Пес и кот

Анатолий Баранов

​

Подсказка Шекспира

​

Как всег­да, с поздрав­ле­ни­я­ми сво­их дру­зей с празд­ни­ка­ми я опаз­ды­ваю. Они, как пра­ви­ло, ме­ня опе­ре­жа­ют. На этот раз ре­ше­но бы­ло их опе­ре­дить. Ед­ва по­зав­тра­кав, усев­шись за го­род­ской те­ле­фон и от­крыв за­пис­ную кни­гу, я при­нял­ся на­кру­чи­вать диск. Пер­вым вы­брал сво­е­го дав­не­го дру­га. У чи­та­те­ля мо­жет сра­зу воз­ник­нуть во­прос: по­че­му я стал зво­нить по-го­род­ско­му, а не по мо­биль­но­му те­ле­фо­ну? Двад­цать пер­вый век на дво­ре, а не­ко­то­рые еще все диск кру­тят или, что есть си­лы на кноп­ки жмут... От­вет прост: на ка­лен­да­ре сто­я­ла да­та 23 фев­ра­ля 2020 го­да и поздра­вить мне пред­сто­я­ло до­воль­но-та­ки по­жи­ло­го че­ло­ве­ка — на­сто­я­ще­го во­и­на — за­слу­жен­но­го за­щит­ни­ка Оте­чест­ва. А они, как из­вест­но, не все идут «в но­гу» с со­вре­мен­ной элек­трон­ной тех­ни­кой.

Но мой друг Фе­дор Ива­но­вич «в но­гу» со вре­ме­нем все-та­ки шел. Прав­да, в сво­ей ин­тер­п­ре­та­ции: в осен­не-зим­ний пе­ри­од, про­жи­вая в мос­ков­ской зим­ней квар­ти­ре, он поль­зо­вал­ся толь­ко го­род­ским те­ле­фо­ном, а в лет­ний — дач­ный — пе­ри­од, не­смот­ря на то, что на да­че у не­го так­же имел­ся те­ле­фон МГТС, в ос­нов­ном пред­по­чи­тал мо­биль­ную связь. В этом слу­чае он поль­зо­вал­ся по­дар­ком лю­би­мо­го вну­ка Пет­ра — те­ле­фо­ном для по­жи­лых лю­дей: с круп­ны­ми хо­ро­шо раз­ли­чи­мы­ми бе­лы­ми циф­ра­ми на чер­ных кла­ви­шах и боль­шой яр­ко-крас­ной тре­вож­ной кноп­кой на тыль­ной сто­ро­не устройст­ва. Сто­и­ло ее на­жать, как сра­зу раз­да­ва­лась ре­жу­щая слух гром­кая си­ре­на. Но ее мог­ли слы­шать не толь­ко окру­жа­ю­щие. Сиг­нал тре­во­ги ав­то­ма­ти­чес­ки пе­ре­да­вал­ся на ай­фон вну­ка. На его гад­же­те тут же раз­да­вал­ся звук си­ре­ны, а на таб­ло вы­све­чи­ва­лись «Де­душ­ка» и при­зыв «По­мо­ги­те!». К сы­ну сиг­нал тре­во­ги не по­сту­пал по при­чи­не то­го, что гад­жет, по усло­ви­ям го­су­дар­ст­вен­ной служ­бы, ему не по­ла­гал­ся...

Так вот, пос­ле двух ко­рот­ких гуд­ков в труб­ке раз­дал­ся бодрый ко­ман­дир­ский го­лос:

— Пет­ров слу­ша­ет...

— До­ро­гой Фе­дор Ива­но­вич! Сер­деч­но поздрав­ляю вас с Днем За­щит­ни­ка Оте­чест­ва! Же­лаю вам, в пер­вую оче­редь, креп­ко­го здо­ровья и все­го-все­го са­мо­го хо­ро­ше­го! А еще здо­ровья и ра­дос­ти оча­ро­ва­тель­ной Ду­сень­ке — ва­шей чет­ве­ро­но­гой за­щит­ни­це, вер­но­му дру­гу и ком­пань­он­ке, — на од­ном ды­ха­нии вы­па­лил я бра­вым го­ло­сом.

— Спа­си­бо за поздрав­ле­ние, до­ро­гой Ана­то­лий Ев­гень­е­вич. Я вас и ва­шу суп­ру­гу так­же от всей ду­ши поздрав­ляю с празд­ни­ком. Она, на­сколь­ко я пом­ню, лей­те­нант за­па­са.

— Так точ­но, то­ва­рищ ге­не­рал-пол­ков­ник. Не­смот­ря на то, что она про­фес­сор, она все еще в лей­те­нан­тах зна­чит­ся. На мой взгляд, в ее во­ен­ном би­ле­те, вы­дан­ном еще в день окон­ча­ния Мос­ков­ско­го го­су­дар­ст­вен­но­го уни­вер­си­те­та име­ни Ми­ха­и­ла Ва­силь­е­ви­ча Ло­мо­но­со­ва, эту уста­рев­шую за­пись во­ен­ко­ма­ту сле­до­ва­ло бы бы­ло дав­но под­пра­вить. Тог­да к ее юб­кам мож­но бы­ло бы лам­па­сы при­стра­чи­вать. Взять, к при­ме­ру, ва­шу ум­ни­цу и кра­са­ви­цу Ири­ну Волк — она кан­ди­дат на­ук, а уже в пол­ков­ни­ках хо­дит. То­го и гля­ди, ге­не­рал-май­о­ром ста­нет, — по­шу­тил я.

— Вы пра­вы. Эту не­спра­вед­ли­вость по­ра под­пра­вить. Если вы с суп­ру­гой се­год­ня сво­бод­ные, то я с удо­вольст­ви­ем к че­тыр­над­ца­ти ноль-ноль жду вас на чай с «Ки­ев­ским» тор­том. Его я уже за­ка­зал. К на­зна­чен­но­му вре­ме­ни его, еще теп­лень­ко­го, мне до­ста­вят. А еще у ме­ня к празд­ни­ку при­го­тов­ле­на бу­ты­лоч­ка от­лич­но­го слад­ко­го хе­ре­са, — ве­се­лым го­ло­сом от­ве­тил Фе­дор Ива­но­вич.

За остав­ший­ся пе­ри­од вре­ме­ни мне пред­сто­я­ло от­пра­вить­ся в со­сед­ний дом, в ко­то­ром рас­по­ла­га­лись цве­точ­ный и кон­ди­тер­ский ма­га­зи­ны. Про празд­нич­ный бу­кет все яс­но без слов, а вот к хе­ре­су, об­ла­да­ю­ще­му, как мне бы­ло из­вест­но, тон­ким фрук­то­вым бу­ке­том с не­срав­ни­мым ни с ка­ким ви­ном при­вку­сом оре­хов, тре­бо­ва­лись шо­ко­лад­ные кон­фе­ты вы­со­чай­ше­го ка­чест­ва. И ко­неч­но же, еще кое-что...

Сле­ду­ет от­ме­тить еще и то об­сто­я­тельст­во, что Фе­дор Ива­но­вич креп­кий ал­ко­голь во­об­ще не упо­треб­лял. Пред­по­чи­тал толь­ко вы­со­ко­ка­чест­вен­ные ма­роч­ные ви­на.



С Фе­до­ром Ива­но­ви­чем мы бы­ли зна­ко­мы с се­ми­де­ся­тых го­дов про­ш­ло­го сто­ле­тия. Он в то вре­мя но­сил чин ге­не­рал-май­о­ра. Ме­ня, как опыт­но­го ве­те­ри­нар­но­го вра­ча, ему по­ре­ко­мен­до­вал его со­сед по до­му — Ге­рой Со­ци­а­лис­ти­чес­ко­го Тру­да Ев­ге­ний Ти­мо­фе­е­вич Ми­ла­ев — пер­вый муж Га­ли­ны Лео­ни­дов­ны Бреж­не­вой и ди­рек­тор Го­су­дар­ст­вен­но­го цир­ка на про­спек­те Вер­над­ско­го, у ко­то­ро­го я ле­чил бе­лых ко­ро­лев­ских — так на­зы­ва­е­мых шну­ро­вых пу­де­лей. Как во­ди­лось в Моск­ве в то ста­рое со­вет­ское вре­мя, — мол­ва о док­то­ре-Ай­бо­ли­те и его но­мер до­маш­не­го те­ле­фо­на, слов­но по це­поч­ке, пе­ре­да­ва­лись от од­но­го вла­дель­ца до­маш­не­го жи­вот­но­го дру­го­му. Ко­неч­но, если бы не Ев­ге­ний Ти­мо­фе­е­вич, то мой те­ле­фон, на­вер­ня­ка, ему мог дать дру­гой его со­сед — Тиг­ран Вар­та­но­вич Пет­ро­сян — чем­пи­он ми­ра по шах­ма­там. Он яв­лял­ся вла­дель­цем кав­каз­ской ов­чар­ки, ко­то­рую я не раз спа­сал. В этом до­ме, точ­нее, в жи­лом кры­ле ос­нов­но­го зда­ния гос­ти­ни­цы «Укра­и­на», вы­хо­дя­щем фа­са­дом на Ку­ту­зов­ский про­спект, про­жи­ва­ло еще не­сколь­ко мо­их чет­ве­ро­но­гих па­ци­ен­тов — оча­ро­ва­тель­ных ко­шек с их зна­ме­ни­ты­ми хо­зя­е­ва­ми.

Не­сколь­ко лет то­му на­зад Фе­дор Ива­но­вич овдо­вел. Ког­да бы­ла жи­ва его суп­ру­га Вар­ва­ра Мак­си­мов­на, мы с же­ной не раз бы­ва­ли у них в гос­тях. Кра­си­вая, добрая, очень до­маш­няя ин­тел­ли­гент­ная жен­щи­на нас на­зы­ва­ла «кра­си­вой па­рой». Мне, как муж­чи­не, это льсти­ло, но ви­да я не по­ка­зы­вал.

Эта не­обык­но­вен­но лю­бя­щая друг дру­га суп­ру­жес­кая че­та для ме­ня слу­жи­ла при­ме­ром креп­кой друж­ной и счаст­ли­вой семьи, у ко­то­рой мож­но бы­ло мно­го­му по­учить­ся.

В то вре­мя у них жи­ла маль­тий­ская бо­лон­ка по клич­ке Бет­ти. Не­боль­шая по раз­ме­рам оча­ро­ва­тель­ная со­бач­ка всег­да вы­гля­де­ла, слов­но дет­ская до­ро­гая иг­руш­ка: бе­лос­неж­ная длин­ная шел­ко­вис­тая шерсть, боль­шие круг­лые гла­за тем­но­го цве­та и мод­ный бан­тик на го­ло­ве. И всю эту кра­со­ту до­пол­нял не­обык­но­вен­ный ум и добрый ха­рак­тер. Про­жи­ла Бет­ти дол­гую спо­кой­ную жизнь дли­ной в сем­над­цать лет.

По­том в семье Фе­до­ра Ива­но­ви­ча по­явил­ся до­бер­ман-пин­чер. Его за­во­дить не пла­ни­ро­ва­ли. По­явил­ся, что на­зы­ва­ет­ся, слу­чай­но. У Сер­гея — сы­на Фе­до­ра Ива­но­ви­ча — был близ­кий друг. Слу­чи­лось так, что пос­ле пе­ре­не­сен­но­го грип­па у не­го раз­ви­лась ал­лер­гия. По­крас­не­ние глаз, сле­зо­те­че­ние, на­сморк, чи­ха­ние те­ра­пев­ти­чес­ко­му ле­че­нию ан­ти­гис­та­мин­ны­ми средст­ва­ми не под­да­ва­лись. Ко­неч­но, пе­реп­ро­бо­ван­ные таб­лет­ки ди­мед­ро­ла, та­ве­ги­ла, суп­рас­ти­на по­мо­га­ли, но лишь на ко­рот­кое вре­мя. Ни­кто из вра­чей не мог да­же пред­по­ло­жить, что по­доб­ную ал­лер­ги­чес­кую ре­ак­цию у че­ло­ве­ка мог­ла вы­звать ко­рот­кая шесть хо­зяй­ско­го двух­лет­не­го до­бер­ма­на. А ког­да, на­ко­нец, ал­лер­ген вы­яви­ли, то без­апел­ля­ци­он­но пред­ло­жи­ли из­ба­вить­ся от до­бер­ма­на, сдав его на го­род­скую са­ни­тар­но-ве­те­ри­нар­ную стан­цию. Это при том, что лю­би­мый пес жил в семье с са­мо­го ще­нячь­е­го воз­рас­та и фак­ти­чес­ки яв­лял­ся чле­ном семьи. От мыс­ли о рас­ста­ва­нии с чет­ве­ро­но­гим дру­гом хо­зя­ин был убит го­рем и стал чувст­во­вать се­бя на­мно­го ху­же. Од­на­ко на по­мощь при­шел Сер­гей, пред­ло­жив­ший за­брать со­ба­ку се­бе. До­бер­ман-пин­че­ру в но­вой семье жи­лось хо­ро­шо. Од­на­ко в один из дач­ных се­зо­нов ма­те­рый ко­бель, сде­лав под­коп под глу­хим вы­со­ким за­бо­ром, удрал на по­иск су­ки и боль­ше не вер­нул­ся...

В на­ча­ле двух­ты­сяч­ных го­дов у Фе­до­ра Ива­но­ви­ча по­явил­ся по­ро­ди­с­тый ще­нок вос­точ­но-ев­ро­пей­ской ов­чар­ки по клич­ке Гре­та. Со­ба­ка вы­рос­ла, пре­вра­тив­шись в кра­са­ви­цу. На вы­став­ках слу­жеб­ных со­бак за­ни­ма­ла пер­вые ме­с­та и бра­ла при­зы. А еще она об­ла­да­ла не­обык­но­вен­ным ин­тел­лек­том. Как лю­би­ла пов­то­рять Вар­ва­ра Мак­си­мов­на: «Гре­та все по­ни­ма­ет, толь­ко не уме­ет го­во­рить...»



И ког­да пос­ле тя­же­лой и про­дол­жи­тель­ной бо­лез­ни Вар­ва­ра Мак­си­мов­на скон­ча­лась, то стра­да­ю­щая Гре­та в те­че­ние це­ло­го ме­ся­ца пре­бы­ва­ла в тос­ке. Со сле­за­ми на гла­зах шла на кух­ню, под­хо­ди­ла к мис­ке с кор­мом и ухо­ди­ла, не при­тро­нув­шись к ней. Толь­ко пи­ла во­ду, мед­лен­но пре­вра­ща­ясь в ске­лет, об­тя­ну­тый ко­жей с по­ре­дев­шей шерс­тью... Ослаб­лен­ный ор­га­низм со­ба­ки мне да­же при­шлось под­дер­жи­вать еже­днев­ны­ми внут­ри­вен­ны­ми вли­ва­ни­я­ми глю­ко­зы с ви­та­ми­на­ми. Все это тяж­кое для нее вре­мя Гре­та, ле­жа на сво­ем мес­те, дер­жа­ла под­ле се­бя до­маш­ние тап­ки хо­зяй­ки, пе­ри­о­ди­чес­ки их об­ли­зы­вая. Толь­ко че­рез ме­сяц со­ба­ка на­ча­ла по­сте­пен­но воз­вра­щать­ся к нор­маль­ной жиз­ни и об­ре­тать преж­нюю кон­ди­цию.

Фе­дор Ива­но­вич, на­хо­дясь уже на пен­сии, смерть лю­би­мой же­ны пе­ре­жи­вал очень тя­же­ло. Если бы не Гре­та, мо­жет быть, он вско­ре бы ушел из жиз­ни вслед за суп­ру­гой. А так еже­днев­но тре­бо­ва­лось за со­ба­кой уха­жи­вать: вы­гу­ли­вать, мыть ла­пы пос­ле про­гул­ки, рас­че­сы­вать и так да­лее...

Гля­дя на Гре­ту, он час­тень­ко вспо­ми­нал од­ну из не­за­бы­ва­е­мых кар­тин: лю­би­мая же­на, си­дя в крес­ле, смот­рит ин­те­рес­ный те­ле­се­ри­ал, а со­ба­ка вос­се­да­ет на­про­тив нее, по­ло­жив го­ло­ву ей на ко­ле­ни. Не от­ры­вая взгляд от эк­ра­на, Вар­ва­ра Мак­си­мов­на гла­дит её го­ло­ву. Гре­та, за­жму­рив гла­за, пре­бы­ва­ет на­вер­ху бла­женст­ва... Но вот в филь­ме раз­во­ра­чи­ва­ет­ся ду­ше­щи­па­тель­ная сце­на, тре­бу­ю­щая от зри­те­ля осо­бо­го на­пря­же­ния. Из-за воз­ник­ших пе­ре­жи­ва­ний Вар­ва­ра Мак­си­мов­на не­про­из­воль­но уби­ра­ет ру­ку и с уси­лен­ным вни­ма­ни­ем на­блю­да­ет за про­ис­хо­дя­щи­ми со­бы­ти­я­ми. Од­на­ко, не тут-то бы­ло. От­сут­ст­ви­ем лас­ки Гре­та не­до­воль­на. Она тре­бу­ет про­дол­же­ния по­гла­жи­ва­ния до­воль­но ост­ро­ум­ным спо­со­бом.

Со­ба­ка под­во­дит го­ло­ву под за­стыв­шую хо­зяй­скую ру­ку, рез­ким дви­же­ни­ем под­ки­ды­ва­ет ее и тут же под­став­ля­ет под нее свой ум­ный ко­те­лок. Этой при­дум­кой она сра­зу до­би­ва­лась це­ли. Лас­ко­вое по­гла­жи­ва­ние об­лас­ти за­тыл­ка и меж­ду ушек на­чи­на­лось сно­ва. За про­смотр оче­ред­но­го се­ан­са се­ри­а­ла по­доб­ная кар­ти­на на­блю­да­лась не­сколь­ко раз...

