих за­ку­сок, мыс­ли­мых и не­мыс­ли­мых де­ли­ка­те­сов. К то­му же, гос­тям пред­ла­га­лись на вы­бор пре­крас­ные ка­ли­фор­ний­ские и дру­гие ви­на, вод­ка, кок­тей­ли и раз­лич­ные фрук­то­вые со­ки.

Од­на­ко, все эти яст­ва ни­как не мог­ли отвлечь ме­ня от груст­ной мыс­ли о на­вис­шей над ма­лень­ким лаб­ра­до­ром Бад­ди боль­шой бе­ды, ко­то­рую, ка­за­лось, отвес­ти от не­го уже ни­кто на све­те не мог.

— Ин­те­рес­но, по­че­му мол­чит об­щест­во «зе­ле­ных» и со­всем не слыш­но за­щит­ни­ков жи­вот­ных? Или они при­вык­ли сра­жать­ся толь­ко с да­ма­ми, разо­де­ты­ми в на­ту­раль­ные ме­ха? А за со­ба­ку Пре­зи­ден­та не мо­гут за­мол­вить сло­во... Киш­ка сла­ба? От­че­го в та­кой ог­ром­ной и не на сло­вах де­мо­кра­тич­ной стра­не, как Аме­ри­ка, не на­шел­ся смель­чак, ко­то­рый всту­пил­ся бы за Бад­ди и гро­мог­лас­но воз­му­тил­ся бы про­тив по­пи­ра­ния сво­бо­ды без­за­щит­но­го щен­ка? Не­уже­ли со­ба­ку не­льзя убе­речь от на­сильст­вен­ной опе­ра­ции? Мо­жет, мне, рос­сий­ско­му граж­да­ни­ну, ве­те­ри­нар­но­му вра­чу, сле­ду­ет вы­сту­пить в ро­ли спа­си­те­ля чет­ве­ро­но­го­го? Но ка­ким об­ра­зом? — му­чи­тель­но ду­ма­лось мне.

Вне­зап­но в мо­ей го­ло­ве по­явил­ся прос­той план по спа­се­нию Бад­ди от на­си­лия. Для его вы­пол­не­ния, как мне тог­да ка­за­лось, тре­бо­ва­лось со­всем не­мно­го — все­го лишь рас­ска­зать гос­по­ди­ну по­слу про по­хо­жую си­ту­а­цию, сло­жив­шу­ю­ся в свое вре­мя в семье Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча Са­ха­ро­ва с его лю­бим­цем — ко­том-гу­ле­ной. И про­сить гос­по­ди­на по­сла Джейм­са Кол­лин­за до­вес­ти до све­де­ния хо­зя­и­на Бад­ди точ­ку зре­ния на каст­ра­цию сво­е­го до­маш­не­го жи­вот­но­го, вы­ска­зан­ную мне в свое вре­мя ве­ли­ким гу­ма­нис­том со­вре­мен­нос­ти. А уж окон­ча­тель­ный вы­вод, как я пред­став­лял се­бе, Билл Клин­тон дол­жен сде­лать сам. Но для осу­щест­вле­ния мо­е­го пла­на лишь тре­бо­вал­ся под­хо­дя­щий мо­мент. И он вско­ре мне пред­ста­вил­ся.

Ког­да гос­по­дин Джеймс Кол­линз по­до­шел к нам и, как гос­теп­ри­им­ный хо­зя­ин до­ма, по­ин­те­ре­со­вал­ся на­шим впе­чат­ле­ни­ем о кон­цер­те, мы с же­ной, не сго­ва­ри­ва­ясь, от­ве­ти­ли, что луч­ше­го ис­пол­ни­те­ля Фри­де­ри­ка Шо­пе­на, чем Нил Лар­ра­би, мы еще не слы­ша­ли. При этом до­ба­вив, слов­но яв­ля­лись боль­ши­ми зна­то­ка­ми клас­си­чес­кой му­зы­ки, что ду­шев­ная глу­би­на, ис­крен­ность и то осо­бое вир­ту­оз­ное изя­щест­во, с ко­то­рым Нил Лар­ра­би до­во­дил до нас фор­те­пи­ан­ные про­из­ве­де­ния Шо­пе­на, де­ла­ли его ис­пол­не­ние по­хо­жим на иг­ру са­мо­го ав­то­ра...

Столь про­фес­си­о­наль­ной по­хва­лой при­гла­шен­но­го им ис­пол­ни­те­ля гос­по­дин по­сол был яв­но по­льщен.

— Да, по мне­нию аме­ри­кан­ских му­зы­каль­ных кри­ти­ков, он, дейст­ви­тель­но, иг­ра­ет, как Шо­пен, — со­гла­сил­ся Джеймс Кол­линз с ве­се­лым за­до­ром в гла­зах, взор ко­то­рых был устрем­лен на ме­ня.

В этом взгля­де без тру­да уга­ды­ва­лось, что ему хо­те­лось еще услы­шать не­что не­обык­но­вен­ное о зна­ме­ни­том гос­те. И мой экс­промт не за­ста­вил се­бя дол­го ждать... Я бой­ко до­пол­нил гос­по­ди­на по­сла:

— С той лишь раз­ни­цей, что се­год­няш­ний ис­пол­ни­тель про­из­ве­де­ний Шо­пе­на — аме­ри­ка­нец, а сам ав­тор му­зы­ки — по­ляк, прав­да в свое вре­мя пе­ре­пу­тав­ший для эмиг­ра­ции стра­ну, оши­боч­но по­счи­тав «сто­ли­цей ми­ра» Па­риж, а не Нью-Йорк...

Вот имен­но эта по­след­няя фра­за, опро­мет­чи­во, са­ма со­бой сле­тев­шая у ме­ня с язы­ка, вы­зва­ла у гос­по­ди­на по­сла за­дор­ный смех и при­да­ла всей на­шей даль­ней­шей бе­се­де слиш­ком уж шут­ли­вый тон. Мне тут же ста­ло яс­но, что пе­ре­вес­ти наш ожив­лен­ный раз­го­вор на столь серь­ез­ную и весь­ма де­ли­кат­ную те­му, ка­са­тель­но со­ба­ки са­мо­го Пре­зи­ден­та Бил­ла Клин­то­на уже прос­то не­воз­мож­но, не го­во­ря уже о со­блю­де­нии дип­ло­ма­ти­чес­ко­го про­то­ко­ла. Од­ним сло­вом, си­ту­а­ция сло­жи­лась яв­но не в поль­зу ма­лень­ко­го щен­ка Бад­ди...

На сле­ду­ю­щий день в вы­пус­ке ут­рен­них те­ле­ви­зи­он­ных но­вос­тей про­мельк­ну­ло ко­ро­тень­кое со­об­ще­ние о том, что со­ба­ка Пре­зи­ден­та Со­еди­нен­ных Шта­тов Аме­ри­ки под­верг­лась опе­ра­ции сте­ри­ли­за­ции, ко­то­рая про­шла успеш­но. Од­ним сло­вом, со­ба­чий хэп­пи энд.

