Гимн Вторнику

Упа­си вас Гос­подь счи­тать втор­ник чем-то вто­рич­ным.

Вто­рич­ность — ка­те­го­рия про­мыш­лен­но­го двад­ца­то­го ве­ка, в ко­то­ром толь­ко и де­ла­ли, что кра­ли друг у дру­га «но­вей­шие раз­ра­бот­ки», то атом­ные, то суб­атом­ные, и так вплоть до бы­то­вой хи­мии.

«Вто­рич­ность» — из сло­ва­ря тех са­мых саб­ле­зу­бых во­ри­шек, что веч­но ис­ка­ли «све­жатин­ку». «Вто­рич­но» то, из че­го не вы­ка­ча­ешь средств. «Тре­бу­ет­ся уни­кум», «орид­жи­нал ку­о­ли­ти» — что-ни­будь эда­кое, ан­дес­тэнд, фер­штейн, ву ком­пре­нэ?

Ком­пре­нэ, и уже до­воль­но дав­но: на этой са­мой све­жатин­ке и по­го­ре­ли, вмес­те с ва­ши­ми рын­ка­ми сбы­та и эф­фек­тив­ным ме­нед­ж­мен­том, не спо­соб­ным сло­жить два и во­семь без каль­ку­ля­то­ра.

Веч­ные по­ис­ки мо­ло­дой по­рос­ли на об­лез­лые клы­ки со­тво­ри­ли бе­ду и с гу­ма­ни­тар­ной сфе­рой — тряс­ли про­вин­ции на пред­мет са­мо­род­ков, вы­ка­чи­ва­ли моз­ги, мо­ли­ли — дай­те Пуш­ки­на, Есе­ни­на, Руб­цо­ва, ко­го угод­но, толь­ко дай­те. И что­бы куд­ряш­ки не­пре­мен­но, а уж мы бу­дем та­ко­го па­руб­ка це­нить, хо­лить и ле­ле­ять так, что свист пой­дёт.

По­шёл и свист. И да­же пар всклу­бил­ся над ма­куш­ка­ми, так хо­те­лось впить­ся в это са­мое... по­зволь­те-по­зволь­те, да не пе­до­фи­лия ли у вас, до­сто­поч­тен­ные гос­по­да? Что от ва­ше­го умст­вен­но­го па­ра — Свя­той По­э­зии? Так ли рож­да­ет­ся она, ва­ши­ми ли по­ту­га­ми ра­зыс­кать её, что­бы по­вы­год­нее за­гнать? Нет, гос­по­да, до­сто­поч­тен­ные и не слиш­ком! По­э­зия рож­да­ет­ся в чис­то­те не­празд­но­го ума, отя­го­щён­но­го лишь мыслью о Гос­по­де, и тя­гой срав­не­ния с ним, и ино­го пу­ти для неё не пре­ду­смот­ре­но сет­кой, как ми­ни­мум, хрис­ти­ан­ских ко­ор­ди­нат.

Кто хо­чет за­ме­нить её иной сет­кой — вет­хо­за­вет­ной, на­при­мер, или язы­чес­ко-ва­ви­лон­ской — добро по­жа­ло­вать ку­да-ни­будь ещё.

Там, где пра­во мо­ло­дос­ти сде­ла­лось пре­иму­щест­вен­ным, Тра­ди­ция, в ко­то­рой толь­ко и воз­мож­но дейст­вен­ное про­ти­во­сто­я­ние ей и ис­тин­ное пре­о­бра­же­ние, ле­тит вверх тор­маш­ка­ми, и вмес­то слад­ких пе­сен и мо­литв из уст По­эта вы­ры­ва­ет­ся ос­ли­ный рёв бес­по­мощ­нос­ти, пе­ре­рас­та­ю­щий в смер­дя­ков­скую ис­те­ри­ку не­при­знан­нос­ти.

До­тор­го­ва­лись...

Дав­но уже ста­ло не­важ­ным, уме­ет ли мо­ло­дой пре­тен­дент хоть что-ни­будь; глав­ное — воз­раст, его единст­вен­ное до­сто­я­ние. По­ка раб глуп и мо­лод, его мож­но го­нять в хвост и в гри­ву, а там и спи­сать не­дол­го.

***

Нет, гос­по­да, втор­ник — не вто­рич­ность.