Но, к со­жа­ле­нию, де­ся­то­го но­яб­ря про­ш­ло­го го­да, ров­но в День со­труд­ни­ка ор­га­нов внут­рен­них дел, а это бы­ло вос­кре­сенье, пят­над­ца­ти­лет­няя со­ба­ка ско­ро­пос­тиж­но скон­ча­лась от вне­зап­но на­сту­пив­шей ост­рой сер­деч­но-со­су­дис­той не­до­ста­точ­нос­ти.

В тот день мне при­шлось не поздрав­лять тор­жест­вен­ным го­ло­сом по те­ле­фо­ну ве­те­ра­на внут­рен­ней служ­бы МВД, а сроч­но мчать­ся к не­му — кон­ста­ти­ро­вать смерть жи­вот­но­го и уте­шать вла­дель­ца.



Ско­ро­пос­тиж­ная смерть Гре­ты для Фе­до­ра Ива­но­ви­ча яви­лась двой­ным уда­ром. Обо­рва­лась ни­точ­ка свя­зи с лю­би­мой же­ной, а еще он сра­зу по­чувст­во­вал се­бя, как ни­ког­да, не­счаст­ным и оди­но­ким. Сын с семь­ей жил от­дель­но. Из-за его ог­ром­ной слу­жеб­ной за­ня­тос­ти ви­де­лись не­час­то. Од­наж­ды Фе­дор Ива­но­вич, про­снув­шись ут­ром, ле­жа в по­сте­ли, не же­лая вста­вать и при­сту­пать к зав­тра­ку, впал в от­ча­я­ние. Мир по­ка­зал­ся ему по­мрач­нев­шим и пу­с­тым. Как ни­ког­да угне­та­ла мерт­вая ти­ши­на. Од­но­му жить в этой ог­ром­ной трех­ком­нат­ной квар­ти­ре не хо­те­лось. Фе­дор Ива­но­вич за­крыл гла­за и по­ду­мал о том, что хо­ро­шо бы сей­час серд­це его, как тог­да у Гре­ты, вне­зап­но пе­ре­ста­ло бить­ся и на­всег­да оста­но­ви­лось. Как, на­вер­ное, бы­ва­ет в та­ких ми­нор­ных си­ту­а­ци­ях в че­ло­ве­чес­ком со­зна­нии, слов­но в ки­не­ма­то­гра­фе, про­бе­га­ют мно­гие фраг­мен­ты про­жи­той жиз­ни. Но ду­ше­щи­па­тель­но­го «бра­зиль­ско­го се­ри­а­ла» не по­лу­чи­лось.

Не­по­нят­но, по­че­му па­мять ге­не­ра­ла оста­но­ви­лась на су­гу­бо мир­ном эпи­зо­де из его жиз­ни, про­изо­шед­шем не­ко­то­рое вре­мя то­му на­зад. По те­ле­ви­зо­ру по­ка­зы­ва­ли аме­ри­кан­ский фильм «Ха­ти­ко», в глав­ной ро­ли ко­то­ро­го был за­яв­лен Ри­чард Гир. Фе­дор Ива­но­вич не был по­клон­ни­ком ино­стран­ных филь­мов и это­го зна­ме­ни­то­го сим­па­тич­но­го ак­те­ра, но что-то его оста­но­ви­ло от на­жа­тия на пуль­те кноп­ки вы­клю­че­ния те­леп­ри­ем­ни­ка.

От филь­ма, ос­но­ван­но­го на ре­аль­ном со­бы­тии, да­же не­смот­ря на по­сто­ян­ные рек­ла­мы мно­го­чис­лен­ных сна­до­бий, то­ва­ров по­всед­нев­но­го спро­са и дру­гой дре­бе­де­ни, пре­ры­ва­ю­щие кар­ти­ну в са­мых вол­ни­тель­ных мес­тах и ме­ша­ю­щие про­смот­ру, он по­лу­чил ог­ром­ное удо­вольст­вие. Не­сколь­ко по­сле­ду­ю­щих дней все мыс­ли страст­но­го лю­би­те­ля со­бак бы­ли за­ня­ты од­ной мыслью — не­обык­но­вен­ной пре­дан­ностью со­ба­ки по клич­ке Ха­ти­ко сво­е­му лю­би­мо­му и умер­ше­му хо­зя­и­ну. Вер­ная Ха­ти­ко ни к ко­му в семью не хо­те­ла ид­ти жить и пред­поч­ла из­ме­не смерть на том са­мом мес­те у вок­за­ла, где она уже мно­го лет с не­уга­са­ю­щей на­деж­дой и тре­пе­том ожи­да­ла встре­тить до­ро­го­го ей че­ло­ве­ка. По­рой ге­не­рал мыс­лен­но срав­ни­вал по эмо­ци­о­наль­ным ка­чест­вам две по­ро­ды: вос­точ­но-ев­ро­пей­скую ов­чар­ку и аки­то-ину. И, впол­не ес­тест­вен­но, пред­по­чте­ние от­да­ва­лось его Гре­те. Но вот сей­час, слов­но на­яву, пе­ред ним яр­ко воз­ник­ли кад­ры ми­лой свет­ло-ры­жей со­ба­ки.

Рез­ко пре­рвав ви­де­ние, Фе­дор Ива­но­вич, от­бро­сив оде­я­ло, бодро по­ки­нул по­стель. Пят­над­ца­ти­ми­нут­ная физ­за­ряд­ка, хо­лод­ный душ и об­ти­ра­ние жест­ким бан­ным по­ло­тен­цем, за­тем бритье и зав­трак. По го­род­ско­му те­ле­фо­ну он по­зво­нил на ра­бо­ту вну­ку и ко­рот­ко со­об­щил о сво­ем же­ла­нии за­вес­ти под­рос­шую де­воч­ку по­ро­ды аки­то-ину. Петр опе­ра­тив­но свя­зал­ся со мной и вот бук­валь­но под на­сту­па­ю­щий но­вый 2020 год вось­ми­ме­сяч­ная Ду­ся, при­учен­ная за­вод­чи­цей к вы­гу­лу на ули­це, об­ре­ла свой по­сто­ян­ный дом и лю­бя­ще­го хо­зя­и­на.

Не­об­хо­ди­мые при­вив­ки щен­ку бы­ли уже сде­ла­ны за­вод­чи­цей. Об этом в пас­пор­те со­ба­ки име­лись под­тверж­да­ю­щие да­ты и круг­лые пе­ча­ти го­су­дар­ст­вен­ной ве­те­ри­нар­ной ле­чеб­ни­цы. Ду­се пред­сто­я­ло толь­ко рас­ти, оста­вать­ся здо­ро­вой, на­би­рать­ся сил, ста­но­вить­ся ум­ной и ра­до­вать хо­зя­и­на. Не­смот­ря на то, что со­ба­ка не име­ла склон­нос­ти что-ли­бо под­би­рать с зем­ли, хо­зя­ин, по мо­е­му на­уще­нию, вы­во­дил ее гу­лять толь­ко в на­морд­ни­ке. Так всем нам бы­ло го­раз­до спо­кой­нее.

​

​

***

​

Еще не успе­ли с же­ной мы со­брать­ся, как раз­дал­ся зво­нок го­род­ско­го те­ле­фо­на. По взвол­но­ван­но­му го­ло­су, в зво­нив­шем я не сра­зу узнал Фе­до­ра Ива­но­ви­ча. Он со­об­щил, что Ду­ся вне­зап­но ли­ши­лась чувств. Ле­жит в кух­не на по­лу и еле ды­шит. По­доб­ное из­вес­тие для ме­ня яви­лось «уда­ром обу­ха по го­ло­ве». Од­на­ко те­рять со­зна­ние, как Ду­се, мне бы­ло не­льзя ни в ко­ем слу­чае. Чис­то ав­то­ма­ти­чес­ки я за­дал хо­зя­и­ну во­прос:

— На вас она ре­а­ги­ру­ет?

— Ког­да я ее пы­тал­ся по­тор­мо­шить, она вро­де бы по­ви­ля­ла хвос­том...

— Фе­дор Ива­но­вич! Во-пер­вых, вы не вол­нуй­тесь, а во-вто­рых, ска­жи­те мне — в ва­шем за­вар­ном чай­ни­ке от зав­тра­ка, на­вер­ня­ка, оста­лась креп­кая за­вар­ка. Вы же лю­би­те с ут­ра пить креп­кий чай...

— Так точ­но, оста­лась, — чет­ко от­ве­тил ге­не­рал.

— Сроч­но от­лей­те за­вар­ку в чаш­ку, до­бавь­те в нее чай­ную ло­жеч­ку са­ха­ра и сто­ло­вой ло­жеч­кой за­ли­вай­те его Ду­се за ще­ку. Но это при усло­вии, если она еще на­хо­дит­ся в со­зна­нии и мо­жет гло­тать, — бы­ла моя ре­ко­мен­да­ция, мгно­вен­но ро­див­ша­я­ся в из­ви­ли­нах мо­е­го го­лов­но­го моз­га. Пос­ле че­го до­ба­вил: «Сроч­но вы­ез­жа­ем. Бу­дем ми­нут че­рез пят­над­цать-двад­цать».

Про­це­ду­ра по спа­ива­нию со­ба­ке чая для опыт­но­го со­бач­ни­ка, ко­им яв­лял­ся Фе­дор Ива­но­вич, как я знал, бы­ла не­слож­ной. В свое вре­мя Гре­ту он вмес­те с Вар­ва­рой Мак­си­мов­ной та­ким об­ра­зом не один раз пот­че­вал слад­ким чаем и мяс­ным буль­о­ном, ког­да та, бу­ду­чи го­до­ва­лой со­ба­кой, за­бо­ле­ла пар­во­ви­рус­ным гаст­ро­эн­те­ри­том.



Ров­но че­рез двад­цать ми­нут мы бы­ли у Фе­до­ра Ива­но­ви­ча. Ду­ся без­жиз­нен­но ле­жа­ла на по­лу в кух­не. Ря­дом сто­я­ла плош­ка с креп­ким чаем. Со­ба­ка на­хо­ди­лась в об­мо­роч­ном со­сто­я­нии. Встать, что­бы встре­тить нас, она, ко­неч­но же, не смог­ла. К на­ше­му по­яв­ле­нию от­нес­лась без­участ­но. По все­му бы­ло вид­но — си­лы по­ки­ну­ли ее. И поч­ти ос­тек­ле­нев­ший взгляд. К то­му же чрез­вы­чай­но без­жиз­нен­ная блед­ность сли­зис­той обо­лоч­ки рта. А сли­зис­тая обо­лоч­ка век по цве­ту в пол­ной ме­ре бы­ла схо­жа с бе­лос­неж­ной бу­ма­гой для све­то­ко­пии. Хо­лод­ные уши и ле­дя­ные по­ду­шеч­ки лап до­пол­ня­ли внеш­нюю кар­ти­ну уга­са­ния жи­вот­но­го.

Опе­ра­тив­но про­ве­ден­ный кли­ни­чес­кий осмотр вы­явил у со­ба­ки ост­рую сер­деч­но-со­су­дис­тую не­до­ста­точ­ность. Ни­те­вид­ный пульс точ­но со­от­вет­ст­во­вал ред­ким сер­деч­ным со­кра­ще­ни­ям с про­ме­жут­ком че­ты­ре се­кун­ды. По­верх­ност­ное не­ров­ное ды­ха­ние, блед­ность ви­ди­мых сли­зи­с­тых обо­ло­чек, сла­бая сер­деч­ная де­я­тель­ность — все это го­во­ри­ло о ка­та­стро­фи­чес­ком па­де­нии ар­те­ри­аль­но­го дав­ле­ния, при­вед­шем к кол­лап­то­ид­но­му со­сто­я­нию, ко­то­рое при не­при­ня­тии сроч­ных мер мог­ло вы­зы­вать ише­мию моз­га и по­чек. Ред­кое и уга­са­ю­щее серд­це­би­е­ние еле улав­ли­ва­лось. Воз­ник­ла ре­аль­ная угро­за его пол­ной оста­нов­ки и не­воз­мож­нос­ти воз­об­но­вить его ра­бо­ту да­же силь­ным ле­кар­ст­вен­ным средст­вом.

Упус­кать дра­го­цен­ные се­кун­ды бы­ло смер­ти по­доб­но. Вни­ма­тель­но на­блю­дая за тем, как я де­лаю Ду­се внут­ри­сер­деч­ную инъ­ек­цию ад­ре­на­ли­на, пос­ле че­го фо­нен­до­ско­пом вы­слу­ши­ваю ее серд­це и од­нов­ре­мен­но щу­паю пульс, Фе­дор Ива­но­вич до­кла­ды­ва­ет, что сра­зу пос­ле на­ше­го те­ле­фон­но­го раз­го­во­ра успел спо­ить Ду­се шесть сто­ло­вых ло­жек чая и, как ему по­ка­за­лось, ей лишь на не­сколь­ко ми­нут ста­ло луч­ше. Впол­не воз­мож­но, что так и бы­ло. До­вра­чеб­ная хо­зяй­ская по­мощь, ко­неч­но же, ока­за­ла не­ко­то­рое спа­си­тель­ное дейст­вие на ор­га­низм мо­ло­дой со­ба­ки, од­на­ко ко­фе­и­но­вый эф­фект от креп­ко­го слад­ко­го чая при дан­ном за­бо­ле­ва­нии, ког­да его про­ис­хож­де­ние мне бы­ло со­вер­шен­но не­из­вест­но, ока­зал­ся яв­но не­до­ста­точ­ным и слиш­ком крат­ков­ре­мен­ным. Что-то угне­та­ло сер­деч­но- со­су­дис­тую сис­те­му во мно­го раз ак­тив­нее и ток­сич­нее, чем дейст­во­ва­ла пер­вая по­мощь. Опоз­дай мы на не­сколь­ко ми­нут — и ожи­вить кро­вя­ной на­сос бы­ло бы не­воз­мож­но.

А те­перь, пос­ле его удач­но­го за­пус­ка, тре­бо­ва­лись даль­ней­шие ре­а­ни­ма­ци­он­ные ме­роп­ри­я­тия с при­ме­не­ни­ем це­ло­го на­бо­ра все­воз­мож­ных силь­но­дейст­ву­ю­щих пре­па­ра­тов.



Спеш­но, но без су­е­ты, из­вле­кая из сво­е­го объ­ем­но­го вра­чеб­но­го сак­во­я­жа ко­роб­ки с ле­кар­ст­ва­ми и рас­кла­ды­вая их на сто­ле, я за­ме­тил бу­тыл­ку ма­роч­но­го хе­ре­са, про ко­то­рый мне еще ут­ром со­об­щил Фе­дор Ива­но­вич, и ря­дом ле­жа­щий што­пор с на­ни­зан­ной на нем мас­сив­ной на­ту­раль­ной проб­кой. Не знаю, по­че­му с мо­е­го язы­ка со­рвал­ся во­прос, об­ра­щен­ный к хо­зя­и­ну:

— Фе­дор Ива­но­вич! Вы креп­кий чай со­ба­ке да­ва­ли пить с ви­ном?

— Нет, нет, до­ро­гой Ана­то­лий Ев­гень­е­вич. Это я, го­то­вясь к ва­ше­му при­ез­ду, ре­шил от­крыть бу­тыл­ку. Но проб­ка ока­за­лась креп­ко си­дя­щей. Ни­как не под­да­ва­лась. Што­пор-то у ме­ня, как ви­ди­те, обыч­ный и до­воль­но ста­рый. Был ры­чаж­ный. Ввин­тишь, со­жмешь оба ры­ча­га, и проб­ка са­ма вы­ни­ма­ет­ся. Очень удоб­ный для ру­ки по­жи­ло­го че­ло­ве­ка, но, к со­жа­ле­нию, сло­мал­ся. Ки­тай­ское из­де­лие ока­за­лось не­дол­го­веч­ным. Од­на руч­ка от­ле­те­ла, а ку­пить но­вый все за­бы­ваю. Так вот, по­ста­вив бу­тыл­ку на пол и од­ной ру­кой при­дер­жи­вая ее, я рва­нул, что бы­ло си­лы... Проб­ку из­влек, но от рез­ко­го рыв­ка, кач­нув­ше­го бу­тыл­ку, не­боль­шое ко­ли­чест­ва ви­на вы­плес­ну­лось на пол. Со­брал­ся ид­ти в ван­ную за губ­кой, что­бы убрать лу­жи­цу, но ме­ня отвлек­ли те­ле­фон­ные поздрав­ле­ния. Как на­роч­но, один зво­нок за дру­гим! А ког­да вер­нул­ся, ви­но уже ис­па­ри­лось. Сле­да на по­лу да­же не оста­лось, — под­роб­но из­ла­гал со­бы­тия Фе­дор Ива­но­вич, по­ка я сна­ря­жал шприц слож­ным ре­а­ни­ма­ци­он­ным кок­тей­лем для внут­ри­вен­но­го вли­ва­ния.

