Начало сентября в московской литературной жизни было ознаменовано проведением международной книжной выставки‑ярмарки на ВДНХ.Я попала туда на третий день ее работы: солнце, очереди, презентации, суета и книги‑книги‑книги… В числе прочих новинок среди моего улова оказалась небольшая зеленая книжка с рыбой и надписью «Делаем мир добрее» на обложке. Я не слышала о ней до выставки, взяла ее со стенда «Стеклографа», потому что доверяю вкусу главного редактора издательства, а еще, собственно, за это «добрее» и взяла. И только потом по пути домой, в электричке, поняла, какой ценностью я теперь обладаю.

            Эта книга действительно сделала добрее мой мир и мир уже нескольких человек, с которыми я ею поделилась. Называется она «НЕ о хитрой Куме Лисе» и содержит, как гласит обложка, посты Даны Курской о Даниле Давыдове. Да, это посты, написанные ярким, оригинальным и очень непосредственным языком, посты, в каждом из которых — свой сюжет, законченный, отдельный. Но они собраны так, что, переплетаясь и дополняя друг друга, рождают одну цельную историю. Во времена сетевой литературы, когда произведения становятся постами и посредством таких постов приходят к читателю, это весьма любопытный случай обратного процесса — создания произведения из постов. Посты из соцсетей, словно разрозненные кусочки мозаики, собраны Даной в один цельный узор, где сквозь тонкую иронию и непревзойденный юмор мы наблюдаем, как высокое литературное соединяется с трогательным человеческим.

            Как и в любом автобиографическом произведении, прежде всего, мы сталкиваемся с вопросом разделения автора и литературного героя; здесь он решается по‑своему оригинально: помимо авторского «я» и адресата постов «Данилы Давыдова» в книге появляется множество героев‑двойников. Главные герои преображаются и становятся то графом и графиней, то поэтом Бронхиаловым и Ку, то генералом и его супругой. Кроме того, создавая дистанцию и пространство между человеком и образом литературным, автор редко использует «я», «мы», а чаще всего называет главного героя «культуртрегером», «заслуженным/известным литератором», «членом Оргкомитета».

            Здесь непременно нужно отдать должное умелому авторскому языку. Перемещая своих героев в пространстве и времени, наделяя их новыми ролями, Курская непременно творит вокруг соответствующую этим ролям атмосферу. Так, в главе о «графе и графине» характерна устаревшая лексика, мягкие очаровательные окончания: «скажу‑с, тьфу‑с». Тут же возникают непременные атрибуты времени — поместье графа, названый Папенька и поручик Пётр.Здесь непременно нужно отдать должное умелому авторскому языку. Перемещая своих героев в пространстве и времени, наделяя их новыми ролями, Курская непременно творит вокруг соответствующую этим ролям атмосферу. Так, в главе о «графе и графине» характерна устаревшая лексика, мягкие очаровательные окончания: «скажу‑с, тьфу‑с». Тут же возникают непременные атрибуты времени — поместье графа, названый Папенька и поручик Пётр

            Оставляя пространство между собой и автором‑героем, автор‑рассказчик тонко и очень по‑доброму иронизирует над собой‑персонажем, при этом формирует характерный, многогранный и очень трогательный образ. Образ второго героя написан тепло, аккуратно, с большой любовью, и сколько бы ни развенчивал автор миф о «всеначитанности Данилы Михайловича», для читателя эта всеначитанность становится неопровержимой истиной, но покоряет не только она, а, скорее всечеловеческое и всечеловечное, которого так много в образе героя.

            Помимо двух названных на обложке героев, в книге есть и еще один главный герой — литературный процесс. Он смотрит изо всех щелей, нависает надо всем действом от первой до последней страницы и, как бы автор ни иронизировала над ним и своим местом в нём, он во всем: в стремительных поездах на Театральной, где заслуженный литератор дразнит известного культуртрегера, в пирожках с рисом, которыми они угощаются, в красной шапке женщины на слэме. И куда бы ни бежала от него наша героиня — хоть в Михайловский замок, хоть в Измайловский парк — литературный процесс ее непременно настигает. Настигает образами, настигает параллелями, настигает своими участниками.

            Второстепенных героев автор порой прячет под любопытными вымышленными фамилиями, но прообразы сквозь них непременно узнаются. И они — часть этого процесса, который просачивается из телефонных трубок, из объектива камер, выползает из муравейника, соскакивает со скамеек в сквере Зверевского центра. Он третий, не лишний, а объединяющий персонаж этой книги. И герои наши покоряются его «таинственной власти», беззаветно любят его и сквозь «у меня нет сил» творят‑творят‑творят.

            А что же Кума Лиса? Кума Лиса, появляясь перед читателем, показывает нам, как многоликость литературы, так и живущую в известном литераторе — да, да, известных литераторов, конечно, в книге два — любовь к этой самой многоликости, к не самым ожидаемым формам и проявлениям литературы.

            Что роднит автора с Кумой Лисой? Прежде всего, хитрость. Дана постоянно пытается убедить нас, что это не о литературе вовсе, это просто о жизни, о быте, об арифметике и птеродактилях, но мы‑то видим, что тот самый литературный процесс здесь везде и во всем. И еще роднит автора с Кумой Лисой честность: автор так честен, так откровенен с читателем, так доверяет ему самые потаенные углы своей жизни, что порой даже неловко смотреть.

            Как известно, писать юмористический текст гораздо сложнее, чем трагедию, но автор с успехом справляется с задачей. Герои предстают в самых неожиданных для известных литераторов ситуациях, серьезные явления переворачиваются и представляются банальными мелочами, при этом мелочи, как, например, зеленый горошек, гиперболизируются и начинают играть одну из первых ролей. И рыба на обложке тоже совсем не простая — это фотография покойного Ника Бора, поэта, ведшего в своё время в Живом Журнале блог о рыбе. И соответствует фото содержанию не только несением добра, но и литературным призванием фотографа. А что касается того самого добра, провозглашенного на обложке, — в книге так много его вперемешку с теплом, позитивом и любовью, настоящей любовью, что читать ее нужно срочно всем и каждому. Попробуйте, и попутно Вы узнаете об акромонограмме, карданном дизеле и, может быть, даже разгадаете тайну сокровищ Павла Первого.