De profundis

Игорь Михайлов

​

Завещание орла

​

«Лео­нар­до ни­ког­да не по­дав­лял окру­жа­ю­щих пре­вос­ходст­вом ума, охот­но де­лил­ся опы­том и зна­ни­я­ми, бу­ду­чи по на­ту­ре щед­рым и ве­ли­ко­душ­ным». – Вся­кий раз, ког­да из­вест­ный рус­ский италь­я­нист Алек­сан­др Бо­ри­со­вич Ма­хов пи­шет о ка­ком-ни­будь из ти­та­нов италь­ян­ско­го Воз­рож­де­ния, то ка­жет­ся о се­бе.

Алек­сан­др Ма­хов – че­ло­век по­тря­са­ю­ще ода­рен­ный. Прав­да, сда­ет­ся, что об этом в Ита­лии зна­ют боль­ше, чем на его ро­ди­не. На Апен­ни­нах в 2004 го­ду пре­зи­дент Ита­лии Чам­пи вру­чил ему зо­ло­тую ме­даль за вклад в куль­ту­ру Ита­лии, а у нас про­слав­лен­но­го к то­му же ко­рен­но­го моск­ви­ча на 80-ле­тие да­же не удос­то­и­ли гра­мот­кой.

С пол­ным на то ос­но­ва­ни­ем мож­но ска­зать, что он раз­де­лил судь­бу мно­гих ве­ли­ких италь­ян­цев, о ко­то­рых пи­шет: Лео­нар­до да Вин­чи, Ми­ке­ланд­же­ло, Ви­валь­ди, Ти­ци­а­на, Ра­фа­э­ля, Ка­ра­вад­жо и дру­гих.

Его стиль до­воль­но воз­вы­шен и ста­ро­мо­ден, слов­но бет­хо­вен­ская со­на­та. Так уже сей­час ни­кто не пи­шет и не на­пи­шет: «Ста­рый орел дав­но по­те­рял счет го­дам, жи­вя в гор­дом оди­но­чест­ве сре­ди не­при­ступ­ных скал. Но си­лы ста­ли ему из­ме­нять, и он по­чувст­во­вал, что ко­нец его бли­зок». Но с тех пор, как гор­дый фло­рен­ти­ец го­во­рит язы­ком ко­рен­но­го моск­ви­ча, ина­че ка­жет­ся бес­смыс­лен­ной празд­ностью. К то­му же Алек­сан­др Бо­ри­со­вич в свое вре­мя серь­ез­но учил­ся му­зы­ке, по­том окон­чил ин­сти­тут ино­стран­ных язы­ков, но дип­ло­ма­ти­чес­кая мис­сия не за­сло­ни­ла от не­го лю­бовь к италь­ян­ской куль­ту­ре. Слух и зре­ние у не­го аб­со­лют­ные. Осо­бен­но в по­сти­же­нии пре­крас­но­го.

Его пе­ру при­над­ле­жит не толь­ко пе­ре­вод муд­рых ска­зок и ле­генд Лео­нар­до, лю­би­мый мно­ги­ми «Джель­со­ми­но в стра­не лже­цов» Джан­ни Ро­да­ри, «Днев­ник Ми­ке­ланд­же­ло Не­ис­то­во­го» Крич­то Фа­нел­ли с пре­ди­сло­ви­ем Ре­на­то Гут­ту­зо и мно­гое дру­гое.

В пе­ре­во­де Алек­сан­дра Ма­хо­ва вы­шла впер­вые на рус­ском язы­ке вся ли­ри­ка Ми­ке­ланд­же­ло Бу­о­на­рот­ти с не­обык­но­вен­ны­ми по изя­щест­ву со­не­та­ми и глу­бо­чай­шей муд­рос­ти по­э­ти­чес­ки­ми раз­мыш­ле­ни­я­ми о при­ро­де че­ло­ве­ка, твор­чест­ве, бы­тии.

Та­лант, как из­вест­но, вещь раз­нос­то­рон­ня и мно­гог­ран­ная. В выс­ших тех­ни­чес­ких за­ве­де­ни­ях Ита­лии уже мно­го лет очень це­нят­ся пе­ре­во­ды с рус­ско­го на италь­ян­ский бо­лее 50-ти учеб­ни­ков и мо­но­гра­фий, сре­ди ко­то­рых де­ся­ти­том­ник «Те­о­ре­ти­чес­кой фи­зи­ки» Лан­дау и Лиф­ши­ца, пя­ти­том­ник «Кур­са выс­шей ма­те­ма­ти­ки» Смир­но­ва, «Кван­то­вая ме­ха­ни­ка» Да­вы­до­ва и мно­гое дру­гое.