Пе­ре­не­ся со­ба­ку в ком­на­ту и уло­жив на тах­ту, с тру­дом вой­дя иг­лой в без­жиз­нен­но спав­шу­ю­ся ве­ну бед­ра, я на­чи­наю, на­сколь­ко это воз­мож­но, очень мед­лен­но вво­дить ле­кар­ст­во. По мо­им рас­че­там, вве­дён­ный в серд­це ад­ре­на­лин уже под­нял внут­ри серд­ца кро­вя­ное дав­ле­ние и на­пол­нил кровью его ко­ро­нар­ные со­су­ды, а дру­гие сер­деч­ные средст­ва, ко­то­рые мед­лен­но вво­дят­ся в ве­ну, за­ста­вят мы­шеч­ный на­сос рит­мич­но ра­бо­тать. Кро­ме то­го, од­нов­ре­мен­но вво­ди­мые пре­па­ра­ты, об­лег­ча­ю­щие ды­ха­ние, не толь­ко улуч­шат ды­ха­тель­ный про­цесс, но и бу­дут про­ти­во­дейст­во­вать воз­мож­но­му оте­ку лег­ких...

В ком­на­те сто­ит на­пря­жен­ная ти­ши­на, ко­то­рую на­ру­ша­ет лишь ход ме­ха­ни­чес­ко­го бу­диль­ни­ка, сто­я­ще­го на сер­ван­те. Что­бы как-то раз­ря­дить ат­мо­сфе­ру, я пы­та­юсь шу­тить в от­но­ше­нии то­го, что Фе­дор Ива­но­вич, не до­ждав­шись на­ше­го при­ез­да, ре­шил сам от­ку­по­рить бу­тыл­ку с ви­ном и что Ду­ся не по­мог­ла сво­е­му хо­зя­и­ну вы­тя­нуть проб­ку из гор­лыш­ка бу­тыл­ки и по­это­му оно не­мно­го про­ли­лось.

— А так все вчет­ве­ром друж­но взя­лись бы, как в сказ­ке «про реп­ку»: за што­пор Фе­дор Ива­но­вич, Ду­ся за хо­зяй­скую курт­ку, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич за хвост Ду­си, Люд­ми­ла за Ана­то­лия Ев­гень­е­ви­ча... Раз, два, три — взя­ли и друж­но вы­тя­ну­ли бы проб­ку... А по­том раз­ли­ли бы ви­но по бо­ка­лам. Всем до­ста­лось бы, ко­неч­но, кро­ме Ду­си. Со­ба­кам-то ви­но в чис­том ви­де да­вать не по­ло­же­но. Прав­да, из ве­те­ри­нар­ной ли­те­ра­ту­ры во­ен­ных лет мне бы­ло из­вест­но, что со­ба­кам-свя­зис­там и со­ба­кам-са­ни­та­рам в слу­чае не­до­ста­точ­но­го пай­ка для вос­ста­нов­ле­ния сил по­ла­га­лась сто­ло­вая лож­ка крас­но­го ви­но­град­но­го ви­на.

Фе­дор Ива­но­вич тут же на­пом­нил мне, что Гре­те, во вре­мя ее выз­до­ров­ле­ния, я ре­ко­мен­до­вал в слад­кий, хо­ро­шо за­ва­рен­ный ин­дий­ский чай до­бав­лять сто­ло­вую лож­ку ка­го­ра. И это вкус­ное питье ей очень нра­ви­лось... Теп­лый ле­чеб­ный на­пи­ток, ко­то­рый на­ли­вал­ся в ее мис­ку, Гре­та с удо­вольст­ви­ем ла­ка­ла са­мос­то­я­тель­но.

Из-за воз­ник­ше­го вос­по­ми­на­ния о Гре­те в мо­ем моз­гу сра­зу воз­ник­ло не­до­уме­ние и по­до­зре­ние. Оно за­клю­ча­лось в том, что я не мог по­нять, по­че­му каж­дый раз, в день на­ступ­ле­ния зна­чи­мо­го для Фе­до­ра Ива­но­ви­ча празд­ни­ка, с его со­ба­ка­ми про­ис­хо­дят тра­ги­чес­кие ис­то­рии. Пос­ле смер­ти ов­чар­ки не про­шло и че­ты­рех ме­ся­цев, и опять... Кол­довст­во ка­кое-то, да и толь­ко... В свя­зи со схо­жестью бо­лез­нен­но­го со­сто­я­ния Ду­си со мною по­став­лен­ным по­смерт­ным ди­аг­но­зом Гре­ты, я ре­шил про­яс­нить для се­бя од­ну ма­лень­кую де­таль:

— Фе­дор Ива­но­вич! На­пом­ни­те мне, по­жа­луй­ста, еще раз о со­бы­ти­ях то­го ут­ра де­ся­то­го но­яб­ря 2019 го­да, пред­шест­ву­ю­щих ско­ро­пос­тиж­ной смер­ти Гре­ты. Если мне не из­ме­ня­ет па­мять, вы мне тог­да рас­ска­за­ли про слу­чай­но раз­би­тую ва­ми бу­тыл­ку ви­на. А я тог­да вас успо­ко­ил од­ной из рус­ских при­мет: если бьет­ся бу­тыл­ка с ви­ном, чаш­ки, ста­ка­ны или та­рел­ки, то это к счастью...

— Со­вер­шен­но, вер­но. Так вы и ска­за­ли. А с той бу­тыл­кой ви­на, по-мо­е­му, про­изо­шло на­важ­де­ние. Я до­ста­вал ее из ниж­не­го от­де­ла ку­хон­но­го шкаф­чи­ка, а она из ру­ки вы­скольз­ну­ла. Не­ког­да мои креп­кие ру­ки пре­вра­ти­лись в «крю­ки». Сколь­ко ча­шек и та­ре­лок уже пе­ре­бил... Не­смот­ря на то, что вы­со­та бы­ла не­боль­шой, не бо­лее де­ся­ти сан­ти­мет­ров, но все рав­но до­ныш­ко от со­при­кос­но­ве­ния с по­лом как но­жом сре­за­ло. Пре­крас­ный ма­роч­ный му­скат был по­да­рен мне Пе­тей к празд­ни­ку. На по­лу кух­ни сра­зу об­ра­зо­ва­лось не­обык­но­вен­ное аро­мат­ное «мо­ре раз­лив­ное». Гре­точ­ка ока­за­лась ря­дом. Что­бы она не по­ре­за­лась оскол­ка­ми, я ей стро­гим го­ло­сом дал ко­ман­ду «Мес­то!». Она по­слуш­но по­шла по лу­же ви­на, но по­скольз­ну­лась, моя ста­ру­шеч­ка, и по­зор­но в ней рас­тя­ну­лась. С тру­дом под­ня­лась, сму­щен­но по­смот­ре­ла на ме­ня, слов­но из­ви­ня­лась за свою не­лов­кость, и ушла на свое мес­то в при­хо­жую. Не­ко­то­рое вре­мя ак­тив­но чмо­ка­ла язы­ком, за­ни­ма­ясь на­ве­де­ни­ем чис­то­ты лап и шерс­ти жи­во­та. Она, как вы пом­ни­те, всег­да от­ли­ча­лась по­вы­шен­ным тре­бо­ва­ни­ем к чис­то­те сво­е­го те­ла, вклю­чая шерсть. Пос­ле гу­лянья, по­ка у нее не бу­дут вы­мы­ты ла­пы, она из при­хо­жей не сдви­нет­ся. Од­ним сло­вом, от со­зна­ния сво­ей не­мощ­нос­ти и не­пе­ре­жи­то­го по­зо­ра, по-ви­ди­мо­му, и оста­но­ви­лось ее сла­бень­кое сер­деч­ко. Вы, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, ее осты­ва­ю­щую там и ос­мат­ри­ва­ли...

— Этот мо­мент я хо­ро­шо пом­ню, — уве­рен­но от­ве­тил я.

— Gertrude, do not drink.

— I will, my lord; I pray you, pardon me.

— It is the poison’d cup: it is too late.

— No, no, the drink, the drink, — O, my dear Hamlet, — The drink, the drink!

I am poison’d., — я слы­шу за спи­ной неж­но жур­ча­щий се­реб­ря­ный ру­че­ек. Это го­лос же­ны. На блес­тя­щем ан­глий­ском она нег­ром­ко дек­ла­ми­ру­ет Шек­с­пи­ра...

Вы­со­кая оцен­ка гра­мот­но­го и кра­си­во­го про­из­но­ше­ния не бы­ла мо­им пре­уве­ли­че­ни­ем. В со­вет­ское вре­мя, ког­да же­на, на­хо­дясь в Лон­до­не, ста­жи­ро­ва­лась в од­ном из ве­ду­щих ву­зов Ве­ли­коб­ри­та­нии, ее речь для учеб­но­го ро­ли­ка за­пи­сы­ва­ла да­же ан­глий­ская кор­по­ра­ция Би-Би-Си, как на­гляд­ный при­мер уме­ния гра­мот­но и кра­си­во го­во­рить спе­ци­а­лис­та ро­ма­но-гер­ман­ской фи­ло­ло­гии, не яв­ля­ю­ще­го­ся но­си­те­лем язы­ка. А ина­че быть прос­то не мог­ло, ведь Люд­ми­ла яв­ля­лась уче­ни­цей са­мой Оль­ги Сер­ге­ев­ны Ах­ма­но­вой — уче­но­го с ми­ро­вым име­нем и све­ти­ла ан­глий­ской фи­ло­ло­гии. Этим все ска­за­но!



Ху­до­жест­вен­ное дек­ла­ми­ро­ва­ние не­за­ме­чен­ным Фе­до­ром Ива­но­ви­чем не оста­лось. Он жи­во ре­а­ги­ру­ет:

— Люд­ми­ла! Если ме­ня не под­во­дит па­мять и мой по­лу­за­бы­тый ан­глий­ский, это Уиль­ям Шек­с­пир, Гам­лет, принц дат­ский?

— Со­вер­шен­но, вер­но. Акт пя­тый, сце­на вто­рая. Диа­лог ко­ро­ля Клав­дия с ко­ро­ле­вой Герт­ру­дой — ма­терью Гам­ле­та, во вре­мя ду­э­ли ее сы­на с Лаэр­том, — под­тверж­да­ет она.

Не обо­ра­чи­ва­ясь и не пре­кра­щая внут­ри­вен­ное вли­ва­ние, вспом­нив, что во вре­мя уче­бы Люд­ми­ла иг­ра­ла в сту­ден­чес­ком те­ат­ре и бы­ла за­ня­та имен­но в этом спек­так­ле, я про­шу ее, если воз­мож­но, на­пом­нить нам эту сце­ну и дать пе­ре­вод.

На что же­на, без ко­ле­ба­ний, вы­пол­ня­ет мою прось­бу:

— Ко­роль Клав­дий, же­лая от­ра­вить Гам­ле­та — сы­на по­кой­но­го ко­ро­ля, в его ку­бок с ви­ном не­за­мет­но под­ме­ши­ва­ет яд. Но Герт­ру­да, ни­че­го не по­до­зре­вая и же­лая смо­чить гор­ло, пе­ре­сох­шее от вол­не­ния, бе­рет со сто­ла ча­шу и де­ла­ет не­сколь­ко глот­ков от­рав­лен­но­го ви­на.

Вы­дер­жав не­боль­шую па­у­зу, по-ви­ди­мо­му, осве­жая в па­мя­ти текст лю­би­мо­го Шек­с­пи­ра в пе­ре­во­де Мар­ша­ка, Люд­ми­ла с вы­ра­же­ни­ем его из­ла­га­ет. При этом, ак­тер­ски ис­пол­няя по­оче­ред­но ро­ли ве­ду­ще­го, ко­ро­ля и ко­ро­ле­вы:

Ко­роль Клав­дий:
— Не пей, Герт­ру­да!

Ко­ро­ле­ва:
— Мне хо­чет­ся; прос­ти­те, су­дарь.

Ко­роль, отвер­нув­шись:
— От­рав­лен­ная ча­ша. Слиш­ком позд­но.

Ко­ро­ле­ва, уто­ляя жаж­ду:
— Нет, нет, питье, питье,
— О, Гам­лет мой, — питье! Я от­ра­ви­лась...

Пос­ле че­го те­ря­ет со­зна­ние и уми­ра­ет.



Дан­ное те­ат­раль­ное дейст­во раз­во­ра­чи­ва­ет­ся на фо­не всем за­мет­но­го и все улуч­ша­ю­ще­го­ся со­сто­я­нии Ду­си. Если бы де­ло об­сто­я­ло ина­че, то на­стро­е­ние у нас бы­ло бы со­всем не до угне­та­ю­ще дейст­ву­ю­ще­го тра­ге­дий­но­го спек­так­ля.

В от­ли­чие от дат­ской ко­ро­ле­вы на­ша «япон­ка» уми­рать, яв­но, раз­ду­ма­ла. Силь­ные ле­кар­ст­ва плюс мо­ло­дость и своев­ре­мен­но ока­зан­ная хо­зя­и­ном до­вра­чеб­ная по­мощь сде­ла­ли свое бла­го­твор­ное де­ло... Гла­за Ду­си пол­ностью от­кры­лись, взгляд мож­но бы­ло оха­рак­те­ри­зо­вать, как осмыс­лен­ный. Ды­ха­ние ста­ло ров­ным и глу­бо­ким. Жи­вот­ное с удив­ле­ни­ем смот­ре­ло на нас, по-ви­ди­мо­му, не по­ни­мая, по­че­му ее на­по­вал вдруг сра­зил глу­бо­кий сон. И что уди­ви­тель­но, со­ба­ка не прос­то со­зер­ца­ла окру­жа­ю­щую об­ста­нов­ку: она по­пы­та­лась лиз­нуть ме­ня в ли­цо. Опа­са­ясь, что Ду­ся нач­нет дер­гать ко­неч­ностью, пы­та­ясь под­нять­ся и иг­ла вый­дет из ве­ны, я про­шу Фе­до­ра Ива­но­ви­ча при­сесть на тах­ту ря­дом с боль­ной и не­мно­го ее при­дер­жи­вать, по­ка не за­кон­чит­ся вли­ва­ние. В двад­ца­ти­грам­мо­вом шпри­це оста­ва­лось не бо­лее пя­ти мил­ли­лит­ров ле­кар­ст­ва...



Но вот вли­ва­ние за­кон­че­но. Я при­сту­паю к вы­слу­ши­ва­нию серд­ца. На ра­дость окру­жа­ю­щим, оно ра­бо­та­ет чет­ко и рит­мич­но. Это от­ра­жа­ет­ся на пуль­се. Он хо­ро­ше­го на­пол­не­ния и на­пря­же­ния. Фе­дор Ива­но­вич, на­хо­дя­щий­ся ря­дом с Ду­сей, до­пол­ня­ет кар­ти­ну со­сто­я­ния лю­би­ми­цы, из­ме­нив­шу­ю­ся в луч­шую сто­ро­ну:

— Не бу­ду­чи спе­ци­а­лис­том, имею сме­лость утверж­дать, что сли­зи­с­тые обо­лоч­ки рта и век у нас по­ро­зо­ве­ли, но­ги ста­ли теп­лы­ми, а уши го­ря­чи­ми.

Тем не ме­нее, пос­ле сде­лан­но­го при­сут­ст­ву­ю­щим за­яв­ле­ния о друж­но одер­жан­ной на­ми по­бе­де над кол­лап­сом, или, как я его окрес­тил, кол­лап­то­ид­ным шо­ком не­из­вест­но­го про­ис­хож­де­ния, про­шу хо­зя­и­на укрыть со­ба­ку шерс­тя­ным пле­дом для предот­вра­ще­ния теп­ло­по­те­ри.

На про­нзи­тель­ный зво­нок в дверь Ду­ся от­ре­а­ги­ро­ва­ла так бур­но, буд­то бы бы­ла со­вер­шен­но здо­ро­вой. Мне да­же при­шлось удер­жи­вать ее на тах­те, по­ка Фе­дор Ива­но­вич при­ни­мал по­сыль­но­го из рес­то­ра­на, до­ста­вив­ше­го за­каз — обе­щан­ный нам торт «Ки­ев­ский».

Люд­ми­ла то­же от­ре­а­ги­ро­ва­ла на до­став­ку тор­та и уход из ком­на­ты Фе­до­ра Ива­но­ви­ча, но по-сво­е­му. Нег­ром­ким го­ло­сом, что­бы слы­шал толь­ко я, она твер­до за­яви­ла, что пить хе­рес нам ни в ко­ем слу­чае не­льзя. Ви­но, по ее мне­нию, от­рав­ле­но. На мой не­до­умен­ный и во­про­си­тель­ный взгляд, по­яс­ни­ла:

— Во-пер­вых, об этом го­во­рит вне­зап­но всплыв­шая в мо­ем под­соз­на­нии под­сказ­ка Шек­с­пи­ра. Во-вто­рых, жен­ское чутье об­ма­нуть слож­но. В-треть­их, это ре­зуль­тат прос­то­го на­блю­де­ния: по­ка шло вли­ва­ние, я про­ве­ри­ла — пол в кух­не у сто­ла от про­ли­то­го слад­ко­го ви­на, ока­зал­ся со­вер­шен­но не­лип­ким. Чи­с­тый, слов­но вы­ли­зан язы­ком. К то­му же ви­но, в ко­то­ром спир­та, су­дя по эти­кет­ке, все­го шест­над­цать про­цен­тов, ис­па­рить­ся с хо­лод­но­го ке­ра­ми­чес­ко­го по­ла так быст­ро не мог­ло. А со слов Фе­до­ра Ива­но­ви­ча, нам ста­ло из­вест­но, что влаж­ной губ­кой пол он не вы­ти­рал. Сле­до­ва­тель­но, вы­вод ле­жит на по­верх­нос­ти — Фе­до­ра Ива­но­ви­ча кто-то хо­тел от­ра­вить быст­ро­дейст­ву­ю­щим ядом. Ду­ся ста­ла слу­чай­ной жерт­вой. Яви­лась эда­ким во­лон­те­ром-де­гу­ста­то­ром...