Вто­рой день Тво­ре­ния — на­пом­ню — на­чал­ся так:

«И со­здал Бог твердь... <...> и на­звал... твердь не­бом (Быт 1, 7, 8) и по­мес­тил не­бо меж­ду во­дой, ко­то­рая на­хо­ди­лась на зем­ле, и во­дой над зем­лей».

***

Усво­и­ли? Втор­ник есть День Об­ра­зо­ва­ния Не­ба. И каж­дую не­де­лю каж­дый же ра­зум­ный, взве­шен­ный, об­ра­зо­ван­ный, вме­ня­е­мый хоть на ма­лую то­ли­ку че­ло­век, пре­ис­пол­нен­ный хо­тя бы ми­ни­маль­но­го ува­же­ния к собст­вен­ной жиз­ни и судь­бе, а за­од­но и окру­жа­ю­щих, ОБЯ­ЗАН — слы­ши­те? — обя­зан празд­но­вать, как (А. Тар­ков­ский!) «сви­да­ний на­ших пер­вые мгно­венья».

Во втор­ник вы сто­и­те на вер­ном пу­ти от ни­что­жест­ва вы­ход­ных к ве­ли­чию Не­де­ли Тво­ре­ния — и да, как по­ка­зы­ва­ет Тра­ди­ция, — Пов­то­ре­ния.

На этой, по­сле­ду­ю­щей и всех остав­ших­ся не­де­лях го­да вы — Тво­рец. Ка­кой она вы­даст­ся, за­ви­сит ис­клю­чи­тель­но от ва­шей во­ли. И если втор­ник — ва­ше не­бо, то по­не­дель­ник — ваш свет, вспы­хи­ва­ю­щий над без­вид­ностью и пус­то­той го­ло­го ни­че­го.

***

Имен­но во втор­ни­ки в Ли­те­ра­тур­ном ин­сти­ту­те идут твор­чес­кие се­ми­на­ры — по­ду­май­те, слу­чай­но ли?

По втор­ни­кам с са­мо­го ут­ра до позд­не­го ве­че­ра сту­ден­ты осо­бен­но рас­слаб­ле­ны и сос­ре­до­то­че­ны. Втор­ник — день, ра­ди ко­то­ро­го они при­хо­дят учить­ся.

***

Втор­ник — зна­ме­ние сво­бо­ды, бес­пре­дель­но­го воз­ду­ха, жаж­ды бы­тия. Во втор­ник — не в по­не­дель­ник! — мож­но ре­шить­ся на важ­ней­шее в жиз­ни, и за па­ру-трой­ку дней до­вес­ти де­ло до эта­па пер­вых уси­лий. В по­не­дель­ник вы толь­ко огля­ды­ва­е­те по­ле де­я­тель­нос­ти, во втор­ник — дейст­ву­е­те без­ог­ляд­но и ре­ши­тель­но.

Вос­крес­ные обе­ща­ния но­вой жиз­ни — ложь и без­умие от на­ча­ла и до кон­ца. В вос­кре­сенье вы не име­е­те пра­ва ни­че­го се­бе обе­щать. В вос­кре­сенье вы лишь то­ми­тесь жаж­дой со­зи­да­ния, и пре­сту­пив­ший за­кон бу­дет на­ка­зан тос­кой, ус­та­лостью и без­дейст­ви­ем.

***

Сло­вес­ность на­ша гиб­нет ко­то­рый год под­ряд, но ве­ли­кий — ВЕ­ЛИ­КИЙ втор­ник да­ёт ей на­деж­ду осо­знать се­бя, со­би­рая во­круг се­бя луч­шее, ли­шён­ное гнус­ной ба­зар­ной ми­шу­ры, ко­то­рой опле­та­ют­ся лишь са­мые ско­ро­спе­лые и ни­чтож­ные по­дел­ки из воз­мож­ных.

Втор­ник — ды­ха­ние Гос­по­да, да­ру­ю­ще­го ми­ру объ­ём и глу­би­ну.

Ка­кие же де­ревья и тра­вы, ка­кие тва­ри вый­дут на Свет и во­ца­рят­ся в Эде­ме? Мы не зна­ем.

Од­но из­вест­но точ­но: Ми­ру — быть. Тра­ди­ции — быть. Втор­ни­ку — тор­жест­во­вать.

Сер­гей Ару­тю­нов