При­ки­нув вось­ми­ча­со­вую раз­ни­цу во вре­ме­ни меж­ду на­ши­ми стра­на­ми, ко­то­рая так­же иг­ра­ла про­тив щен­ка, я по­нял, что по­вли­ять на ход со­бы­тий, да­же при усло­вии удач­но со­сто­яв­шей­ся на­шей бе­се­ды с гос­по­ди­ном по­слом на эту те­му и его пол­но­го по­ни­ма­ния про­бле­мы, мы все рав­но бы не успе­ли за­щи­тить Бад­ди от оскоп­ле­ния. В то са­мое вре­мя, ког­да в Моск­ве про­хо­дил кон­церт Ни­ла Лар­ра­би, Бад­ди пре­бы­вал уже в глу­бо­ком нар­ко­ти­чес­ком сне, ле­жа на опе­ра­ци­он­ном сто­ле од­ной из луч­ших ва­шинг­тон­ских ве­те­ри­нар­ных кли­ник.

​

​

***

​

А ис­то­рия, ко­то­рую мне так и не уда­лось до­вес­ти до све­де­ния Пре­зи­ден­та Со­еди­нен­ных Шта­тов Аме­ри­ки Бил­ла Клин­то­на, бы­ла та­ко­ва.

Од­наж­ды ле­том, при­мер­но в кон­це шес­ти­де­ся­тых го­дов, во вре­мя по­се­ще­ния сво­е­го дав­не­го па­ци­ен­та — пре­ста­ре­ло­го ко­ро­лев­ско­го пу­де­ля Ар­то, при­над­ле­жав­ше­го семье вид­но­го уче­но­го-ма­те­ма­ти­ка, ме­ня по­про­си­ли взять под свою опе­ку еще двух па­ци­ен­тов — кош­ку и со­ба­ку.

Так как я ни­ко­му из вла­дель­цев ни­ког­да не от­ка­зы­вал в ле­че­нии жи­вот­ных, то сра­зу же на это дал свое со­гла­сие. Прав­да, при этом по­ин­те­ре­со­вал­ся, да­ле­ко ли от ме­ня жи­вут мои бу­ду­щие па­ци­ен­ты. Ока­за­лось, что ря­дом — в рай­о­не стан­ции мет­ро «Со­кол».

Двад­цать ми­нут на так­си — это для ме­ня в те го­ды во­об­ще рас­сто­я­ни­ем не яв­ля­лось. Тем бо­лее, что при сроч­ной не­об­хо­ди­мос­ти, ког­да от мо­е­го вра­чеб­но­го вме­ша­тельст­ва за­ви­се­ла жизнь боль­но­го жи­вот­но­го, я во­об­ще мог сесть не толь­ко в при­го­род­ную элек­трич­ку или в ско­рый по­езд, но да­же и в ре­ак­тив­ный пас­са­жир­ский са­мо­лет. Прав­да, по­след­ним ви­дом транс­пор­та я поль­зо­вал­ся до­воль­но ред­ко. Обыч­но пред­ла­гал важ­ным граж­да­нам, что­бы боль­ное жи­вот­ное они са­ми до­став­ля­ли в Моск­ву.

По­лу­чив от ме­ня со­гла­сие на пат­ро­наж но­вых па­ци­ен­тов, мой зна­ко­мый об­мол­вил­ся, что их вла­де­лец ака­де­мик Ан­дрей Дмит­ри­е­вич Са­ха­ров и, что он вско­ре мне по­зво­нит. Не ви­дя с мо­ей сто­ро­ны осо­бо­го удив­ле­ния, он по­яс­нил, что Ан­дрей Дмит­ри­е­вич — не толь­ко дейст­ви­тель­ный член Ака­де­мии на­ук СССР, но и во­об­ще уни­каль­ная ис­то­ри­чес­кая лич­ность.

На са­мом же де­ле, за­слу­ги не­ког­да за­сек­ре­чен­но­го уче­но­го Са­ха­ро­ва мне бы­ли хо­ро­шо из­вест­ны. Знал, что Ан­дрей Дмит­ри­е­вич триж­ды Ге­рой Со­ци­а­лис­ти­чес­ко­го Тру­да, со­зда­тель сверх­мощ­ных во­до­род­ных бомб. Мне так­же бы­ло из­вест­но, хо­тя об этом ни­где тог­да не пи­са­лось, что Ан­дрей Дмит­ри­е­вич пе­ре­чис­лил ко­лос­саль­ную по тем вре­ме­нам сум­му в не­сколь­ко мил­ли­о­нов руб­лей на стро­и­тельст­во он­ко­ло­ги­чес­ко­го Цент­ра Ака­де­мии Ме­ди­цин­ских На­ук СССР, ко­то­рый быст­ры­ми тем­па­ми воз­во­дил­ся на Ка­шир­ском шос­се. Этот факт, ко­неч­но же, то­же го­во­рил о мно­гом.

А еще я был в кур­се то­го, что Ан­дрей Дмит­ри­е­вич Са­ха­ров не толь­ко со­зда­тель мощ­ней­ше­го ядер­но­го щи­та для сво­ей ро­ди­ны, но и яв­ля­ет­ся в Со­вет­ском Со­юзе глав­ным за­щит­ни­ком прав че­ло­ве­ка, из-за че­го в по­след­ние го­ды на­влек на се­бя гнев выс­ше­го пар­тий­но-го­су­дар­ст­вен­но­го ап­па­ра­та. Если зна­ме­ни­тые «Раз­мыш­ле­ния» Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча Са­ха­ро­ва о пра­вах че­ло­ве­ка чи­тал весь ци­ви­ли­зо­ван­ный мир, то у нас в стра­не их зна­ли лишь не­мно­гие граж­да­не, как и са­му ис­тин­ную прав­ду об этом чест­ней­шем че­ло­ве­ке. И вот по во­ле судь­бы мне пред­сто­я­ло с ним по­зна­ко­мить­ся.

По про­шест­вии мно­гих лет мо­гу от­кро­вен­но при­знать­ся в том, что тог­да, я да­же не мог се­бе пред­ста­вить, ка­ким на са­мом де­ле оба­я­тель­ным и на ред­кость уди­ви­тель­но добрым че­ло­ве­ком ока­жет­ся Ан­дрей Дмит­ри­е­вич Са­ха­ров. И как бе­реж­но бу­дут лю­ди хра­нить о нём веч­ную па­мять. Так­же как и не мог пред­по­ло­жить, что че­рез мно­го лет в сво­их вос­по­ми­на­ни­ях об этом до­бро­сер­деч­ном че­ло­ве­ке моя ру­ка от­ка­жет­ся пи­сать сло­во «ака­де­мик» — в зна­че­нии «Ве­ли­кий» — с ма­лень­кой про­пис­ной бук­вы.


Так вот, ин­фор­ма­ция о пред­сто­я­щем звон­ке Ака­де­ми­ка осо­бо­го тре­пе­та у ме­ня не вы­зва­ла. Об­ща­ясь с до­ста­точ­но боль­шим ко­ли­чест­вом чет­ве­ро­но­гих па­ци­ен­тов и их вла­дель­ца­ми, я, как ве­те­ри­нар­ный врач сде­лал для се­бя один не­ма­ло­важ­ный вы­вод: ни­ког­да не ид­ти на по­во­ду у хо­зя­ев жи­вот­ных, не­за­ви­си­мо от их вы­со­ких долж­нос­тей, все­воз­мож­ных зва­ний и ми­ро­вой из­вест­нос­ти, при­вык­ших на ра­бо­те ру­ко­во­дить сво­им уз­кос­пе­ци­фи­чес­ким про­цес­сом. И это зо­ло­тое пра­ви­ло мне не раз по­мог­ло в мо­ей вра­чеб­ной прак­ти­ке. Я, как дип­ло­ми­ро­ван­ный ве­те­ри­нар­ный врач, все­ми клет­ка­ми сво­е­го моз­га чувст­во­вал боль­ной ор­га­низм до­маш­не­го жи­вот­но­го. По­это­му для ме­ня не пред­став­ля­ло тяж­ко­го тру­да опре­де­лить у не­го воз­ник­шее за­бо­ле­ва­ние. Ко­неч­но, в этом иг­рал ог­ром­ную роль и еще один не­ма­ло­важ­ный фак­тор — на вы­бор про­фес­сии по­вли­я­ло то, что с ма­ло­лет­ст­ва я рос сре­ди мно­го­чис­лен­ных со­бак и ко­шек, ко­то­рые пе­ри­о­ди­чес­ки бо­ле­ли, и мне при­хо­ди­лось их ле­чить.