— Пол­ностью с то­бой со­гла­сен! Лу­жи­ца ви­на ис­па­рить­ся и за час при та­ких усло­ви­ях не смог­ла бы. Ви­но — это же не со­ро­ка­гра­дус­ная вод­ка и не креп­кий конь­як. К то­му же, след са­ха­ра с по­ла сам бы ни­ку­да не ис­чез... Его со­дер­жа­ние в слад­ком сор­те хе­ре­са до­ста­точ­ное для то­го, что­бы пол до се­го мо­мен­та оста­вал­ся бы лип­ким.

Сле­до­ва­тель­но, по­ка Фе­дор Ива­но­вич, на­хо­дясь в ком­на­те у те­ле­фон­но­го ап­па­ра­та при­ни­мал поздрав­ле­ния, Ду­ся про­ли­тое слад­кое ви­но сли­за­ла, — ед­ва сдер­жи­вая вол­не­ние, — за­кон­чил я ло­гич­ное рас­суж­де­ние же­ны.

И, что­бы вы­ра­зить ей за­слу­жен­ную по­хва­лу за то, что своев­ре­мен­но вспом­ни­ла Шек­с­пи­ра, до­ба­вил:

— Ум­на ты, док­тор фи­ло­ло­ги­чес­ких на­ук, ум­на!

На что она гор­до от­ве­ти­ла:

— У нас в Мос­ков­ском го­су­дар­ст­вен­ном уни­вер­си­те­те долж­ность и ат­те­стат про­фес­со­ра лишь бы ко­му не да­ют!



По­явив­ше­му­ся в ком­на­те Фе­до­ру Ива­но­ви­чу с тор­том и с ра­дост­ной улыб­кой мы ре­ши­ли вот так сра­зу не со­об­щать о сво­ем по­до­зре­нии про от­рав­лен­ное ви­но. От по­доб­ных не­га­тив­ных мыс­лей у ме­ня и у Люд­ми­лы од­нов­ре­мен­но воз­ник­ла мас­са во­про­сов, из ко­то­рых ос­нов­ны­ми бы­ли два — кто и с ка­кой целью хо­тел его от­ра­вить?

Од­на­ко быст­ро раз­ви­ва­ю­ща­я­ся празд­нич­ная си­ту­а­ция внес­ла свои кор­рек­ти­вы. Фе­дор Ива­но­вич, по­ряд­ком пе­ре­вол­но­вав­ший­ся из-за Ду­си, пред­ло­жил нам без­от­ла­га­тель­но от­ме­тить двой­ной празд­ник: День за­щит­ни­ка оте­чест­ва и спа­се­ние со­ба­ки от не­ми­ну­е­мой смер­ти.

Торт, бо­ка­лы, чай­ные чаш­ки, де­серт­ные та­рел­ки, сто­ло­вые при­бо­ры — на обе­ден­ном сто­ле, чай­ник за­ки­па­ет, а мы с Люд­ми­лой, слов­но два охот­ничь­их пойн­те­ра, на­хо­дим­ся в стой­ке, сле­дя за каж­дым дви­же­ни­ем хо­зя­и­на. И как толь­ко Фе­дор Ива­но­вич про­из­нес, что от­ме­чать два се­год­няш­них со­бы­тия бу­дем обе­щан­ным от­лич­ным хе­ре­сом, пос­ле че­го сде­лал шаг по на­прав­ле­нию к кух­не за той са­мой от­ку­по­рен­ной им бу­тыл­кой, я оста­но­вил его сло­ва­ми:

— Фе­дор Ива­но­вич! Вы нас из­ви­ни­те, но мы пред­ла­га­ем эти два важ­ных со­бы­тия от­ме­чать не хе­ре­сом, а де­серт­ной ма­роч­ной ма­де­рой две­над­ца­ти­лет­ней вы­держ­ки, ко­то­рую мы вам пре­под­но­сим. — Не успел я за­кон­чить тор­жест­вен­ную речь, как Люд­ми­ла, дер­жа упа­ков­ку с ви­ном в од­ной ру­ке, а в дру­гой бу­кет цве­тов и ко­роб­ку шо­ко­лад­ных кон­фет, це­лу­ет ве­те­ра­на в щеч­ку.

В от­вет сму­тив­ший­ся Фе­дор Ива­но­вич вы­ра­жа­ет нам бла­го­дар­ность, что мы по­се­ти­ли его и спас­ли со­ба­ку. К то­му же, он пол­ностью с на­ми со­гла­сен, что к «Ки­ев­ско­му тор­ту» луч­ше по­дой­дет ма­де­ра. И, ко­неч­но же, ни о чем пло­хом не по­до­зре­вая, вы­ска­зал­ся о том, что Пе­тя, ку­пив­ший для не­го хе­рес в ма­га­зи­не на Твер­ской ули­це, не оби­дит­ся на не­го, узнав, что ви­но, по­да­рен­ное им лю­би­мо­му де­душ­ке на­ка­ну­не празд­ни­ка, оста­лось не­тро­ну­тым.

— Зная Пе­тю, уве­рен на сто про­цен­тов, что он не оби­дит­ся. Он же у вас ум­ный и со­всем не обид­чи­вый мо­ло­дой че­ло­век. А что, Пе­тя не за­едет на чай с тор­том? — по­ин­те­ре­со­ва­лась же­на.

— К мо­е­му огор­че­нию, не смо­жет. Се­год­ня, ран­ним ут­ром, он по на­сто­я­нию сво­ей де­вуш­ки на ма­ши­не от­пра­вил­ся в Смо­лен­ск, зна­ко­мить­ся с ее ро­ди­те­ля­ми. Ма­ша — не­обы­чай­но кра­си­вая блон­дин­ка с боль­ши­ми го­лу­бы­ми гла­за­ми и хо­ро­шей фи­гу­рой. Она учит­ся на чет­вер­том кур­се в Ин­сти­ту­те куль­ту­ры. Не про­шло и го­да от их зна­ком­ст­ва, а Пе­тю она уже счи­та­ет сво­им му­жем. Мо­жет быть, по­то­му что он за­бот­ли­во снял для нее и опла­чи­ва­ет квар­ти­ру. Де­вуш­ка нут­ром чувст­ву­ет, что луч­ше Пе­ти ей ни­ко­го не най­ти.

До их встре­чи она, как ино­го­род­няя, про­жи­ва­ла в сту­ден­чес­ком об­ще­жи­тии. Вот те­перь жи­вут вмес­те. Ма­ша слиш­ком и да­же чрез­мер­но ак­тив­ная. Нам это не очень нра­вит­ся. Влюб­лен­ная па­роч­ка по­се­ти­ла ме­ня ве­че­ром де­вя­то­го но­яб­ря про­ш­ло­го го­да. Тог­да я с ней впер­вые и по­зна­ко­мил­ся. Как раз на­ка­ну­не на­ше­го про­фес­си­о­наль­но­го празд­ни­ка. Пе­тя и Ма­ша по­да­ри­ли цве­ты и бу­тыл­ку рос­кош­но­го му­ска­та. Но, так как он был за ру­лем, от ви­на они друж­но от­ка­за­лись, — от­ве­тил Фе­дор Ива­но­вич, как-то без осо­бо­го эн­ту­зи­аз­ма в го­ло­се.

За чай­ной це­ре­мо­ни­ей я не за­бы­вал на­блю­дать за Ду­сей. И что ин­те­рес­но, Ду­ся, ле­жа на тах­те под теп­лым пле­дом, так­же вни­ма­тель­но на­блю­да­ла за на­ми. Я озву­чи­ваю ее со­сто­я­ние и это, с вра­чеб­ной точ­ки зре­ния, хо­ро­ший при­знак. Все со мной со­глас­ны. На­стро­е­ние у хо­зя­и­на окон­ча­тель­но улуч­ши­лось, что по­зво­ля­ло мне по­пы­тать­ся раз­го­во­рить хо­зя­и­на для по­лу­че­ния ин­те­ре­су­ю­щей нас бо­лее под­роб­ной ин­фор­ма­ции. В ос­нов­ном она ка­са­лась Ма­ши. Прав­да, как на­чать рас­спрос ге­не­ра­ла про ее семью, я не знал. К то­му же мы с же­ной уло­ви­ли в го­ло­се Фе­до­ра Ива­но­ви­ча не толь­ко нот­ки не­до­вольст­ва, ког­да он го­во­рил о ней, но и пло­хо скры­ва­е­мо­го лег­ко­го раз­дра­же­ния. Ви­ди­мо, Фе­дор Ива­но­вич что-то нам про нее не до­го­ва­ри­вал. Од­ним сло­вом, вы­бор вну­ком не­ве­с­ты, бу­ду­щей родст­вен­ни­цы, его не осо­бен­но ра­до­вал. Слиш­ком лю­бо­пыт­ны­ми вы­гля­деть нам не хо­те­лось, по­это­му с рас­спро­са­ми мы ре­ши­ли не то­ро­пить­ся.



Не­смот­ря на то, что те­ма воз­мож­но­го от­рав­ле­ния со­ба­ки бы­ла весь­ма ще­кот­ли­вой и лишь пред­по­ло­жи­тель­ной, од­на­ко она не­по­средст­вен­но ка­са­лась жиз­ни и здо­ровья че­ло­ве­ка — ее хо­зя­и­на и на­ше­го по­жи­ло­го дру­га. Имен­но по это­му ос­но­ва­нию мне все-та­ки при­шлось ее на­чать. При­чем я по­ста­рал­ся ни­че­го не утверж­дать и тем са­мым не сгу­щать крас­ки, что­бы не со­зда­вать тра­ге­дий­ную ат­мо­сфе­ру. Все-та­ки был празд­ник.

— До­ро­гой Фе­дор Ива­но­вич! По­ка вы при­ни­ма­ли у по­сыль­но­го из рес­то­ра­на торт, мы с Люд­ми­лой вы­дви­ну­ли ги­по­те­зу, что ког­да про­ли­тое ви­но оста­ва­лось на по­лу кух­ни, а вы раз­го­ва­ри­ва­ли по те­ле­фо­ну со со­слу­жив­ца­ми, Ду­ся успе­ла, я бы ска­зал, с удо­вольст­ви­ем под­ли­зать ви­но. Оно же слад­кое, — про­го­во­рил я спо­кой­ным го­ло­сом.

Фе­дор Ива­но­вич, не дав мне за­кон­чить фра­зу, до­гад­ли­во про­из­нес:

— Вы, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, пра­вы. Сле­дов про­ли­то­го хе­ре­са, ког­да я вер­нул­ся в кух­ню с губ­кой в ру­ках, дейст­ви­тель­но, на по­лу не ока­за­лось. Зна­чит, так и про­изо­шло на са­мом де­ле. Ви­но Ду­ся под­ли­за­ла под­чис­тую. И что, вот та­кая не­боль­шая пор­ция ви­на, не бо­лее од­ной сто­ло­вой лож­ки, мог­ла так ток­си­чес­ки по­дейст­во­вать на со­ба­ку? Те­перь мне ста­ло по­нят­но, по­че­му вы, док­тор, за­да­ли мне ка­верз­ный во­прос: не спа­ивал ли я со­ба­ке чай вмес­те с ви­ном. Но Ду­ся-то до ре­ко­мен­до­ван­но­го ва­ми чая по­чувст­во­ва­ла се­бя пло­хо...

— Фе­дор Ива­но­вич, вы, как всег­да, го­во­ри­те все вер­но. Из­ви­ни­те ме­ня за мой вра­чеб­ный при­кол или, как лю­бят го­во­рить ме­ди­ки, «вра­чеб­ные шу­точ­ки». Но имен­но эта шу­точ­ка, по-ви­ди­мо­му, не­про­из­воль­но за­ста­ви­ла Люд­ми­лу вспом­нить Гам­ле­та, — вы­кру­тил­ся я.

— По­доб­ные шу­точ­ки ме­ди­цин­ских эс­ку­ла­пов я ощу­щал на се­бе не один раз во вре­мя про­хож­де­ния пла­но­вых осмот­ров в на­шем вой­ско­вом гос­пи­та­ле, что на ули­це мар­ша­ла Бер­за­ри­на, ря­дом со стан­ци­ей мет­ро «Ок­тябрьс­кое по­ле». Каж­дый раз они ме­ня по две не­де­ли шу­точ­ка­ми, да при­ба­ут­ка­ми раз­вле­ка­ли.

Сде­лав не­боль­шой гло­ток ма­де­ры и вы­со­ко оце­нив на­пи­ток, муд­рый и до­гад­ли­вый ге­не­рал-пол­ков­ник об­ра­тил­ся к нам с пря­мым во­про­сом ка­са­тель­но на­ше­го по­до­зре­ния на на­ли­чие яда в бу­тыл­ке с хе­ре­сом, из­го­тов­лен­ном в од­ной из на­ших быв­ших со­вет­ских рес­пуб­лик.

— Вот так сра­зу и кон­крет­но мне за­труд­ни­тель­но что-ли­бо вам ска­зать, од­на­ко, не­смот­ря на из­вест­ность про­из­во­ди­те­ля и ста­биль­ное га­ран­ти­ро­ван­ное от­лич­ное ма­роч­ное ка­чест­во, на этот раз что-то у не­го с ви­ном ока­за­лось не в по­ряд­ке, — уклон­чи­во отве­чал я.

— А мог ли в бу­тыл­ку с ви­ном по­пасть ки­тай­ский ко­ро­на­ви­рус? Ведь кар­ти­на бо­лез­ни у Ду­си точ­но та­кая же, как у за­бо­лев­ших в Ки­тае. Не раз по­ка­зы­ва­ли в «Но­вос­тях», как боль­ные лю­ди за­мерт­во па­да­ли на хо­ду, слов­но пти­цы, умер­шие в по­ле­те, — не скры­вая вол­не­ния, за­дал во­прос Фе­дор Ива­но­вич.

— Вот мне и под­фар­ти­ло, — по­ду­мал я. И с тру­дом скры­вая лу­кавст­во, рас­плыв­ча­то от­ве­тил:

— Ко­неч­но же, мог. На ла­тин­ском язы­ке «ви­рус» озна­ча­ет яд. До­сто­вер­но утверж­дать не мо­гу, но впол­не ве­ро­ят­но, что он мог ка­ким-то для ме­ня не­по­нят­ным об­ра­зом ока­зать­ся в бу­тыл­ке и ток­си­чес­ки по­дейст­во­вать на Ду­сю. Ко­неч­но, при ис­клю­че­нии ве­ро­ят­нос­ти па­то­ло­ги­чес­ко­го дейст­вия на япон­скую по­ро­ду лег­ко­го ал­ко­го­ля или про­яв­ле­ния стре­ми­тель­но раз­вив­шей­ся ал­лер­ги­чес­кой ре­ак­ции на сорт ви­но­гра­да, из ко­то­ро­го при­го­тов­лен ма­роч­ный хе­рес. Ведь, как из­вест­но, для при­го­тов­ле­ния этой мар­ки хе­ре­са ис­поль­зу­ет­ся два сор­та ви­но­гра­да — Хар­джи и Чи­лар. Тем бо­лее, в япон­ской про­вин­ции Аки­то на ост­ро­ве Хон­сю, где бы­ла вы­ве­де­на дан­ная древ­няя по­ро­да, ви­но­град не рас­тет и со­ба­ки к не­му, по всей ве­ро­ят­нос­ти, со­вер­шен­но не при­выч­ные. По­это­му вся­кое мо­жет быть...

Но ге­не­рал — на то и есть ге­не­рал. Он тут же вос­поль­зо­вал­ся мо­ей уклон­чи­востью. Фе­дор Ива­но­вич сра­зу вспом­нил, что мно­го лет то­му на­зад он за­ез­жал за мной на слу­жеб­ной ма­ши­не в Ин­сти­тут ви­ру­со­ло­гии име­ни Д. И. Ива­нов­ско­го Ака­де­мии ме­ди­цин­ских на­ук, рас­по­ло­жен­ный на ули­це Га­ма­леи, ког­да я там ра­бо­тал. По­том мы по­еха­ли к не­му на да­чу в Ба­ков­ку. Двух­ме­сяч­ной бо­лон­ке Бет­ти тре­бо­ва­лась при­вив­ка от чу­мы и ге­па­ти­та.

— Вот вы, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, как уче­ный-ви­ру­со­лог, кан­ди­дат на­ук, под­клю­чи­те кол­лег-ви­ру­со­ло­гов и, по­жа­луй­ста, по­ис­с­ле­дуй­те ви­но на ко­ро­на­ви­рус. Я пом­ню, вы рас­ска­зы­ва­ли, что и япон­ский элек­трон­ный мик­ро­скоп в ин­сти­ту­те име­ет­ся, с по­мощью ко­то­ро­го вам уда­лось сфо­то­гра­фи­ро­вать ви­рус чу­мы пло­то­яд­ных для сво­ей статьи, опуб­ли­ко­ван­ной в да­ле­ком 1975 го­ду в жур­на­ле «Хи­мия и жизнь». Вот он сей­час нам и при­го­дит­ся... Все-та­ки мне ду­ма­ет­ся, что на Ду­сю та­ким смер­тель­ным об­ра­зом мог по­дейст­во­вать толь­ко ки­тай­ский ко­ро­на­ви­рус, ко­то­рый мож­но бу­дет за­пе­чат­леть под ог­ром­ным уве­ли­че­ни­ем, — пред­по­ло­жил Фе­дор Ива­но­вич, пос­ле на­сто­я­тель­ной прось­бы о ла­бо­ра­тор­ном ис­сле­до­ва­нии ви­на на ви­рус­ный воз­бу­ди­тель.

