Биография этого человека – роман едва ли не увлекательнее, чем его знаменитые «Похождения бравого солдата Швейка». Поэтому некоторые литературоведы склонны отождествлять автора и его знаменитого героя, который, как известно, после того, как медицинская комиссия признала его идиотом, ушел с военной службы и промышлял продажей собак, «безобразных ублюдков, которым он сочинял фальшивые родословные».
И нельзя сказать, что Гашек, родившийся 30 апреля 1883 года в Праге, в семье учителя, не давал для этого никаких поводов. Давал и достаточно определенные. Дорогая мамочка! Завтра меня к обеду не ждите, так как я буду расстрелян. Господину учителю Гаспергу скажите, что… полученные мною минералы находятся в полицейском управлении. Когда к нам придёт мой товарищ Войтишек Горнгоф, то скажите ему, что меня вели 24 конных полицейских. Когда будут мои похороны, ещё неизвестно… Эту записку юный Ярослав послал маме из полицейского участка, куда его доставили, подозревая в том, что он участвовал в беспорядках. Жизнь бурлила, и молодой Гашек бурлил вместе с нею: завсегдатай кабачков, добровольный шут, которого ретивые собратья по перу именовали величайшим фигляром, он так и не доучился.
Кстати, анархизм Гашека аукнется ему тем, что во время Первой мировой войны он – служивый австрийской армии — дезертировал и оказался в расположении русских частей. После революции 1917 Гашек вступил в большевистскую партию и два года служил советским комиссаром в Сибири. Благодаря злоключению Гашека в России у будущего его героя, Швейка, несомненные русские черты. «Нижеподписавшиеся судебные врачи сошлись в определении полной психической отупелости и врожденного кретинизма представшего перед вышеуказанной комиссией Швейка Йозефа, кретинизм которого явствует из заявления «да здравствует император Франц-Иосиф Первый». Надо сказать, что «Похождения…» сегодня совсем не ко двору. Во-первых, весь ее сатирический пафос начисто лишен толерантности. Вначале ХХ века Чехия была частью Австро-Венгерской империи, которая вступив в первую мировую войну, втянула туда и чехов. Поэтому книга пронизана анти-германским духом. Во-вторых, Гашек был анархистом. Поэтому книга еще к тому же несет более, чем явный анти-клирикальный отпечаток. Если помните, Швейк служил деньщиком Отто Каца! Сколько угодно можно утешать себя, что полковой священник, фельдукурат, – не имеет ничего общего с нашими служителями культа. Увы и ах: Швейк разбудил его. — Что вам угодно?- спросил фельдкурат, делая тщетную попытку съехать по стене и сесть на пол. — Кто вы такой? — Осмелюсь доложить, господин фельдкурат,- ответил Швейк, снова прислоняя фельдкурата к стене,- я ваш денщик. — Нет у меня никаких денщиков, — с трудом выговаривал фельдкурат, пытаясь упасть на Швейка, — и я не фельдкурат. Я свинья!.. Да, у Швейка явно наши черты. Он – явный шут и Иванушка Дурачок, которому все сходит с рук и сам черт не брат. Собственно, все то, что Гашек испытал в годы гражданской войны красноречиво описано им в цикле рассказов «Комендант города Бугульмы»:
И еще одно: как я туда доеду? Да и где она, собственно, находится? – Сопровождение вы получите. Мы вам даем команду из двенадцати человек. А что касается второго, посмотрите по карте. Думаете, у меня только и забот, что помнить, где лежит какая-то там Бугульма? – Еще один вопрос, товарищ Каюров: где я получу деньги на дорогу и прочие расходы? Моя наивность заставила его всплеснуть руками. – Да вы с ума сошли! Вы же будете проезжать деревнями, где вас накормят и напоят. А на Бугульму наложите контрибуцию…
Швейк появится после того, как Гашек, на которого взвалили командование фронтом, сбежит в Чехию и, наконец, засядет за стол…
Умер Гашек рано. И «Швейка» дописывал его друг, что заметно. Но его герой обессмертил автора. Гашека очень охотно и помногу издавали в Советском союзе. Правда, в несколько урезанном виде. Нет, что касается похождений фельдкурата, то качающий меч цензуры его миновал. А вот Бугульму ему припомнили. Шуты и дураки всегда не ко двору!