За все спа­си­бо мо­им ми­лым и добрым ро­ди­те­лям. Они са­ми лю­би­ли до­маш­них жи­вот­ных и ни­ког­да не ру­га­ли ме­ня за то, что я при­во­дил в дом к на­шим до­маш­ним со­ба­кам и кош­кам еще и дру­гих — улич­ных, сла­бых и хво­рых. Слов­но за­прав­ский док­тор Ай­бо­лит я, ма­ло­лет­ка, пы­тал­ся опре­де­лить их бо­лез­ни, срав­ни­вал со сво­и­ми — ра­нее пе­ре­не­сен­ны­ми, за­тем пич­кал их ви­та­ми­на­ми и рыбь­ем жи­ром. Пря­ча в кол­ба­су или сыр, да­вал им те же пи­люли и таб­лет­ки, ко­то­ры­ми пот­че­ва­ли ме­ня ро­ди­те­ли, ког­да у ме­ня слу­ча­лись прос­туд­ные за­бо­ле­ва­ния или стра­дал жи­вот. От хо­ро­шей и сыт­ной кор­меж­ки, за­бот­ли­во­го ухо­да и нуж­ных ле­карств мои по­до­печ­ные быст­ро по­прав­ля­лись и на­би­ра­лись сил. Но под­роб­нее об этом я рас­ска­жу как-ни­будь в сле­ду­ю­щей раз, и в дру­гой но­вел­ле...

Че­рез мно­го лет, уже став ве­те­ри­нар­ным вра­чом, я всег­да при­дер­жи­вал­ся прин­ци­па, вы­ра­бо­тан­но­го с дет­ст­ва, что во вра­че­ва­нии пер­вое де­ло — пра­виль­но разо­брать­ся с боль­ным жи­вот­ным, вы­явить его не­дуг и без спеш­ки по­ста­вить точ­ный ди­аг­ноз. И толь­ко за­тем при­сту­пать ко вто­ро­му эта­пу ле­че­ния — под­бо­ру нуж­но­го ле­кар­ст­ва и оп­ти­маль­ной схе­ме ле­че­ния той или иной бо­ляч­ки. Без­оши­боч­но ста­вить ди­аг­ноз и вер­но ле­чить — в этом, по мо­е­му убеж­де­нию, и за­клю­ча­лось на­сто­я­щее ве­те­ри­нар­ное ис­кус­ст­во, ко­то­рое и яв­ля­лось за­ло­гом выз­до­ров­ле­ния за­бо­лев­ше­го жи­вот­но­го. А что за лич­ность ока­жет­ся вла­дель­цем тво­е­го па­ци­ен­та — это для вра­ча не долж­но яв­лять­ся тем или иным кри­те­ри­ем в его про­фес­си­о­наль­ном де­ле. Хо­ро­шо ле­чить жи­вот­ных ве­те­ри­нар обя­зан всег­да, вне за­ви­си­мос­ти от то­го, кто яв­ля­ет­ся его хо­зя­и­ном.


Ака­де­мик Ан­дрей Дмит­ри­е­вич Са­ха­ров по­зво­нил мне ве­че­ром сле­ду­ю­ще­го дня. Мяг­ким го­ло­сом, не­мно­го не вы­го­ва­ри­вая бук­ву «р» и слег­ка рас­тя­ги­вая сло­ва, он стал сбив­чи­во рас­ска­зы­вать о при­клю­чив­шей­ся бо­лез­ни его со­ба­ки. По не­скры­ва­е­мо­му вол­не­нию и по очень ин­тел­ли­гент­ной ма­не­ре те­ле­фон­но­го об­ще­ния я по­нял, что вла­де­лец боль­но­го жи­вот­но­го очень же­ла­ет, что­бы я при­ехал к не­му этим же ве­че­ром, но ни­как не ре­ша­ет­ся про­сить ме­ня об этом. По­это­му я сам пред­ло­жил Ака­де­ми­ку по­се­тить его в те­че­ние бли­жай­ше­го вре­ме­ни.

Ан­дрей Дмит­ри­е­вич, ви­ди­мо, страш­но уди­вив­шись, что его мыс­ли ока­за­лись мною уга­дан­ны­ми, се­кун­ду по­мед­лив, спро­сил ме­ня:

— Ана­то­лий Ев­гень­е­вич! А вам удоб­но при­ехать вот так сра­зу? Я бы очень же­лал это­го, но сам как-то не отва­жил­ся вас об этом про­сить...

— Удоб­но, — за­ве­рил я Ака­де­ми­ка.

— Боль­шое вам спа­си­бо, — по­бла­го­да­рил он в от­вет.

Рай­он, где про­жи­вал Ака­де­мик Са­ха­ров был мне хо­ро­шо зна­ком. Там в ос­нов­ном про­жи­ва­ли семьи со­труд­ни­ков ин­сти­ту­та име­ни Кур­ча­то­ва, на­чи­ная от ве­ду­щих уче­ных-атом­щи­ков и кон­чая пер­со­на­лом охра­ны. А еще там на­хо­дил­ся срав­ни­тель­но не­боль­шой гаст­ро­ном, со­всем не по­хо­жий на дру­гие. Хо­ди­ли слу­хи, что сам Пред­се­да­тель Со­ве­та Ми­нист­ров Алек­сей Ни­ко­ла­е­вич Ко­сы­гин, в свое вре­мя, кон­тро­ли­ро­вал в не­го по­став­ку са­мых вы­со­ко­ка­чест­вен­ных и раз­но­об­раз­ных про­дук­тов пи­та­ния. Тра­ди­ция гаст­ро­но­ма тор­го­вать луч­ши­ми про­до­вольст­вен­ны­ми то­ва­ра­ми со­хра­ня­лась у не­го на про­тя­же­нии шес­ти­де­ся­тых-се­ми­де­ся­тых го­дов про­ш­ло­го сто­ле­тия. Мы с ро­ди­те­ля­ми час­тень­ко за­ез­жа­ли ту­да, что­бы к празд­ни­ку при­ку­пить че­го-ни­будь та­ко­го осо­бен­но­го. А те­перь вы­яс­ни­лось, что имен­но в этом до­ме и жи­ла семья Са­ха­ро­ва.

Ан­дрей Дмит­ри­е­вич уже под­жи­дал ме­ня у до­ма в эле­гант­ном тем­но-се­ром кос­тю­ме, бе­лос­неж­ной со­роч­ке и гал­сту­ке. На его добром ин­тел­ли­гент­ном ли­це иг­ра­ла при­вет­ли­вая улыб­ка. Он пер­вым по­дал мне ру­ку и креп­ко по­жал мою, чуть-чуть за­дер­жав в сво­ей. Кра­си­во грас­си­руя, про­из­нес:

— Здравст­вуй­те, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич!