Ма­ят­ник вре­ме­ни не­умо­лим. Но не для Алек­сан­дра Бо­ри­со­ви­ча. Его пе­ре­ход из ма­те­ма­ти­ки в ли­ри­ку столь же ор­га­ни­чен, как и у ве­ли­ких италь­ян­цев.

На­до ли го­во­рить, что италь­ян­ский он зна­ет ед­ва ли не луч­ше са­мих италь­ян­цев, уже не го­во­ря­щих на диа­лек­тах, ко­то­ры­ми сво­бод­но вла­де­ет Ма­хов. В Ве­не­ции, воз­ле Сан-Мар­ко его при­ни­ма­ют за сво­е­го ве­не­ци­ан­цы, в Ри­ме на пло­ща­ди Ве­не­ции – рим­ля­не.

Ма­хов – пол­ная и жи­вая эн­цик­ло­пе­дия сред­не­ве­ко­вой, ре­нес­санс­ной и со­вре­мен­ной Ита­лии, в ко­то­рой уме­ща­ют­ся ве­не­ци­ан­ская шко­ла жи­во­пи­си, Ан­то­нио Грам­ши, Аль­бер­то Сор­ди, Фе­де­ри­ко Фел­ли­ни etc.

Не­сколь­ко лет то­му на­зад на свет по­явил­ся дву­языч­ный двух­том­ник ли­ри­ки Джа­ко­мо Лео­пар­ди – та­ко­го пол­но­го со­бра­ния опять-та­ки в Рос­сии еще не бы­ло, его днев­ни­ки и по сей день од­но­го из лю­би­мей­ших и зна­чи­мых по­этов Ита­лии. К это­му спис­ку сле­ду­ет до­ба­вить пе­ре­во­ды Торк­ват­то Тас­со «Осво­бож­ден­ный Иеру­са­лим», по­э­зию па­пы Рим­ско­го Иоан­на Пав­ла Вто­ро­го (Ка­ро­ля Вой­ты­лы) и мно­го­чис­лен­ные бо­лее мел­кие ра­бо­ты.

Та­лант­ли­вый ис­кус­ст­во­вед он в свое вре­мя взял на се­бя труд со­ста­вить для из­да­ния в Рос­сии ис­то­рию италь­ян­ско­го ис­кус­ст­ва от ху­дож­ни­ков XIII до со­вре­мен­ных мас­те­ров. А по­след­ние го­ды он ра­бо­та­ет над кни­га­ми из се­рии «Жизнь за­ме­ча­тель­ных лю­дей», сре­ди ко­то­рых толь­ко один пе­ре­вод – кни­га о Ви­валь­ди, а осталь­ные - ав­тор­ские тру­ды о Ти­ци­а­не, Ка­ра­вад­жо и Ра­фа­э­ле. Каж­дый из них спо­со­бен пред­ста­вить со­бой пол­ную эн­цик­ло­пе­дию не толь­ко ка­са­тель­но био­гра­фии этих ве­ли­ких мас­те­ров, но и раз­нос­то­рон­нюю и жи­вую, яр­кую кар­ти­ну эпо­хи.

Италь­ян­цы вы­со­ко оце­ни­ли вклад Алек­сан­дра Бо­ри­со­ви­ча Ма­хо­ва в куль­тур­ное раз­ви­тия сво­ей стра­ны, а «мы ле­ни­вы и не­лю­бо­пыт­ны».

Фло­рен­тий­цы и по сей день жа­ле­ют, что от­пус­ти­ли Лео­нар­до из Фло­рен­ции. Он сде­лал­ся гор­достью всей Ита­лии, ни ра­зу ни­ко­го не по­прек­нув сво­их со­оте­чест­вен­ни­ков: «Он был так­ти­чен и мя­гок в об­ра­ще­нии, тер­пим к не­до­стат­кам и умел про­щать оби­ды, хо­тя по­рой стра­дал от них».

Что же орел за­слу­жил пра­во быть ве­ли­ко­душ­ным по от­но­ше­нию к ма­лым сим…