Прось­ба ока­за­лась как не­льзя кста­ти. Те­перь у ме­ня по­яви­лась воз­мож­ность, не пу­гая хо­зя­и­на, за­брать ви­но с со­бой и за­тем про­вес­ти его ис­сле­до­ва­ние на воз­мож­ное на­ли­чие не­из­вест­но­го яда. Ко­неч­но же, ни о ка­ком ко­ро­на­ви­ру­се речь ид­ти не мог­ла. Вер­сия во­ена­чаль­ни­ка вы­гля­де­ла до­ста­точ­но не­серь­ез­но. За­ик­нись я об этом в Ин­сти­ту­те ви­ру­со­ло­гии, и тут же бы на дру­гой день по Моск­ве по­шел сло­жен­ный уче­ны­ми-ви­ру­со­ло­га­ми анек­дот про ко­ро­на­ви­рус, об­ла­да­ю­щий тро­пиз­мом к хе­ре­су.

Для ис­сле­до­ва­ния ви­на тре­бо­ва­лась спе­ци­аль­ная уз­коп­ро­филь­ная ток­си­ко­ло­ги­чес­кая, при этом, го­су­дар­ст­вен­ная ла­бо­ра­то­рия, под­сту­пы к ко­то­рой в мо­ей го­ло­ве уже на­ме­ча­лись. К то­му же, дан­ное про­ис­шест­вие с от­рав­ле­ни­ем со­ба­ки не долж­но бы­ло вый­ти за сте­ны этой важ­ной квар­ти­ры.

Вре­мя за чае­пи­ти­ем про­шло не­за­мет­но. Ча­сы по­ка­зы­ва­ли двад­цать два ча­са. В то вре­мя по­ка я в оче­ред­ной раз ос­мат­ри­вал со­ба­ку, Люд­ми­ла все при­бра­ла со сто­ла и, не­смот­ря на воз­ра­же­ния Фе­до­ра Ива­но­ви­ча, по­мы­ла по­су­ду. Все-та­ки у За­щит­ни­ка Оте­чест­ва был празд­ник. Как мы с же­ной хо­ро­шо пом­ни­ли, от до­маш­них хло­пот в этот день Вар­ва­ра Мак­си­мов­на му­жа всег­да осво­бож­да­ла.

Бу­тыл­ка хе­ре­са бы­ла за­ку­по­ре­на род­ной проб­кой и упа­ко­ва­на в толс­тос­тен­ную кар­тон­ную ко­роб­ку из-под ма­де­ры. Для еще боль­шей со­хран­нос­ти вещ­до­ка, бу­тыл­ку мы про­ло­жи­ли мяг­ким по­ро­ло­ном. С этой цен­ностью ни­че­го не долж­но бы­ло слу­чить­ся.



Моя па­ци­ент­ка чувст­во­ва­ла се­бя удов­летво­ри­тель­но. Од­на­ко я ре­шил, что на ве­чер­нюю про­гул­ку Ду­ся от­пра­вит­ся со мной. Мне, как док­то­ру, сле­до­ва­ло по­на­блю­дать за со­ба­кой во вре­мя её фи­зио­ло­ги­чес­ких от­прав­ле­ний. Пос­ле пе­ре­не­сен­но­го ост­ро­го кол­лап­са на ули­це вся­кое мог­ло про­изой­ти с жи­вот­ным. Но мои опа­се­ния ока­за­лись на­прас­ны­ми. Про­гул­ка про­шла успеш­но. Ду­ся, ви­ди­мо еще чувст­вуя в те­ле сла­бость, сде­лав свои де­ла, сра­зу по­тя­ну­ла до­мой. Как ока­за­лось, ин­стинкт са­мо­сох­ра­не­ния у аки­то-ину раз­вит был хо­ро­шо.

За­ве­рив Фе­до­ра Ива­но­ви­ча, что на сле­ду­ю­щий день я бу­ду у не­го в де­сять ноль-ноль, мы дру­жес­ки рас­про­ща­лись.

​

​

***

​

В на­зна­чен­ное вре­мя мы сно­ва встре­ти­лись. Ду­ся ра­дост­но пры­га­ла на ме­ня, пы­та­ясь лиз­нуть в ли­цо. Со­зда­ва­лось впе­чат­ле­ние, что вче­раш­не­го со­бы­тия, ко­то­рое мог­ло окон­чить­ся тер­ми­наль­ной дра­мой, во­об­ще не бы­ло. Ка­за­лось, что это все мне при­сни­лось се­год­ня ночью. Но на­по­ми­на­ние о нем все же оста­лось. На ку­хон­ном сто­ле по-преж­не­му сто­я­ла по­су­ди­на с на­ка­ну­не ис­поль­зо­ван­ны­ми мною ам­пу­ла­ми силь­но­дейст­ву­ю­щих ле­карств. По мо­ей прось­бе, они долж­ны бы­ли оста­вать­ся в со­хран­ном ви­де до воз­вра­ще­ния из ко­ман­ди­ров­ки Сер­гея Фе­до­ро­ви­ча — сы­на Фе­до­ра Ива­но­ви­ча. Се­год­ня ве­че­ром он дол­жен был вер­нуть­ся и, как он обе­щал от­цу, из аэро­пор­та сра­зу за­ехать к не­му. При­ме­нен­ная мною мас­си­ро­ван­ная ре­а­ни­ма­ци­он­ная те­ра­пия долж­на бы­ла на­гляд­но под­твер­дить тя­же­лей­шее со­сто­я­ние со­ба­ки, на­сту­пив­шее у нее чис­то слу­чай­но из-за врож­ден­но­го реф­лек­са под­ли­зы­вать все вкус­ное и при­вле­ка­тель­ное. Этот слу­чай я рас­смат­ри­вал как не­со­сто­яв­ше­е­ся по­ку­ше­ние не­из­вест­но­го ли­ца на жизнь Фе­до­ра Ива­но­ви­ча.

Вы­пей он все­го лишь один не­боль­шой бо­кал от­рав­лен­но­го хе­ре­са, и ор­га­низм по­жи­ло­го че­ло­ве­ка по­доб­ный ост­рый кол­лапс вы­дер­жать бы не смог. Те кли­ни­чес­кие при­зна­ки бо­лез­ни, ко­то­рые на­блю­да­лись у Ду­си, во мно­го раз силь­нее про­яви­лись бы у не­го. И мы с же­ной, кста­ти, то­же ока­за­лись бы под­верг­ну­ты­ми от­рав­ле­нию со смер­тель­ным ис­хо­дом. Вса­сы­ва­ние в же­луд­ке яда, пусть да­же раз­ме­шан­но­го не в креп­ком ал­ко­го­ле, на­сту­пи­ло бы чрез­вы­чай­но быст­ро и по­дейст­во­ва­ло мгно­вен­но. Опять же, как у Шек­с­пи­ра в «Гам­ле­те» ...

Моя не­ве­се­лая ду­ма пре­рва­лась, как толь­ко Ду­се, на­ко­нец, уда­лось мет­ко и смач­но лиз­нуть ме­ня в гу­бы. И этот бла­го­дар­ный по­це­луй со­ба­ки по­слу­жил мне сиг­на­лом от­бро­сить тяж­кие мыс­ли и на­чать ее осмотр. По­ка я за­ни­мал­ся вы­слу­ши­ва­ни­ем ра­бо­ты серд­ца, лег­ких и под­сче­том по се­кунд­ной стрел­ке на­руч­ных ча­сов ее пуль­са, Фе­дор Ива­но­вич не про­ро­нил ни сло­ва. Но как толь­ко фо­нен­до­скоп был убран в кар­ман ха­ла­та, и я озву­чил за­клю­че­ние о по­ло­жи­тель­ном и ста­биль­ном со­сто­я­нии ра­бо­ты сер­деч­но-со­су­дис­той сис­те­мы со­ба­ки, к мо­е­му не­ма­ло­му удив­ле­нию, ге­не­рал за­дал мне во­прос, что на­зы­ва­ет­ся, пря­мо в лоб:

— Ана­то­лий Ев­гень­е­вич! Вы счи­та­е­те, что вче­ра на хо­лод­ном по­лу кух­ни мерт­вым дол­жен был ока­зать­ся я? Ко­неч­но, я по­ни­маю, что вы с Люд­ми­лой — мои друзья — и в от­ли­чие от кон­кре­ти­ки Шек­с­пи­ра, не хо­те­ли мне ом­ра­чать празд­ник и го­во­ри­ли про ви­но, со­ба­ку до­ста­точ­но прост­ран­но и в за­ву­а­ли­ро­ван­ных то­нах. Мне се­год­ня не спа­лось. Я все ду­мал, ду­мал про этот слу­чай и ду­мал... За­да­вал се­бе во­про­сы и не мог на них от­ве­тить. Вра­гов-то у ме­ня прак­ти­чес­ки нет. Смер­ти мне же­лать не­ко­му. Если и кто-то из чу­жих лю­дей бол­тал об этом, то это от не­до­мыс­лия или от за­вис­ти. В кон­це кон­цов, все мои пред­по­ло­же­ния оста­но­ви­лись на ко­ро­на­ви­ру­се и ал­лер­гии. Толь­ко с ва­шей по­мощью и по­мощью ва­ших кол­лег-ви­ру­со­ло­гов мо­жет быть под­тверж­де­но или опро­верг­ну­то ко­ро­на­ви­рус­ное за­бо­ле­ва­ние у Ду­сень­ки. И если этой ви­рус­ной за­ра­зы у мо­ей ма­лыш­ки не ока­жет­ся, оста­нет­ся толь­ко страш­ная ал­лер­гия на ви­но...

— Со стоп­ро­цент­ной до­сто­вер­ностью я не смею утверж­дать, что слу­чай с Ду­сей вы­явил чье-то на вас по­ку­ше­ние, до­ро­гой Фе­дор Ива­но­вич. Это Уиль­ям Шек­с­пир на нас не­про­из­воль­но на­ве­ял не­га­тив и вы­звал ду­шев­ное бес­по­койст­во. Что же ка­са­ет­ся ви­ру­со­ло­ги­чес­ко­го ис­сле­до­ва­ния, то с кол­ле­га­ми я ран­ним ут­ром до­го­во­рил­ся о встре­че. Они ме­ня ждут во вто­рой по­ло­ви­не дня.

По вы­ра­же­нию ли­ца Фе­до­ра Ива­но­ви­ча бы­ло за­мет­но, что от­ве­том он удов­летво­рен. Дейст­ви­тель­но, ему я го­во­рил су­щую прав­ду. Без ток­си­ко-хи­ми­чес­ко­го ана­ли­за ви­на утверж­дать о на­ли­чии в нем яда пра­ва я не имел. Что же ка­са­ет­ся Ин­сти­ту­та ви­ру­со­ло­гии, то дейст­ви­тель­но, се­год­ня ме­ня там жда­ли. Но уче­ным пред­сто­я­ло про­ве­рить ви­но не на не­из­вест­ный быст­ро­дейст­ву­ю­щий яд, а на бак­те­рио­ло­ги­чес­кое за­гряз­не­ние. С не­дав­них пор в це­лях оп­ти­ми­за­ции мой род­ной Ин­сти­тут Ви­ру­со­ло­гии име­ни Дмит­рия Иоси­фо­ви­ча Ива­нов­ско­го — один из ве­ду­щих ви­ру­со­ло­ги­чес­ких цент­ров СССР — был слит во­еди­но с рас­по­ло­жен­ным по со­седст­ву Ин­сти­ту­том эпи­де­мио­ло­гии и мик­ро­био­ло­гии име­ни из­вест­но­го со­вет­ско­го уче­но­го — мик­ро­био­ло­га и эпи­де­мио­ло­га Ни­ко­лая Фе­до­ро­ви­ча Га­ма­леи.

Имен­но в од­ной из его ла­бо­ра­то­рий мне обе­ща­ли про­вес­ти по­сев вин­но­го ма­те­ри­а­ла на вы­яв­ле­ние в нем воз­мож­ных па­то­ген­ных мик­ро­ор­га­низ­мов. И за­од­но про­ве­рить его на на­ли­чие силь­но­дейст­ву­ю­щих на ор­га­низм бак­те­ри­аль­ных ток­си­нов. Впол­не воз­мож­но, в ви­не мог­ло ока­зать­ся не­сколь­ко ядов как хи­ми­чес­ко­го, так и бак­те­рио­ло­ги­чес­ко­го про­ис­хож­де­ния. Ко­неч­но же, по­свя­щать Фе­до­ра Ива­но­ви­ча в та­кие под­роб­нос­ти я по­счи­тал не­це­ле­со­об­раз­ным. Про­ве­де­ния по­доб­но­го ис­сле­до­ва­ния ви­на тре­бо­ва­ла, как мы с же­ной счи­та­ли, сло­жив­ша­я­ся во­круг на­ше­го дру­га кри­ми­наль­ная си­ту­а­ция. К то­му же, ис­клю­чать ве­ро­ят­ность про­яв­ле­ния не­дру­жест­вен­но­го от­но­ше­ния к на­шей стра­не от­дель­ных лиц в быв­ших со­вет­ских рес­пуб­ли­ках, за­ня­тых в роз­ли­ве ви­на, пред­на­зна­чен­но­го на экс­порт, бы­ло бы на­ив­но.

Что­бы за­вер­шить на­ча­тый раз­го­вор на нейтраль­ной но­те, я пе­ре­шел к пе­ре­ска­зу по­след­ней ин­фор­ма­ции о ко­ро­на­ви­ру­се, рас­прост­ра­нен­ной ки­тай­ски­ми уче­ны­ми в от­кры­тых ис­точ­ни­ках. Она ка­са­лась пе­ре­нос­чи­ков ко­ро­на­ви­ру­са и воз­мож­ных его ре­зер­ву­а­ров, то есть жи­вых хра­ни­лищ ин­фек­та:

— Как вы­яс­ни­лось, уни­каль­ные че­шуй­ча­тые зверь­ки — пан­го­ли­ны, не­мно­го на­по­ми­на­ю­щие бро­не­нос­цев, ко­то­рые из­дав­на без­жа­лост­но истреб­ля­ют­ся ки­тай­ски­ми бра­конь­е­ра­ми, ока­за­лись но­си­те­ля­ми ко­ро­на­ви­ру­сов. А рас­прост­ра­ни­те­ля­ми ин­фек­ции ста­ли лю­ди, ко­то­рые с целью на­жи­вы уби­ва­ют этих жи­вот­ных и сни­ма­ют с них шку­ру. Мя­со от­прав­ля­ют на Ухань­ский ры­нок, а со шку­ры сос­каб­ли­ва­ют че­шую. Пос­ле вы­су­ши­ва­ния на солн­це ее про­да­ют на вес мно­го­чис­лен­ным ази­ат­ским зна­ха­рям. Сто­и­мость од­но­го ки­ло­грам­ма че­шуи до­хо­дит до це­ны ки­ло­грам­ма тех­ни­чес­ко­го се­реб­ра. Ле­ка­ри из че­шуи пан­го­ли­нов го­то­вят раз­лич­ные сна­добья, яко­бы из­бав­ля­ю­щие боль­ных от ра­ка, аст­мы, ра­ди­ку­ли­та, по­даг­ры, арт­ри­та, про­ста­ти­та, псо­ри­а­за, ал­лер­гии, бес­пло­дия, мас­то­па­тии, преж­дев­ре­мен­но­го ста­ре­ния ко­жи и еще це­ло­го ря­да рас­прост­ра­нен­ных не­ду­гов сре­ди муж­ско­го и жен­ско­го на­се­ле­ния. На эта­пе ре­а­ли­за­ции це­на по­рош­ка, микс­ту­ры или ма­зи воз­рас­та­ет в не­сколь­ко раз. И что уди­ви­тель­но, уни­вер­саль­ное псев­до­ле­кар­ст­во идет на­рас­хват.

Но в ис­сле­до­ва­нии ин­фек­ци­он­но­го про­цес­са уже по­яви­лись по­ло­жи­тель­ные по­движ­ки — ки­тай­ским ви­ру­со­ло­гам до­ста­точ­но быст­ро уда­лось вы­де­лить ко­ро­на­ви­рус от змей и ле­ту­чих мы­шей, ко­то­рых, как рос­си­я­нам ста­ло из­вест­но, ки­тай­цы, ма­лай­цы и вьет­нам­цы ши­ро­ко ис­поль­зу­ют в пи­щу.

— Так кто же из этих тва­рей, по­ми­мо лю­дей, яв­ля­ет­ся все-та­ки пе­ре­нос­чи­ком за­ра­зы, а кто ре­зер­ву­а­ром, как вы, док­тор, ска­за­ли, хра­ни­ли­щем ко­ро­на­ви­ру­са? — по­ин­те­ре­со­вал­ся Фе­дор Ива­но­вич.