Мы под­ня­лись по до­воль­но ши­ро­кой и по­ло­гой ка­мен­ной лест­ни­це на тре­тий этаж, и Ан­дрей Дмит­ри­е­вич рас­пах­нул вход­ную дверь, веж­ли­во про­пус­кая ме­ня впе­ред.

— Вот наш боль­ной Ма­лыш, — пред­ста­вил Ан­дрей Дмит­ри­е­вич вы­шед­ше­го из ком­на­ты ры­жень­ко­го ко­бель­ка, по­хо­же­го на глад­ко­шерс­т­ную так­су.

Ма­лыш, ра­дост­но и дру­же­люб­но ви­ляя хвос­ти­ком, не­сколь­ко се­кунд ме­ня тща­тель­но об­ню­хи­вал. За­тем, сде­лав по­пыт­ку встать на зад­ние лап­ки, что­бы за­брать­ся мне на ру­ки, вдруг жа­лоб­но за­ску­лил и бес­по­мощ­но упал на бок. Од­на­ко, тут же, че­рез си­лу под­няв­шись, он, сгор­бив­шись и по­виз­ги­вая от вне­зап­но воз­ник­шей ост­рой бо­ли, опус­тив низ­ко го­ло­ву, с ви­но­ва­тым ви­дом мед­лен­но по­плел­ся в ком­на­ту, из ко­то­рой толь­ко что вы­шел. Там, как я по­нял, на­хо­ди­лась его под­стил­ка, слу­жив­шая мес­том.

— Вот та­кие не­при­ят­ные яв­ле­ния у Ма­лы­ша уже не­сколь­ко дней. Пе­сик ни­че­го не ест и не пьет, — со­об­щил мне взвол­но­ван­ным го­ло­сом Ан­дрей Дмит­ри­е­вич.

— Раз­бе­рем­ся, сей­час раз­бе­рем­ся и вы­ле­чим ва­ше­го маль­чи­ка. Вы, толь­ко не вол­нуй­тесь, — по­пы­тал­ся успо­ко­ить я хо­зя­и­на со­ба­ки. Но для на­ча­ла, я хо­тел бы услы­шать ис­то­рию по­яв­ле­ния Ма­лы­ша в ва­шем до­ме. Так­же для ме­ня пред­став­ля­ет ин­те­рес ин­фор­ма­ция о при­вив­ках про­тив ин­фек­ци­он­ных бо­лез­ней — од­ним сло­вом, узнать anamnesis vitae*.

Ви­ди­мо, моя уче­ная речь сра­зу успо­ка­ива­ю­щим об­ра­зом по­дейст­во­ва­ла на Ака­де­ми­ка и он, уже не так силь­но вол­ну­ясь, стал мне под­роб­ней­шим об­ра­зом рас­ска­зы­вать ис­то­рию про Ма­лы­ша.

* anamnesis vitae (лат.) — анам­нез жиз­ни.

​

Ока­за­лось, что так­су в дом при­нес­ла год то­му на­зад Лю­ба — дочь Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча. Как-то ут­ром она, то­ро­пясь на уче­бу, не смог­ла прой­ти ми­мо ма­лень­ко­го ще­ноч­ка, кем-то остав­лен­но­го у вы­хо­да со стан­ции мет­ро «Уни­вер­си­тет».

Де­вуш­ка без раз­ду­мий по­до­бра­ла ма­лень­кое дро­жа­щее су­щест­во, но до­мой воз­вра­щать­ся не ста­ла. Ре­ши­ла взять его на за­ня­тия в уни­вер­си­тет. Во вре­мя пер­во­го пе­ре­ры­ва меж­ду лек­ци­я­ми Лю­ба ку­пи­ла в бу­фе­те отвар­ных со­си­сок и до­сы­та на­кор­ми­ла страш­но го­лод­но­го ма­лыш­ку. Вот так сра­зу у со­ба­ки по­яви­лась клич­ка Ма­лыш. И она, дейст­ви­тель­но, очень под­хо­ди­ла кро­хот­но­му щен­ку. Сыт­но по­ев, Ма­лыш уснул в Лю­би­ной сум­ке сре­ди учеб­ни­ков и тет­ра­дей. При­чем, спал так креп­ко, что ни на од­ной из лек­ций ни ра­зу не тявк­нул и не за­ску­лил.

А ког­да сту­ден­ты-со­кур­с­ни­ки Лю­бы ста­ли зна­ко­мить­ся с кро­хот­ным щен­ком, он слад­ко зе­вал, сон­но щу­рил глаз­ки, и пы­тал­ся всех по­ли­зать. Так­са всем так по­нра­ви­лась, что мно­гие сту­ден­ты тут же ре­ши­ли об­за­вес­тись та­кой же со­ба­кой. Пос­ле за­ня­тий, на­ку­пив в сто­ло­вой уго­ще­ний, они от­пра­ви­лись на по­ис­ки брать­ев и сес­тер Ма­лы­ша. Но та­ких в окру­ге не об­на­ру­жи­лось. Тем не ме­нее, де­ся­ток дру­гих, по­хо­жих на ов­ча­рок, ла­ек, фокс­терь­е­ров и дру­гих двор-терь­е­ров — бес­по­род­ных без­дом­ных со­бак, бла­го­да­ря Лю­би­но­му по­чи­ну, в этот день об­ре­ли свой теп­лый дом, че­ло­ве­чес­кую лас­ку и за­бо­ту.

Вы­яс­нил я для се­бя и еще один не­ма­ло­важ­ный фак­тор — Ма­лы­шу, ко­то­ро­му вот-вот дол­жен был ис­пол­нить­ся год, ни од­ну из про­фи­лак­ти­чес­ких

при­ви­вок про­тив за­раз­ных бо­лез­ней со­бак вла­дель­цы не сде­ла­ли. Это ме­ня, ес­тест­вен­но, на­сто­ро­жи­ло.

По­ве­дал мне Ан­дрей Дмит­ри­е­вич и о том, что в по­след­нее вре­мя у Ма­лы­ша по­яви­лась но­вая ма­не­ра в по­ве­де­нии — с ка­ким-то осо­бым ин­те­ре­сом и рве­ни­ем он стал об­ню­хи­вать со­бачьи от­ме­ти­ны на зем­ле и тра­ве. А пос­ле об­на­ру­же­ния све­жей лу­жи­цы мо­чи и ее не­дол­го­го изу­че­ния пес страст­но ее вы­ли­зы­вал.

— Ни­ка­кие ко­ман­ды, в том чис­ле «Фу!» «Ко мне!» «До­мой!» пе­ре­стал во­об­ще вы­пол­нять, — го­рест­но по­се­то­вал на со­ба­ку Ан­дрей Дмит­ри­е­вич.

— А еще наш Ма­лыш лю­бит бе­гать по пар­ку и под­би­рать вся­кую дрянь, слов­но его до­ма не кор­мят. И ни­ка­ки­ми си­ла­ми его не до­зо­вешь­ся. Слов­но без­дом­ная со­ба­ка, Ма­лыш мо­жет гу­лять и час, и два, и три, на­прочь за­быв про на­ше су­щест­во­ва­ние... Но мы, не­смот­ря на это, огра­ни­чи­вать его сво­бо­ду не ста­ли — пусть гу­ля­ет, сколь­ко хо­чет. Те­перь, прав­да, от­пус­ка­ем, не от­сте­ги­вая по­во­док. Ре­ши­ли, что лю­ди, уви­дев во­ло­ча­щу­ю­ся по зем­ле по­стром­ку, пой­мут, что со­бач­ка хо­зяй­ская и не укра­дут её, — гор­до со­об­щил Ан­дрей Дмит­ри­е­вич о сво­ей при­дум­ке. Вы­дер­жав не­боль­шую па­у­зу, он про­дол­жил:

— А за не­де­лю до этой бо­лез­ни, Ма­лыш про­па­дал не ме­нее че­ты­рех ча­сов, — не­за­мет­но для се­бя пе­ре­шел он к по­вест­во­ва­нию анам­не­за со­бачь­ей бо­лез­ни.

