По волне моей памяти

Наталья Новохатняя

​

Про Эдичку

​

Моё от­но­ше­ние к Эду­ар­ду Ли­мо­но­ву мож­но вы­ра­зить од­ним сло­вом — по­клон­ни­ца. В своё вре­мя ме­ня на­по­вал сра­зил ро­ман «Это я, Эдич­ка», вот эта от­кро­вен­ность на гра­ни фо­ла, по­том был аб­со­лют­но про­нзи­тель­ный «Под­рос­ток Са­вен­ко». И сти­хи... На­ткну­лась в се­ти на чьё-то вы­ска­зы­ва­ние, что сти­хи Ли­мо­но­ва поч­ти ге­ни­аль­ны. Да, на­вер­ное. Но моё серд­це дав­но от­да­но его про­зе, от­ча­ян­ной, при этом по-дет­ски без­за­щит­ной.

А на­чи­на­лось всё так. Де­вя­но­с­тый год про­ш­ло­го ве­ка, Со­вет­ский Со­юз пе­ре­жи­ва­ет аго­нию, ат­мо­сфе­ра мрач­ная, если не ска­зать, тра­ги­чес­кая. Ки­ши­нёв­ский вок­зал по­лон отъ­ез­жа­ю­щих — про­во­ды, слёзы. А у ме­ня мо­ло­дость, и я от­чёт­ли­во по­ни­маю, что дру­гой не бу­дет. Хо­чет­ся люб­ви, сек­са, при­клю­че­ний, чёрт зна­ет че­го ещё. Ме­ня сму­ща­ет собст­вен­ная жаж­да жиз­ни, и я ищу под­держ­ку в бол­тов­не с под­ру­га­ми и, ко­неч­но, в кни­гах. Моё по­ко­ле­ние от­но­сит­ся к ли­те­ра­ту­ре с пи­е­те­том. Клас­си­чес­кая ли­те­ра­ту­ра не о том и не про ме­ня (так тог­да ка­за­лось). Но кто-то дол­жен чувст­во­вать то же са­мое, на­вер­ня­ка да­же на­пи­сал об этом, но где и как най­ти?
Вы не за­ме­ча­ли, что Все­лен­ная всег­да ис­пол­ня­ет на­ши же­ла­ния, ка­ки­ми бы без­ум­ны­ми они ни бы­ли? Хо­тя моё-то бы­ло впол­не ре­аль­ным, и оп-па! — как по ма­но­ве­нию ру­ки ко мне по­па­да­ет кни­га «Это я, Эдич­ка».

Де­вуш­ка, по­слу­жив­шая ору­ди­ем Все­лен­ной, са­ма буд­то вы­шла со стра­ниц ро­ма­на. Об­ла­дая внеш­ностью Джо­кон­ды и со­пра­но а ля Эл­лен Пейдж (Гри­за­бел­ла, мю­зикл «Кош­ки» — пом­ни­те?), она ту­со­ва­лась в ком­па­нии хип­пи. И вы­гля­де­ла со­от­вет­ст­вен­но: саль­ные пря­ди во­лос, юб­ка в пол, ма­тер­ча­тая сум­ка на пле­че, на за­пясть­ях фе­неч­ки... В Кон­сер­ва­то­рии, где мы обе тог­да учи­лись, на «Джо­кон­ду» смот­ре­ли не­одоб­ри­тель­но, тер­пе­ли из-за го­ло­са, ко­то­рый, и прав­да, был хо­рош. Прой­дёт не­сколь­ко лет, и, пов­то­рив судь­бу ге­ро­ев ро­ма­на, она то­же уедет в дру­гую стра­ну. Но всё это бу­дет по­том, а по­ка...

— Хо­чешь по­чи­тать? — спро­си­ла ме­ня «Джо­кон­да», про­де­мон­ст­ри­ро­вав кни­гу. Уви­дев мои за­го­рев­ши­е­ся гла­за, уточ­ни­ла: — Не моя, да­ли на не­де­лю. Если успе­ешь за па­ру дней...

Ко­неч­но, успею! За­да­чи по гар­мо­нии и бес­чис­лен­ные му­зы­каль­ные лейт­мо­ти­вы, ко­то­рые на­до бы­ло за­учи­вать наиз­усть, за­ка­ли­ли ме­ня. По срав­не­нию со всем этим сло­ва ка­за­лись чем-то про­с­тым и не тре­бу­ю­щим осо­бых уси­лий. Тем бо­лее ху­дож­ка, она во­об­ще для ду­ши.

— Там мно­го ма­та, — улыб­ну­лась «Джо­кон­да», как и по­ла­га­ет­ся, од­ни­ми угол­ка­ми губ.

— И что? — с вы­зо­вом спро­си­ла я, во­об­ще не ис­поль­зо­вав­шая в ре­чи обс­цен­ную лек­си­ку.

— Ни­че­го. Прос­то пре­дуп­ре­ди­ла.