— Имен­но в этом то и та­ит­ся вся за­гвозд­ка. Все пе­ре­пу­та­лось в ки­тай­ской куль­ту­ре. Ле­ту­чих мы­шей и змей ки­тай­цы, как из­вест­но, упо­треб­ля­ют в пи­щу дав­но. Если змеи, в ос­нов­ном коб­ры, по­едая ле­ту­чих мы­шей — но­си­те­лей ко­ро­на­ви­ру­са, под­хва­ты­ва­ют от них ви­рус, то во­прос об от­но­ше­нии к ним пан­го­ли­нов, пи­та­ю­щих­ся ис­клю­чи­тель­но му­равь­я­ми и не име­ю­щих со зме­я­ми и ле­ту­чи­ми мы­ша­ми ни­че­го об­ще­го, по­ка оста­ет­ся без от­ве­та. Од­на­ко, уче­ные пред­по­ло­жи­ли, что ко­ро­на­ви­рус от пан­го­ли­нов, пре­одо­лев меж­ви­до­вой барь­ер, смог по­ра­жать на­се­ле­ние Ки­тая. Срав­не­ние ко­ро­на­ви­ру­сов пан­го­ли­нов по­ка­за­ло их схо­жесть с ко­ро­на­ви­ру­са­ми, вы­де­лен­ны­ми от за­бо­лев­ших граж­дан. Мо­ле­ку­ляр­ные био­ло­ги, ви­ру­со­ло­ги, ге­не­ти­ки по сей день бьют­ся над за­гад­кой, воз­ник­шей на про­до­вольст­вен­ном рын­ке в го­род­ке Ухань, но по­ка без ви­ди­мых ре­зуль­та­тов. И во­об­ще, у уче­ных-ви­ру­со­ло­гов и эпи­де­мио­ло­гов во­про­сов по ко­ро­на­ви­ру­су и рас­прост­ра­не­нию за­ра­зы боль­ше, чем об­ос­но­ван­ных от­ве­тов. Про­яс­не­ние си­ту­а­ции в бли­жай­шее вре­мя вряд ли про­изой­дет, и ожи­дать улуч­ше­ния в луч­шую сто­ро­ну не при­хо­дит­ся. По мо­им про­гно­зам, эпи­де­мио­ло­ги­чес­кий про­цесс, на­чав­ший­ся в Под­не­бес­ном Уха­не, вряд ли удаст­ся обуз­дать, и вско­ре он пе­рей­дет в ми­ро­вую пан­де­мию, — по­пы­тал­ся я вкрат­це об­ри­со­вать на­би­ра­ю­щую си­лу ко­ро­на­ви­рус­ную за­гад­ку.

— Бу­дем на­де­ять­ся, что на ост­ро­ве Хон­сю по­доб­ная за­ра­за ис­по­кон ве­ков не во­ди­лась, а у на­шей Ду­си ла­тент­но­го ко­ро­на­ви­ру­са не ока­жет­ся, — с боль­шой на­деж­дой на от­ри­ца­тель­ный ре­зуль­тат ис­сле­до­ва­ния за­клю­чил Фе­дор Ива­но­вич, сде­лав осо­бое уда­ре­ние на сло­во­со­че­та­нии «ла­тент­но­го ко­ро­на­ви­ру­са».

​

​

***

​

Ве­че­ром то­го же дня мне по­зво­нил Сер­гей Фе­до­ро­вич, с ко­то­рым мы, бу­ду­чи поч­ти ро­вес­ни­ка­ми, еще со дня на­ше­го зна­ком­ст­ва под­дер­жи­ва­ли то­ва­ри­щес­кие от­но­ше­ния.

— Ана­то­лий Ев­гень­е­вич! Спа­си­бо вам за спа­се­ние Ду­си и ог­ром­ное спа­си­бо, что отец остал­ся жив. Он все мне рас­ска­зал про вче­раш­нее. По­ка­зал це­лую та­рел­ку ис­поль­зо­ван­ных ам­пул. По те­ле­фо­ну не бу­ду вас рас­спра­ши­вать бо­лее под­роб­но. Если вы зав­тра с ут­ра сво­бод­ны, то при­шлю за ва­ми ма­ши­ну. Обо всем по­го­во­рим у ме­ня на ра­бо­те. За­од­но на­ши спе­ци­а­ли­с­ты зай­мут­ся со­дер­жи­мым бу­тыл­ки.

Ут­ро сле­ду­ю­ще­го дня у ме­ня за­ня­то не бы­ло, и я со­гла­сил­ся на встре­чу. К то­му же, сра­зу от­па­ла не­об­хо­ди­мость зво­нить мо­е­му зна­ко­мо­му уче­но­му, за­ни­ма­ю­ще­му­ся в на­уч­но-ис­сле­до­ва­тель­ском ин­сти­ту­те ток­си­ко­ло­ги­чес­ки­ми ис­сле­до­ва­ни­я­ми и про­сить его об ана­ли­зе по­до­зри­тель­но­го на­пит­ка. Ве­дом­ст­во Сер­гея Фе­до­ро­ви­ча об­ла­да­ло го­раз­до боль­ши­ми воз­мож­нос­тя­ми про­во­дить по­доб­ные ис­сле­до­ва­ния и как-ни­как яв­ля­лось за­кры­тым от по­сто­рон­них глаз. К то­му же, в слу­чае об­на­ру­же­ния в ви­не ар­те­фак­та ни у ко­го из нас ни­ка­ких со­мне­ний в ре­зуль­та­те ис­сле­до­ва­ния воз­ник­нуть не мог­ло.



По­ка с Сер­ге­ем Фе­до­ро­ви­чем мы под­роб­но, во всех де­та­лях, об­суж­да­ли вче­раш­нее со­бы­тие, в кри­ми­на­лис­ти­чес­кой ла­бо­ра­то­рии шло ис­сле­до­ва­ние со­дер­жи­мо­го бу­тыл­ки. Пер­вок­лас­сные хи­ми­ки-ана­ли­ти­ки, как они вве­ли нас в курс де­ла, экс­пер­ти­зу ма­те­ри­а­ла на­ме­ре­ва­лись про­вес­ти в два эта­па. Пер­вый за­клю­чал­ся в экс­пресс-ана­ли­зе на на­ли­чие наибо­лее рас­прост­ра­нен­ных ядо­ви­тых ве­ществ-ре­а­ген­тов, обыч­но ис­поль­зу­е­мых пре­ступ­ни­ка­ми в ко­рыст­ных це­лях, а вто­рой — пол­ный и под­роб­ный, вклю­ча­ю­щий в се­бя опре­де­ле­ние в ви­не на­ли­чия со­лей тя­же­лых ме­тал­лов и ра­дио­изо­то­пов. Если пер­вый этап за­ни­мал око­ло ча­са вре­ме­ни, то вто­рой — не­сколь­ко ча­сов.

Ед­ва мы успе­ли вы­пить по ча­шеч­ке ко­фе, как при­нес­ли ре­зуль­тат экс­пресс-ана­ли­за. По из­ме­нив­ше­му­ся ли­цу Сер­гея Фе­до­ро­ви­ча бы­ло за­мет­но, что он явил­ся для не­го оше­лом­ля­ю­щим. При ком­пью­тер­ном ис­сле­до­ва­нии вин­но­го ма­те­ри­а­ла без­душ­ная ма­ши­на-ла­бо­ра­то­рия вы­яви­ла на­ли­чие вы­со­кой кон­цент­ра­ции хи­ми­чес­ко­го ве­щест­ва под на­зва­ни­ем Гид­рох­ло­рид кло­ни­ди­на, из­вест­но­го под ап­теч­ной тор­го­вой мар­кой как «Кло­фе­лин».

Нам бы­ло из­вест­но, что дан­ное силь­но­дейст­ву­ю­щее ле­кар­ст­во в ап­теч­ной се­ти про­да­ет­ся на­се­ле­нию стро­го по ре­цеп­ту, обя­за­тель­но име­ю­ще­му круг­лую пе­чать с фа­ми­ли­ей ле­ча­ще­го вра­ча и штамп ме­ди­цин­ско­го уч­реж­де­ния. И что в ме­ди­цин­ской прак­ти­ке «Кло­фе­лин» ис­поль­зу­ет­ся как средст­во ско­рой ме­ди­цин­ской по­мо­щи для сроч­но­го сни­же­ния ар­те­ри­аль­но­го дав­ле­ния у боль­ных лю­дей с вне­зап­но воз­ник­шим ги­пер­то­ни­чес­ким кри­зом, гро­зя­щим за­кон­чит­ся ин­суль­том и смертью. А еще мне вспом­ни­лось, что «Кло­фе­лин» в мик­ро­до­зах при­ме­ня­ет­ся в оф­таль­мо­ло­ги­чес­кой прак­ти­ке для по­ни­же­ния внут­ри­глаз­но­го дав­ле­ния при гла­у­ко­ме.

Кро­ме вы­яв­лен­но­го в ви­не Гид­рох­ло­ри­да кло­ни­ди­на в ко­ли­чест­ве впол­не до­ста­точ­ном для рез­ко­го по­ни­же­ния ар­те­ри­аль­но­го дав­ле­ния у це­ло­го та­бу­на ска­ко­вых ло­ша­дей, в ком­пью­тер­ной рас­пе­чат­ке не ока­за­лось да­же строч­ки на­ме­ка о том, ка­ким об­ра­зом силь­но­дейст­ву­ю­щее ве­щест­во мог­ло по­пасть в за­ку­по­рен­ную бу­тыл­ку с ма­роч­ным ви­ном. Но этот не­до­ста­ток в кон­струк­ции слож­ной элек­трон­ной тех­ни­ки мог лич­но ис­пра­вить зна­ток сыс­ка Сер­гей Фе­до­ро­вич — ру­ко­во­ди­тель ве­дом­ст­ва, ко­то­рое рас­пу­ты­ва­ло де­ла и по­слож­нее.



Со сво­ей сто­ро­ны я ре­шил на­пом­нить Сер­гею Фе­до­ро­ви­чу про­ис­шест­вие де­ся­то­го но­яб­ря про­ш­ло­го го­да, ког­да его от­цом слу­чай­но бы­ла раз­би­та бу­тыл­ка с ви­ном, по­да­рен­ным вну­ком де­душ­ке к его про­фес­си­о­наль­но­му празд­ни­ку:

— Вне­зап­ная кон­чи­на Гре­ты, ко­то­рую я пес­то­вал с ме­сяч­но­го воз­рас­та, так удру­ча­ю­ще на ме­ня по­дейст­во­ва­ла, что ни­че­го кри­ми­наль­но­го в этом про­ис­шест­вии мне не ви­де­лось. Все вы­гля­де­ло ес­тест­вен­но и объ­яс­ня­лось прос­то — у ста­рень­кой со­ба­ки, на­хо­див­шей­ся на сво­ем мес­те, при­выч­ном ей с дет­ст­ва, про­изо­шла вне­зап­ная оста­нов­ка серд­ца. Не ис­пы­ты­вая му­че­ний, жи­вот­ное мгно­вен­но скон­ча­лось.

По­доб­ная смерть, как мно­гие зна­ют — меч­та боль­шинст­ва ста­рых лю­дей. Со­зна­тель­ные ин­ди­ви­ду­у­мы не же­ла­ют дли­тель­но ле­жать в по­сте­ли, день ото дня сла­беть и мо­раль­но стра­дать от мыс­ли о не­из­ле­чи­мом со­сто­я­нии и сво­ей бес­по­мощ­нос­ти. Хо­тят по­быст­рее уме­реть, что­бы для близ­ких пе­ре­стать быть тя­же­лой обу­зой. Как обыч­но бы­ва­ет в по­доб­ной си­ту­а­ции, имен­но эти­ми фра­за­ми мне при­шлось тог­да успо­ка­ивать Фе­до­ра Ива­но­ви­ча. Они по­дейст­во­ва­ли на не­го са­мым бла­го­твор­ным об­ра­зом. Ког­да же он окон­ча­тель­но успо­ко­ил­ся, то по­зво­нил вам. Пос­ле то­го, как по­сле­до­ва­ло ва­ше с от­цом со­вмест­ное ре­ше­ние о за­хо­ро­не­нии Гре­ты на да­че, ее те­ло я упа­ко­вал в кле­ен­ку, пос­ле че­го вы­нес на бал­кон. А то­му об­сто­я­тельст­ву, что, ког­да я при­да­вал ком­пакт­ность еще не око­че­нев­ше­му Гре­точ­ки­но­му те­лу, плот­но при­жи­мая к не­му ко­неч­нос­ти и фик­си­руя их бин­том, они по­ка­за­лись мне ка­ки­ми-то не­ес­тест­вен­но лип­ки­ми, зна­че­ния я не при­дал. Сколь­ко смер­тей со­бак мне при­шлось по­ви­дать за вре­мя ра­бо­ты на ско­рой ве­те­ри­нар­ной по­мо­щи и во­об­ще за по­лу­ве­ко­вую ве­те­ри­нар­ную прак­ти­ку. Кон­чи­на у мно­гих на­сту­па­ла пос­ле тя­же­лых при­сту­пов эпи­леп­сии, ког­да все те­ло умер­ших бы­ло в лип­кой слю­не или экскре­мен­тах пос­ле ки­шеч­ной фор­мы чу­мы или гаст­ро­эн­те­ри­та... А пос­ле то­го, как в до­ме Фе­до­ра Ива­но­ви­ча по­яви­лась Ду­ся, вне­зап­ный уход из жиз­ни Гре­ты по­сте­пен­но стал мною за­бы­вать­ся.

Од­на­ко во вре­мя про­ве­де­ния ин­тен­сив­ной ре­а­ни­ма­ции Ду­си в мо­ем под­соз­на­нии не­ожи­дан­но всплы­ла по­кой­ная Гре­та. Ме­ня на­пряг­ла схо­жесть симп­то­ма­ти­ки кли­ни­чес­ко­го про­яв­ле­ния тер­ми­наль­но­го со­сто­я­ния у мо­ло­дой, еще ут­ром на­хо­див­шей­ся в пол­ном здра­вии, осо­би и вне­зап­ным на­ступ­ле­ни­ем ост­рой сер­деч­но-со­су­дис­той не­до­ста­точ­нос­ти у Гре­ты с ее ско­ро­пос­тиж­ной смертью.

А пос­ле то­го, как Фе­дор Ива­но­вич под­роб­но рас­ска­зал нам про раз­бив­шу­ю­ся об пол бу­тыл­ку с по­да­рен­ным ему Пе­тей ма­роч­ным ви­ном, ни­ка­ких со­мне­ний в том, что и в ней со­дер­жал­ся яд, у ме­ня не оста­лось.

Ви­но, про­ли­тое на пол и фи­гу­ри­ру­ю­щее в обо­их слу­ча­ях, вы­зва­ло у Люд­ми­лы ас­со­ци­а­цию с из­вест­ны­ми в ис­то­рии слу­ча­я­ми пред­на­ме­рен­ных от­рав­ле­ний ви­ном, и она не­про­из­воль­но про­ци­ти­ро­ва­ла не­боль­шой от­ры­вок Уиль­я­ма Шек­с­пи­ра из «Гам­ле­та». Имен­но он и явил­ся для нас вер­ной под­сказ­кой.



Как ста­ло нам из­вест­но, Гре­точ­ка не толь­ко про­шла по лу­же ви­на, но и по­скольз­ну­лась на глад­ком ка­мен­ном по­лу. А упав на жи­вот, обиль­но смо­чи­ла ви­ном брю­хо. Шерс­т­ный по­кров жи­во­та сыг­рал не­до­брую роль, так как на се­бе удер­жи­вал жид­кость. Гре­та, впро­чем, как и все со­ба­ки, бу­ду­чи чис­тю­лей, ле­жа на сво­ем мес­те, при­ня­лась се­бя тща­тель­но вы­ли­зы­вать. Чмо­канье ее язы­ка, со слов ва­ше­го па­пы, раз­да­ва­лось по всей квар­ти­ре. Гре­ту, впро­чем, как и Ду­сю, Гид­рох­ло­рид кло­ни­ди­на, за­мас­ки­ро­вав­ший­ся в слад­ком на­пит­ке, со­всем не сму­щал. Сли­зав ви­но с шерс­ти жи­во­та, Гре­та фак­ти­чес­ки при­ня­ла смер­тель­ную до­зу яда. На­вес­ти чис­то­ту на по­ду­шеч­ках лап она не успе­ла.

У нее на­сту­пи­ло рез­кое па­де­ние ар­те­ри­аль­но­го дав­ле­ния, при­вед­шее к ост­рой сер­деч­но-со­су­дис­той не­до­ста­точ­нос­ти и раз­ви­тию ко­ма­тоз­но­го со­сто­я­ния, схо­же­го с глу­бо­ким сном, во вре­мя ко­то­ро­го и про­изо­шла оста­нов­ка серд­ца. Смер­тель­но опас­ный па­то­ло­ги­чес­кий про­цесс в ор­га­низ­ме по­жи­лой со­ба­ки про­длил­ся не бо­лее трех-пя­ти ми­нут. Со сли­зис­той обо­лоч­ки ро­то­вой по­лос­ти Гид­рох­ло­рид кло­ни­ди­на вса­сы­вал­ся буд­то его вво­ди­ли внут­ри­вен­но. К то­му же пре­клон­ный воз­раст ока­зал­ся не на сто­ро­не Гре­ты.

Та­ким об­ра­зом, ви­но из двух бу­ты­лок ма­роч­но­го ви­на, по­да­рен­ных к празд­ни­кам вну­ком де­душ­ке, вы­зва­ли у со­бак два слу­чая от­рав­ле­ния, один из ко­то­рых за­кон­чил­ся смер­тель­ным ис­хо­дом. А если бы Ду­ся слу­чай­но не про­де­гус­ти­ро­ва­ла хе­рес, ко­то­рым Фе­дор Ива­но­вич со­би­рал­ся нас пот­че­вать, то со­вер­шен­но опре­де­лен­но при­ба­ви­лись бы еще три, но уже че­ло­ве­чес­кие жерт­вы, — на ми­нор­ной но­те за­вер­шил я рас­сказ.

— Ну и де­ла... Вы пра­вы, до­ро­гой, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, — вы­мол­вил по­блед­нев­ший Сер­гей Фе­до­ро­вич.

До­став из за­движ­ки пись­мен­но­го сто­ла обыч­ный кно­поч­ный мо­биль­ный те­ле­фон, он по­зво­нил Пе­те и про­сил его сроч­но при­быть.