— Хо­ро­шо, что на­ша ми­лей­шая со­сед­ка Еле­на Ефи­мов­на, те­ща Ро­аль­да Саг­де­е­ва, что из со­сед­ней квар­ти­ры, во вре­мя про­гул­ки со спа­ни­е­лем Ту­мом у ап­те­ки встре­ти­ла Ма­лы­ша, ко­то­рый на­хо­дил­ся в об­щест­ве не­из­вест­ной боль­шой чер­ной со­ба­ки жен­ско­го по­ла. Ма­лыш, не­смот­ря на то, что в Ту­ме сра­зу узнал сво­е­го при­яте­ля, ни­как не про­ре­а­ги­ро­вал на не­го. Как обыч­но не бро­сил­ся к не­му, что­бы по­играть... Боль­шое спа­си­бо Еле­не Ефи­мов­не, что до­га­да­лась встать на по­во­док и та­ким об­ра­зом за­дер­жать со­би­ра­ю­ще­го­ся удрать Ма­лы­ша.

А вот бук­валь­но пе­ред са­мой бо­лезнью Ма­лыш опять от нас убе­жал и гу­лял ча­са три. Но на этот раз до­мой при­вел его ра­бо­чий из на­ше­го гаст­ро­но­ма. По­во­док опять по­мог за­дер­жать его и при­вес­ти до­мой...

Не на­блю­дая с мо­ей сто­ро­ны ни­ка­кой ре­ак­ции на его изо­бре­те­ние под на­зва­ни­ем «во­ло­ча­щий­ся по­во­док», Ан­дрей Дмит­ри­е­вич ка­ким-то осо­бен­ным со­кру­шен­ным то­ном за­дал мне ин­те­ре­су­ю­щий его во­прос:

— Ана­то­лий Ев­гень­е­вич! Что же та­кое с со­ба­кой ста­ло тво­рить­ся? Ведь рань­ше та­ко­го же за ним не на­блю­да­лось....Ин­те­рес­но, это не­по­сед­ли­вое со­сто­я­ние у неё те­перь на­всег­да? По­доб­ная воз­буж­ден­ность Ма­лы­ша для ме­ня прос­то ка­кая-то за­гад­ка... Те­перь вот эта при­клю­чив­ша­я­ся бо­лезнь. Два дня Ма­лыш от­ка­зы­ва­ет­ся от еды... А вна­ча­ле бо­лез­ни, пос­ле то­го, как по­пьет не­мно­го во­ды, его тут же страш­но тош­ни­ло и вы­во­ра­чи­ва­ло все­го на­из­нан­ку. Пря­мо страш­ная бе­да с ним при­клю­чи­лась... И она для ме­ня со­всем не­по­нят­ная...

Для ге­ния тер­мо­ядер­но­го син­те­за по­доб­ное из­ме­не­ние в по­ве­де­нии и на­сту­пив­шее за­бо­ле­ва­ние Ма­лы­ша яв­ля­лись, дейст­ви­тель­но, за­гад­ка­ми. На­вер­ное, та­ки­ми же, как для ме­ня ма­те­ма­ти­чес­кие рас­че­ты ура­но­вых ре­ак­ций со­здан­ных им во­до­род­ных бомб. Дейст­ви­тель­но, каж­до­му про­фес­си­о­на­лу своя об­ласть зна­ний, — по­ду­ма­лось мне.

Тра­ди­ци­он­ный осмотр Ма­лы­ша мно­го вре­ме­ни не за­нял. В лег­ких хри­пы не про­слу­ши­ва­лись. Его гла­за бы­ли яс­ны­ми, без сле­дов гноя. Сли­зи­с­тые обо­лоч­ки обо­их век — блед­но-ро­зо­во­го цве­та. Од­ним сло­вом — фи­зио­ло­ги­чес­кая нор­ма. Од­на­ко пульс час­тил. Но, ед­ва взгля­нув на вы­ра­же­ние мор­доч­ки сво­е­го па­ци­ен­та, я тут же от­ка­зал­ся от под­сче­та ко­ли­чест­ва его уда­ров. Тем­ные ма­лень­кие глаз­ки так­сы от ис­пу­га вы­гля­де­ли не­ес­тест­вен­но вы­та­ра­щен­ны­ми, а все его по­ху­дев­шее тель­це про­ни­зы­ва­ла мел­кая дрожь. А как же не дро­жать? Ведь со­бачь­им умом Ма­лыш от­лич­но по­ни­мал, что с ве­те­ри­нар­ным вра­чом шут­ки пло­хи, то­го и гля­ди, без лиш­них раз­го­во­ров по­ло­жит на опе­ра­ци­он­ный стол и сде­ла­ет раз­рез в по­ло­ви­ну жи­во­та. Это те­бе не добро­душ­ный хо­зя­ин, с ко­то­рым мож­но вы­тво­рять все, что тво­ей бес­ша­баш­ной со­бачь­ей ду­ше угод­но...

Ко­неч­но, яв­ля­лось бес­спор­ным то, что Ма­лыш, дейст­ви­тель­но, ощу­щал в ки­шеч­ни­ке ост­рые бо­ли, из-за ко­то­рых дрожь толь­ко уси­ли­ва­лась. Тем бо­лее, что его жи­вот при паль­па­ции де­лал­ся очень на­пря­жен­ным, от­че­го по­хо­дил на твер­дую по­верх­ность доски. Ед­ва я про­из­нес по-ла­ты­ни «де­фанс», что озна­ча­ло на­пря­же­ние, как Ан­дрей Дмит­ри­е­вич тут же с ис­пу­гом в го­ло­се спро­сил:

— Что, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, без опе­ра­ции Ма­лы­шу не обой­тись?

Я про­мол­чал. Не по­лу­чив от ме­ня от­ве­та, Ан­дрей Дмит­ри­е­вич боль­ше мне по­доб­ных по­спеш­ных во­про­сов не за­да­вал. Он лишь мол­ча и с боль­шим ин­те­ре­сом вни­ма­тель­но сле­дил за дви­же­ни­я­ми мо­их паль­цев, ко­то­рые в ко­рот­кие пе­ри­о­ды рас­слаб­ле­ния брюш­ных сте­нок-мышц тут же про­ни­ка­ли вглубь со­бачь­е­го жи­во­та, пы­та­ясь без рент­ге­на опре­де­лить, что же тво­рит­ся в ки­шеч­ни­ке юно­го Дон Жу­а­на.

Если бы Ака­де­мик спро­сил ме­ня, по­че­му боль ис­хо­ди­ла имен­но из ки­шеч­ни­ка, а не из же­луд­ка, то я с удо­вольст­ви­ем от­ве­тил бы.