К сло­ву, ма­та дейст­ви­тель­но ока­за­лось мно­го. Но. Стран­но упре­кать ху­дож­ни­ка в оби­лии чёр­ной крас­ки, если это­го тре­бу­ет сю­жет. Да и по­том, раз­ве де­ло в ма­те. Го­раз­до боль­ше в ро­ма­не неж­нос­ти, оди­но­чест­ва, та­ко­го, на­сто­я­ще­го, от ко­то­ро­го да­же слёз нет, один спазм в гор­ле. А ещё — лю­ди, мно­жест­во лю­дей, по­те­ряв­ших ро­ди­ну, а вмес­те с ней и са­мих се­бя. С са­мых пер­вых строк ав­тор бе­рёт та­кую близ­кую дис­тан­цию, не­уди­ви­тель­но, что боль ге­ро­ев ощу­ща­ешь, как свою собст­вен­ную. И, слов­но воз­вы­ша­ясь над че­ло­ве­чес­кой су­е­той, — Нью-Йорк, ни­щий, рос­кош­ный, до­бро­же­ла­тель­ный, вы­со­ко­мер­ный, лег­ко­мыс­лен­ный, умуд­рён­ный опы­том, урод­ли­вый и ве­ли­ко­леп­ный.

«...в кон­тек­с­те аме­ри­кан­ской ли­те­ра­ту­ры ис­по­ведь Ли­мо­но­ва ни­че­го но­во­го не пред­став­ля­ет», — ска­зал о ро­ма­не Иосиф Брод­ский. Я не зна­ток аме­ри­кан­ской ли­те­ра­ту­ры, что­бы об этом су­дить, но... За­чем рас­смат­ри­вать Эдич­ку в та­ком кон­тек­с­те, де­рев­це-то яв­но рус­ское. Со все­ми эти­ми «кто ви­но­ват» и «что де­лать». Вы уже, на­вер­ное, по­ня­ли, что я го­то­ва Эдич­ку за­щи­щать от всех и вся. И де­ло не в том, что он стал частью мо­е­го про­ш­ло­го, или не толь­ко в этом. Мне сим­па­ти­чен ЛГ, он мо­лод, бес­стра­шен, с го­ло­вой бро­са­ет­ся в мо­ре за­блуж­де­ний, впро­чем, у не­го есть оправ­да­ние — лю­бовь. Жаль толь­ко, что вза­мен зем­ной люб­ви та­ким, как Эдич­ка, уго­то­ва­но лишь все­лен­ское оди­но­чест­во. Тут умест­но вспом­нить о сек­се ЛГ с нег­ром. Зна­ко­мые муж­чи­ны, чи­тав­шие ро­ман, при упо­ми­на­нии этой сце­ны брез­гли­во под­жи­ма­ют гу­бы. Да лад­но, оставь­те хан­жест­во, оди­но­чест­ва в на­шем ми­ре бо­лее чем до­ста­точ­но, а люб­ви все­го ни­че­го. Я сей­час про лю­бовь, а не про эпа­таж и ба­наль­ную дань мо­де, если что.

Вре­ме­на­ми Эдич­ка очень по­хож на ре­бён­ка, ко­то­рый по­сту­па­ет всем на­зло, и се­бе в том чис­ле. За­то не под­стра­ива­ет­ся и не ли­це­ме­рит. Го­во­ря «Эдич­ка», я лишь от­час­ти имею в ви­ду ли­ри­чес­ко­го ге­роя. Ли­мо­но­ва во­об­ще труд­но от­де­лить от со­здан­но­го им пер­со­на­жа. Воз­мож­но, из-за то­го, что речь ве­дёт­ся от пер­во­го ли­ца. Хо­тя не факт.


Вспо­ми­на­ет­ся сти­хотво­ре­ние по­эта Алек­сан­дра Ожи­га­но­ва, ко­то­рое так и на­зы­ва­ет­ся — «Ли­мо­но­ву». Про­ци­ти­рую не­сколь­ко строк:

по­шей­те Эду­ард шта­ны. мне пло­хо.
мы хо­дим взад-впе­ред как ша­ту­ны.
у Вас бы­ла ве­ли­кая эпо­ха
а у ме­ня — про­тер­тые шта­ны.
по­шей­те мне шта­ны. ну что Вам сто­ит?
Моск­ва Одес­са Харь­ков Ле­нин­град
сто­ят. а мы си­дим. шта­ны — прос­тое.
по­том мы их об­мо­ем Эду­ард!

уже за­брон­зо­вел как танк Иосиф.
нам с Ва­ми по­зо­ло­та не к ли­цу.
будь я сме­лее я бы то­же бро­сил
в ко­го-ни­будь по тух­ло­му яй­цу...

Вот-вот, тух­лые яй­ца — это то, че­го не хва­та­ет со­вре­мен­но­му ми­ру, ко­то­рый, при­кры­ва­ясь псев­до­то­ле­рант­ностью, стал слиш­ком рас­чёт­ли­вым и праг­ма­тич­ным.

И сно­ва Ожи­га­нов:

ког­да сво­бо­да при­мет вас у вхо­да
вы граж­да­нин дру­гой та­кой стра­ны
на ра­дос­тях при­шли­те для уро­да
собст­вен­но­руч­но ши­тые шта­ны.