На мое вы­ска­зы­ва­ние о том, что «даю свою го­ло­ву на от­се­че­ние» за Пе­ти­ну пол­ную не­при­част­ность ко всем этим слу­ча­ям, Сер­гей Фе­до­ро­вич толь­ко по­бла­го­да­рил ме­ня, но по все­му бы­ло за­мет­но, что эту те­му он ре­шил не раз­ви­вать. От че­го во мне укре­пи­лась мысль, за­ро­див­ша­я­ся еще во вре­мя сдер­жан­но­го вы­ска­зы­ва­ния Фе­до­ра Ива­но­ви­ча о Ма­ше и че­го-то важ­но­го им не­до­ска­зан­но­го. Мож­но бы­ло уве­рен­но за­клю­чить, что все чле­ны семьи до­ста­точ­но не­га­тив­но на­стро­е­ны на вы­бор Пе­ти.

Од­на­ко свое пер­во­на­чаль­ное ре­ше­ние Сер­гей Фе­до­ро­вич бук­валь­но че­рез не­сколь­ко се­кунд за­дум­чи­вос­ти, из­ме­нил. Из­ви­нив­шись, что экс­перт­ное за­клю­че­ние его во­гна­ло в не­ко­то­рое шо­ко­вое со­сто­я­ние, он, про­из­не­ся из­вест­ную по­го­вор­ку:

— Ши­ла в меш­ке не ута­ить.

И при­сту­пил к из­ло­же­нию се­мей­но­го не­удо­вольст­вия вы­бо­ром Пе­ти их бу­ду­щей родст­вен­ни­цы:

— Вы же зна­е­те, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, вы­бор не­ве­с­ты — де­ло су­гу­бо лич­ное, если да­же это твой род­ной сын и, в ка­кой-то сте­пе­ни, су­гу­бо ин­тим­ное. Вро­де бы, оно ка­са­ет­ся толь­ко двух лю­бя­щих друг дру­га лю­дей. Но это те­о­ре­ти­чес­ки, а прак­ти­чес­ки? В на­шем же кон­крет­ном слу­чае, не­удач­ный вы­бор Пе­ти за­тро­нул уже три семьи: от­ца, на­шу и ва­шу... Так как вы, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, для нас не чу­жой че­ло­век, по­де­люсь с ва­ми на­шей го­лов­ной болью.

Пе­те, как вы зна­е­те, уже ис­пол­ни­лось трид­цать два го­да. А он все еще не же­нат. Од­на, дру­гая, третья де­вуш­ка, а он так и не мо­жет вы­брать се­бе ту единст­вен­ную и на всю жизнь лю­би­мую. Прав­да, го­да три то­му на­зад, он раз­о­ткро­вен­ни­чал­ся и при­знал­ся нам с же­ной, что же­нит­ся на де­вуш­ке с мяг­ким и добрым ха­рак­те­ром, по­хо­жим на ба­буш­кин или ма­мин. Мол, во всех со­вре­мен­ных ба­рыш­нях от­сут­ст­ву­ют ис­тин­ная добро­та, со­стра­да­ние, чут­кость, ве­ли­ко­ду­шие... Все они — се­бе на уме. Вы­рос-то он в окру­же­нии от­кры­тос­ти, добро­ты и люб­ви. Здесь с ним не по­спо­ришь. Но жизнь в стра­не бук­валь­но за двад­цать пять лет стре­ми­тель­но из­ме­ни­лась. И не в луч­шую сто­ро­ну. Жиз­нен­ные при­ори­те­ты у на­се­ле­ния пол­ностью по­ме­ня­лись. В боль­шинст­ве се­мей раз­го­вор толь­ко о «зо­ло­том тель­це», удач­ном за­му­жест­ве, до­ро­гой ма­ши­не и рос­кош­ной квар­ти­ре в сто­ли­це... Де­вуш­ки слов­но с ума по­схо­ди­ли. Ба­рыш­ни, при­ехав­шие в Моск­ву из про­вин­ции с без­об­раз­но на­ка­чен­ны­ми гу­ба­ми и уве­ли­чен­ны­ми бюс­та­ми, бре­дят за­жи­точ­ны­ми оли­гар­ха­ми и до­мом в под­мос­ков­ной Бар­ви­хе.

Ма­ша не ста­ла ис­клю­че­ни­ем. С Пе­тей она по­зна­ко­ми­лась на ве­че­рин­ке у его дру­га, ко­то­рый от­ме­чал свой день рож­де­ния. Об­ла­дая яр­кой сек­су­аль­ной внеш­ностью, мо­ло­дая блон­дин­ка — сту­дент­ка чет­вер­то­го кур­са Ин­сти­ту­та куль­ту­ры — сра­зу за­вла­де­ла серд­цем на­ше­го сы­на. Он так ею увлек­ся, что, на­прочь по­те­ряв го­ло­ву, да­же за­был от­дать в ти­по­гра­фию для пе­ча­ти ав­то­ре­фе­рат за­вер­шен­ной дис­сер­та­ции. В этом го­ду ему не­об­хо­ди­мо все ма­те­ри­а­лы пред­ста­вить в Уче­ный со­вет, а он весь в со­сто­я­нии люб­ви... Ес­тест­вен­но, что­бы не рас­ста­вать­ся с кра­сот­кой, снял од­но­ком­нат­ную квар­ти­ру в рай­о­не Реч­но­го вок­за­ла, и ста­ли жить вмес­те. Но по­ло­же­ние со­жи­тель­ни­цы Ма­шу, ви­ди­те ли, не устра­ива­ет. С ма­ни­а­каль­ной на­стой­чи­востью она Пе­те все уши про­жуж­жа­ла о ско­рей­шем уза­ко­ни­ва­нии от­но­ше­ний и пыш­ной свадьбе в Ри­ме или Па­ри­же.

А еще... вам, Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, отец, на­вер­ное, не рас­ска­зал про ис­то­рию, ког­да в сен­тяб­ре ме­ся­це про­ш­ло­го го­да его при­хва­тил силь­ный ра­ди­ку­лит. Ему труд­но бы­ло пе­ре­дви­гать­ся по квар­ти­ре, не го­во­ря уже о вы­хо­де на ули­цу. Поч­ти все вре­мя он про­во­дил, ле­жа в по­сте­ли. Ле­кар­ст­ва не по­мо­га­ли. Вы­во­дить Гре­ту на про­гул­ку он не мог, а чу­жих лю­дей, на­при­мер, де­жур­ных по до­му, про­сить не по­же­лал. Эту за­бо­ту лю­без­но взя­ли на се­бя Пе­тя и Ма­ша. Ког­да де­вуш­ка из про­вин­ци­аль­но­го Смо­лен­ска впер­вые ока­за­лась в вы­сот­ном до­ме и рас­тво­ри­лась в ог­ром­ной па­пи­ной квар­ти­ре, она, не про­жив и трех дней в от­цов­ском жи­ли­ще, вы­ска­за­ла Пе­те свое не­удо­вольст­вие. Оно за­клю­ча­лось в том, что, мол, в Моск­ве ца­рит не­спра­вед­ли­вость. «Ста­ри­ки бо­ле­ют, хво­ре­ют, бо­ле­ют, хво­ре­ют, хво­ре­ют, бо­ле­ют, коп­тят не­бо, коп­тят, но уми­рать не со­би­ра­ют­ся, еди­но­лич­но за­ни­мая ог­ром­ную жил­пло­щадь...». При­чем, эту фра­зу она про­из­нес­ла с желчью в го­ло­се и не­скры­ва­е­мым злоб­ли­вом раз­до­са­до­ван­ным то­ном.

Оше­лом­лен­ный Пе­тя тут же пред­ло­жил ей съехать со съем­ной квар­ти­ры, уве­рен­но ска­зав, что де­душ­ка бу­дет не про­тив, а толь­ко рад, если они бу­дут жить у не­го по­сто­ян­но. Но Ма­ша пред­ло­же­ние без­апел­ля­ци­он­но отверг­ла, со­слав­шись на то, что она по квар­ти­ре лю­бит хо­дить на­гой, лю­бовью за­ни­мать­ся в лю­бое вре­мя су­ток не толь­ко в по­сте­ли или на обе­ден­ном сто­ле, но и в ван­ной под стру­я­ми ду­ша и, во­об­ще, сдер­жи­вать рас­пи­ра­ю­щие ее те­ло сек­су­аль­ные эмо­ции при ор­газ­ме не на­ме­ре­на.

Для пол­но­ты ар­гу­мен­тов до­ба­ви­ла, что креп­кий дед Фе­дор, дав­но не знав­ший жен­щин, не­пре­мен­но за­хо­чет по­ла­ко­мить­ся ее мо­ло­дым бе­лос­неж­ным шел­ко­ви­с­тым те­лом. А для удов­летво­ре­ния по­хо­ти вы­бе­рет са­мый под­хо­дя­щий для это­го мо­мент, ког­да она не пой­дет в ин­сти­тут, а единст­вен­ный вну­чок, как всег­да, бу­дет на ра­бо­те. И ко­неч­но же, в этой пи­кант­ной си­ту­а­ции от­ка­зать мно­го­звезд­но­му ге­не­ра­лу «в слад­ком и не­за­бы­ва­е­мом уго­ще­нии» она не смо­жет. От та­кой без­ум­ной фан­та­зии, ис­хо­дя­щей из уст лю­би­мо­го че­ло­ве­ка, Пе­тя толь­ко по­перх­нул­ся...

Ци­нич­ную и пол­ную бре­да та­ра­бар­щи­ну, про­из­не­сен­ную мо­ло­дой де­вуш­кой, отец слу­чай­но услы­шал, но ви­да не по­ка­зал. Это гад­ли­вое вы­ска­зы­ва­ние бу­ду­щей родст­вен­ни­цы по­дейст­во­ва­ло на не­го свое­об­раз­ным об­ра­зом. Ког­да мо­ло­дые, ут­ром вы­гу­ляв со­ба­ку, по­ки­ну­ли квар­ти­ру, у от­ца ра­ди­ку­лит ис­чез, слов­но его и во­все не бы­ло. По­зво­нив Пе­те на служ­бу, отец со­об­щил ему, что он выз­до­ро­вел и чувст­ву­ет се­бя хо­ро­шо. Про­сил ве­че­ром, пос­ле ра­бо­ты, при­ехать од­но­му и за­брать ве­щи не­ве­с­ты.

— А по про­фес­сии кто ро­ди­те­ли Ма­ши? — по­ин­те­ре­со­вал­ся я.

— Отец ра­бо­та­ет до­цен­том на ка­фед­ре гос­пи­таль­ной те­ра­пии в Смо­лен­ском ме­ди­цин­ском ин­сти­ту­те, а мать — вра­чом-те­ра­пев­том в рай­он­ной по­лик­ли­ни­ке.

— Тог­да все яс­но, от­ку­да у Ма­ши мог взять­ся Кло­фе­лин или ре­цеп­ты на не­го. Пос­ле под­сказ­ки Шек­с­пи­ра, не зная всю под­но­гот­ную про не­вес­ту Пе­ти, мы с Люд­ми­лой бы­ли уве­ре­ны, что здесь не обо­шлось без ко­вар­ной ру­ки близ­кой к семье жен­щи­ны, ко­то­рой толь­ко од­ной мог­ла быть вы­год­на смерть оди­но­ко­го муж­чи­ны в ли­це Фе­до­ра Ива­но­ви­ча. А смер­ти Гре­ты, Ду­си или на­ши с же­ной в пла­ны от­ра­ви­тель­ни­цы не вхо­ди­ли. Со­ба­ки и мы в кри­ми­наль­ном сце­на­рии под услов­ным на­зва­ни­ем «Эв­та­на­зия де­душ­ки Фе­до­ра» не зна­чи­лись. Од­ним сло­вом, слу­чай­ность внес­ла в не­го свои кор­рек­ти­вы, — сле­те­ло с мо­е­го язы­ка.

— Ана­то­лий Ев­гень­е­вич! Сво­им вы­во­дом вы по­па­ли в са­мую де­сят­ку. Вас сле­до­ва­ло при­нять к нам на ра­бо­ту, да вот чет­ве­ро­но­гие па­ци­ен­ты бу­дут про­тив... А если серь­ез­но, то име­ют­ся еще не­ко­то­рые не­вы­яс­нен­ные об­сто­я­тельст­ва это­го, в об­щем-то ва­ми, со­вмест­но Люд­ми­лой, рас­кры­то­го пре­ступ­ле­ния. Отец мне рас­ска­зал, как она ве­ли­ко­леп­но на ан­глий­ском дек­ла­ми­ро­ва­ла Шек­с­пи­ра, ко­то­рый не толь­ко до­ста­вил ему ис­тин­ное удо­вольст­вие, но и на­вел вас обо­их на мысль об от­рав­лен­ном ви­не. Ро­ди­тель, прав­да, по­скром­ни­чав, скрыл от вас, что яв­ля­ет­ся дав­ним по­клон­ни­ком веч­ных для ис­кус­ст­ва ве­ли­ко­леп­ней­ших Шек­с­пи­ров­ских про­из­ве­де­ний, — под­дер­жал ме­ня Сер­гей Фе­до­ро­вич.



Од­нов­ре­мен­но со сту­ком в дверь в ка­би­нет во­шел Пе­тя. Его ли­цо за­мет­но вы­гля­де­ло на­пря­жен­ным. Уви­дев ме­ня, он об­ра­до­вал­ся и со сло­ва­ми: — Здравст­вуй­те Ана­то­лий Ев­гень­е­вич, — креп­ко по­жал мне ру­ку.

— Здравст­вуй­те Петр Сер­ге­е­вич, — в тон ему от­ве­тил я. Все-та­ки он был в фор­ме ра­бот­ни­ка во­ен­ной про­ку­ра­ту­ры, на ко­то­рой кра­со­ва­лись май­ор­ские по­го­ны.

Моя ма­не­ра об­ще­ния с Пе­тей Сер­гею Фе­до­ро­ви­чу, ви­ди­мо, по­нра­ви­лась, и он, на­зы­вая сы­на по име­ни-от­чест­ву, пред­ло­жив ему при­сесть, тут же за­дал во­прос:

— Ска­жи­те мне, ува­жа­е­мый Петр Сер­ге­е­вич, ви­но для де­душ­ки вы по­ку­па­ли за­ра­нее или сра­зу же из ма­га­зи­на на­прав­ля­лись к не­му, что­бы вру­чить к празд­ни­ку?

Не­мно­го ото­ро­пев от по­доб­ной и ра­нее не от­ме­чен­ной ма­не­ры об­ще­ния род­но­го от­ца и за­дан­но­го во­про­са, Пе­тя, опра­вив­шись, все же ее под­дер­жал:

— То­ва­рищ ге­не­рал-лей­те­нант! Пос­ле по­куп­ки ма­роч­но­го ви­на для по­дар­ка де­душ­ке, ко­неч­но же, я ехал до­мой. В смыс­ле, на съем­ную квар­ти­ру. Вы же ме­ня хо­ро­шо зна­е­те, до­ро­гой и лю­би­мый Сер­гей Фе­до­ро­вич. Я всег­да ста­ра­юсь по­дар­ки по­ку­пать за­ра­нее. Ви­но оба ра­за при­о­бре­та­лось в од­ном и том же ма­га­зи­не на Твер­ской ули­це, в ко­то­ром мы всег­да его по­ку­па­ем.

— Дру­го­го от­ве­та я не ожи­дал. Де­душ­ка те­бе, на­вер­ное, по­ве­дал о про­изо­шед­шем с Ду­сей? И, про­тя­нув ему лист ком­пью­тер­ной рас­пе­чат­ки хи­ми­чес­ко­го ана­ли­за вин­но­го ма­те­ри­а­ла, по-добро­му про­из­нес:

— Сы­нок! Озна­комь­ся с со­дер­жи­мым ма­роч­но­го «Хе­ре­са», ко­то­рый ты пре­под­нес де­душ­ке к двад­цать треть­е­му фев­ра­ля и ко­то­рым он в честь празд­ни­ка на­ме­ре­вал­ся уго­щать Ана­то­лия Ев­гень­е­ви­ча и его суп­ру­гу.

Ед­ва взгля­нув на ре­зуль­тат экс­пер­ти­зы, Пе­тя по­крыл­ся ис­па­ри­ной. Ви­но­ва­то пе­ре­во­дя взгляд ис­пу­ган­ных глаз с от­ца на ме­ня, то опять на от­ца, он про­шеп­тал:

— Это ошиб­ка... Ваш ком­пью­тер­ный ана­ли­за­тор глю­чит... Это­го не мо­жет быть, Ма­ша не мог­ла это сде­лать...

— Мог­ла или не мог­ла — рас­суж­дать не бу­дем. В ко­то­ром ча­су Ма­ша воз­вра­ща­ет­ся из ин­сти­ту­та до­мой? — по­сле­до­вал ка­те­го­рич­ный во­прос от­ца.

— Ма­ша се­год­ня до­ма. Она с ут­ра что-то не­важ­но се­бя чувст­во­ва­ла. Жа­ло­ва­лась на го­лов­ную боль. Ре­ши­ла на лек­цию не ез­дить...

— Вот и от­лич­но. Сей­час все вмес­те и на­вес­тим боль­ную. И, вклю­чив на ап­па­ра­те нуж­ный тум­блер внут­рен­ней свя­зи, от­дал ко­ман­ду: «Ма­ши­ну к подъ­ез­ду!»