Во-пер­вых, же­лу­док со­ба­ки ока­зал­ся со­вер­шен­но пу­с­тым. Это опре­де­ля­лось сра­зу. Ме­тод паль­па­ции же­луд­ка дейст­во­вал без­оши­боч­но. А во-вто­рых, этим же клас­си­чес­ким ме­то­дом кли­ни­чес­кой ди­аг­нос­ти­ки в тон­ком ки­шеч­ни­ке мною был об­на­ру­жен ино­род­ный пред­мет округ­лой фор­мы, раз­ме­ром не боль­ше грец­ко­го оре­ха. Что же ка­са­ет­ся пер­во­го про­яв­ле­ния силь­ной рво­ты пос­ле по­пыт­ки Ма­лы­ша съесть вкус­ное сы­рое мя­со или по­ла­кать во­ды, то этот реф­лек­тор­ный акт вна­ча­ле точ­но и на­гляд­но сви­де­тельст­во­вал о на­хож­де­нии ино­род­но­го те­ла в же­луд­ке. А вот те­перь он пе­ре­мес­тил­ся в ки­шеч­ник, оста­вив нам все те же симп­то­мы. Об этом я не­сколь­ко поз­же со­об­щил Ака­де­ми­ку и по­яс­нил ему, что имен­но этот про­гло­чен­ный со­ба­кой чу­же­род­ный пред­мет и вы­зы­ва­ет у нее от­каз от кор­ма и пе­ри­о­ди­чес­кие при­сту­пы силь­ных ки­шеч­ных ко­лик.

Не­смот­ря на мой спо­кой­ный и уве­рен­ный тон, Ан­дрей Дмит­ри­е­вич, по-ви­ди­мо­му, от­лич­но со­зна­вая, что по­доб­ный ди­аг­ноз ни­че­го, кро­ме сроч­ной хи­рур­ги­чес­кой опе­ра­ции, со­ба­ке не су­лит, опять раз­вол­но­вал­ся. В по­доб­ном си­ту­а­ции мне ни в ко­ем слу­чае не­льзя бы­ло те­рять ини­ци­а­ти­ву:

— По­про­бу­ем обой­тись без опе­ра­тив­но­го вме­ша­тельст­ва, — про­из­нес я спо­кой­ным то­ном.

Ма­лыш, ко­то­ро­го я не от­пус­кал от се­бя, все это вре­мя от­ре­шен­но ле­жал на про­с­ты­не, рас­сте­лен­ной на обе­ден­ном сто­ле. Уло­вив об­на­де­жи­ва­ю­щие нот­ки в мо­ем го­ло­се, он, слов­но по­няв мою речь, тут же ра­дост­но за­ви­лял хвос­том. Уви­дев та­кую ре­ак­цию со­ба­ки, Ака­де­мик не­мно­го успо­ко­ил­ся и с не­скры­ва­е­мым лю­бо­пыт­ст­вом тут же по­ин­те­ре­со­вал­ся:

— Ана­то­лий Ев­гень­е­вич! Это очень хо­ро­шо, но ка­ким об­ра­зом обой­дем­ся без опе­ра­ции, ска­жи­те?
-
Са­мым что ни на есть про­с­тым. Вна­ча­ле Ма­лы­шу сде­ла­ем инъ­ек­цию пре­па­ра­тов — но-шпы и ба­рал­ги­на. А ког­да че­рез пят­над­цать ми­нут кок­тейль по­дейст­ву­ет, эту не­по­слуш­ную со­ба­ку я от всей ду­ши уго­щу вкус­ным де­сер­том... По­том еще сде­лаю вли­ва­ние...

Во вре­мя ко­рот­кой па­у­зы, ко­то­рую я спе­ци­аль­но сде­лал для то­го, что­бы у вла­дель­ца окон­ча­тель­но про­шло на­пря­же­ние, бы­ло за­мет­но, как, за­та­ив ды­ха­ние, на ме­ня с боль­шим ин­те­ре­сом и на­деж­дой смот­рят Ан­дрей Дмит­ри­е­вич и его со­ба­ка. При этом Ма­лыш, от­лич­но чувст­вуя мой шут­ли­вый на­строй, опять ин­тен­сив­но ви­лял хвос­том, а Ака­де­мик тер­зал­ся в до­гад­ках, чем я та­ким эда­ким вкус­ным со­би­ра­юсь по­чи­вать боль­но­го.

Я же, об­ра­ща­ясь к со­ба­ке, ин­три­гу­ю­ще про­из­нес:

— Уго­щу те­бя, Ма­лыш, вкус­ным-превкус­ным...

Пос­ле че­го мед­лен­но по ко­ро­тень­ким сло­гам, уже для Ака­де­ми­ка, на­звал де­серт­ное блю­до: — ва-зе-ли-но-вым мас-ло-м.

— Ка­ким-ка­ким мас­лом? — не по­нял Ан­дрей Дмит­ри­е­вич.

— Ва­зе­ли­но­вым, — пов­то­рил я, но на этот раз без раз­бив­ки на сло­ги, а для пу­щей важ­нос­ти, про­из­нес на ла­тин­ском:

— Оле­ум ва­зе­ли­нум.

— Не­уже­ли внутрь? И Ма­лыш, вы ду­ма­е­те, бу­дет его пить?

— Без со­мне­ний! С боль­шим удо­вольст­ви­ем бу­дет пить и при­го­ва­ри­вать — дай­те, док­тор, еще, дай­те еще... Уви­ди­те са­ми...

— Быть то­го не мо­жет! Прос­то не ве­рит­ся! — не уни­мал­ся Ан­дрей Дмит­ри­е­вич.

— Ведь ва­зе­ли­но­вое мас­ло, на­сколь­ко я пом­ню со шко­лы, это са­мый на­сто­я­щий жид­кий па­ра­фин... Очи­щен­ная фрак­ция неф­ти, об­ра­зу­ю­ща­я­ся пос­ле от­гон­ки ке­ро­си­на.

— Так точ­но! Он са­мый и есть, жид­кий па­ра­фин, — под­твер­дил я с ви­дом зна­то­ка хи­мии. Но эта чу­до­дейст­вен­ная фрак­ция, в от­ли­чие от ха­рак­тер­но пах­ну­ще­го ке­ро­си­на, со­вер­шен­но не име­ет за­па­ха и вку­са.

И что­бы Ан­дрею Дмит­ри­е­ви­чу окон­ча­тель­но ста­ла по­нят­на вы­бран­ная мною ме­то­ди­ка ле­че­ния боль­но­го, по­яс­нил:

— Но-шпа — от­лич­ное ан­тис­пас­ти­чес­кое средст­во, а ба­рал­гин — пре­крас­ное бо­ле­у­то­ля­ю­щее, осо­бен­но хо­ро­шо дейст­ву­ю­щее при ки­шеч­ных ко­ли­ках. Вот на фо­не их ле­чеб­но­го дейст­вия я дам со­ба­ке не­сколь­ко чай­ных ло­жек ва­зе­ли­но­во­го мас­ла. Оно, об­ла­дая спе­ци­фи­чес­ки­ми свойст­ва­ми — не рас­щеп­лять­ся под дейст­ви­ем же­лу­доч­но­го со­ка и ки­шеч­ных фер­мен­тов — име­ет еще од­но уни­каль­ное свойст­во — со­вер­шен­но не вса­сы­ва­ет­ся в же­лу­доч­но-ки­шеч­ном трак­те.

В сво­ей не­из­мен­ной фор­ме и по­сто­ян­ном ко­ли­чест­ве ва­зе­ли­но­вое мас­ло мед­лен­но про­дви­га­ет­ся по вос­па­лен­но­му ки­шеч­ни­ку. При этом мяг­ко от­сла­ива­ет от вор­син­ча­той сли­зис­той ки­шеч­ной стен­ки её плот­ное со­дер­жи­мое, в том чис­ле и по­сто­рон­ние пред­ме­ты — щеп­ки, ку­соч­ки по­гры­зен­ных ве­ток, тра­ву и про­чую чуж­дую для неж­но­го ки­шеч­ни­ка не­съедоб­ную па­кость.

Бла­го­да­ря со­хра­нив­шей­ся пе­рис­таль­ти­ке ки­шеч­ни­ка нам все­го по­тре­бу­ет­ся два или три дня, и этот са­мый за­га­доч­ный ино­род­ный пред­мет мы смо­жем с ва­ми во­очию со­зер­цать. Чу­же­род­ное те­ло долж­но бу­дет са­мос­то­я­тель­но эва­ку­и­ро­вать­ся из ки­шеч­ни­ка са­мым, что ни на есть ес­тест­вен­ным об­ра­зом — без опе­ра­ции и ка­ко­го-ли­бо дру­го­го, по­ка еще не­су­щест­ву­ю­ще­го столь прос­то­го спо­со­ба его из­вле­че­ния.

— От­лич­но при­ду­ма­но и очень гра­мот­но. Вы, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, — маг и ча­ро­дей ве­те­ри­нар­но­го де­ла, — с не­скры­ва­е­мым вос­хи­ще­ни­ем про­из­нес в мой ад­рес Ан­дрей Дмит­ри­е­вич столь щед­рую по­хва­лу.

Я же, в свою оче­редь, от­ме­тил, что Ака­де­мик пре­крас­но пом­нит ор­га­ни­чес­кую хи­мию. Тут Ан­дрей Дмит­ри­е­вич в оче­ред­ной раз ме­ня по­ра­зил сво­и­ми по­зна­ни­я­ми, ни­че­го об­ще­го не име­ю­щи­ми с ядер­ной фи­зи­кой.

— Но я, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, к со­жа­ле­нию, не знал, что жид­кий па­ра­фин в этом фар­ма­ко­пей­ном ви­де и есть ва­зе­ли­но­вое мас­ло... Да­же не до­га­ды­вал­ся, что оно не име­ет вку­са и за­па­ха, и его мож­но при­ни­мать внутрь.

На­зван­ный Ака­де­ми­ком ред­ко упо­треб­ля­е­мый обыч­ны­ми людь­ми тер­мин «фар­ма­ко­пея», по мо­е­му пред­став­ле­нию, мог быть хо­ро­шо зна­ком толь­ко лишь ме­ди­кам, фар­ма­цев­там и ве­те­ри­на­рам. Но что­бы уче­ный-фи­зик не толь­ко знал этот тер­мин, но и мог так гра­мот­но при­ме­нить к дан­но­му слу­чаю... Дан­ный факт го­во­рил о ши­ро­чай­шем кру­го­зо­ре уче­но­го.

Для под­дер­жа­ния сво­е­го имид­жа я счел не­об­хо­ди­мым тут же до­ба­вить к ска­зан­но­му Ан­дре­ем Дмит­ри­е­ви­чем, что ва­зе­ли­но­вое мас­ло, яв­ля­ясь ста­биль­ным и не­за­ме­ни­мым ле­кар­ст­вен­ным пре­па­ра­том, вхо­ди­ло с пер­вой по де­ся­тую го­су­дар­ст­вен­ные фар­ма­ко­пеи и бу­дет по­сто­ян­но за­ни­мать свое по­чет­ное мес­то в две­над­ца­той, двад­ца­той и так да­лее ... Од­ним сло­вом, по­ка зем­ля бу­дет ода­ри­вать лю­дей нефтью.

Да, и при усло­вии, что ра­зум­ное че­ло­ве­чест­во на­учит­ся пра­виль­но и бе­реж­но экс­плу­а­ти­ро­вать зем­ные ре­сур­сы. Не бу­дет без­дум­но вы­ка­чи­вать нефть и газ в ог­ром­ных ко­ли­чест­вах и раз­ба­за­ри­вать по дру­гим стра­нам, остав­ляя в глу­бин­ных нед­рах пла­не­ты ги­гант­ские вы­ем­ки-пус­то­ты. В про­тив­ном слу­чае страш­ные раз­ру­ши­тель­ные зем­ле­тря­се­ния, ура­га­ны и вне­зап­но воз­ни­ка­ю­щие цу­на­ми бу­дут по­сто­ян­но на­по­ми­нать лю­дям об их не­уем­ной алч­нос­ти, — на груст­ной но­те за­кон­чил Ан­дрей Дмит­ри­е­вич на­шу бе­се­ду о жид­ком па­ра­фи­не.

Инъ­ек­ция на со­ба­ку по­дейст­во­ва­ла долж­ным об­ра­зом, и по­ра бы­ло пе­ре­хо­дить к обе­щан­но­му уго­ще­нию. От­ме­рив в блю­деч­ко не­об­хо­ди­мую пор­цию ва­зе­ли­но­во­го мас­ла, я при­дви­нул его вплот­ную к мор­доч­ке так­сы. При этом, как бы в шут­ку, пре­дуп­ре­див Ма­лы­ша, что если он не вы­пьет все мас­ло са­мос­то­я­тель­но, то мне при­дет­ся по­ить его с ло­жеч­ки, как мла­ден­чи­ка.

Бу­ду­чи ум­ной со­ба­кой, Ма­лыш сра­зу же со­об­ра­зил, что при­ну­ди­тель­ное ис­кус­ст­вен­ное корм­ле­ние сра­зу пре­вра­тит его — взрос­ло­го ко­бе­ля в ма­лень­ко­го ку­тен­ка, не уме­ю­ще­го са­мос­то­я­тель­но пи­тать­ся... К хо­зяй­ско­му вос­тор­гу пес при­нял­ся са­мос­то­я­тель­но ла­кать мас­ло. Сна­ча­ла ос­то­рож­но и мед­лен­но по­гру­жая блед­ный язы­чок в по­су­ди­ну с мас­лом, Ма­лыш как буд­то его де­гус­ти­ро­вал, за­тем, ви­ди­мо, не най­дя при­чин от­ка­зы­вать­ся от уго­ще­ния, при­нял­ся ап­пе­тит­но и быст­ро-быст­ро чмо­кать языч­ком, да так лов­ко, что блюд­це в счи­тан­ные се­кун­ды ока­за­лось пу­с­тым.

— Ма­лыш-мо­ло­дец, Ма­лыш-мо­ло­дец, — хва­лил со­ба­ку ра­дост­ный Ан­дрей Дмит­ри­е­вич.

Но на этом ле­че­ние Ма­лы­ша не за­кон­чи­лось. Да­лее по­сле­до­вал сле­ду­ю­щий, за­клю­чи­тель­ный, этап ле­че­ния, ко­то­рый за­клю­чал­ся во вве­де­нии боль­но­му пи­та­тель­но­го рас­тво­ра глю­ко­зы и ви­та­ми­нов. Так как со­ба­ка не ела боль­ше трех дней, и силь­но ослаб­ла и по­ху­де­ла, то, ес­тест­вен­но, ор­га­низ­му тре­бо­ва­лась сроч­ная под­кор­м­ка. А в на­шем слу­чае, ког­да при­ем пи­щи обыч­ным спо­со­бом у жи­вот­но­го ока­зал­ся не­воз­мож­ным, его сле­до­ва­ло на­кор­мить, ми­нуя пи­ще­ва­ри­тель­ный тракт. Од­ним сло­вом, пи­тать со­ба­ку пред­сто­я­ло че­рез ве­ну.