Не­смот­ря на то, что Ма­ша не бы­ла Пе­тей пре­дуп­реж­де­на о на­шем ви­зи­те и мы ее за­ста­ли, что на­зы­ва­ет­ся врас­плох, она, об­ла­да­тель­ни­ца ис­клю­чи­тель­ной фи­гу­ры, вы­гля­де­ла бо­жест­вен­но при­вле­ка­тель­но и кра­си­во. На де­вичь­ем ли­це с пра­виль­ны­ми чер­та­ми ни­ка­кой ис­кус­ст­вен­ной кос­ме­то­ло­ги­чес­кой кор­рек­ции и ма­ки­я­жа я не за­ме­тил. Не­мно­го сму­тив­шись от не­ожи­дан­но на­гря­нув­ших не­зва­ных гос­тей, она пред­ло­жи­ла нам на вы­бор: чай или ко­фе.

Сер­гей Фе­до­ро­вич, к мо­е­му удив­ле­нию, не за­ду­мы­ва­ясь, чрез­вы­чай­но веж­ли­во, об­ра­ща­ясь, слов­но к же­лан­ной родст­вен­ни­це, от­ве­тил:

— Ма­шень­ка! Мне и Ана­то­лию Ев­гень­е­ви­чу, по­жа­луй­ста, по бо­ка­лу ка­ко­го-ни­будь ви­на, но толь­ко с од­ним усло­ви­ем — без Кло­фе­ли­на. Те­бе ведь, Ма­шень­ка, из­вест­но, как он мо­мен­таль­но и ток­си­чес­ки дейст­ву­ет на ор­га­низм че­ло­ве­ка. Осо­бен­но, ког­да в ви­не со­дер­жит­ся в ло­ша­ди­ных до­зах...

От услы­шан­но­го Ма­ша по­блед­не­ла и ста­ла те­рять со­зна­ние. Стре­ми­тель­но бро­сив­ший­ся к ней Пе­тя во­вре­мя под­хва­тил ее и уло­жил на ди­ван.

— Пе­тя! Быст­ро на­бе­ри­те в ста­кан хо­лод­ную во­ду и сбрыз­не­те Ма­ше ли­цо, — по­сле­до­вал мой со­вет.

Брыз­ги хо­лод­ной во­ды ока­за­ли ма­ги­чес­кое дейст­вие. Де­вуш­ка оч­ну­лась. Об­ве­дя нас взгля­дом за­трав­лен­ной хищ­ной ли­си­цы, ко­то­рую врас­плох за­ста­ли в ку­рят­ни­ке сре­ди рас­тер­зан­ных ею кур, она, пре­бы­вая в пол­ной рас­те­рян­нос­ти, не мог­ла про­из­нес­ти и сло­ва.

За­то Сер­гей Фе­до­ро­вич, у ко­то­ро­го, ви­ди­мо, по­ка мы еха­ли, в го­ло­ве со­зрел план бе­се­ды с от­ра­ви­тель­ни­цей, про­дол­жил на­ча­тую речь, об­ра­ща­ясь к Ма­ше уже на «Вы» и стро­го по фа­ми­лии:

— Де­ся­то­го но­яб­ря про­ш­ло­го го­да Гре­та не­пред­на­ме­рен­но по­про­бо­ва­ла ви­на, по­да­рен­но­го Пе­тей де­душ­ке на день ра­бот­ни­ка МВД, в ко­то­рое вы, граж­дан­ка Смо­ли­на, за­ра­нее шпри­цом че­рез иг­лу, про­ткнув проб­ку, в не­рас­пе­ча­тан­ную бу­тыл­ку вве­ли Кло­фе­лин. В ре­зуль­та­те че­го лю­би­ми­ца от­ца мгно­вен­но умер­ла от на­сту­пив­шей ост­рой сер­деч­но-со­су­дис­той не­до­ста­точ­нос­ти.

Двад­цать треть­е­го фев­ра­ля уже это­го го­да Ду­ся так же слу­чай­но про­де­гус­ти­ро­ва­ла ви­но, сдоб­рен­ное ва­ми Кло­фе­ли­ном в том же ог­ром­ном ко­ли­чест­ве. Спа­си­бо Ана­то­лию Ев­гень­е­ви­чу, ко­то­рый не­имо­вер­ны­ми уси­ли­я­ми юное уми­ра­ю­щее со­зда­ние вы­та­щил из ког­ти­с­тых лап смер­ти... Если бы не Ду­ся, то вы, граж­дан­ка Смо­ли­на, бы­ли бы об­ви­не­ны в трех убийст­вах, но уже ни в чем не­по­вин­ных лю­дей: мо­е­го от­ца, Ана­то­лия Ев­гень­е­ви­ча и его суп­ру­ги....

Этой страш­ной чу­до­вищ­ной тра­ге­дии, к счастью, не про­изо­шло, но все рав­но вы, граж­дан­ка Смо­ли­на, бу­де­те об­ви­не­ны в по­ку­ше­нии на убийст­во, со­глас­но ста­тям 30 и 105 Уго­лов­но­го ко­дек­са Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции. Это озна­ча­ет, что вы со­вер­ши­ли умыш­лен­ное дейст­вие, на­прав­лен­ное на осу­щест­вле­ние пре­ступ­ле­ния — убийст­во Фе­до­ра Ива­но­ви­ча, ко­то­рый, как вы счи­та­ли, пос­ле вы­хо­да за­муж за Пет­ра Сер­ге­е­ви­ча, ме­шал бы вам жить в его трех­ком­нат­ной квар­ти­ре. Да­же если уго­лов­ное пре­ступ­ле­ние — а это две по­пыт­ки по­ку­ше­ния на убийст­во — ва­ми, граж­дан­ка Смо­ли­на, до кон­ца не бы­ло до­ве­де­но (но не по­то­му, что вы раз­ду­ма­ли, то есть добро­воль­но от­ка­за­лись от его ис­пол­не­ния, а по двум слу­чай­ным об­сто­я­тельст­вам, со­вер­шен­но не за­ви­ся­щим от вас), тю­рем­ные на­ры вам на­дол­го обес­пе­че­ны.

Со­став уго­лов­но­го пре­ступ­ле­ния на­ли­цо. Вы, бу­ду­чи взрос­лым и до­воль­но не­глу­пым че­ло­ве­ком, в пол­ной ме­ре осо­зна­ва­ли не­из­беж­ность на­ступ­ле­ния смер­ти Фе­до­ра Ива­но­ви­ча в слу­чае упо­треб­ле­ния от­рав­лен­но­го ви­на. Вы одер­жи­мо же­ла­ли, что­бы че­ло­век, ко­то­рый впо­следст­вии стал бы вам по­ме­хой, умер. Толь­ко по этой при­чи­не вы, граж­дан­ка Смо­ли­на, оба ра­за впрыс­ки­ва­ли яда в бу­тыл­ку как мож­но боль­ше, что­бы смерть у не­на­вист­но­го ва­ми объ­ек­та на­сту­пи­ла чрез­вы­чай­но быст­ро и на­вер­ня­ка. Все вы­гля­де­ло бы ес­тест­вен­но, как в слу­чае с Гре­той. А ме­ди­ки ни­че­го кри­ми­наль­но­го в смер­ти по­жи­ло­го че­ло­ве­ка не за­по­доз­ри­ли бы. Уго­лов­ное пра­во это клас­си­фи­ци­ру­ет как пря­мой умы­сел. В об­щем, рас­пла­та за уго­лов­но-пре­ступ­ное де­я­ние не за го­ра­ми. Сна­ча­ла вы, граж­дан­ка Смо­ли­на, про­ве­де­те око­ло го­да в следст­вен­ном изо­ля­то­ре Бу­тыр­ской тюрь­мы, за­тем уго­лов­ный суд и ко­ло­ния стро­го­го ре­жи­ма. Ско­рее все­го, это бу­дет Мо­жай­ская жен­ская ко­ло­ния, что не­да­ле­ко от ва­ше­го Смо­лен­ска. От­си­дев срок спол­на, из за­клю­че­ния вы вый­де­те на сво­бо­ду без­зу­бой ста­ру­хой с по­тух­ши­ми гла­за­ми, отвис­лы­ми ще­ка­ми, дряб­лым те­лом и сгорблен­ной фи­гу­рой, ко­то­рую и фи­гу­рой-то не­льзя бу­дет на­звать...

С Ана­то­ли­ем Ев­гень­е­ви­чем я сей­час уеду, а вы, граж­дан­ка Смо­ли­на, не тра­тя вре­мя, са­ди­тесь за стол и раз­бор­чи­во от ру­ки пи­ши­те «чис­то­сер­деч­ное при­зна­ние». Петр Сер­ге­е­вич до­ку­мент за­бе­рет и зав­тра ут­ром до­ста­вит мне. На его ос­но­ва­нии сле­до­ва­те­ли, ко­то­рые бу­дут вес­ти ва­ше де­ло, офор­мят «яв­ку с по­вин­ной» и до­ста­вят вас в суд для вы­не­се­ния ре­ше­ния о за­клю­че­нии под стра­жу.

Чис­то­сер­деч­ное при­зна­ние и рас­ка­я­ние в даль­ней­шем, впол­не воз­мож­но, в су­де мо­гут быть учте­ны, и тю­рем­ный срок за­клю­че­ния, ве­ро­ят­но, скос­тят, но это при усло­вии, что ва­ши ро­ди­те­ли най­мут хо­ро­ше­го ад­во­ка­та — спе­ци­а­лис­та по уго­лов­ным де­лам.

Ма­ша мол­ча и от­ре­шен­но слу­ша­ла ге­не­ра­ла, толь­ко из­ред­ка, в знак со­гла­сия, ки­ва­ла го­ло­вой.

Со­чтя, что на се­год­ня с нее до­ста­точ­но, Сер­гей Фе­до­ро­вич пред­ло­жил под­вез­ти ме­ня к от­цу, так как знал о пред­сто­я­щем се­год­няш­нем осмот­ре Ду­си.

По­ка мы на­хо­ди­лись в пу­ти, по­зво­нил мой кол­ле­га по Ин­сти­ту­ту ви­ру­со­ло­гии, ко­то­рый по мо­ей прось­бе про­во­дил бак­те­рио­ло­ги­чес­кое ис­сле­до­ва­ние про­бы ви­на. Он со­об­щил, что в ви­не бак­те­ри­аль­ный ток­син не со­дер­жит­ся. В ча­шеч­ках Пет­ри по­сев дал лишь сле­ды впол­не до­пус­ти­мо­го и не­опас­но­го для здо­ровья по­тре­би­те­ля, так на­зы­ва­е­мо­го в мик­ро­био­ло­гии, сап­ро­фит­но­го за­гряз­не­ния. Рост ко­ло­ний ба­наль­ной мик­роб­ной куль­ту­ры, по мне­нию уче­но­го, объ­яс­нял­ся не­сте­риль­ны­ми за­вод­ски­ми усло­ви­я­ми при раз­ли­ве ви­на из бо­чек в бу­тыл­ки.

Кол­ле­ге я вы­ра­зил при­зна­тель­ность, по­обе­щав, что на сле­ду­ю­щей не­де­ле при­ве­зу ему, уже в по­да­рок, бу­тыл­ку ма­роч­но­го хе­ре­са и не­пре­мен­но от дру­го­го про­из­во­ди­те­ля.

За­вер­шив те­ле­фон­ный раз­го­вор, об­ра­тив­шись к Сер­гею Фе­до­ро­ви­чу, я со­стрил, что бак­те­ри­аль­ное за­гряз­не­ние ви­на по­сто­ян­но окру­жа­ю­щи­ми нас без­обид­ны­ми мик­ро­ба­ми-сап­ро­фи­та­ми, в об­ви­ни­тель­ное за­клю­че­ние сле­до­ва­те­лям мож­но бу­дет не вклю­чать. На что Сер­гей Фе­до­ро­вич рас­крыл ис­тин­ную цель на­ше­го ви­зи­та к граж­дан­ке Смо­ли­ной. Она со­сто­я­ла в том, что­бы на­гляд­но по­ка­зать Пет­ру, что его вы­бор для же­нить­бы на уди­ви­тель­но кра­си­вой, но глу­бо­ко по­роч­ной де­вуш­ке—пре­ступ­ни­це, не­уда­чен. Ни о ка­ком следст­вии с впол­не ве­ро­ят­ной утеч­кой в СМИ о слу­чив­шем­ся в вы­со­ко­пос­тав­лен­ном ге­не­раль­ском се­мейст­ве, речь, ко­неч­но же, из­на­чаль­но не шла...





Ут­ром сле­ду­ю­ще­го дня раз­дал­ся зво­нок мо­биль­но­го те­ле­фо­на. Это зво­нил Пе­тя. Он со­об­щил, что пос­ле то­го, как «чис­то­сер­деч­ное при­зна­ние» Ма­шей собст­вен­но­руч­но бы­ло на­пи­са­но, каж­дый лист под­пи­сан и ему пе­ре­дан, он на сво­ей ма­ши­не отвез ее с ве­ща­ми в сту­ден­чес­кое об­ще­жи­тие. А под ут­ро ему по­зво­ни­ла од­но­кур­с­ни­ца Ма­ши — со­сед­ка по ком­на­те, с ко­то­рой он был хо­ро­шо зна­ком. Она рас­ска­за­ла, что в треть­ем ча­су но­чи бы­ла раз­бу­же­на не на шут­ку раз­бу­ше­вав­шей­ся Ма­шей. На­хо­дясь в силь­но воз­буж­ден­ном и им­пуль­сив­ном со­сто­я­нии, она, слов­но за­ве­ден­ная, пов­то­ряя: «В тюрь­му не хо­чу, в тюрь­му не хо­чу, в тюрь­му не хо­чу», — при этом со­зда­вая не­имо­вер­ный шум и гро­хот, при­ня­лась сто­лом, стуль­я­ми и дру­гой ка­зен­ной ме­белью за­го­ра­жи­вать вход­ную дверь. Пос­ле то­го, как дверь ока­за­лась за­кры­той на за­мок и за­бар­ри­ка­ди­ро­ван­ной, Ма­ша, с ку­хон­ным но­жом в ру­ках, за­вер­нув­шись с го­ло­вой в оде­я­ло, за­бра­лась под кро­вать, так и не пе­ре­ста­вая, твер­ди­ла: «... В тюрь­му не хо­чу, в тюрь­му не хо­чу, в тюрь­му не хо­чу...».

По­пыт­ки успо­ко­ить под­ру­гу ока­за­лись без­ре­зуль­тат­ны­ми. Тог­да од­но­кур­с­ни­ца, са­ма укрыв­шись оде­я­лом с го­ло­вой и на­крыв­шись до­пол­ни­тель­но по­душ­кой, по ай­фо­ну свя­за­лась со служ­бой спа­се­ния и ти­хим го­ло­сом со­об­щи­ла де­жур­но­му опе­ра­то­ру о слу­чив­шим­ся, на­звав ад­рес и но­мер ком­на­ты.

При­мер­но че­рез двад­цать ми­нут ко­мен­дант об­ще­жи­тия за­пас­ным клю­чом от­кры­ла ком­на­ту, а креп­кие ре­бя­та, со­труд­ни­ки МЧС, опе­ра­тив­но осво­бо­ди­ли про­ход. К то­му же они при­еха­ли не од­ни. С ни­ми при­бы­ла бри­га­да ско­рой ме­ди­цин­ской пси­хи­а­три­чес­кой по­мо­щи. Пос­ле разо­ру­же­ния буй­ной па­ци­ент­ки, ее осмот­ра и сде­лан­ной вра­чом внут­ри­мы­шеч­ной инъ­ек­ции мощ­но­го успо­ко­и­тель­но­го ре­лак­сан­та, с ди­аг­но­зом «ост­рый ре­ак­тив­ный пси­хоз» Ма­шу увез­ли в пси­хи­а­три­чес­кую боль­ни­цу.

За­кон­чив со­об­ще­ние, Пе­тя, с не­скры­ва­е­мы­ми нот­ка­ми грус­ти в го­ло­се, не­ожи­дан­но для ме­ня, по­про­сил у нас с же­ной про­ще­ния за то, что из-за его оши­боч­но­го вы­бо­ра не­ве­с­ты на­ши жиз­ни под­верг­лись чрез­вы­чай­ной опас­нос­ти. На что я, не най­дя под­хо­дя­щих слов к пе­ре­жи­той на­ми все­ми — Фе­до­ром Ива­но­ви­чем, Сер­ге­ем Фе­до­ро­ви­чем, им са­мим и на­ми с же­ной до­воль­но-та­ки не­при­ят­ной дра­ма­ти­чес­кой си­ту­а­ции, фи­ло­соф­ски от­ве­тил:

— Пе­тя! Че­ло­век, по­явив­шись на бе­лый свет и на­чи­ная по­зна­вать окру­жа­ю­щий мир жи­вой при­ро­ды, не­пре­мен­но со­вер­ша­ет те или иные ошиб­ки, прос­туп­ки и глу­пос­ти. При этом он со­вер­шен­но не за­ду­мы­ва­ет­ся, что его жизнь еже­днев­но под­вер­га­ет­ся опас­нос­ти в той или иной сте­пе­ни. С по­доб­ны­ми ре­а­ли­я­ми жиз­ни труд­но что-ли­бо по­де­лать. Та­ко­вы изъ­яны в био­ло­гии че­ло­ве­ка, не­ко­то­рую часть ко­то­рых в сво­их зна­ме­ни­тых тру­дах опи­сал Эразм Рот­тер­дам­ский...

Ко­неч­но, если бы в ме­ди­цин­ской прак­ти­ке су­щест­во­ва­ла про­фи­лак­ти­чес­кая вак­ци­на от оши­бок и не­об­ду­ман­ных прос­туп­ков, со­вер­ша­е­мых, как пра­ви­ло, в мо­ло­дос­ти, то че­ло­ве­чест­во бы­ло бы за­щи­ще­но от по­доб­ных не­при­ят­ных и по­рой тра­ги­чес­ких слу­ча­ев.

Но, увы, это нес­бы­точ­ная меч­та...