Если Ма­лыш со­вер­шен­но спо­кой­но по­зво­лил мне сде­лать внут­ри­мы­шеч­ный укол но-шпы и ба­рал­ги­на, то сей­час, мне по­ка­за­лось, что с пред­сто­я­щей инъ­ек­ци­ей я мо­гу ис­пы­тать боль­шие труд­нос­ти. Де­ло в том, что про­це­ду­ра внут­ри­вен­но­го вли­ва­ния со­ба­ке всег­да тре­бу­ет вра­чу по­мощ­ни­ка. Ведь ле­жа­щее на под­стил­ке жи­вот­ное — не че­ло­век. Со­ба­ка во вре­мя инъ­ек­ции мо­жет без вся­ко­го пре­дуп­реж­де­ния вдруг вско­чить или дер­нуть ла­пой, и тог­да иг­ла мгно­вен­но вый­дет из ве­ны. Я уже не го­во­рю о том, что да­же ког­да со­ба­ка ве­дет се­бя бес­по­кой­но, то в тон­кий спав­ший­ся кро­ве­нос­ный со­суд еще с пер­во­го ра­за нуж­но по­пасть...

Как я по­нял, Ан­дрей Дмит­ри­е­вич в этом де­ле ас­сис­ти­ро­вать мне не смо­жет. Не каж­дый че­ло­век вы­дер­жи­ва­ет по­доб­ную про­це­ду­ру со сво­ей со­ба­кой. Осо­бен­но, ког­да при по­па­да­нии в ве­ну в про­зрач­ном шпри­це по­ка­зы­ва­ет­ся кровь. Во­лей-не­во­лей ока­зав­шись в без­вы­ход­ной си­ту­а­ции, я ре­шил­ся на внут­ри­вен­ное вли­ва­ние без ас­сис­тен­та. По­ло­жив Ма­лы­ша на бок и, слег­ка при­да­вив его ла­донью к под­стил­ке, стро­гим го­ло­сом от­дал ему ко­ман­ду: «Ле­жать!».

Со­ба­ка, на мое удив­ле­ние, бес­пре­ко­с­лов­но под­чи­ни­лась и за­мер­ла, слов­но усну­ла, не по­мыш­ляя да­же по­ше­ве­лить­ся. На ра­дос­тях, я да­же за­был ей на­деть на­морд­ник, ко­то­рый так и остал­ся ле­жать ря­дом с её го­ло­вой. Ма­лыш, дейст­ви­тель­но, на ред­кость ока­зал­ся ум­ным и по­нят­ли­вым па­ци­ен­том. Он ни ра­зу не дер­нул­ся и не огрыз­нул­ся. Единст­вен­ным мо­мен­том, ко­то­рый мог бы ос­лож­нить внут­ри­вен­ное вли­ва­ние, бы­ло мно­го­крат­ное чи­ха­ние, воз­ник­шее у со­ба­ки пос­ле об­ра­бот­ки спир­том по­верх­нос­ти ко­жи в том мес­те, где за­ле­га­ла ве­на. Как ока­за­лось, пес из ин­тел­ли­гент­ной не­пью­щей семьи Са­ха­ро­вых ал­ко­голь на дух не пе­ре­но­сил.

Но чи­ха­ние с со­дро­га­ни­ем все­го те­ла дли­лось не­дол­го. Вско­ре Ма­лыш ути­хо­ми­рил­ся. Он спо­кой­но ле­жал, вре­мя от вре­ме­ни вра­щая гла­за­ми- пу­гов­ка­ми. Ког­да же вли­ва­ние бы­ло за­кон­че­но и со­ба­ка бе­реж­но пе­ре­ме­ще­на со сто­ла на пол, так­са не­ожи­дан­но для нас всех на­ча­ла с игри­вым ры­ком и ла­ем от­ча­ян­но но­сить­ся по квар­ти­ре. Дан­ное по­ве­де­ние озна­ча­ло, что ле­кар­ст­ва на боль­но­го по­дейст­во­ва­ли бла­го­твор­но — у не­го не толь­ко про­шли ки­шеч­ные ко­ли­ки, но по­яви­лись си­лы и жиз­нен­ная энер­гия. Од­на­ко я от­лич­но знал, что по­доб­ное улуч­ше­ние са­мо­чувст­вия но­сит вре­мен­ный эф­фект, по­сколь­ку дейст­ву­ют обез­бо­ли­ва­ю­щее и ан­тис­пас­ти­чес­кое ле­кар­ст­ва. Ост­рая боль мо­жет вско­ре сно­ва про­явить се­бя, о чем счел нуж­ным пре­дуп­ре­дить Ан­дрея Дмит­ри­е­ви­ча, ко­то­рый и сам это пре­крас­но по­ни­мал.

На этом все за­пла­ни­ро­ван­ные ле­чеб­ные про­це­ду­ры Ма­лы­шу бы­ли окон­че­ны. До сле­ду­ю­ще­го дня на­шей встре­чи нам сле­до­ва­ло на­брать­ся тер­пе­ния, что­бы за­тем про­ве­рить, как ино­род­ный пред­мет по ва­зе­ли­но­во­му мас­лу про­дви­га­ет­ся в ки­шеч­ни­ке к ес­тест­вен­но­му вы­ход­но­му отвер­стию...

Ан­дрей Дмит­ри­е­вич вы­ска­зал мне свою при­зна­тель­ность за ле­че­ние со­ба­ки и вы­ра­зил осо­бую бла­го­дар­ность за уме­ние най­ти кон­такт с не­про­с­тым по ха­рак­те­ру па­ци­ен­том. По­яс­нив, что так бес­це­ре­мон­но об­ра­щать­ся с со­бой Ма­лыш в сво­ей жиз­ни еще ни­ко­му не по­зво­лял.

— Мне про вас го­во­ри­ли, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, — про­дол­жил Ака­де­мик, — что вы об­ра­ща­е­тесь с со­ба­ка­ми сме­ло и уве­рен­но, но без по­дав­ле­ния лич­нос­ти жи­вот­но­го, а глав­ное — с лю­бовью. Вот я смот­рю на Ма­лы­ша и не ве­рю сво­им гла­зам: со­ба­ка, ко­то­рую вы мя­ли и тис­ка­ли так, что она да­же крях­те­ла от дис­ком­фор­та и пи­ща­ла от бо­ли, и ко­то­рой вы де­ла­ли не слиш­ком-то при­ят­ные уко­лы, от вас не убе­жа­ла и в па­ни­чес­ком ис­пу­ге не спря­та­лась за ди­ва­ном. На мое удив­ле­ние, Ма­лыш про­дол­жа­ет оста­вать­ся ря­дом с ва­ми, слов­но с ним ни­че­го и не про­ис­хо­ди­ло.

— Ум­ная со­ба­ка, — отве­чал я, ис­пы­ты­вая лег­кое сму­ще­ние от столь вы­со­ко­го, но впол­не за­слу­жен­но­го ком­пли­мен­та Ака­де­ми­ка.

— Ма­лыш впол­не со­зна­ет, что мы же­ла­ем ему толь­ко добра, и что у вра­ча ог­ром­ное же­ла­ние вы­ле­чить его без хи­рур­ги­чес­ко­го вме­ша­тельст­ва. Если бы Ма­лыш от­ка­зал­ся пить ва­зе­ли­но­вое мас­ло, то мне тог­да бы при­шлось вли­вать ему в рот при­ну­ди­тель­но с по­мощью чай­ной ло­жеч­ки. Но и в этом слу­чае пес на ме­ня все рав­но бы не оби­дел­ся...